Огонь.

Огонь везде. Он повсюду.

Яркие языки пламени охватывают все, до чего можно прикоснуться.

Куда бы он не смотрел, алые всполохи преследовали его.

Маленькие деревянные домики на окраине.

Каменные многоэтажные постройки в центре города, небольшие магазинчики и таверны. Фонтаны, статуи, фамильные гербы и флаги, казалось, что даже мощенные камнем дороги под ногами нагрелись до такой степени, что ступни адски пекло.

А повсюду крики, вопли, слезы.

Великое горе охватило всех людей за считанные секунды.

Люди горели, горели живьем.

Матери голыми руками вытаскивали из горящих зданий своих детей. Те, кто не смог спасти, громко рыдали на коленях перед разрушенным кровом.

Уцелевшие мужчины выскочили на улицы, бросаясь к искусственным родникам. Даже вода в этом пекле начала кипеть. Но они все равно в руках, в ведрах, в своих одеждах, таскали воду, пытаясь потушить вспыхнувшие здания.

Но это не помогало.

Казалось, это только злило пламя, отчего оно вспыхивало с новой силой, забирая за собой тех, кто всеми силами пытался его загубить.

Дышать стало невозможно. Все улицы заполнил серый дым, дальше своих ног разглядеть что-либо было просто нереально.

Казалось, вот он, ад на земле.

Но Дейнслейф услышал позади себя взрыв.

Лаборатория. Сердце алхимии всего Тейвата, ядро их страны, разлетелось в дребезги.

И пол начал падать.

Магия, что держала многоуровневые улицы тут же угасла, а здания в ту же минуту начали одним за другим уходить глубже под землю.

В саму Бездну.

И вновь оглушительные крики, хрипы и слезы в предсмертной агонии. Ужасающий грохот затряс задымившийся воздух, отчего искры из зданий хлынули с новой силой.

Прямо на глазах юноши, мужчина вытолкнул из обрушающегося здания свою дочь. Он не успел выйти из дома полностью, когда несущая стена устремилась вниз. Его тело раздавило пополам.

Его глаза в темнеющем дыму в тот же миг переполнились страшнейшей болью.

Это предсмертное выражение лица еще долго будет преследовать Дейнслейфа в кошмарах.

Огонь охватил столицу города за считанные часы. Лучшие алхимики и маги держали главный замок под крио куполом, сдерживая огонь из последних сил.

В самом же замке начался его личный, второй круг ада.

Женщины, Дети, Старики.

Все, все они, все те, кто уцелел,

все те, кого он знал, кто успел добраться до замка, начали гнить.

<b>Гнить живьем.</b>

Первый оглушительный вопль раздался в стенах лазарета.

Девушка, молодой рыцарь, что еще вчера праздновала свое вступление в ряды Гвардии, сейчас билась в ужасных конвульсиях на залитой кровью кушетке. Ее руки начали покрываться запекшейся корочкой из плоти, шерсти и крови. Ранее обожженная пламенем нога в тот же миг покрылась огромными, чернеющими волдырями, полосами проклятой энергии и изменяющей свой цвет кожей, что тут же лопалась и гноилась, источая приторно сладкий аромат.

<i>Дейнслейф больше никогда не воспользуется фруктовым одеколоном.</i>

Верхушки страны в тот же миг собрались в тронном зале на экстренное совещание.

Король — добрый и благородный представитель древнейшей династии Солнца, Сир Альберих, в тот день постарел на десятки лет вперед. Его пушистая борода потемнела и собралась в клоки, больше походя на болотную тину. Глаза — звездочки, что источали щадящую гордость и любовь к своему народу, утратили былой блеск, став стеклянными, почти мертвыми.

Он призывал семерых к помощи.

Впервые за столько столетий он молил Архонтов об спасении.

Писари не переставали строчить сигналы об бедствии, рассылая их по каналам всех восьми королевств. Иностранные приезжцы, дипломаты и ученые столпились у трона, громко негодуя и требуя короля немедленно депортировать их домой.

<i>Но никто ничего не мог сделать.</i>

<i>Ни одно королевство не ответило на их зов о помощи.</i>

<i>Ни один Архонт не спустился к ним на жалованье.</i>

<b>Никто не помог им, когда Каенри’ах сгорел во тьме.</b>

Спустя трое суток после случившегося, врачи и лучшие ученые страны вынесли свой вердикт.

