Алекс с наслаждением подставил лицо и плечи под горячие струи воды. Тело постепенно согревалось, и ему казалось, что он начинает таять, словно льдинка. Хотелось раствориться в этой воде и навсегда забыть про холод и озноб. Но запас воды был ограничен: неизвестно, сколько ещё оставалось в резервуарах торгового центра. Может, на месяц, а может, всего на пару часов. Он ещё раз (в десятый раз!) хорошенько намылился, смыл с себя гель для душа и шампунь, тщательно выбрился и выключил воду. В тусклом свете лампы душевой для персонала он поглядел в зеркало на свои худые скулы и тёмные круги под глазами, откинул с лица мокрые чёрные волосы, поморщился. Подумал о Райане с его свежим цветом лица и большими сильными руками. Стало грустно и хорошо одновременно. Он быстро замотался в огромный махровый халат, который вместе с охапкой средств для гигиены схватил во время первого своего рейда в хозяйственно-бытовой отдел, и пошёл «домой».
«Домом» они назвали угол в мебельном салоне, где находился выставочный интерьер гостиной, кухни и спальни, разделённых условными перегородками. Алекс поотдирал ценники с мебели и декора, прикатил на тележке пару обогревателей из отдела бытовой техники, телевизор и DVD-проигрыватель и сообщил, что остается здесь жить. Райан же ответил, что уходит в Детский уголок, а если Алекс будет себя хорошо вести, то даже пустит его в бассейн с шариками. На деле же они оба с энтузиазмом обустроили свой угол, и наконец-то могли позволить себе отдохнуть. Алекс сразу же пошёл под горячий душ, который заработал, когда они подключили резервное энергоснабжение.
— Я столько месяцев не мылся в горячей воде под нормальным душем, — протянул он, когда вернулся. — Все в ледяной, да еле тёплой, то в реке, то с ковшами…
— Неправильный ты выживальщик какой-то, — ухмыльнулся Райан, оглядывая его, — мылся бы пореже, может мертвяки за своего принимали бы. А так им просто твой шампунь не нравится, вот и гоняются.
Алекс запустил в него полотенцем.
— Кому-то не помешало бы последовать моему примеру.
— А то что? Не пустишь в свою чистую постельку?
— Это смотря как попросишь, — откликнулся Алекс. Райан погрозил ему пальцем, но в душ всё-таки пошёл.
Так здорово было, нажав на кнопку, включить свет в торговом зале, взять тележку и беззаботно кидать туда с полок все, что вздумается! Крекеры, консервированный тунец, банка с корнишонами, оливки, грибы, быстрая лапша, немного просроченный, но не менее от этого вкусный шоколад… Алекс заглянул в винный отдел и выбрал самое дорогое вино, а к нему — хрустальные бокалы. Было что-то безумное в том, чтобы ходить и выбирать вино в махровом халате на голое тело, но идти в магазины за чистой одеждой идти было так лень, что он решил отложить это дело на завтра.
В отдел с мясом, полуфабрикатами и фруктовой-овощной он даже заглядывать не стал: не хотел расстраиваться от вида целой кучи испорченных продуктов. Нос его до сих пор помнил жуткий запах разложения, преследовавший Алекса практически везде в первые месяцы после Заражения.
Когда он вернулся в «дом», Райан уже подключил проигрыватель к телевизору и перебирал небольшую стопку дисков, прихваченных из медиа-стора.
— Что будем смотреть за ужином? — поинтересовался Алекс, подкатывая тележку с едой к обеденному столу.
— Как насчет «Изгоя»? — ехидно спросил Райан.
— Ставь лучше «Солдаты неудачи», — парировал Алекс.
— Засранец, — покачал головой Райан. В итоге сошлись на старых добрых «Звездных войнах». Когда Алекс неуклюже открывал консервную банку, рукав его халата задрался, и Райан впервые внимательно посмотрел на его правую руку.
— Алекс, это что? — с подозрением спросил он.
Тот закусил губу, но руку прятать не стал. Райан подошёл ближе и резко засучил рукав Алекса. На худом запястье ярко красовался рваный шрам от укуса.
— Охренеть! Как это?! Это от них?
Алекс кивнул. Райан сперва отшатнулся, но быстро взял себя в руки.
— Шрам старый! — воскликнул он, словно сам не верил в то, что видит. — Ты не заразился... И молчал!
— Да я как-то… Не знаю, не видел смысла. Мне просто повезло, наверно. Иммунитет.
— Ни хрена себе «не видел смысла»! — возмутился Райан. — Представь, если бы тебя укусили? Я тебя, идиота, пристрелил бы по незнанию...
Он снова сел и плеснул в бокал щедрую порцию вина.
Алекс смущённо улыбнулся.
— Чего лыбишься? — проворчал Райан. — Рассказывай давай.
