torn hearts

— Твой лучший друг умирает.

Хэ Сюань остановился, когда голос Хуа Чэна прозвучал в их духовной сети общения.

— У меня нет лучшего друга, — сказал он сквозь зубы и сжал руку в кулак, услышав, что Хуа Чэн засмеялся.

— И правда. Просто подумал, что дам тебе знать, — он замолчал, и Хэ Сюань поднёс руку к лицу, легко ударив по лбу. — Ты мой лучший друг! — зазвучал знакомый голос в ушах, и он тряхнул головой. И? Он отомстил, исправил все ошибки и разорвал все связи между ним и собой. Он не хотел знать. Хотел продолжать притворяться, что стёр его и его брата из своей жизни.

Умирал. Разве это не то, что он заслужил? Ему хотя бы не нужно самому себя убивать. Хэ Сюань уткнулся лицом в свои руки и пытался игнорировать, как всё внутри него, казалось, перевернулось.

— О, я забыл, — Хуа Чэн появился снова, и Хэ Сюань услышал надменную усмешку в его голосе, которая заставила его захотеть ударить того в живот, — город Туньюань.

Хэ Сюань не ответил. Он стоял, словно статуя, в течение нескольких долгих мгновений и старался не обращать внимание на Хуа Чэна и его глупые слова, как он делал обычно. Пытался не думать о том, как в последний раз видел Ши Цинсюаня в грязной, заштопанной одежде вместо дорогого зеленого и белого шёлка, пытался не вспоминать о том, как дрожали его руки, когда забирали у него однажды сломанный веер.

 Это не сработало. Он повернулся на каблуках и направился к двери.

***

Ши Цинсюань правда не знал, когда всё стало настолько плохо.

То, что начиналось лёгким кашлем, сейчас удваивало боль каждый раз, когда он вдыхал холодный осенний воздух, громкий кашель пронзал всё тело. Проходящие мимо люди странно смотрели на него, и его щёки краснели от стыда, когда он тащил себя по улице, одной рукой держась за грязную стену, а другой обхватывая себя за горящую грудь.

«Вот, что значит быть смертным, да? — подумал он, когда его горячее дыхание создало в воздухе маленькое облако. — Заболеть и стать слабым. Ох, но я ещё так молод, это нечестно…»

Лёгкий ветер остужал его горящее лицо, но всё его тело ощущалось жгучим и грязным, и чувствовалось, что земля уходит из-под ног. Ши Цинсюань остановился на мгновение и облокотился на стену, стараясь отдышаться. Было бы неплохо немного отдохнуть, правда? Ждал ещё долгий путь домой. Он закрыл глаза и ждал, когда мир перестанет вращаться, но безуспешно.

Его колени были слабыми и тряслись, и он больше не мог держать себя с помощью одной практически бесполезной ногой. Искра страха загорелась в животе, и он легко соскользнул на землю; приступ кашля вырывался из его горла. «Больно. Это очень больно. Я действительно болею, да?» Он даже не помнил, когда в последний раз болел. Наверное, это было…

Слабая усмешка сошла с его губ вместе с кашлем и нехваткой воздуха. Как грустно. Как жалко он должен выглядеть сейчас. Но разве это не то, что он заслуживал?

Веки стали слишком тяжёлыми для того, чтобы держать глаза открытыми, и Ши Цинсюань чувствовал, что просто смотрит издалека, как его тело наклонялось в сторону, а голова касалась грязного камня. Обессиленный, он обнял себя своими руками и подтащил сломанную ногу ближе. Холодно. Уже почти зима. Он надеялся увидеть, как падает снег.

Дрожь пробежала по его телу, и он тихо вздохнул. Трясущимися руками он потянулся к потрёпанному вееру, скрытому в своих одеждах. Он держал его ближе к сердцу с тех пор, как получил обратно. Вряд ли сейчас это могло как-то помочь. Он не вылечил и не согрел его. Но он немного успокаивал его сердце.