Все люди, что имели непосредственный телесный контакт с огнем или обожженными, медленно и необратимо превращались в монстров.

Дейнслейф медленно, на трясущихся ногах шагал по пустому залу.

Он все еще хорошо помнил, как чавкали по залитому чернющей субстанцией полу его сапоги.

Его задачей было истребить всех обожженных, дабы спасти уцелевший народ.

В глазах все еще стояла картина закоптившегося и окровавленного лазарета. А еще горы трупов, что он там оставил.

Рука нещадно горела. Казалось, что ее опустили в воду и пустили по ней ток.

<i>Девочка, маленькая девочка с потрепанным игрушечным мишкой вцепилась в его руку, когда он поднял над ее умирающей матерью свой меч.</i>

<i>Теперь его убьют.</i>

<i>Дейнслейф тоже заражен.</i>

<i>Дейнслейф не справился со своей миссией.</i>

<i>Дейнслейф не смог никого спасти.</i>

<i>Дейнслейф всех подвел.</i>

<i>Это вина Дейнслейфа.</i>

<b>Дейнслейф. Дейнслейф.</b>

<b>Дейнслейф.</b>

— Дайнслейф!

На пол упала стеклянная бутылка с медицинским спиртом, вдребезги разбившись.

Он судорожно дышал, хватаясь за горло обеими руками.

Приступ все никак не проходил, щупальца воспоминаний не хотели отпускать его, даже когда кто-то с силой тряс его за плечи.

Спустя мгновение к его щекам с силой прижались руки и он почувствовал…

<i>Холод.</i>

<i>Обжигающий, но такой приятный холод.</i>

Такое чувство, будто его лицо под сильными руками покрывалось коркой льда, остужая мозг и искрящуюся скулу.

<i>Секунду, скулу?</i>

<i>Он что?.. </i><b>-Оох, нет.</b>

Дайнслейф медленно опустил взгляд на свою правую руку и — <i>о, звезды.</i>

Рука под толстым слоем бинтов почернела и заискрилась, пульсируя от переизбытка энергии и деформируясь.

Удивительно, что спустя столько лет это воспоминание все еще вызывает такую реакцию в его теле.

<i>Последний раз, когда он получал такую лошадиную дозу адреналина было—</i>

— Дайнслейф, слава Барбатосу, ты очнулся.

Голос Кэйи звучал очень тихо и хрипло прямо над его ухом. <i>Он пытался до него докричаться?</i>

<i>Неужели все было настолько плохо?</i>

— Я-я не знаю, что происходит с тобой и твоей рукой, но я знаю того, кто может тебе помочь. Альбедо великий алхимик, он поможет тебе, <i>я обещаю.</i>

<i>Обещаю.</i>

Сердце Дайнслейфа пропустило удар.

<i>Альберих обещает, что ему помогут.</i>

И ему так хочется верить, что это правда. Даже несмотря на то, что его проклятье уже не может принести ни ему, ни другим вред. Даже не смотря на то, что эта метка — лишь клеймо за его беспомощность и бездействие.

Даже несмотря на то, что это единственное напоминание о былых людях и их мечтах.

<i>Он всем сердцем желает отмыть эту кровь со своих рук.</i>

Гроза закончилась несколько часов назад, редкие капли дождя изредка стучали по стеклу, словно маятник, отсчитывали минуты до рассвета.

Скрывать порчу от Кэйи уже не имело смысла, он и так увидел все в самой красе.

<i>Да и был ли тогда смысл, если Дайнслейф знал, что такое может произойти?</i>

Конечно же, Кэйа не по доброте душевной решил остаться с ним рядом.

<i>Ему нужны были ответы.</i>

А Дайнслейф единственный, кто может их дать.

Но хочет ли он этого? Готов ли вновь нырнуть в омут воспоминаний с головой?

Данная ситуация показала, что нет.

По крайней мере, не сейчас. Не сейчас, когда сильные руки в кожаных перчатках затягивают последний узелок на повязке вокруг плеча, ободряюще по нему хлопая.

