Снова зал для приемов, переделанный на тронный. Совершенно вычурно и безвкусно. Впрочем, обстановкой Мо Жань особо не интересовался, было кое-что интереснее: на троне стоял 

на коленях Чу Ваньнин, повернувшись спиной к нему. Руки, которыми он упирался в подлокотники, дрожали, пальцы побелели от напряжения. Мо Жань скользнул взглядом ниже, на 

светлые ягодицы, над которыми виднелись небольшие ямочки. Чу Ваньнин был голым, но лицо прикрывал длинными волосами. Его немного трясло. Мо Жань стал раздеваться без спешки, 

наблюдая за тем, как на учителе сказывается напряжение. 

Мо Жань снял плащ с меховой оторочкой, перчатки, наручи, развязал и скинул на пол пояс, верх ханьфу, еще два слоя ткани, остался в штанах и нижнем ханьфу. Чу Ваньнин, 

казалось, прислушивался к каждому шороху. 

— Значит я, — заговорил Мо Жань, — выгляжу так, словно привел в опасное место свой гарем омег? Да, учитель? То есть, и вы тоже в нем? 

Он подошел, полупрозрачная черная ткань коснулась кожи учителя, тот постарался сильнее вжаться в трон, но Мо Жань перехватил его за горло, поднял ему голову. Чу Ваньнин 

сжался сильнее, пытаясь прислониться подбородком к груди. Тогда Мо Жань хлестко ударил его по голой коже на бедре. Ему понравилось и второй раз он ударил уже просто так, 

чтобы снова услышать этот звук. Чу Ваньнин наконец позволил поднять ему голову. Глаза в уголках покраснели, но выглядел учитель все еще упрямым и разозленным. Ничего, это 

ненадолго — Мо Жань второй рукой стал развязывать шнуровку на штанах. 

— Или предлагаете, чтобы я притащил сюда Ши Мэя и отымел у вас на глазах? — продолжал Мо Жань. Чу Ваньнин отрицательно помотал головой. 

При чем тут Ши Мэй? В этих снах он Мо Жаню никогда не снился. Тут не всегда было безлюдно, но всегда ощущалось присутствие Чу Ваньнина где-то на перефирии. Как альфа, во сне 

Мо Жань ощущал его. А вот Ши Мэй… Ши Мэй вообще другое дело. Лучик света для Мо Жаня, он никогда не поступил бы с ним плохо или грубо. В этих снах его никогда не было даже 

косвенно, Мо Жань впервые его упомянул. И сам же остался недоволен собой. Чтобы скорее забыть об оговорке, он поспешил приступить к делу — навалился на учителя всем телом, 

ограничивая его сопротивление, обхватил правой рукой поперек бедер, левой направил себя. Чу Ваньнин заерзал, как только его коснулась горячая головка. Дальше он дышал так, 

словно тонул — с перебоями. То хватал ртом воздух, то наоборот забывал дышать. Мо Жань растягивал удовольствие и насаживал его медленно, одной рукой все еще удерживая бедра 

на месте, второй обхватив учителя за плечи. Чу Ваньнин не пытался отстраниться, сопротивляться, но что-то подсказывало, что это скорее загипнотизированность жертвы. Надежда 

на то, что, если не сопротивляться, все закончится быстрее. 

А Мо Жаню было приятно ощущать, как постепенно влажное тепло обхватывает весь его член, сжимаясь и подрагивая. Когда он закончил входить, Чу Ваньнин уже не двигался, сама 

покорность. Мо Жань понял, что ему мало. Он провел двумя пальцами под ягодицами учителя, слегка надавил на растянутый вход и прошептал: 

— Ты уже настолько привык ко мне, что начинаешь исходить смазкой от одного моего запаха. 

Он двинулся резко, словно хотел, чтобы Чу Ваньнин ощутил контраст с прежней неспешностью. 