Обувь проходила мимо и никто не обращал на него никакого внимания, и Ши Цинсюань думал о других нищих, беспокоящихся и ждущих его. Пальцы слабо держали бамбук сломанного веера. «Прошу прощения. Я просто решил немного отдохнуть…»

Секунду он обдумывал попытку встать и притащить себя домой, будь проклята его болезнь и сломанная нога: он с трудом мог чувствовать свои конечности. Было даже не очень холодно, но слишком холодно для его одежды, для того, чтобы лежать на улице, его согревал лишь его жар. Его зрение затуманилось, он слабо кашлял — странно, но прошлый страх прошёл. Он просто замёрз. И устал. Он так устал.

Если бы он сейчас закрыл глаза, может быть, он больше никогда бы их не открыл. Его сердце пронзила боль, но она быстро прошла, и вместо неё пришло что-то похожее на… облегчение, возможно? Он чувствовал, как оно со всей силой бьется о кончики его пальцев, которые держали веер, и думал: «Брат… может, я скоро тебя увижу…»

После разум погрузился во тьму.

Что-то тёплое накрыло его. Что-то тяжёлое коснулось его плеча и над ним прозвучал голос. Ши Цинсюань не мог разобрать ни слова, но сонно моргнул, сворачиваясь под наброшенным на него теплом. В поле зрения появилась улица и пара чёрных сапог рядом. Незнакомец присел рядом с ним, тряся за плечо. Ши Цинсюань не знал, стоит смущаться или благодарить.

— Здравствуй. Слышишь меня?

Ши Цинсюань повернул голову и посмотрел на лицо мужчины. Он был молод, тёмные волосы падали в глаза и на плечи, он был полностью одет в чёрное. Он снял свое пальто, чтобы укрыть его, сведя брови от беспокойства. Что-то в его лице показалось знакомым, но Ши Цинсюань не придал этому значения.

— Да, — с хрипом ответил он, пытаясь улыбнуться, но его губы застыли, — слышу.

Мужчина наклонился и дотронулся ладонью до лба, его ладонь была удивительно холодной, и Ши Цинсюань вздрогнул, немедленно отползая, насколько позволяло его обессиленное состояние.

— Н-не трогайте меня, я в порядке, честно! Просто не…

— Я не причиню вреда, — ответил он, его тёмные глаза смотрели на него, и Ши Цинсюань всё ещё чувствовал холод прикосновения. — У тебя температура. Ты болен?

Ши Цинсюань слабо махнул руками, пытаясь сесть.

— Ах, я правда в порядке! Это просто простуда. Если вы поможете подняться, я смогу…

Его руки перестали слушаться, и он упал бы лицом на землю, если бы мужчина не подхватил его за локоть. Ладонь обернулась вокруг запястья, пальцами нажимая на пульс, и кровь Ши Цинсюаня застыла.

Закованные в кандалы запястья, прикованные к стене; чёрные, как ночь, глаза свирепо смотрели на него с лица человека, которого он когда-то называл своим лучшим другом; кровь его брата, разлитая на полу, его одежда, его лицо…

— Ха-ха-ха! — он не был уверен, кричит он или смеётся, отдёргивая руку и как-то умудряясь сесть и прижаться к стене позади. — Разве я не просил не трогать меня? Я-я-я-я не хочу, чтобы и ты заболел! Лучше оставайся подальше, я и сам справлюсь!

Мужчина ничего не говорил какое-то время, он посмотрел за плечо, а после снова осмотрел его, словно о чём-то размышляя. Ши Цинсюань уже собирался открыть рот и убедить его уйти, когда тот покачал головой и протянул руку, чтобы он взял её.

— Тебе нужен доктор. Позволь мне отвести тебя.

Ши Цинсюань моргнул, неловко почесав руку.

— Что? Нет. Нет, у меня нет денег! Не надо к доктору, я не смогу заплатить, ха-ха…

— Я смогу. Пойдём.

— К-кто ты? — пробормотал он и неосознанно закутался в пальто плотнее. — Почему ты так хочешь помочь мне? Я просто… просто скромный нищий. Я правда не могу принять твоё предложение…

Он неловко двинулся, когда мужчина свёл брови и вздохнул.

— Тебе нужна помощь. Я хочу помочь. Ни больше ни меньше, — твёрдо ответил он. Ши Цинсюань устало улыбнулся.

