Пик Сышэн слыл своей лояльностью. Редко кто готов был принимать омег в качестве адептов, только недавно в обществе появились рассуждения, что омеги, по сути, способны заниматься все тем же, чем занимались альфы. К тому же основная часть заклинательского мастерства не была связана с физической силой. Но рассуждения и эксперименты начались только сейчас, другие кланы потихоньку стали принимать на обучение омег, и то немного, стараясь за всеми уследить, а на пике Сышэн омеги давно уже были со всеми на равных. Поэтому он считался прогрессивным. Первое, чему научился клан — не бояться за омег, отпускать их без сопровождения и без «клейма» хозяина. Глава старался думать позитивно — пусть мир увидит, что они не беспомощные, они могут защищать других, да и за себя постоять. Он гордился этим вплоть до сегодняшнего дня… 

Его привезли торговцы вместе с купленным ячменем и рыбой. Завернутым в широкую но потрепанную, старую циновку. Адепта передали из селения, которое находилось в двух сутках от пика. Омега отправился один на задание. Честно говоря, не сложное. Заказчик не так давно присылал письмо с жалобами на то, что «помощь» от пика так и не появилась, а они ее ждали. Уже тогда стало понятно — что-то случилось. Кто бы мог подумать, что омегу вернут в клан на следующий день после письма вот так вот… 

Глава клана сидел на своем троне, поставив голову на кулак, в котором зажимал веер. До этого он ограничился только беглым осмотром, к трупу не прикасался. У головы трупа со спутанными волосами сидел Сюэ Мэн, наследник клана, он иногда касался мертвого тела, но только чтобы повернуть голову, проверить запястья, на которых остались следы веревок. Вот уж кто забрался ладонями в самое нутро, так это Мо Жань, племянник главы и один из самых доверенных лиц в клане. У трупа отсутствовал живот и вообще что бы то ни было от костей грудины до самых бедер. Мо Жань, закончив свой осмотр, отстранился и констатировал: 

— Ничего. Все вырезано до самого горла… 

— Я не должен был посылать его одного… мы же знали, что кто-то убивает омег. 

— Он был заклинателем, — напомнил Сюэ Мэн. — Да и… сильным, насколько это возможно для омеги. 

Мо Жань подвинул его, перешел к голове, начал разгребать спутанные волосы. 

— Омег и раньше убивали, — продолжал Сюэ Мэн, уступив ему место. — Они слабые, заманчивые… Ну, так считалось. Для многих желанная добыча. Мудакам все равно, кого убивать — женщин, детей, омег. Лишь бы слабее. 

— Нет, мы должны были заметить, что почерк один, — возразил Сюэ Чжэнъюн. — Что это делает кто-то один… В последнее время трупы вот такие вот — выпотрошенные. Если честно, я тоже не придавал этому значения… Все жертвы, о которых я слышал, были из обычных людей… Я распоряжусь, чтобы всех омег отозвали с заданий. И чтобы они не покидали клан в ближайшее время. Я хотел бы, чтобы мы больше не оставляли это без внимания. Разберитесь с этим. Вдвоем. Не впутывая сюда остальную команду. 

В зале кроме них никого не было. Снаружи никто не мог слышать, что тут происходило, да и войти никто не мог. Но Сюэ Чжэнъюн спустился с трона и двинулся к выходу. Он спешил. Хотелось поскорее вернуть всех, кого он уже успел отпустить с пика, чтобы не повторилось этой трагедии. Мо Жань и Сюэ Мэн быстро прикрыли труп, при этом Мо Жань шепнул: 

— Он был в течке. Уши срезаны. 

Сюэ Мэн был далек от этого, являясь бетой, но и тут его передернуло. Омеги и альфы весь спокойный период выглядели нормально и были похожими на людей. Но их сущность раскрывались в период течки или гона. У них вырастала вторая пара ушей, похожие на кошачьи или собачьи, у некоторых хвост еще, совсем редко — когти. После течки и гона они снова становились похожи на обычных людей. Сюэ Мэн представлял, насколько это больно, когда срезают уши… 

Когда глава клана открыл ворота, а вместе с этим и убрал барьер, на него почти рухнул запыхавшийся Ши Мэй. Мо Жань тут же встрепенулся, даже улыбнулся, словно у него руки не были в крови по локоть. 

