Каллисто был раздражён. С самого утра кучка снобных старикашек выносила ему мозг с своими священными законами. На поле боя он смог бы заткнуть их самыми разными способами. Но здесь так нельзя. Ведь это не просто старики, а чёртовы аристократы. Это не просто поле боя, а чёртов дворец. Да и он сейчас не просто сумасшедший кронпринц, а без пяти минут император. Который готов свалится от усталости в любой момент или таки прирезать кого-то из назойливых мух, вставляющих ему очередные палки в колеса. Но…

— Ваше Высочество?.. — Принцесса беспокойно вскакивает с кровати, стоит ему войти в спальню. — Почему вы так бледны?! Что-то случилось? У вас что-то болит? Рана снова открылась?!

Она щебечет, словно маленькая взволнованная птичка, и Каллисто чувствует, как в груди у него разливается странное тепло. Знать, что есть кто-то кто будет о тебе так переживать оказалось до чёртиков приятно.

— Всё нормально. Просто иди сюда.

Они устраиваются на диване и Каллисто роняет голову на плечи возлюбленной, зарывается лицом в её ключицы и вдыхает такой родной запах. Всего пять минут назад он был готов проклинать весь белый свет, а сейчас едва не мурлычет, как большой домашний кот. Теперь ему точно лучше.

Они болтают о всяких мелочах, узнают, чем были заняты весь день. Это делает их вечера приятнее. И не важно, что Каллисто знает её расписание едва ли не лучше её самой. И не важно, что она узнает о нем через слуг каждый час. Они просто сидят и наслаждаются своей глупой беседой.

В такие моменты Каллисто лучше всего понимает, как тяжело Пенелопе смотреть на его мучения. Он даже был готов поклясться, что про себя она проклинает все это не меньше его самого.

— Я не стану Вам подушкой только потому, что ничем не занята, Ваше Высочество. И меняйте повязки вовремя. — Пенелопа ворчливо наставляет его, хотя и не может скрыть заботы в голосе. Кажется будто какие-то слова так и вертятся у неё на языке, но она проглатывает их и нервно прикусывает губу. Даже так её обеспокоенность вызывает в нем улыбку.

— …Я бы с радостью, но твой отец-демон не даёт мне уходить пораньше. — Он отвлекает её от переживаний очередной чушью. Пусть лучше она его отругает, чем будет грустить понапрасну.

Кронпринц снова переплетает их руки, поглаживает родные ладони. Лишь так он может убедиться, что все это не сон, что он её не потерял и может вот так сидеть с ней вечерами, обсуждая всякие мелочи жизни. Они пережили уже очень многое и Каллисто надеется, что впереди их ждёт ещё немало таких вечеров, когда можно будет прижаться к друг другу, наговорить всяких глупостей и уснуть в одной кровати. Он сделает все, чтобы так и было.

Вскакивая с дивана, Пенелопа пытается отправить его спать в другую комнату. Как будто она и не знает, что он непременно вернётся к ней. Но она знает.

— Я и пальцем не могу пошевелить от усталости. У меня нет сил даже на то, чтобы раздеться. — Он прижимает её ладони к щеке, нахально использует её правила против неё же. И даже не чувствует себя жалко, притворяясь беспомощным. — Так что мне сегодня нужна твоя помощь с умыванием. Ты же сама сказала, что мне нужно утихомириться, искупнуться и на боковую?

Пенелопа замирает, вглядываясь в его глаза, и краснеет.

Но все же позволяет ему вновь себя обмануть.

— …Хорошо.