И, как всегда и бывает, резкое движение его разбудило. Хорошо хоть не с мокрыми простынями, зато стояло железно. Мо Жань выругался и пополз из кровати. Было уже утро, но Сюэ 

Мэн, кровать которого была в другом углу комнаты, все еще не проснулся. Когда Мо Жань крался мимо него, Сюэ Мэн завозился, открыл слипающиеся глаза, заметил, что это просто 

его брат выходит в туалет согнувшись, и решил, что все в порядке, и враги к ним не пришли. 

Мо Жань же и в самом деле шел в туалет, хотя и для другого. Туалетная комната располагалась на улице — от здания постоялого двора подальше, к свиньям поближе. А у самого 

гостиного двора на улице был колодец, рядом всегда наполненная бочка с водой, которая летним днем нагревалась, чтобы не приходилось умываться холодной колодезной. 

Однако же, Чу Ваньнин, несмотря на наличие теплой и отстоявшейся воды, крепко зажмурившись, обливался колодезной, которую только что набрал. 

Мо Жань даже забыл о том, что должен проскочить незаметно. Может быть, это продолжение его сна и не надо бояться, стоит подойти и продолжить? На Чу Ваньнине было белое нижнее 

ханьфу, которое от воды прилипло к телу. Он стоял боком к Мо Жаню, в основном спиной к нему, так что вид открывался отличный. И Мо Жаню то ли показалось, то ли и правда так и 

было, но тело учителя под мокрой тряпкой было таким же, как в его снах. Мо Жаня разрывало. С одной стороны, проявить уважение и принести учителю полотенце, а так же 

предложить нагреть воду для его мытья. С другой стороны, Чу Ваньнин наверняка встал так рано именно для того, чтобы никто не увидел, как он моется, и может рассердиться не на 

шутку, если Мо Жань проявит себя. А значит надо бежать. С третьей стороны — сложно было забыть про первопричину появления Мо Жаня на улице, особенно теперь, когда организм 

воочию увидел, чего хотел, и как бы намекнул Мо Жаню, что именно туда ему и надо. 

Чу Ваньнин услышал что-то за спиной — неразличимое, похожее на тяжелое дыхание. Он не привык бояться чудовищ и резко развернулся, готовый драться даже голыми руками. Но сзади 

не было никого. Чу Ваньнин пытался понять, померещилось ему или в самом деле стоит хватать оружие, пока враг не проявил себя активнее. Но в тишине постоялого двора хлопнула 

деревянная дверь туалета. Чу Ваньнин тут же отвернулся. Какой ужас, кто-то видел его. И судя по тому, что смог пробраться незаметно — кто-то из его учеников. 

Этой ночью его тоже мучили кошмары. Ну, это он их называл кошмарами, хотя на самом деле было за них очень стыдно. Тоже кровать, тоже Мо Жань. Чу Ваньнин сидел у него на 

коленях только в нижнем ханьфу, а Мо Жань спрашивал: 

— Где учитель хочет, чтобы его погладили? 

У Чу Ваньнина были вторые уши, как при течке. Он вел себя отвратительно — подставляя ученику то голову, то горло, то бок. И по мере того, как руки Мо Жаня опускались ниже, 

очень хотел их в одном особом месте, но стеснялся об этом сказать. Во сне казалось, что Мо Жань все понимает, и проснулся учитель, когда во сне ему уже поглаживали живот, 

приближаясь к тому самому месту. Так что Чу Ваньнину понадобилась ледяная вода, чтобы с этим справиться. И сейчас он чувствовал себя лучше. Хорошо, что лето, и можно не 

бояться заболеть. Чтобы не краснеть и не оправдываться, он подобрал свои вещи и как был бросился обратно, в свою комнату, оставляя мокрые следы. 

Вошел в комнату — они снова спали с Ши Мэем в одной. И Ши Мэй проснулся, приподнялся, убедившись, что это учитель, и лег спать дальше. Чу Ваньнин мысленно похвалил его за 

реакцию — мало ли кто мог прийти в их комнату. Он стоял у двери и прислушивался. Был уверен, что узнает по шагам, и не знал, на кого больше надеялся. Какая разница, Мо Жань 

застал его в таком виде или Сюэ Мэн. 