— А-Жань, — позвал Ши Мэй. — Пожалуйста, пойдем, А-Жань! Тебя он послушает! Я омега, он игнорирует меня! А тебя он послушает! Пожалуйста, мне нужна твоя помощь!

— Я могу, — вызвался Сюэ Мэн, но Ши Мэй остановил его, уверенно высказав: 

— Мне нужен альфа. Он послушает только альфу. 

Мо Жань и доволен был таким раскладом. Обтер руки тряпкой как мог, бросился за Ши Мэем, тут же забыв о том, что у него был важный разговор. А уж когда Ши Мэй повел его к павильону Алых Лотосов — Мо Жань перегнал омегу и, уже ощущая ярость, бросился туда напрямую. 

Омег редко брали в заклинатели. Чтобы омега был учителем — уму непостижимо. Пик Сышэн был чуть ли не единственным местом, где это допускалось. А учитель Мо Жаня, Сюэ Мэна и Ши Мэя как раз был таким омегой. 

День солнечный, в разгаре лето, листья еще даже не начали желтеть и крона была густая, изумрудно-зеленая. Чу Ваньнин устроился на толстой ветке, вцепившись когтями в ствол, чтобы не упасть, если вдруг закружится голова. 

— Кис-кис, — раздалось вкратчиво снизу. Чу Ваньнин в очередной раз прислушался к себе и с гордостью понял — его не тянуло спуститься вниз. Альфа тем временем позвал снова: — Кис-кис. Спускайся, котенок. Что ты вообще делал тут один? Переживал течку? 

В отличие от всех этих остальных омег, у Чу Ваньнина течка проходила под полным контролем и в полном сознании. Конечно, не бесследно — это отражалось на его здоровье. Он начинал болеть, температурить, его накрывала слабость. Но любой другой омега в его состоянии давно бы спустился на зов альфы. 

У бесстыжего альфы даже гона не было, иначе у него были бы когти, чтобы залезть за своей жертвой. Ну залез бы он? Что дальше? Нормальный омега, учуяв альфу, спускался сам, и сам просил взять его. Чу Ваньнин же поджал губы и не разговаривал с наглецом. Его сил не хватило бы сейчас справиться с альфой, а даже если бы хватило — альфа не драки желал. А Чу Ваньнину очень не хотелось, чтобы его сейчас касались. Да и в любое время касались. Чтобы в нем вообще видели какой-то объект. 

— Спускайся, я позабочусь о тебе, — позвал альфа. — Никто еще не жаловался. Давай, малыш. 

Чу Ваньнин задохнулся от возмущения, сорвал и бросил вниз ветку, но получилось не слишком убедительно. Он ощутил удар — альфа начал взбираться на это же дерево. Зачем? Скинуть его собирался что ли? 

— Мое имя Чу Ваньнин, — решил все-таки заговорить он. — Я учитель пика Сышэн. Известный заклинатель. Если вы не покинете мою территорию, то я так отхожу вас кнутом… 

Альфа засмеялся в голос, звонко. 

— Учитель? Сумасшедший клан. Омегу в учителя взяли. Они польстили тебе. Хочешь, я заберу тебя с собой? 

Тогда Чу Ваньнина как прорвало, и копившееся раздражение захлестнуло его и выразилось в громкое: 

— Пошел вон! 

В дерево снова что-то ударилось, раздался влажный хруст, после чего голос Мо Жаня произнес: 

— Кажется, мой учитель попросил вас уйти. Негоже пренебрегать гостеприимством клана. Вам должны были рассказать в первый же день, что омеги в клане такие же члены этого общества. Если омега говорит вам убираться и не трогать его — вы должны убрать свои поганые руки и не трогать его! — под конец Мо Жань уже рычал. Чужак скулил. Теперь Чу Ваньнин решил спуститься и тоже высказать опасному альфе, пока того держат и он не сможет попытаться облапать омегу. 

— А-Жань, я же просил только поговорить! — пролепетал только теперь добежавший Ши Мэй. Мо Жань держал альфу на земле, заломав за спину обе руки и поставив колено ему между лопаток. Дерево зашуршало, с него чинно спустился Чу Ваньнин и встал около как ни в чем не бывало. На голове — белые уши, на пальцах когти. Одну руку он спрятал за спину. Нужно было сказать Мо Жаню, чтобы тот отпустил гостя, но Чу Ваньнин и сам злился на чужака и сделал бы то же самое, если б не брезговал его трогать. 

