...Крышка гроба, как и тогда, отворилась на крошечную щелочку, и опять взгляд в очках, отражающие свет из окна, уставился на него из темноты. Тут Себастьян потерялся и сделал было важную ошибку.

Опасаясь, что Рендал воспользуется тем, что они одни, и не надеясь, что вид питомца его побеспокоит, Помидорович взялся за край гроба и начал было закрывать его обратно. Увидя это, мальчишка придержал рукой крышку , так что питомец чуть прищемил пальцы. Видя же, что ему больно, Рендал полностью отодвинул ее, уселся и улыбнулся, как ни в чем не бывало. Себастьян отскочил в испуге и, собираясь с мыслями, пытался не прекращать зрительный контакт, следя за движениями сидевшего.

— Доброе утро, хозяин, — начал он как можно более подчинённо, но голос не послушался его, то шепча, то нарываясь на полукрик, тот продолжил — я тебе... друга принес... да вот лучше посмотри сюда... кукла... — Распереживавшись, он отвел взгляд. Рыжий заинтересовался этим, поэтому чуть наклонился и взглянул на Себастьяна.

— Ох! Мой милый питомец, где же ты ее взял?

— Помилуй, хозяин... смастерил сам... из ткани... вот... — И он протягивал тому странный комочек из войлока и волос, которые нашел в запасах Рендала для кукол.

Очкарик взглянул было на самоделку, но тотчас же уставился глазами прямо на Себастьяна, странно улыбаясь. Он смотрел пронзительно, довольно и с ноткой любви к питомцу. Прошло с минуту; кудрявому показалось даже в его глазах что-то вроде злости, как будто он уже обо всем догадался. Он чувствовал, что теряется, что ему до жути страшно, до того страшно, что кажется, смотрит Рендал так, будто хочет вонзить в того нож.

— Да что ты так смотришь, точно не рад? — проговорил он вдруг со смешанным чувством. — Хочешь бери, а нет — я может себе оставлю.

Куриные Ножки и не думал это сказать, а так, само вдруг выговорилось, чтоб разрядить обстановку.

Рендал усмехнулся, и решительный тон питомца его, видимо, чуть успокоил.

— Да чего же ты, Себастьян де Помидорович Куриные Ножки, так вдруг решил мне что-то подарить? Неужели я хороший хозяин? — спросил он, смотря на подношение.

— Да...

Рыжий протянул руку, мерзко лыбясь. Силы Себастьяна покидали его. Но Рендал взял в руки куклу.

— Как интересно... А волосы откуда взял? — спросил он, разглядывая с интересом куклу. Большая непропорциональная голова с глазами-пуговицами, пришитый белый треугольник с черными боками, видимо, футболка с курткой... И черные сухие волосы.

— Нашел... в помойке...

— Да что-то не видел я таких волос там, обычно я не выбрасываю такое.

Стараясь рассмотреть все детально, Рендал чуть отвернулся к свету. Он довольно долго осматривал, прикусив язык, что дало фору Себастьяну. Тот выудил топор из брони, которую соорудил для него Лютер. Руки его были ужасно слабы, он был сам худощавого телосложения из-за голода и стресса, а костюм замедлял движения. Он боялся, что выпустит и уронит топор... вдруг ему стало плохо, будто сейчас же потеряет сознание.

— Ох, мне нравится! Ты хороший питомец— с радостью мявкнул мальчик, готовясь "неожиданно" повернуться.

Ни одного мига нельзя было терять более. Помидорович привстал, поднял свое оружие над головой, едва чувствуя свои руки, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила.

Рендал, как и всегда, был лохматым. Рыжие косматые волосы были чуть уложены лишь у пробора, в этом постарался Лютер. Удар пришелся прямо туда. Он вскрикнул, то ли от неожиданности, то ли правда это принесло ему неприятную боль. В одной руке еще продолжал держать "друга". Тут Себастьян изо всей силы ударил раз и другой, всё обухом и всё в то же место. Кровь хлынула, а тело уже упало навзничь. Он отстранился, дал упасть телу полностью в гроб и тотчас же нагнулся к его лицу; Рендал уже мёртв.