Но разница все-таки была, потому что когда послышались шаги Мо Жаня, Чу Ваньнин снова вспыхнул. Очень хотелось открыть дверь и как ни в чем ни бывало поздороваться, сделав 

вид, что собственное одеяние его не волнует. Просто посмотреть на реакцию: Мо Жань отнесется к этому как всегда или не сможет глаз отвести. 

Чу Ваньнин поднял подол, еще мокрый и холодный, и уткнулся в него лицом. Это снова помогло ему немного остудиться. 

Они брали с собой много вещей, в том числе и одежды. Все-таки не на день уезжали. Так что утром на окне сушился полный набор одежд учителя: верхние и нижние. Несмотря на 

утренние метания Мо Жаня и Чу Ваньнина, все собрались вовремя и чувствовали себя бодрыми. 

Порядок в городе поддерживался небольшим штабом военных. Так как место было тихое — в основном это были отправленные на пенсию старики, хотя и человека три молодых из деревни 

тоже тут служило. Их штаб состоял из небольшой башни и тренировочного двора, а так же пары сараев с живностью. В случае опасности или нападения на деревню на ее вершине 

зажигали дымовой сигнал. Внутри была только одна комната, зато вокруг — обширный двор и даже двое молодых слуг, которые при виде заклинателей поспешили спрятаться в курятнике 

и наблюдали уже оттуда. 

— Сышэн? — спросил тот из военных, что в это время сидел в башне. Он выглядел достаточно уверенным, чтобы быть главным. Чу Ваньнин сел напротив него за низкий столик, ученики 

остались около двери. — Рад вам, ребят. Буду знать, что в Сышэн на смерть своих глаза не закрывают. 

— А где закрывают? — спросил Сюэ Мэн, который однако же раздулся от гордости. 

— Бывает, — туманно ответил воин. Мо Жань тут же зацепился за этот вопрос:

— У вас были похожие убийства? Просто убийства, в которых не было преступника. 

— Нет, у нас спокойно. Мне и за вашего парня обидно очень. Если бы его убили в деревне, мы бы услышали. Но у меня родственники в городе. Они рассказывали, что к ним в город 

привозили мертвого омегу. Тоже из адептов и тоже так же выпотрошенного. 

— Они могут преувеличивать, ведь тот труп вы сами не видели? — осторожно поправил Ши Мэй. 

— Могут, — согласился воин. — Но истории похожие. Говорят, что он упал в гнездо к какому-то монстру и мелкие щенки того выели все, что было без костей — внутренности. 

— Очень странные монстры, — на этот раз произнес Чу Ваньнин. 

— И я так подумал. 

— Из какого он был клана? Нам можно было бы поговорить с ними — возможно, они сами не знают… — начал Чу Ваньнин, и военный, не привыкший к длинным изречениям, перебил его: 

— Жуфэн. 

Чу Ваньнин тут же замолчал и замкнулся, пока за его спиной Сюэ Мэн решил еще и могилу учителю заботливо выкопать.

— Мы спросим их. 

Мо Жань пихнул его в бок. 

То, что в Сышэн знали, так это: раньше Чу Ваньнин был в Жуфен, потом оттуда ушел. Никто прав на их учителя не заявлял и претензий не кидал, значит расстались они мирно. Чу 

Ваньнин и глава ордена Жуфен друг друга приветствовали скупым кивком, но в горло друг другу вцепиться не пытались. И все же напряженность между ними оставалась, и от Мо Жаня 

не скрылось, что его учитель не рад никому из Жуфэн. 

— Вы очень осведомлены, — похвалил Чу Ваньнин и в этот момент все его ученики ощутили зависть к этому солдату. — Не подскажите ли, были ли еще похожие случаи? Были ли убитые 

омеги или альфы в случаях, когда все не было очевидно? Или очевидно, но подозрительно? 