— Некоторые совсем не понимают слов, — фыркнул Чу Ваньнин, встав на сторону Мо Жаня. Тот отпустил чужую руку и за волосы поднял голову альфы, напомнил: 

— Думаю, стоит попросить прощения у моего учителя. 

— Простите, — выпалил альфа. Мо Жань тоже заметил, что второй пары ушей у того не было. Значит, он нарывался осознанно и себя контролировал. Просто почувствовал запах омеги и решил сходить на разведку — а вдруг перепадет. А омега повел себя нетипично, чего альфа понять не мог. — Я всего лишь хотел помочь омеге. Не хотел его пугать… 

— Лжец. Я потребую, чтобы тебя выгнали с пика и больше не пускали сюда ни тебя, ни твоих потомков, — громким шепотом произнес Мо Жань. Чу Ваньнин кашлянул, намекая, что тот увлекся, заговорил поучительным тоном: 

— Омеги на пике Сышэн такие же адепты, как и все остальные. Пользоваться невменяемым состоянием омеги тоже считается преступлением. Тебе повезло, что я могу себя контролировать, будь на моем месте другой омега, если бы тебя обнаружили с ним, даже если бы ты ничего не успел сделать — изгнанием бы не ограничилось. 

Чу Ваньнин говорил пространно, стесняясь называть вещи своими именами. К тому же ему было проще придумать мифического омегу, менее защищенного, чем он, и через этого призрака объяснить альфе, что тот был не прав. 

— Я понял. Простите, — снова прохрипел тот. — Я не хотел ничего плохого. 

Никто ему не верил уже. Но Чу Ваньнину казалось, что поверили — и Мо Жань, и Ши Мэй, который и сам был омегой и знал каково это все. Он ощутил себя глупо: его ученики подумают, что он сам забрался на дерево. Не рассказывать же им, что до этого дерева альфа гнался за ним от самого дома… 

Мо Жань поднял альфу на ноги, дал хорошего пинка, отправляя с холма вниз. Тот споткнулся и покатился кубарем, опозоренный и напуганный подавляющей силой другого альфы. Ши Мэй выглядел тоже не важно — с одной стороны это все заварил он, позвав Мо Жаня, с другой альфа не стал бы его слушать, а то и переключился бы на него, хотя у Ши Мэя и не было сейчас течки. 

— Учитель, он что, настолько силен, что смог пройти ваш барьер? — заговорил Мо Жань. И Чу Ваньнин вспомнил, что вообще-то он на них злится! Нет, не на Ши Мэя, но на главу клана и Мо Жаня — да. Его лицо тут же приняло злое выражение и он крикнул: 

— Вы! Кто я такой для вас, если вы попытались скрыть от меня такую важную информацию?! Я не нуждаюсь в вашем снисхождении! Я отправляюсь вместе с вами! 

Ши Мэй удивленно смотрел на учителя, не понимая. Что случилось? Мо Жань, который только что выглядел как спаситель, побледнел, стал запинаться: 

— Учитель, так не годится. Приказ главы — все омеги остаются на пике. Он даже возвращает тех, что успели уехать. Независимо от того, успели ли те выполнить задание. Учитель, это опасно… 

— Так не пойдет! — уперся Чу Ваньнин. — Я поеду! И Ши Мэй поедет! 

Все было ясно — Чу Ваньнин через барьер услышал, что на пике происходит что-то странное. Прислушался. Он мог слышать, что привезли труп омеги. Но потом глава поставил второй барьер. Чу Ваньнин был достаточно умел, чтобы подслушать через него, но для этого нужно было убрать свой. Потому что подслушать через два — уже невозможно. Он забыл, что в клане есть чужаки. Благо, нюх позволил ему учуять альфу до того, как тот ввалился к нему в дом. Иначе альфа застал бы Чу Ваньнина лежащим в кровати. А так Чу Ваньнин получил фору. 

