Пока Адам спал, Томми уже успел некоторые свои вещи привести из дома, и приготовить еды из купленных свежих продуктов. После приготовления, Томми решил проверить Адама. Рэтлифф тихо вошел в комнату, он заметил, что Адам уже ворочался по кровати.

— Ты уже проснулся? — Томми включил свет. Адам поморщился.

— Да, помоги мне встать — он протянул блондину руку. Томми подошел к нему и откинул одеяло. Адам вдруг зашипел и задрожал.

— Ты чего? — не понял Рэтлифф.

— Холодно… — брюнет весь сжался и снова натянул на себя теплое одеяло.

— Сейчас дам тебе кофту — Томми подошел к шкафу. Но, среди гардероба Ламберта никаких теплых кофт не нашлось. Тогда блондин снял с себя шерстяную серую кофточку, оставаясь в футболке. Он раскрыл одеяло и помог Адаму надеть вещь, и завязать ее впереди. Взял на руки и посадил в кресло.

— Идем, покормлю тебя.

— А может, не…

— Адам, тебе надо! Ты себя вообще в зеркале видел?! Я откормлю тебя до твоего прежнего веса, и это не обсуждается! — Томми гордо вздернул нос и повел друга на первый этаж на кухню. Там уже был еще горячий ужин. Как только Томми отошел, чтобы взять тарелку, как краем глаза он заметил, как Адам пытается быстро слинять с кухни.

— Ну-ка стой, — Томми поймал брюнета за ручку коляски, — пока все не съешь, с кухни не выпущу.

— Садист — как маленький ребенок закапризничал Адам, сложа руки на груди. Томми встал перед ним на колени, и преподнес на вилке кусочек стейка к губам брюнета. Реакции — нуль. Он и не собирался открывать рот.

— Адам, я не отстану от тебя, пока ты не поешь, ясно? — Рэтлифф приподнял бровь. Ламберту деваться было некуда, пришлось все-таки через силу брать стейк в рот, стукнув зубами по вилке.

— Вот умница — улыбнувшись, блондин аккуратно вынул вилку со рта Адама, и взял еще кусочек. Он кормил Адама, как своего ребенка, и чувствовал огромное удовольствие, что заботится о своем любимом человеке.

— Адам, давай, последний остался, — Томми пытался скормить Адаму последний кусочек стейка, но тому уже не лезет. Но, взгляд Томми настаивал. Ему пришлось с трудом пережевывать.

— Молодец — блондин поцеловал брюнета в щеку и поднялся с колен, подойдя к раковине, чтобы помыть тарелку. Адам даже немного покраснел, от такой похвалы, и поцелуя.

— Слушай, — начал Томми, вытирая тарелку, — вот ты днем выспался, а ночью ты че делать будешь?

— А ты?

— Вопросом на вопрос не отвечают.

— И че? Мне же тоже интересно.

— Я не знаю.

— Может, лучше поспишь?

— А кто за тобой будет следить, чтобы ты опять себе вены не резал и всю ванну кровью не залил?

Адам еще сильней покраснел и нервно сглотнул. Он был растерян, его глаза налились слезами и губы задрожали.

— Адам? — Томми ближе подошел к брюнету. Он вдруг отвернул голову и шмыгнул носом. Рэтлифф заметил, что у того потекли слезы. Его сердце сжалось, и сам едва не заплакал. Он снова встал на колени, и крепко прижал к себе Адама, гладя его по волосам.

— Все-все-все, успокойся, не плачь, ну не плачь, пожалуйста. Тише, все хорошо — Томми укачивал Адама, как маленького, когда тот разрыдался в голос. Он весь сжался и дрожал. Томми пытался его успокоить, гладил, целовал. Это помогало. Не много, но помогало. Адам немножко успокоился.

— Все, успокаиваемся, и скажи мне, почему ты это делаешь? Я полностью тебя выслушаю, и обязательно тебе помогу. Давай, не бойся.

Но, Адам не торопился ничего говорить. Он долго медлил.

— Я не знаю, стоит ли… — наконец, прошептал Ламберт.

— Давай, рассказывай. Не переживай, все будет хорошо. Я тебя не брошу.