Военный задумался, глядя перед собой, потом достал из-под стола свиток и кисть, предложил: 

— Я лучше нарисую. Несколько случаев. 

— И альф убивали? — спросил Мо Жань, которому думалось, что про альф учитель все придумал, просто чтобы позлить его. 

Военный снова выпал из реальности, перебирая услышанные слухи в памяти, потом все-таки кивнул: 

— Да, я помню случаи. Но, опять же, не у нас. 

Мо Жань поджал губы. Даже если учитель не оборачивался, было заметно, как он горд собой. Хотя в лице Чу Ваньнин не изменился и скорее всего Мо Жань себе это надумал. 

Пока военный рисовал, а остальные почтительно молчали, Ши Мэй нетерпеливо спросил: 

— Что случилось с нашим адептом? 

Их собеседник остановил кисточку, снова задумался. Возможно, на поле боя у него была хорошая реакция, но в разговоре она не проявлялась. 

— Тут мне нечем помочь. Он не собирался ни гулять по городу, ни что-то тут исследовать. Прилетел, заселился и, наверное, только отдохнуть и поспать собирался. Заклинатели 

часто так делают — прилетают к вечеру и утром снова улетают. Когда он не спустился к завтраку, там подумали, что он отправился дальше рано утром. Пока все спали. Но его вещи 

остались. А к закату и труп нашли. 

— Никто не слышал криков? — спросил Мо Жань. 

— Нет. Думаю, его убили не тут. Простите, он прибыл, уже темно было. В темноте унести омегу — не так уж сложно. 

— Он ужинал? — спросил Чу Ваньнин. 

— Да. Сразу после прибытия он ужинал. 

— Спасибо, — учитель встал. — Мы не будем вас отвлекать и подождем снаружи, а вы закончите с картой. 

Ученики нехотя потянулись за учителем. Казалось, надо еще что-то спросить, но на ум ничего не приходило. В пути казалось, что будет проще. Они явятся сюда, убийца покажется и 

заявит о своей виновности, будет с ними сражаться и они переборят. Но убийца, возможно, был даже не тут. Зачем ему задерживаться тут, если от жертвы он уже забрал все, что 

хотел. 

Получив по-военному точную карту, они отправились на найденное место преступления и облазали его до каждой травинки. Но не нашли ничего нового. Словно похититель с неба 

свалился. 

— Это заклинатель, — предположил Мо Жань, скрестив руки на груди и глядя с вызовом на учителя. Вот его предположение, и скорее всего оно тоже будет верным. 

— Почему? — вместо Чу Ваньнина спросил Сюэ Мэн. 

— Как еще он мог прийти, если не по веткам. А раз так, то он может использовать цигун. 

Чу Ваньнин посмотрел наверх и кивнул — на земле следов не было, а вот сломанные ветки наверху были. 

— Мо Жань прав, это один из нас. Поэтому адепт и не смог с ним справиться… — продолжал Чу Ваньнин. На Мо Жаня он даже не взглянул (после утреннего сна вообще на него смотреть 

не мог, сразу вспоминалось: «Где учителя погладить?»), но тот все равно раздулся от гордости. 

Чу Ваньнин понимал, что все это элементарные выводы. Они пока только начали по крупицам собирать информацию. Неделю назад они даже не подозревали о существовании убийцы. 

— Что он может хотеть от жертв? — спросил Чу Ваньнин задумчиво. — Если не их страха и криков. Органы не были найдены, он унес их с собой.

— Он может есть их, — предположил Ши Мэй. Сюэ Мэн скривился. 

— Для чего? — переспросил Мо Жань, но в эту версию он верил. Ши Мэй заправил волосы за ухо и продолжал: 

— Все мы знаем, что есть тип омег, которые, будучи употребленными в пищу или в качестве сексуального объекта, помогают восстановить силы, а так же помогают быстрому набору 

этой силы. 