Мо Жань никогда не отличался красноречием, он растерял все слова, и уже он загнанно посмотрел на Ши Мэя и жалобно попросил: 

— Его хотя бы пожалейте. Мы же не знаем, что это. Зачем носить с собой приманку? Вдруг это чудовище, которое питается только внутренностями омег. Вдруг оно незаметно приходит ночами. Сможем ли мы защитить ва… Ши Мэя? 

— А-Жань, так что происходит? — Ши Мэй уже начал злиться. 

— Подыграй, пожалуйста, — шепнул Мо Жань, повернувшись к нему, Чу Ваньнин все услышал, подобрал ветку, которую запустил в альфу до этого, швырнул ее уже в Мо Жаня. 

— Наглец! Раз вы с Сюэ Мэном отправляетесь, то как учитель я должен сопровождать вас! Ши Мэй пусть сам решает, хочет он или нет, но для этого нужно объяснить ему суть дела! 

Ши Мэй сложил руки на груди и по виду был целиком и полностью на стороне Чу Ваньнина. Двое против одного. Мо Жань как придумал аргумент, что они уже не дети, им уже всем за двадцать, так и проглотил его, представляя, чем в ответ запустит в него Чу Ваньнин. 

— Собирайтесь в путь! К завтрашнему утру я буду уже в порядке и смогу отправиться! А пока — пошли вон, мне нужно вернуть барьер!

После чего Чу Ваньнин на каблуках резвернулся, едва не задел дерево, но вовремя обогнул его и направился к себе обратно в павильон. И побыстрее, пока ученики не заметили, как он сгорает от стыда. 

— Чертов кошак, — проворчал Мо Жань, разворачиваясь уходить. Ши Мэй снова шел позади него, слушая ворчание. — Пиздец грозный, когда альфу уже прогнали. А до этого как жался… Лучше б он с чужими альфами такой грозный был. 

На самом деле, Чу Ваньнин не брал к себе в ученики альф. В этом не было ничего предосудительного, все-таки он омега. Альфа так близко к нему — опасно. Мо Жань появился на пике Сышэн в возрасте пятнадцати лет. Все были уверены, что он бета. Сюэ Чжэнъюн бил себя пяткой в грудь, доказывая, что племянник бета. А Чу Ваньнин чувствовал — что-то не так. И брать его не хотел. Потом пожалел, сам поверил, что Мо Жань это бета… 

Все ошибались. У Мо Жаня было позднее созревание, и первый гон как раз в пятнадцать. Первый гон — самый опасный и неуправляемый, как и первая течка. Даже Чу Ваньнин в свою первую течку еще готов был переспать с кем угодно. 

Мо Жань явился к нему в павильон ночью, выбив дверь. И вообще настроен был довольно однозначно и враждебно. Но Чу Ваньнин был его старше, к тому же Мо Жань тогда был ниже, слабее, несмотря на то, что альфа. Просто подросток. Он вылетел вниз по лестнице так же, как сегодняшний альфа. Чу Ваньнин надеялся, что это останется между ними, но утром стало ясно, что шум от выгнанного Мо Жаня разбудил еще людей. И что в беспамятстве Мо Жань пожаловался на его несговорчивость и вслух рассказал, что сделает, когда вернется. После чего его скрутили. Тогда речь шла об исключении. Глава клана стыдился за своего племянника, и он готов был наплевать на родственные чувства и отправить того в клан, где были только альфы. Все высказывались против Мо Жаня с разной степенью негатива. Кто-то пытался вежливо, кто-то, вроде Сюэ Мэна, наконец дорвался высказать все, что про него думал и в тех выражениях, в которых считал нужным. Мо Жань лежал в главном зале, окруженный всеми этими судьями, связанный. Он кусал губы и ни разу во время разбора дела не взглянул на своего учителя, которого тогда считал уже бывшим. 