— И правда. Но я не могу отплатить тебе. Я никогда не смогу дать тебе что-то взамен. Я… у меня ничего нет. И я не… — заслуживаю этого. Он опустил взгляд и уткнулся в тёплое пальто, быстро стягивая его с себя. Внезапно стыд поднялся к горлу, сдавив его. Ха, посмотрите, до чего он дошёл…

Ши Цинсюань быстро стянул пальто, в тот же миг вздрогнув, потому что оно больше не согревало его.

— Держи. Спасибо. Но я испачкаю его, так что лучше забери! Я-я не так замерз, в любом случае, идёт дождь, а не снег, я…

— Позволь отвести тебя к врачу, — мужчина попросил ещё раз, совсем не пытаясь забрать пальто. Его взгляд был тёмным и твёрдым, словно камень. Ши Цинсюань отвернулся в сторону. Он покачал головой, почти толкая пальто в лицо.

— Как я говорил, я действительно не могу сделать это! Не заставляй меня говорить это снова. Тебе лучше уйти и притвориться, что этого не…

Мужчина снова схватил его за руку и дёрнул пальто вниз, он не знал, что сказать. Что-то было в его глазах, глубоких, словно океан.

 — Ты хочешь умереть? — он спросил тихим, но твёрдым, словно камень, голосом. Ши Цинсюань смотрел, его сердцебиение громом отдавалось в ушах. «Я хочу умереть», — сказал он однажды, после того, как его мир разбился на тысячи осколков. В тот день никто не исполнил его желание. Но сейчас снова появились люди, для которых он что-то значил. Люди, которые, может быть, даже скучали по нему. Не осознавая этого, он поднёс руку к сердцу и сквозь одежду дотронулся до веера. Его брат, если бы увидел его сейчас, был бы в ярости: он только что сдался судьбе, замерзая на дороге, ожидая, когда над ним одержит победу или холод, или болезнь.

— Нет, — Ши Цинсюань ответил дрожащим голосом. — Нет, конечно нет.

Казалось, что это всё, что нужно было услышать мужчине. Одним движением он вновь накинул пальто на его плечи, просунул руку под колени Ши Цинсюаня, а другой обхватил спину, плавно поднимая.

Ши Цинсюань вскрикнул, стараясь слезть, но его нога могла двигаться даже меньше, чем обычно, и замерзшие пальцы слабо держались за его воротник.

— П-подожди, — закричал он, прерываясь кашлем. — Стой! Что ты делаешь? Тебе не нужно нести меня, отпусти! Я могу ходить!

— Разве? — мужчина сжал сильнее, взгляд вновь прошёлся по телу. — Твоя нога. Ты не можешь ей шевелить?

— Э-это старая травма! Я смогу с этим справиться! Правда, для мужчины нести другого мужчину, разве это не…

— Не двигайся, — их взгляды пересеклись, и Ши Цинсюань почему-то не смог возразить. Он замолчал и расслабился, бормоча, как ему неловко. Но, если быть с собой честным, это помогало не опираться на ноги. Было легче. Было тепло.

Ши Цинсюань закрыл глаза и даже позволил себе опустить тяжёлую голову на грудь мужчины. Они шли в тишине довольно долго, и с каждым шагом тревога расползалась по венам. Шаг, шаг. Холодные руки держат его. Сжигающий чёрный взгляд прикован к нему. Он сжал кулаки, чтобы скрыть ощущение страха, но всё его тело дрожало как осиновый лист на ветру.

Незнакомец только сильнее прижал его к себе, и Ши Цинсюань сглотнул ком в горле.

— Холодно, — прошептал он сквозь стучащие зубы. — Я действительно болен. Наверное, врач будет дорогим. Тебе лучше оставить меня здесь…

Его ладони вспотели, его сердце колотилось так сильно, что он был уверен, что мужчина слышит. Ши Цинсюань не осмелился взглянуть на него, он опасался, что тот увидит панику в его взгляде, и вместо этого зажмурился.

— Мне хватит. Что… с тобой?

Ши Цинсюань только покачал головой и попытался скрыть вздох за притворным кашлем.

— Это просто жар. М-мне кажется, что я вижу странные вещи, ха-ха!

— Мы почти пришли, — мужчина ускорил шаг, и у Ши Цинсюаня не было выбора, кроме как остаться в его руках.