Похоже, что Кэйа не на шутку перепугался. Он стал намного болтливей и дерганей, нелепо шутя и постоянно косясь на перебинтованную в два слоя повязок руку, стуча пальцами по простыне.

— Похоже, мы оба еще не готовы к этому разговору, хаха, — Кэйа старался говорить уверенней, но смешок вышел настолько натянутым и искусственным, что волосы на загривке зашевелились.

Казалось, будто между ними вновь выросла пропасть. Нет, Дайнслейф даже не надеялся, что эти два дня спустя время разлуки хоть немного сузят эту расщелину, но сейчас, сидя на одной кровати, эта пропасть ощущалась особенно болезненно.

<i>Как же ему хотелось вновь, как раньше просто обнять Кэйю, прижимая ближе к себе.</i>

<i>Как раньше, спрятаться от гувернантки в саду под серебристыми ветвями древа, вслух зачитывая какую-то сказку про драконов и рыцарей.</i>

<i>Как раньше, зарыться в темное гнездо на макушке носом, оставляя весь мир позади. </i>

Но он лишь неуверенно тянет руку ближе.

<i>И Кэйа его понимает.</i>

Он накрывает все еще подрагивающую ладонь своей, чуть сжимая.

— Не волнуйся, я никому не расскажу твой секрет. Ты можешь жить в Мондштадте, никто не выгонит тебя отсюда. — Теперь капитан говорил чуть громче, устало промаргиваясь единственным глазом. Кажется, Дайнслейф начал чувствовать себя виноватым, что Капитану Кавалерии пришлось сидеть с ним всю ночь как с маленьким ребенком, вместо того, чтобы отсыпаться для следующего рабочего дня. Но когда к нему метнулся теплый сонный взгляд, ему кажется этот взгляд таким ужасно знакомым. И он сам начинает ненароком верить в чужие слова, будто это нечто само собой разумеющееся.

Ему позволят здесь остаться?

То есть, чисто теоретически, Дайнслейф может остаться здесь? Рядом с Кэйей?

— Эй-эй. Ну же, не делай такое лицо. Ты можешь продолжать жить в отеле Гёте, он позволит за небольшую плату. Да и ты уже вступил в ряды Гильдийцев! Беннет расстроится, если ты уйдешь.

Альберих явно занервничал, поняв, что оставаться в Мондштадте надолго в планы Дайнслейфа уж точно не входило.

Конечно, Кэйа мог бы писать ему письма и следить за ним через Гильдию по всему Тейвату, но почему от одной мысли, что он опять останется один со всем этим пчелиным ульем секретов становилось тяжело на душе?

Может потому, что жить белой вороной столько лет уже надоело?

А здесь вот, такой же сломанный и потерянный одноземелец как ты сидит, только руку протяни.

«Вместе не так страшно.» — эта мысль так и осталась несказанной, но они оба ее уловили.

<i>Вместе не так страшно.</i>

<i>И они оба сжали руки чуть крепче.</i>

***

— Так ты вправду капитан кавалерии, но в городе нет ни одной лошади?

Дайнслейф действительно выглядел растерянным, пока стирал со своей щеки мазок отвратительной пахучей мази, которым его обрадовал один капитан, пока он отвернулся.

Кэйа же не выглядел виноватым, совсем наоборот, только шире ухмыльнулся. Сладкая месть.

--Как это так возможно? Кто вообще в здравом уме будет забирать в экспедицию всех скакунов, а их капитана дома оставит?

Кэйа же на сконфуженное выражение лица лишь неловко почесал затылок, рокотнув. Но а что ему делать? Явно не жаловаться, ведь лежать сейчас на холодной траве и слушать «уморительные» истории Магистра Варки из таких же спонтанных и неуместных экспедиций он вообще желанием не горел.

Да и чего уж греха таить, он там был бы вообще не впрок. Умом перед стадом лошадей не поблещешь, а из всех тех серьезных служивых Варки он уже вытянул всю информацию, которой они когда либо располагали. Скукотища.

То ли дело Мондштадт. Здесь и диковинные путешественники, сошедшие будто с другой планеты. Здесь и старые и новые коллеги в каком-нибудь замшелом баре или трактире.

Здесь и...