Дело в том, что на тот момент Чу Ваньнин уже получше узнал ученика, оказавшегося альфой. Он знал, что Мо Жань в городе помог Ши Мэю, когда того попытались побить, что Мо Жань несмотря на то, что был близким родственником главы, в клан пришел из слуг, и потому ко всем относился одинаково хорошо и без высокомерия. Что мама его была омегой, и Мо Жань не забыл это, поэтому и ко всем омегам относился с уважением — но это в обычном состоянии. А еще Чу Ваньнин отлично понимал это чувство — его ученику было стыдно. Ужасно стыдно. Ненароком Чу Ваньнин вспомнил и собственный стыд после первой течки… Да и вообще неприятным холодком по спине прошлись воспоминания о том дне, когда он себя не контролировал. Ему тоже было пятнадцать. Он лежал тогда на полу в запертой комнате и сгорал от желания, дышать нормально не мог, все тело словно иголками кололо. Когда он услышал шаги где-то там, пока вдалеке, и по запаху понял, что это альфы — он даже обрадовался. Скоро его жажду погасят. Даже не один, много… 

Остальное он делал все еще в беспамятстве. Просто его организм вдруг переключился на панику и ужас. О чем он? Эти альфы идут сюда не помочь ему, а воспользоваться им. Как он выбрался — он и сам не помнил, ведь там даже окно было заколочено досками. Но помнил, как бежал босиком по крышам и заборам, потом — в город, подальше оттуда. Не помнил ни погони, ни как смог переключиться на собственное спасение. Окончательно в себя пришел уже в лесу, лежа в траве в легком домашнем ханьфу, с грязными и изрезанными ступнями. В общем, если бы Чу Ваньнину приходилось переживать это каждый раз, возможно для него это не оставило бы такой яркий отпечаток. Возможно, он постепенно вернул бы себе контроль и сейчас злился бы на подростка, что тот не смог как он, взрослый. Но, когда пришла его очередь говорить, Чу Ваньнин, глядя Мо Жаню в спину, внезапно для всех произнес: 

— Пусть остается. И я не отказывался от него как ученика. 

— Ты уверен? — осторожно и с плохо скрываемой надеждой спросил глава клана. Его супруга тоже была тут, но и она смотрела на Чу Ваньнина так, словно боялась, что кто-то спугнет его настроение. 

— До следующего повторения, — прибавил Чу Ваньнин. — Это был его первый гон. Все мы знаем, что впервые это очень сложно контролируется. Мы были уверены, что Мо Жань является бетой, поэтому никто не присматривал за ним, не давал лекарств. Ему ничего не говорили о том, что делать, когда это подступает. К тому же — Мо Жань знал, что я не беру в ученики альф. Он мог бояться и скрывать свою сущность, ему не у кого было спросить, он боялся спрашивать. Мы сами виноваты, что запугали и оттолкнули его. В конце концов — он все еще неопытный подросток. Далее мы будем внимательны. Поможем ему справиться с этим. Если это повторится — то это был выбор Мо Жаня и можно спокойно выгнать его из клана. 

— Но учитель! В этот раз вы проснулись вовремя, — вступился Сюэ Мэн. — Что, если в следующий раз он сможет что-то сделать с вами! 

Чу Ваньнин стрельнул в него глазами так, словно серпом рубанул. Вздернув нос, он напомнил: 

— Ты думаешь, что, являясь твоим учителем, я так слаб, что не могу противостоять своему ученику? Пусть даже и в гоне. Я всего лишь пожалел его. В следующий раз я буду знать, что это не недоразумение, я изобью его до полусмерти и кастрирую, чтобы он больше никого не смог тронуть. 

Чу Ваньнин, закончив свою тираду, посмотрел на Мо Жаня, ожидая увидеть его спину. Но тот извернулся и смотрел в лицо. Чу Ваньнина прострелило от этого взгляда, по коже пробежал холодок. 

— Развяжите, — произнес Мо Жань. Все снова посмотрели на его учителя, но Чу Ваньнин кивнул, позволяя. Всем было понятно, что решал тут он. Если бы всем собранием решили простить Мо Жаня, а Чу Ваньнин не брал бы его обратно в ученики — ничего не поделаешь, его пришлось бы отослать. Так и в обратную, если даже Чу Ваньнин единственный его простил — остальные присоединялись. 

Мо Жаня развязали, он словно бы нехотя встал на колени и поклонился учителю. И не стал выпрямляться, оставшись в такой позе. Чу Ваньнин был смущен и тронут, из-за этого он засобирался, проговорив только: «Я забыл, меня там дела ждут». После чего быстро сбежал. 