***

Доктор тщательно осмотрел его, хоть и сморщился, увидев его грязную одежду и нечёсаные волосы. Сердце Ши Цинсюаня всё время бешено стучало, он даже почти не ощущал горечь данного ему лекарства. Ему посоветовали отдохнуть и выспаться, прописав ещё одно лекарство, которое он себе позволить не мог. Ши Цинсюань поблагодарил его, поклонившись несколько раз, и его сердце забилось быстрее при виде стоящего в дверях незнакомца в чёрном.

— Ты всё ещё здесь, — пробормотал он, проходя к двери, но прежде чем он вышел, мужчина поддержал его рукой. Ши Цинсюань вздрогнул, но его нога едва ли позволит ему стоять самостоятельно.

— Я обещал, что заплачу. Сколько? — спросил он, переводя взгяд на врача, и Ши Цинсюань с тревогой наблюдал за тем, как мужчина вложил содержимое маленького мешочка в руку доктора. Глаза того расширились, и он отчаянно поблагодарил его, сунув в руку несколько бутылоочек с лекарствами, которые мужчина осторожно положил в карман.

Как только они вышли из здания, Ши Цинсюань, собравшись с духом, отодвинул руку помощи. Он выдавил улыбку на застывшем лице и низко поклонился.

— Огромное спасибо! Не знаю, как я смогу тебя отблагодарить! Правда, это было так мило с твоей стороны, я…

— Возьми это, — мужчина протянул лекарства, и Ши Цинсюань с трудом засунул их в карман, ещё раз поклонившись.

— Спасибо! — его губы дрожали, когда он говорил это слова. — Боги благословят тебя. М-мне правда надо возвращаться домой, я уверен, они беспокоятся. Надеюсь, когда-нибудь наши пути вновь пересекутся.

Брови мужчины нахмурились, но прежде чем Ши Цинсюань понял, что это означает, он развернулся и захромал по улице настолько быстро, насколько мог. Его сердце говорило ему бежать, бежать, спасая свою жизнь, но он заставлял себя оставаться спокойным. Ши Цинсюань чувствовал взгляд на себе, и прежде чем он успел свернуть за угол, рука схватила его за плечо.

Чуть не выпрыгнув из кожи, Ши Цинсюань закричал, и сразу безумно засмеялся, вновь глядя в лицо незнакомцу, одетому в чёрное.

— Ха-ха-ха, ты напугал меня, прости! Что… — он посмотрел вниз, и с обжигающе горячим стыдом заметил, что пальто всё ещё надето на нём. — О, прошу прощения! Твоё пальто! Как грубо было с моей стороны просто убежать с ним, ха-ха! Я даже не заметил, наверное, я совсем схожу с ума! Вот, держи, держи!

Ши Цинсюань хлопнул себя ладонью по лбу, не зная, паника или болезнь заставила звёзды кружиться перед глазами. Мужчина медленно поднял руку, но сразу же опустил её.

— Оставь. Куда ты идёшь?

— Куда я иду? Д-домой конечно. Место, где я живу. Возможно, они правда волнуются обо мне, так что я должен спешить! — он встряхнул пальто. — Пожалуйста, забери. Я не могу его принять, ты и так дал мне слишком много! Я не смогу отплатить, у меня ничего нет…

Его разум кричал: «Просто брось эту чёртову штуку, разворачивайся и беги!» — но будет ли от этого польза? Он не сможет уйти далеко, так?

Мужчина покачал головой и склонил её набок.

— Иди за мной. Я забронирую тебе комнату на сегодня.

Мурашки побежали по рукам, и Ши Цинсюань потянулся к груди, веер был надёжно спрятан под одеждой.

— Ч-что? Комнату? Ты шутишь? Я уже сказал, я не смогу…

— Отплатить мне. Разве ты не болен? Тебе нужно спать в тёплой кровати.

Почему, почему? Почему он продолжал помогать? Ши Цинсюань не понимал.

— Я в порядке. Честно. У меня есть люди, которые…

— Только одна ночь, — мужчина подошёл немного ближе, протягивая руку, и колени Ши Цинсюаня подкосились. Голова сильно кружилась, и он часто моргал, но ни один из миллиона вопросов не исчезал. Какой у него был выбор? Убежать не получится. Сражаться? Ха-ха, с кем бы он смог сейчас драться? Единственный вариант, который у него оставался, — это подыграть.

