Щёлк! Зажигалка вспыхнула, озаряя сумрак подвала. Щёлк! Щёлк! Такума сидел на ступеньках и апатично щёлкал зажигалкой. В углу горел принесённый Кеем торшер, но его свет едва добирался до лестницы, рассеиваясь по углам. Щёлк!

      Если честно, Такума не знал, что и думать. Сколько он уже находился здесь? Неделю? Две? Три?

      «Его отношение ко мне… Я не понимаю!»

      Щёлк! Такума поднёс зажигалку к ароматической свече, стоящей поодаль. Запахло розами.

      Кея было сложно понять, хотя Такума честно пытался это сделать. С одной стороны, он был пленником здесь, но… у него было всё, чего бы он ни пожелал. Стоило лишь заикнуться о чём-то, и Такума тут же получал это. Сигареты? Любой марки. Что-то особенное на обед? Запросто.

      «И как на всё это реагировать? — озадаченно размышлял Такума. — В такое идиотское положение я ещё не попадал…»

      Кей был заботливым и предупредительным «хозяином». Такума практически не испытывал никаких неудобств — за исключением ограничения свободы, разумеется. Он спал на диване, и постельное бельё менялось каждые три или четыре дня. Кей разрешал ему пользоваться ванной и приносил чистую одежду (Такума тогда не знал, что вся эта одежда покупается Кеем специально для него). Если бы ещё не наручники, можно было бы и в самом деле подумать, что Такума здесь «в гостях». Кормил его Кей тоже неплохо, потихоньку вытянув из Такумы, что ему особенно нравится. И пока он держал своё слово, дотрагиваясь до Такумы лишь в исключительных случаях. Что за странный тип!

      Но кое-что в Кее пугало. Когда Кей брался за карандаш, он менялся. Будто не слышал и не видел ничего, кроме альбома. Он мог часами сидеть не говоря ни слова, один карандаш шуршал по бумаге. Но эта отрешённость была лишь видимостью: стоило Такуме пошевелиться, потому что обычно у него затекало что-нибудь от долгой неподвижности, Кей взвивался и едва ли не орал, ломая в пальцах карандаш:

      — Я же просил не двигаться! Это так сложно?

      Такума до смерти боялся его в такие моменты.

      В общем, если Кей и был маньяком, то очень необычным.

      К тому же у Кея была отвратительная привычка, с которой Такума познакомился в первое же утро плена.

      Такума сидел в углу и клевал носом. Он всю ночь не спал, боясь какого-нибудь подвоха, но ничего не произошло, и он не выспался совершенно зря. Руки конкретно затекли, но Такуме никак не удавалось отцепить наручники от цепи. В локтях хрустело, и парень мечтал превратиться в Гудини, у которого получалось выбираться из самых заковыристых пут.

      На лестнице раздались шаги, и послышался голос Кея:

      — Что тебе на завтрак приготовить?

      Такума хмуро посмотрел в его сторону и тут же взъерошился. Кей стоял на лестнице… абсолютно голый. Видимо, он спал без одежды и дефилировал по дому в таком виде всё утро. Такума густо покраснел и возмутился:

      — А одеться слабо? Тебе вообще слово «стыд» знакомо?

      Кей пожал плечами и засмеялся:

      — А чего смущаться? Мы же оба парни.

      — Прикройся уже чем-нибудь, — буркнул Такума, старясь не смотреть на Кея.

      Кея это позабавило. Красное лицо Такумы было очень привлекательно, потому что смущение явно на нём просматривалось, а именно в момент смущения, как уже понял Кей, Такума был особенно хорош. И нельзя было не заметить, что, несмотря на все попытки «не смотреть», Такума всё-таки на Кея поглядывал. Кей ухмыльнулся и поинтересовался:

      — Или тебя моя нагота всё-таки волнует?

      — Чушь собачья! — разозлился Такума, краснея ещё больше. — Вообще не волнует… Да кому надо на тебя смотреть!

      — Да ладно! — Кей поднял руки, демонстрируя себя куда как откровенно. — Мне все говорят, что у меня красивое тело, на которое приятно посмотреть. Так что не стесняйся. Не возбуждает… аппетит?

      — Напрочь пропал, — возразил Такума и мысленно добавил: «Извращенец!»

      — Тогда… — Кей почесал плечо. — Я приготовлю омлет?

      Такума не сдержался и съязвил:

      — Надеюсь, не из своих яиц?