Тот скорчил недовольное лицо, потёр шрам и нехотя начал рассказ. Вспомнил, как едва живой от ужаса выбрался из заражённого города на угнанной машине. Как продирался сквозь снежные заносы и забаррикадированные дороги, пока вокруг заражённые пожирали еще живых людей, и слышал их душераздирающие вопли. Как подобрал молодую женщину с ребёнком, которые махали ему с обочины. Как они дрожали, обнявшись на заднем сиденье, пока он пытался вырулить на встречную, менее забитую полосу. Как увидел в зеркале заднего вида, что взгляд маленького мальчика застекленел, и он вдруг издал нечеловеческий вопль и накинулся на мать. Ее отчаянный крик, превратившийся в бульканье, когда маленькие зубы добрались до горла. Как он выбежал из машины, кинулся в лес и его долго выворачивало в сугроб.
Как долго пешком шёл по лесу в пригород, коченея от холода. Вспомнил темноту и тишину, которыми встретил его родительский дом. Как дрожащим голосом он звал мать и отца, кричал имя брата. Как услышал шум на заднем дворе, выбежал и обомлел от увиденного: нечто бесформенное, бывшее когда-то его отцом, лежало на снегу, и два тёмных, до ужаса знакомых силуэта склонились над ним, пожирая внутренности. Безумный взгляд матери, повернувшейся к нему, рычание, собственные ноги, сделавшиеся вдруг ватными, и застрявший в горле крик. Как, спотыкаясь, бросился обратно в дом, но упал на пороге; как его прижали к ступеням, а он отчаянно отбивался. Сомкнувшиеся на правой руке челюсти, как руку неистово трясли, не размыкая зубов, разрывая кожу и связки. Он только не смог вспомнить, как умудрился вырваться, но помнил, как бежал сломя голову в неизвестном направлении и ронял на снег капли крови из растерзанного запястья. Как сидел в каком-то подвале и ждал конца — ждал, когда разум затмит безумие, поглотившее окружающих, но, так и не дождавшись, забылся в беспокойном сне. Как наутро проснулся в луже крови от дикой боли и собственного стона. Как в полусгоревшей аптеке, несколько раз потеряв сознание, неумело зафиксировал кость, обработал рану и какое-то время жил, горстями глотая обезболивающие.
Голос его звучал ровно, даже отстранённо. Райан молча слушал, глядя куда-то мимо экрана, где шёл фильм, до которого уже никому не было дело. Рассказ кончился одновременно с бутылкой вина.
— Дружище, я…
— Ничего, все в порядке. — Алекс встал из-за стола и зевнул. — Это в прошлом. Я наверное пойду спать. Досмотрю потом...
Райан проводил его долгим, полным сожаления взглядом.
Хочется бежать, но сил нет. Рот раскрывается в немом крике. Никто больше никогда не услышит и не придёт. Все родные мертвы, неродные — тоже. Лучше тебе просто сдаться. Теперь будет только хищная темнота и холод, мёрзлый туман и одиночество. Ты в этом мире чужой. Изгой. Рано или поздно ты сойдёшь с ума и сдохнешь. Мама! Пожалуйста, отпусти меня… Мне больно, мама…
Кто-то зовёт его по имени. Какой-то знакомый голос, от которого веет тёплом и надеждой. Но темнота не хочет отпускать, она сковывает движения, тянет его назад, не даёт вздохнуть и откликнуться...
— Алекс!
Он продолжал бороться в темноте. Кто-то схватил его за плечи и встряхнул. Голова болталась, как у тряпичной куклы.
— Проснись, эй, проснись! Слышишь?
Продолжая задыхаться, он открыл глаза. Рядом зажегся фонарик, и Алекс увидел испуганное лицо напарника. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но его бил такой озноб, что зуб на зуб не попадал. Одеяло сбилось, халат съехал, обнажая плечи. Он наконец ощутил тепло от обогревателя, стоявшего у кровати и от рук Райана, который осторожно гладил его по спине и шептал:
— Ну же, все хорошо! Дыши! Тебе приснился кошмар?
Алекс кивнул. Озноб все ещё сотрясал его, он поежился.
— Что снилось-то?
— Всегда одно и т-то же: темнота, холод и г-глухое одиночество. А сегодня ещё и мать… — В глазах предательски защипало, он стиснул зубы и опустил голову, спрятав взгляд за спадающей на глаза чёлкой.
— Хэй… — Райан виновато заерзал. — Ты извини, что заставил рассказать… ну, то есть, пережить заново. Я ж не знал…
Каким-то образом через пару мгновений Алекс оказался в объятьях Райана, уткнувшись лицом в его шею. Тот шершавыми тёплыми ладонями гладил его волосы и голые плечи и шептал успокаивающее: «Все будет хорошо, ты больше не один. Я же рядом...»
В его руках было тепло и уютно. Страхи отступали вместе с ознобом. Даже темнота, казалось, не сулила опасность — она была наполнена немного хмельным дыханием, стуком сердца и нежным шепотом.
— Не уходи, пожалуйста, — сонно пробормотал Алекс, чувствуя, что снова проваливается в забытие. Пальцы его слабо сжимались на рукаве футболки Райана.
— Не уйду я, не уйду, — успокоил тот, погасил фонарик и аккуратно улегся на подушки, укладывая спящего напарника под боком. Этой ночью диван пустовал.