Чётко осознавая, что направляется прямо в львиное логово, он медленно вложил свою руку в руку незнакомца в чёрном.

— Но только на одну ночь! — сверкнула фальшивая улыбка, но это было лучшее, на что он сейчас способен. — Я и так слишком много должен! Я клянусь, однажды я найду способ вернуть тебе долг, или моя душа никогда не успокоится!

— Не нужно, — мужчина вёл его по улице, поддерживая каждый раз, когда Ши Цинсюань шатался или начинал кашлять. Вскоре они добрались до гостиницы, и, пока мужчина бронировал номер, Ши Цинсюань пытался успокоить бешено колотящееся сердце и вернуть спокойное выражение лица. Тепло гостиницы не растопило лёд около его сердца. Он посмотрел вокруг и убедился, что они были единственными посетителями, за исключением группы людей сзади, которых он не смог чётко разглядеть. Они были людьми, да? Он очень на это надеялся.

— Пойдём, — незнакомец кивнул в сторону лестницы, и Ши Цинсюань неохотно прижался к нему, пока он тащил его наверх, его лёгкие горели от напряжения, а глупая нога была как никогда бесполезна. Комната находилась в конце коридора, к тому моменту, когда они до неё добрались, Ши Цинсюань тяжело дышал, а его взгляд слегка затуманился.

Прежде чем он это осознал, его уже посадили на край кровати, и мужчина сунул ему в руку маленькую бутылочку с лекарством.

— Возьми это. Я попрошу еды и чая.

Не дождавшись ответа Ши Цинсюаня, он выскользнул наружу. Глядя на закрытую дверь, Ши Цинсюань впервые выдохнул с тех пор, как это человек взял его на руки. Его держащие лекарство руки дрожали так сильно, что он чуть не пролил его, и, зажмурившись, проглотил. Он с трудом стянул обувь и откинулся на мягкие подушки, подтягивая ногу. Закрыв лицо руками, Ши Цинсюань сжал зубы и сдерживал слезы. Что он должен был делать? Почему? Что происходит?

Прежде чем он придумал ответ, дверь открылась, и Ши Цинсюань вздрогнул, ещё теснее прижимаясь к кровати. Незнакомец нёс на маленьком подносе тарелку, чайник и чашку. Он поставил поднос перед Ши Цинсюанем, но тот только почувствовал, как у него появляется тошнота при виде еды. Он не смог бы съесть ни кусочка.

— Поешь. Ты не сможешь вылечиться, если не будешь достаточно есть.

Ши Цинсюань скривил губы в улыбке и всё-таки потянулся к подносу.

— Ты слишком добр ко мне. Я давно такого не ел… — он заставил себя взять палочки и съесть несколько овощей, запивая чаем и подавляя тошноту.

Мужчина внимательно смотрел на него, садясь на самый край кровати. Под его взглядом Ши Цинсюань чуть не выронил палочки, чай вылился за край чашки, когда он поднёс её к губам. Он истерически засмеялся.

— Ха-ха, меня действительно так трясёт! М-мне холодно и жарко одновременно, разве не странно? Надеюсь, что лекарство скоро поможет…

Мужчина кивнул и скользнул взглядом по еде, к которой Ши Цинсюань больше не прикасался, и тот вдавил ногти в ладони.

— Ты тоже голоден? Хочешь? Нет, прости, я болен, тебе лучше не…

Но прежде чем он договорил, мужчина взял палочки и сгрёб всю оставшуюся еду в рот быстрее, чем он мог увидеть. Сердце обливалось кровью при виде этого, и Ши Цинсюань отвернулся, беспорядочно поглаживая одеяло под ним.

— Ты… Ты, должно быть, очень голоден? Это вкусно, да? Ха… — он закрыл глаза, чувствуя головокружение. Мужчина отодвинул пустую миску и встал, а Ши Цинсюань сглотнул, отползая назад, но он больше не приближался.

— Тебе нужно поспать. Утром тебе станет лучше.

