Пустая грудная клетка, где вместо привычного всем свечения непроглядная чернота. Белые бездны зрачков тускло светятся в глазницах, с безразличиием смотря на окружающий мир. И, будто в противовес всей этой картине, в обманчиво хрупких фалангах находится небольшой пузырёк с красной жидкостью.

Слишком не естественная для этого мира, слишком яркая, слишком неправильная. Всё в ней слишком.

В этой белой пустоте, в руках пустого скелета, красный выглядит переполненным эмоцией.

Ярость.

Жидкая ярость сейчас лениво переливаеться красными искрами, будто предупреждая о том, что не всё так просто.

Огонь.

Пламя, что сжигает леса и города. Раскалённая лава что течёт в жерлах вулканов.

Сейчас эта поистине опасная стихия находится за хрупким стеклом, будто присмиревшее дикое животное.

Будто хищник в засаде.

Тихий звук открывающейся пробки оглушающе прозвучал в белой пустоте.

Аккуратные фаланги поднесли пузырёк к челюсти, приокрывая её и вливая багряную жидкость внутрь.

С тихим вздохом в скелете будто проснулось что-то. Расправились плечи, поза перешла в более устойчивую, заставляя напрягать всё тело. А в глазницах зажглись рубиновые огни.

Пустой пузырёк полетел вниз, а руки привычным движением достали непомерно большую кисть из-за спины.

Босые стопы прошли по стеклу, но скелет будто не замечал боли.

На черепе появился жуткий оскал.

Превышена доза красной краски.