Но Мо Жань не обманул его ожиданий — этого никогда больше не повторялось. Иногда Чу Ваньнину казалось, что ученик как-то странно на него смотрит, но он списывал все это на паранойю. 

Была еще одна проблема. Да, Чу Ваньнин не реагировал на течку и не стремился стелиться перед альфами. Чем очень сильно гордился. Но когда у Мо Жаня начинался гон, который ученик переживал в отдельной от всех хижине тут же, на пике Сышэн, Чу Ваньнина ломало почти что как в ту, первую течку. При этом у него самого течки не было, но он чувствовал аромат ученика. И этот запах сводил его с ума. Словно альфой был он, а не Мо Жань. 

 ***

Сюэ Мэн споткнулся в третий раз за последние десять шагов, и ладно бы молча споткнулся и споткнулся. Нет, он при этом еще и матерился. Да, шепотом, но этот шепот становился все громче. Наконец Мо Жань не выдержал, развернулся и пригрозил ему: 

— Я тебя сейчас стреножу и на спине потащу! Любой мало–мальски уважающий себя демон и то ведет себя тише, чем ты?! Хочешь все испортить?

— Да от кого нам прятаться? Отсюда до павильона лотоса топать и топать! У учителя отличный слух, но не настолько! А Ши Мэю я позаботился и добавил снотворное в чай! Он проспит до утра! 

— Шшшшшш, — зашипел Мо Жань. — Честное слово, я оторву твою тупую башку, если ты произнесешь или издашь еще хоть звук громче стрекота цыкады! 

Сюэ Мэн не то чтобы согласился, но смолчал. Это было уже прогрессом. Они пробирались в полной темноте по задворкам к конюшне. На конюшне их должна была ждать готовая повозка на двух лошадей с вещами. Сюэ Чжэнъюн днем довольно громко и доходчиво всем объяснил, что на повозке утром отправится в город за гостинцами для младших адептов. Утром ему предполагалось вздохнуть, огорчиться и поехать на другой повозке, потому что эту ночью забрали бы Мо Жань и Сюэ Мэн. Скорее всего, никто ему не поверит, что младшие действовали по своей воле, а повозка просто случайно оказалась готова. Но это уже половина проблем, потому что Сюэ Мэн и Мо Жань на тот момент будут далеко, а Чу Ваньнин и Ши Мэй уже останутся тут, в безопасности. 

В конюшнях все-таки было немного света, который тоже оставили специально, чтобы облегчить «побег». Ввалились они внутрь молча и без посторонних звуков, но на пороге замерзли. Около лошадей стоял Чу Ваньнин, скрестив руки на груди, и выглядел при этом он очень-очень-очень злым. У обоих учеников от предвкушения кнута зачесались копчики. 

— О, и тут уже занято, — произнес бодрый Мо Жань. — Учитель, почему вы вышли? Хотите выпить с нами? 

Сюэ Мэн смотрел же за Чу Ваньнином глазами полными ужаса и своим видом сдавал их обоих с потрахами. 

— Я четко сказал, что должен участвовать в расследовании, — произнес Чу Ваньнин, подхватил мешок с соломы и полез внутрь повозки. Тогда стало заметно и Ши Мэя внутри, который постоянно засыпал и никак не мог держать голову прямо. Чу Ваньнин помог ему улечься и снова обернулся к ученикам с лицом демона, готового карать и пытать. — Если вы сейчас что-то придумаете и откажетесь ехать, то мы поедем одни. 

— Ну нет! — ожил Сюэ Мэн. — Одних вас тем более никто не пустит! 

— Я что, ребенок? Или слаб? Или… омега? — угрожающе спросил Чу Ваньнин. — По какой причине вы хотели нас бросить? 

— Никто не хотел вас бросать, — проворчал Мо Жань. — Просто у вас все еще течка, а дело не терпело ожидания. 

— Мое состояние почти что исчерпало себя, — гордо произнес Чу Ваньнин. — Я буду в порядке до того, как мы достигнем города. К тому же… кого ты собрался защищать? У вас неправильное представление, потому что вы замечаете только смерть омег. В том регионе пропало четверо альф в разное время. Одного из них удалось найти, и у него так же были удалены половые органы. Кто бы это ни был, но Мо Жань в такой же опасности и единственный, кому не угрожало бы ничего, был Сюэ Мэн.