Ши Цинсюань кивнул, не находя слов для ответа, и покорно накрылся одеялом. Незнакомец смотрел на него сверху вниз, не двигаясь и не моргая секунду, словно хотел что-то сказать. В конце концов, он ничего не сделал и просто развернулся, направляясь к двери.

Ши Цинсюань не мог просто отпустить его, смотря на его спину, сжал пальцы и собрал всю свою храбрость:

— Стой!

Мужчина остановился, протянув руку к двери, но не обернулся. Ши Цинсюань сглотнул, страх подкатывал к горлу.

— Не скажешь, чего ты хочешь, — голос сильно дрожал, но слова звучали громко и ясно, — Хэ Сюань?

Одну долгую ужасающую секунду они оба молчали.

Ши Цинсюань не сводил глаз со спины мужчины, пока рука того медленно опускалась. Сердце до боли сильно билось о рёбра. Всё его тело тряслось, он стиснул зубы, чтобы они не стучали. Казалось, прошла вечность, перед тем, как мужчина заговорил холодным и спокойным голосом:

— Так ты знаешь моё имя.

У Ши Цинсюаня перехватило дыхаание, он опустил глаза на колени. В тот день… После случившегося он не помнил ничего. Только недели и месяцы спустя воспоминания нахлынули, вернулось настолько сильное чувство вины, что иногда было трудно дышать. Было бы всё иначе, если бы его назвали другим именем? Этот вопрос не давал ему покоя до сих пор.

Скрип дерева под чьими-то ногами заставил его снова оглянуться и тут же испуганно отпрянуть. Мужчина, нет, Хэ Сюань обернулся, и его лицо было уже не безымянного незнакомца, лишь отдаленно походившего на него, а его собственное, со стянутыми в хвост волосами, и глубокими тёмными глазами, смотрящими прямо на него.

— Как давно ты узнал меня? — твёрдо спросил он. Ши Цинсюань вдохнул и собрался духом, медленно откидывая одеяло.

— С-с тех пор, как ты нёс меня. Я не слышал твоего сердцебиения.

Что-то похожее на удивление мелькнуло в глазах Хэ Сюаня, но, наверное, ему просто показалось. Жаллкое поведение Ши Цинсюаня никак не могло его одурачить. Он соскользнул с кровати и встал на трясущиеся ноги, пол под ними был холодным. Дыхание участилось, и он шагнул к нему.

— Что ты хочешь? Если хочешь меня убить, тогда… тогда зачем отвёл к врачу? — ещё один шаг. Хэ Сюань не двигался, будто не слышал его. — Зачем помогал? Зачем тащил меня сюда? В какую странную игру ты со мной играешь?

Ещё шаг ближе, несмотря на то, что он может в любую секунду упасть.

— Почему сразу не сказать правду? Зачем прилагать столько усилий, а? Если хочешь убить меня, почему не позволил умереть там, на улице? Так мы оба сможем идти дальше, разве нет?

Его голос срывался, и он опасно покачнулся. Хэ Сюань только смотрел, и глаза Ши Цинсюаня горели. Разве он здесь не для этого? Убить его и отомстить раз и навсегда? Разве не это всё ещё связывало его с этим миром? Возможно, он не сделал этого тогда, отпустив его по какой-то причине, но вполне мог передумать.

И Ши Цинсюань был бы дураком, если бы не ожидал этого. Он пытался не думать об этом, о нём, пытался забыть это и жить той жизнью, которую у него не отбирали, но когда это получалось? Не было и дня, когда Ши Цинсюань не думал о нём. Каждый день с того переломного момента. Может, даже с тех пор, как встретил его.

— Р-разве ты здесь не для этого? Скажи что-нибудь! — голос звучал громко и настолько храбро, насколько он себя ощущал; то есть дрожал от страха. Он боялся, что больные ноги могут подвести в любой момент, и сердце выпрыгнет из груди, потому что лицо человека, когда-то бывшего его лучшим другом, сейчас означало только одно.

Смерть.

— Так вперёд! Убей меня. Ты… Ты можешь отомстить! Я всё ещё жив, живу и дышу, не поэтому ли ты здесь? — слова вылетали из него, ведомые ослепляющим страхом, и он не мог их остановить. — Сделай это! Убей меня! Положи конец моей… судьбе! Оторви голову, вырви сердце, не важно! Ведь этого ты хочешь? Не так ли?!