А еще все знали, что Ши Мэй был таким омегой. Но таким было опасно проявлять себя во внешнем мире, а выдавали их только слезы — они были золотые. Вне пика никто не упоминал, 

что Ши Мэй был именно этим видом, иначе можно было бы нарваться на других маньяков и насильников и спасать от них друга. Но в целом на пике об этом знали, уж тем более его 

учитель и братья по учению. Поэтому все молчали — вряд ли Ши Мэю была приятна эта тема. 

— Я думаю, он мог решить, что и другие омеги могут быть полезны, просто нынешняя этика не позволяет это изучить. 

— Ерунда. Раньше к омегам относились как к скоту, — поморщился Мо Жань. В конце концов его учитель и его самый близкий друг были омегами. Ему сейчас сложно было представить, 

чтобы кто-то посмел отнестись к ним не по-человечески. — Дошло даже до того, что их на вкус пробовали. Я думаю, в те темные времена попробовали все, что могли получить. Даже 

с альфами, — поспешно прибавил он, чтобы не вызвать снова гнев учителя. Но Чу Ваньнин только отрешенно слушал. 

— А-Жань, но мы ведь говорим не совсем про нормального человека. Он мог подумать, что остальные «целебные свойства» омег не раскрыли тогда, и ему стоит попытаться еще. 

— Если он ищет того, что мог бы получить от «костяных бабочек», то, может быть, он ловил бы только их? — вклинился между ними Сюэ Мэн. Ши Мэй улыбнулся ему печально, 

напомнил: 

— Но они прячутся. 

— Не обязательно же каждого вскрывать. Достаточно до слез довести, — спорил Сюэ Мэн. Чу Ваньнин по-прежнему был задумчив, в разговор не вступал. 

— Есть костяные бабочки, у которых это не проявляется, — напомнил Ши Мэй.

— Он один такой. Может, это мутация какая-то, в конце концов все известные «костяные бабочки» были омегами. А тот альфа. 

— Наш адепт был тоже особого вида, — наконец подал голос Чу Ваньнин, пока остальные спорили. Все замолчали. Обычно было не принято интересоваться видом омеги или альфы, 

потому что это на прямую было связано с системой размножения и прочими постыдными темами, так что не достаточно близкие люди избегали этих разговоров. — Я застал его 

медосмотр, — пояснил Чу Ваньнин. — Когда сам приходил для обследования ежемесячного. Ему тогда сказали, что его вид способен рожать только бет. В некотором смысле, во внешнем 

мире это наверняка считается ущербностью. 

Были виды омег и альф, которые вообще рожать не могли. Все остальное у них было — и уши, и течки, и гоны и прочее сопутствующее, а вот потомства от них не могло появиться ни 

с кем. Они рождались у обычных людей или омег. Так что омега, который может производить только бет — не так уж плохо. 

— Тогда сходится, — подтвердил Мо Жань, потому что пауза затянулась. — И тогда получается, что Ши Мэй и вы, учитель, в опасности. 

Про Чу Ваньнина тоже знали, но молчали. Он сам не спрашивал, как называется его тип, но понял сразу — тоже что-то редкое. Как и…

— Как и ты, Мо Жань, — напомнил Чу Ваньнин. И его ученик вынужден был кивнуть, хотя и было видно, что он с этим еще не смирился. Мо Жань был чуть ли не единственным в своем 

виде. Возможно, поэтому еще он так хорошо сдружился с Ши Меем — у них были одинаковые типы. Только Мо Жань был чуть ли не единственным альфой среди «костяных бабочек». Это 

означало, что в самой большой опасности тут даже не Ши Мэй и учитель, а Ши Мэй и Мо Жань. 

 ***

На кухне при приготовлении ужина в вечер убийства не видели никого лишнего или подозрительного. Как и в зале, где ел адепт. Это все, что они могли выжать из этого места. 