— Не знаю, что со мной происходит… В тот день, когда все ушли, я просто… Я почувствовал, что мне теперь нет смысла жить… — эти слова напугали Томми, — Я решил свести счеты с жизнью. Я был зол на всех, и на себя в том числе. Я слишком сильно давил на нож, что раны были слишком глубокие. И мне это понравилось! Мне понравилась боль. Хотя, я раньше ее не переносил, а сейчас… Я не знаю, почему это происходит… Я ощутил огромное удовольствие, и понял, вот для чего я хочу жить. Ради удовольствия! Теперь-то я понял, что умирать — это совсем не страшно! Но, я пока не хочу умирать, я пока хочу пожить ради этой боли.

Томми был удивлен словам Адама. Это его пугало и настораживало еще больше. Он даже не знал, что и сказать по этому поводу.

— Эм… Ты хочешь сказать, что ты стал… Мазохистом? — это единственное, что смог произнести Рэтлифф.

— Да. Теперь знай, что тебе придется следить за сумасшедшим инвалидом.

— Нет, Адам, я не считаю тебя сумасшедшим!

— А ты думаешь, что мазохисты — нормальные?

— Тебя я таким не считаю. Будь ты мазохист, или еще кто-то, ты все равно останешься для меня моим лучшим другом, и самым добрым человеком — Томми взял Адама за руку.

— Спасибо…

— Ну, забыли?

— Да.

— Так, и чем займемся? Может, кино посмотрим?

— Давай.

— И какое кино ты хочешь посмотреть?

— Ужасы.

— Ужасы? — Томми был слегка удивлен, — Ты же их никогда не любил и боялся.

— В том-то и дело, что не любил и боялся. А сейчас люблю и не боюсь.

— Ого. Ну, тогда ладно — Томми встал с колен и направился в гостиную, — А какие ужасы ты хочешь посмотреть? — Томми взял несколько дисков в руки.

— Может, «Пила»? — Адам уже подъезжал к дивану.

— О, ну, хорошо — Томми был удивлен еще больше, но все же он включил фильм и устроился на диване. Он заметил, как Адам пытается подняться со своего кресла.

— Давай, помогу — Рэтлифф протянул к нему руки.

— Нет, не надо, я сам — Адам кое-как поднялся на руках, и перебрался на диван, кое-как пытаясь сесть поудобнее. Наконец, ему удалось. Томми подсел к Адаму ближе, и обнял за плечо. Брюнет никак не отреагировал.

Фильм почти подходил к концу, и Томми все больше был удивлен. Адам все это время сидел спокойно, не вскрикивал и не подпрыгивал. Хотя, он обычно закрывает глаза, и просит, чтобы выключили, а тут он абсолютно спокоен.

«Может, весь месяц он смотрел эти фильмы и переборол страх?» — подумал Томми.

Фильм закончился. За окном стало еще темнее, и пошел дождь. Стало тихо, но ненадолго. Раздался раскат грома, и сверкнула молния. От этого Томми вздрогнул. Адам с удивлением на него посмотрел.

— Ты че, грозы боишься? — Ламберт улыбнулся.

— Кто? Я? Нет! Чего бы это?

— А чего ты тогда так вздрагиваешь?

— Я не вздрагиваю.

Вдруг снова послышался гром. Томми снова подпрыгнул.

— Ладно! Да, я боюсь грозы!

— И это мне говорит человек, который просто отмороженный на ужасах, дерется, и гоняет на огромной скорости.

— Ну, вообще-то у каждого свои фобии — Томми обиделся. Скрестил руки на груди и отвернулся. Адам усмехнулся.

— Ну, иди сюда — брюнет обнял друга. Томми почувствовал себя спокойнее, он расслабился в крепких объятьях. Теперь гроза ему была не так страшна. Зевнув, он уткнулся носом Адаму в плечо, положив голову на грудь, вдыхая его запах, и наслаждаясь этими объятьями. Адаму тоже было неплохо. Он уткнулся носом в блондинистые волосы, обнимая Томми, как родного. Адам так и держал спящего Томми в своих объятьях.