Ши Цинсюань больше не мог ясно мыслить. Каждый его нерв был охвачен паникой, стук сердца отдавался в ушах, во всех частях тела, отдавая все силы на последних ударах. Почему он просто стоял и смотрел на него? Зачем отрицал неизбежное? Просто мучил его? Ши Цинсюань сходил с ума, время проходило быстрее, и он слепо несся к нему, спотыкаясь о собственные ноги.

— Сделай это! — он кричал, не узнавая свой голос. Ши Цинсюань схватил холодную руку Хэ Сюаня, сжал ей собственное горло так сильно, как мог. — Быстрее, покончи с этом! Сейчас, сейчас!

Его пальцы действительно немного сжались, и Ши Цинсюань закашлялся, с трудом дыша. Рука скользнула к запястью Хэ Сюаня, удерживая на месте, и миллион мыслей пронеслись в его голове, но он не смог уловить ни одной.

Ши Цинсюань закрыл глаза. Его горячие щеки похолодели, а слезы потекли по его лицу. Вот так. Неизбежность. Конец.

«Брат, прости, что заставил тебя ждать, ха-ха…»

Но затем хватка на горле ослабла. Рука Хэ Сюаня переместилась к затылку, в волосы, и прижала ближе. Ши Цинсюань ахнул, и по его позвоночнику пробежала сильная дрожь, когда щека прижалась к плечу Хэ Сюаня, когда тот… обнял его.

Одна рука всё ещё лежала на его затылке, нежно, но твердо удерживая голову на месте. Другая лежала на спине, прижимая так, что они были всего в нескольких дюймах друг от друга. Всё, что он видел, было чёрным, и всё, что он чувствовал — холод призрака, просачивающийся сквозь его одежду.

В каком-то смысле это ещё хуже, чем рука, сдавливающая горло.

Ши Цинсюань замер с открытыми глазами и не мог ни кричать, ни сдвинуться. Хэ Сюань немного повернул голову, и, если бы он всё ещё дышал, его дыхание коснулось бы уха. Его голос был так близок, что казалось, он вибрирует прямо внутри.

— А если я не хочу тебя убивать? — прошептал он, и глаза Ши Цинсюаня закрылись. Это бессмысленно. Всё это бессмысленно. Он слабо боролся, наконец восстановив контроль над своими конечностями, и попытался прижаться к груди Хэ Сюаня, оттолкнуть его, но его пальцы запутались в одежде, и он вдохнул его запах, тот знакомый запах, который когда-то приносил ему столько счастья.

После он вообще не мог двигаться. Голова Ши Цинсюаня безвольно опустилась на плечо, и он не был уверен, было ли это его собственным желанием или делом рук Хэ Сюаня, по груди которого скользили пальцы его рук. Горло сжалось, в глазах стояли слёзы, которые текли по лицу и капали на толстую черную ткань. Рыдания сотрясали его тело, и он желал только оттолкнуть его, но глубоко внутри него была ужасная часть, которая хотела остаться. И обнять крепче. «Что это? Отпустить и удержать одновременно невозможно. Я потерял его, не так ли?»

Между рыданиями и кашлем у него вырвался смешок, и рука Хэ Сюаня скользнула немного ниже, а после опять поднялась, будто он пытался утешить его.

— Это правда, — сказал он, и Ши Цинсюань почти не слышал его сквозь плач. — Ты причина, по которой я все еще здесь, — рука Хэ Сюаня очень медленно провела по волосам, и что-то внутри Ши Цинсюаня перевернулось. Он всхлипнул, внимательно прислушиваясь, его дыхание сбилось. — Но не из-за мести.

Он ждал, дрожа, но Хэ Сюань не стал продолжать. Не из-за мести. А из-за чего? Почему? Почему он был здесь, почему он держал его вот так? Он не понимал. Это не имело никакого смысла. Ши Цинсюань тяжело сглотнул, его слезы всё ещё текли.

— Я ненавижу тебя, — прошептал он в складки черной одежды. — Я ненавижу тебя всем сердцем.