Утром решили, что заедут в клан Жуфэн. Только заедут Мо Жань и Сюэ Мэн, а Ши Мэй и Чу Ваньнин как омеги останутся на постоялом дворе неподалеку. И тут был удивительный 

случай, когда Чу Ваньнин согласился с тем, что им, как омегам, не стоит куда-то идти. Хотя по факту идти просто не хотел и готов был хвататься за любое объяснение. 

День ушел на дорогу, к вечеру они добрались до резиденции клана Жуфэн, но решили, что непродуктивно беспокоить кого-то на ночь глядя и лучше пока заночевать. Ши Мэй и Чу 

Ваньнин еще планировали утром поспрашивать народ в городе про необычные смерти и странных людей, пока остальные будут в клане. 

Чу Ваньнин уже готовился ко сну, Ши Мэя в это время в комнате не было. За окном уже стемнело, горели всего две свечи — все равно скоро ложиться. И Чу Ваньнин больше чем за 

себя волновался за своего ученика, который еще не вернулся, хотя тот и должен был находиться где-то тут, в доме. Учитель вспомнил, что тоже в опасности, когда в дверь 

постучали. Чу Ваньнин прислушался — он не слышал шагов, не мог понять, кто подошел. Дверь была не заперта — ведь еще вечер, да и он ждал Ши Мэя. Тот вошел бы сразу после 

того, как постучал. 

Чу Ваньнин в это время уже переоделся в легкое ханьфу и перевязывал волосы на ночь в простой хвост. Он еще немного подождал, прежде чем спросил: 

— Кто это? 

— Учитель, это я, — раздалось из-за двери. 

— Я готовился спать, — вздохнул Чу Ваньнин, намекая на то, что на нем только нижнее ханьфу. 

— Я всего лишь ваш ученик, — судя по голосу, Мо Жань возмутился. Чу Ваньнин закатил глаза и опустил руки. И правда, чего там Мо Жань не видел… Он слишком беспокоится. Пошел 

открывать, хотя и было незаперто. 

Вечером было прохладно, но появившийся в проеме Мо Жань, кажется, источал жар. Скорее всего, был занят и много бегал. Возможно, тренировался. Мо Жань, до этого выглядевший 

хмуро, взглянул на учителя при свете свечей и остановился, как вкопанный. Но очень быстро взял себя в руки. Так быстро, что ему казалось, учитель ничего не заметит. Он вошел 

в комнату, и Чу Ваньнин отступил на шаг… Еще и вымахал выше учителя. Нечестно. Ладно Мо Жань, он альфа, но даже Ши Мэй был выше. 

— Учитель, не ходите завтра никого опрашивать. Дождитесь нас вместе, — шепотом попросил Мо Жань. — И запирайтесь, пожалуйста. Тут очень много людей из Жуфэн. 

— Что должно меня напугать? — спросил Чу Ваньнин удивленно. Мо Жань сделал паузу, сжав губы в линию. Он усиленно подбирал слова. 

— Знаете… Жуфэн не очень любит омег. Я подозреваю, что вы в курсе. 

А вот откуда в курсе был Мо Жань? Про это даже слухов не ходило. На Чу Ваньнина нахлынула буря эмоций. Он даже протянул руку, чтобы схватить Мо Жаня за одежду, но вовремя 

опомнился и опустил ее. Спросил с напускным спокойствием:

— Тебе откуда это известно?

— Мне? — Мо Жань, казалось, кипел уже. — Всего лишь моя мама была омегой в землях Жуфэн. 

— Разве она не певица из дома развлечений? 

— Да, а еще омега, которая оказалась в землях клана Жуфэн, — подтвердил Мо Жань. Чу Ваньнин растерял агрессию, ему очень хотелось спросить: «Неужели с твоей мамой сделали 

что-то плохое? Неужели с ней поступили как со мной?»

— Присядь, — попросил Чу Ваньнин, кивая на низкий столик в номере. Когда Мо Жань послушно пошел сесть — Чу Ваньнин все-таки запер дверь, поправил нижнее ханьфу, словно оно 

было его обычной одеждой, сел за стол напротив Мо Жаня. 