<b>Дилюк.</b>

<i>Вот дерьмо.</i>

Дайнслейф чуть не падает с кровати, когда в его плечи впиваются руки капитана, что за считанные секунды помрачнел пуще неба за окном.

Уж чему-чему, но таким изменениям в Кэйе он был совсем не рад.

— Дайнслейф, ты можешь мне кое-что пообещать?

«Да я готов убить за тебя,» — первая же мысль, что посещает его голову, но он тут же отбрасывает ее в дальний угол, уверенно кивнув.

Но Кэйа же собирается с мыслями несколько секунд, пока не понимает всю резкость и напор в своих действиях.

Лицо тут же приобретает некое спокойствие и отстраненность прежде, чем капитан отстраняется и инстинктивно приподнимает уголки губ. Кажется, от былого беспокойства и следа не осталось. Будто это не он секунду назад вспомнил нечто для себя важное и болезненное одновременно. Сейчас же он ведет себя так, будто это все было небольшой неуместной шуткой. Быть может он и хочет, чтобы его следующую просьбу Дайнслейф воспринял правильно, но явно не хочет ее обсуждать.

<i>Но Дайнслейф знает, что это сейчас было.</i>

<i>Дайнслейф видел, как искусно села на угловатые черты лица маска.</i>

<i>И в омуте, сотканном сейчас из тревоги и тяжести всех упущенных лет крутится лишь один вопрос.</i>

<b>Когда он только этому научился?</b>

Когда натянутая между ними струна со временем расслабляется, Кэйа продолжает.

— Помнишь бармена в «Доле Ангелов»? Его зовут Дилюк Рагнивиндр и он относится к чужакам с большим подозрением и скептицизмом. И ты ни при каких обстоятельствах не должен попасть ему на карандаш, если хочешь еще разок выпить в том баре, понял меня?

<i>Это еще что за глупость.</i>

Хорошо, теперь он совсем запутался, так как просьба вообще не оправдала его ожидания.

И Дайнслейф должен просто избегать того грубияна? Нет, он конечно человек не злопамятный, но мысль, зайти вечерочком в таверну на пару ласковых уже посещала его мысли пару раз.

Да и как он вообще должен понимать последнюю фразу? Это же всего лишь бармен, что он может им сделать? Цену на выпивку заломит двойную что ли?

Так Кэйа вправду просто над ним подшутил?

Но то, каким серьезным и испуганным выглядел Альберих в те первые секунды все еще не отпускало Дайнслейфа.

<i>Дилюк Рагнвиндр.</i>

Это кто-то важный для Кэйи?

Тогда почему он хочет, чтобы Дайнслейф держался подальше?

Он не доверяет ему?

И почему... Фамилия кажется такой знакомой?

<b>Где он её уже видел?</b>

<i>Что-то не так.</i> Дайнслейф заметил это давно, но сейчас все кусочки пазла предстали перед ним во всей красе.

Почему новая семья Кэйи не интересуется, где он пропадает всю ночь? Он уже упоминал приемного отца, да и Король..

Нет, это не тот вопрос. Не тот, что так мучает Дайнслейфа.

<i>Что за чертовщина произошла с ним?</i>

<i>Это не тот Кэйа, которого он знал.</i>

Точнее, тот Кэйа потерялся. А на его месте рядом с ним сидит некто, от кого уже не веет тем детским позитивом и светом.

Этот некто работает капитаном кавалерии без единой лошади. Этот некто, засиживается допоздна в баре с незнакомцами, из-за чего некому Дилюку приходится выпроваживать его на улицу.

Этот некто флиртует и шутит с едва знакомыми людьми, всегда при этом оставаясь отстраненным.

Этот некто... Он в ловушке. Он боится какого-то заговора, он беспокоится о своем будущем.

<i>Он... Он выглядит одиноким.</i>

<i>Но...</i>

<i>Но еще этот некто проводит с Дайнслейфом вторую ночь, совсем не сторонясь его.</i>

<i>Этот некто, чуть не пожертвовал своей репутацией ради Дайнслейфа.</i>

<i>Этот некто, сейчас сидит с ним в одной постели и держит за руку.</i>

<i>Этот некто, обещает ему помочь.</i>

И Дайнслейф хочет узнать этого Кэйю заново.