Рука, двигавшаяся по его спине, осстановилась. Ши Цинсюань закрыл глаза и продолжил:

— Ты убил моего брата. Ты разрушил мою жизнь. Ты… Ты украл у меня всё, что я знал и любил. Ты притворялся моим другом, ты так долго обманывал меня! Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя так сильно, что это сводит меня с ума.

Ши Цинсюань не мог смотреть на него, поэтому уткнулся лицом в одежду Хэ Сюаня, его голос звучал приглушенно.

— Но я тебя понимаю. То, что сделал мой брат, было неправильно. Эта судьба не принадлежала мне. Твоя месть — я знаю, почему ты это сделал. И всё же — всё же, когда-то ты был моим другом! Как я должен ненавидеть тебя, даже если всё это было ложью? Ха, это бессмыслица!

Ши Цинсюань хрипло засмеялся, слабо ударяя себя в грудь. Он больше не слушал слова, срывавшиеся с его губ.

— Есть ли он тут? Есть ли в этом смысл? Нет. Я не могу тебя простить, но и ненавидеть не могу? Почему у меня должны быть такие сбивающие с толку чувства? Почему это так? Разве я не могу просто ненавидеть тебя?

Голове стало жарко, и, возможно, это из-за болезни, но он чувствовал, что если он не скажет это сейчас, то никогда не сможет. Поэтому он схватился за Хэ Сюаня и заплакал.

— Как? Как мне понять это, когда я провёл это время, зная тебя, и наполовину любил, а наполовину — ненавидел?

Несмотря на то, что ему не нужно было дышать, Ши Цинсюань мог поклясться, что почувствовал, как Хэ Сюань резко вздохнул. Он, наконец, осмелился поднять голову и посмотреть на него, смаргивая слезы. Его ноги ослабли, и он был почти уверен, что давно бы упал, если бы Хэ Сюань не держал его.

«Его глаза действительно так сильно похожи на воду», — подумал он, и его сердце быстро наполнилось ужасом, когда он понял, что слёзы блестят на ресницах Хэ Сюаня и текут по его бледным щекам. Его глаза были широко раскрыты, в них читалось удивление, а рука Ши Цинсюаня двигалась сама по себе. Его пальцы, уже не дрожащие, мягко смахнули слёзы, а грязный рукав промокнул оставленные ими следы.

— Хэ Сюань, — сказал Ши Цинсюань, его пальцы упали на плечи. Ноги, наконец, подкосились, и только руки Хэ Сюаня удерживали его. Собрав все оставшиеся силы, он посмотрел в глаза, преследовавшие его в кошмарах, и улыбнулся, — может, в нашей следующей жизни мы сможем вновь стать друзьями?

Губы Хэ Сюаня шевелились, но Ши Цинсюань не мог разобрать ни слова: кровь шумела в ушах. Затем его накрыла темнота.

***

Когда Ши Цинсюань опять проснулся, это произошло не из-за кашля или боли, а из-за большого количества энергии, которого у него не было долгое, долгое время. Он сел на кровать, вылезая из-под одеяла, и почувствовал сначала руку, а затем и сломанную ногу. Он сгибал и разгибал пальцы, и всё заработало! Он чувствовал каждое движение, и это больше не причиняло боли! Как?..

Ши Цинсюань закрыл глаза руками, когда вернулись воспоминания о вчерашнем дне, и судорожно вздохнул. Что это было? Что он говорил? Если бы его брат это услышал… Стыд появился в груди, и Ши Цинсюань приложил руку к сердцу, услышав учащённое сердцебиение. Это похоже на сон. Не кошмар. Но и хорошим сном это назвать трудно. Ши Цинсюань покачал головой и дотронулся до вновь сухих щёк.

Хэ Сюань вылечил его руку и ногу? Должно быть да. Почему? Голова болела лишь от одной мысли об этом, и он лёг на кровать, счастье наполняло его сердце от того, что он снова мог двигать ногой.

«Спасибо. Большое спасибо. Я правда этого не заслуживаю».

Его взгляд остановился на кусочке бумаги, лежащем рядом с кроватью и подносом с пустыми тарелкой и чашкой. Почерк был понятным, и даже без подписи было понятно, от кого это. Это был ответ на вчерашний вопрос Ши Цинсюаня, возможно, последнее предложение, которое он сказал ему в этой жизни.

— Я бы хотел этого.