— Они создали тебя? — спросил Чу Ваньнин, безошибочно догадавшись. Мо Жань потупился, смутился, но кивнул. 

— Они все подстроили. Ее соблазнил альфа, который стоял во главе одного из городов клана. Родился я — и они решили, что ничего не получилось. Они тоже считали, что я бета. И 

ее бросили на произвол, а у того альфы оказались свои дети и никчемного бету он признавать не собирался. 

— К сожалению, очень на них похоже, — кивнул Чу Ваньнин. 

— Вы поэтому от них ушли? Из-за такого отношения к омегам? 

И Чу Ваньнин кивнул, ничуть не смутившись. Такое было в его характере. Про такие случаи он слышал в клане, даже говорил об этом с главой, но тот все отрицал. 

— Моя мама не была в клане. Вы с Ши Мэем тоже редкие типы. Я не говорю, что вам нужно постоянно сидеть дома, но хотя бы дождитесь, когда я с Сюэ Мэном сможем сопровождать 

вас. Меньше всего нам сейчас нужны проблемы с этим кланом. 

При речи о любом другом клане Чу Ваньнин бы, пожалуй, выгнал Мо Жаня и заявил бы, что будет ходить где хочет и кого хочет спрашивать. Но не когда дело казалось Жуфэн. В самом 

деле, ситуация совсем не та, когда он под защитой клана. Тем более теперь еще и Ши Мэя подставит — тот ведь тоже редкий вид, его могут прихватить за компанию. И вернут обоих 

в ту комнату с окнами под потолком… 

— Ты прав, — признал Чу Ваньнин. — То есть… со мной все будет в порядке, в конце концов, я твой учитель, но Ши Мэй… это будет тревожно. Я буду бояться даже из вида его 

выпустить. К тому же — они обманывают омег. Я не смогу ничего сделать, если Ши Мэй им поверит. 

Мо Жань кивал, хотя и понимал, что учитель просто прикрывается Ши Мэем. Но хотя бы так — он чувствовал себя окрыленным просто от того, что Чу Ваньнина не пришлось уговаривать 

и он послушался без споров. Не зная причин, Мо Жань воспринимал это не иначе как чудом. 

— Хорошо, учитель. Побудьте тут завтра и… сберегите Ши Мэя. 

Он поднялся из-за стола, пожелал Чу Ваньнину доброй ночи и направился к двери. Учитель же поднялся, чтобы закрыть за ним, а заодно выглянуть наружу и проверить, где Ши Мэй. 

Уже около выхода, потянувшись к двери, Мо Жань замешкался. И Чу Ваньнин решил, что ученик хочет еще что-то ему сказать, приготовился слушать. 

Очень резко Мо Жань развернулся. Только из-за того, что Чу Ваньнин ему доверял полностью — он расслабился. И Мо Жань смог одной рукой схватить его за запястье, а второй 

обнять за талию и с силой прижать к себе. Чу Ваньнин из-за своего характера не закричал — он не мог показаться кому-то слабым, даже если это было так. Мо Жань прижимался 

очень плотно, и учитель не видел его лица, когда тот заговорил: 

— Второй раз уже, Ваньнин. Что с тобой? Второй раз за два дня я вижу тебя полуголым, а ты делаешь вид, будто так и надо.

«Это неуважение ко мне, как к наставнику, и если ты сейчас же не прекратишь, то я приму меры, » — должен был сказать Чу Ваньнин, но вместо этого прошипел: 

— Пусти. Сейчас же пусти. 

— Два раза — может быть совпадение. Но, если я увижу тебя снова в таком виде, то выебу на месте. И ты, как сейчас, даже пискнуть не посмеешь. 

Чу Ваньнин ощутил сильнейшее головокружение, а также знакомый запах. Где-то на задворках сознания всплыла мысль, что Мо Жань опять себя не контролирует, но думал Чу Ваньнин о 

другом. В его свободной руке засветилась, появляясь, Тяньвень.