      Тут же Такума понял, что говорить этого не стоило, но было поздно. Кей выгнул бровь и деланно погрозил Такуме пальцем:

      — Ай-ай, что за тон? Просто непозволительно, не считаешь?

      Такума сглотнул.

      — Я тебя накажу, — нараспев сказал Кей, вставая на колени как раз напротив пленника.

      Не описать, как же Такума старался вырваться! Но цепи держали крепко, так что Кей легко ухватил Такуму за член и присосался к нему ртом, обронив перед этим:

      — В следующий раз подумаешь, прежде чем сказать!

      «Как легко найти предлог!» — подумал Кей в то же мгновение.

      — Прекрати! — содрогнулся Такума. Было от чего: он заметил, что у Кея встал, и испугался, как бы тот его в самом деле не трахнул.

      Кей об этом не думал. Он с упоением сосал, выводя языком круги на вспухающей головке, и лихорадочно мастурбировал, сжимая свой пенис в ладони и понуждая его к оргазму частыми пожатиями.

      Такума зажмурился, постарался отвлечься, но тело опять предало его. Поддаваясь такой настойчивой ласке, оно покрылось испариной, внутри ворочалось липкое и холодное чувство, похожее на тошноту, а член пламенел, исходя спермой.

      Кей откинулся, закрывая глаза рукой. По его коленям текли перламутровые струйки, такие же перламутровые следы были на губах. Он высунул язык, облизнул губы и пробормотал:

      — Выходит, я уже «позавтракал».

      Такума стиснул зубы, стараясь отдышаться. Все его мышцы были напряжены до предела, толкая сперму к венцу пениса. Кей снова наклонился к нему, поддел пальцем последние капли и сунул палец в рот. Такума с отвращением дёрнул головой, чтобы не видеть ни голого парня перед собой, ни собственного торчащего члена. Как же гадко это было…

      Кей облизнулся ещё раз и вполне спокойно засунул пенис Такумы обратно в штаны, застегнул ширинку и пригладил ладонью. Потом он отцепил наручники Такумы от цепи (впервые).

      — Пойду завтрак тебе приготовлю, — сказал он, вставая и идя к лестнице.

      — Как будто я его есть стану! — злобно отозвался Такума.

      — Да ты не волнуйся, я вымою руки, — со смехом отозвался Кей уже из-за двери.

      Такума обмяк. Его захлестнуло чувство глубокой депрессии и ужаса одновременно от возможной перспективы: он уже второй раз это с ним сделал! И чего ещё ждать?

      — Предатель, — простонал Такума, глядя на ширинку, где до сих пор пульсировал растревоженный минетом член. — И кто ты после этого?!

      Кей между тем готовил завтрак и болтал по телефону с любовником.

      Джунн учился вместе с Кеем, но исключительно потому, что был племянником ректора, а не по способностям. Его совершенно не интересовало искусство, зато привлекали тусовки и секс, а вернее, секс с Кеем. Оба они были универсалами, так что можно было бы считать их идеальными партнёрами, если бы не одно обстоятельство, о котором Джунн не знал: у Кея он был далеко не единственным.

      Как творческая личность, Кей был натурой увлекающейся и — до недавних событий — считал верность смертельно скучной вещью. Он прекрасно понимал, что если будет спать только с Джунном, то тот ему надоест за неделю, если не раньше, и поэтому щедро разбавлял отношения натурщиками или тусовщиками.

      — Привет, милый. — Зажимая трубку плечом, Кей чистил зелень для супа. — Я? Завтрак готовлю… Сегодня? А почему бы нет… После занятий, да?.. В отеле?.. Конечно, милый…

      А спустя несколько часов после запланированной встречи Кей возвращался домой — с глазами на мокром месте — и не понимал: как так вышло?

      — Да что со мной происходит? — зажимая рот ладонью, бормотал он.

      А дело было так.

      Они встретились в отеле, как и договаривались. Джунн приехал намного раньше и успел поиграть с собой, так что, когда Кей вошёл в номер, Джунн уже стоял у стены, выставив ягодицы в ожидании, и тяжело дышал, виляя задом, в котором красовался засунутый наполовину вибратор. Кей разделся, ухмыляясь и бормоча:

      — Так ты мне время сэкономил…

      Сложно сказать, возбуждал ли его Джунн в полном смысле этого слова. В принципе, Кею было всё равно, куда засунуть. Это было сродни возбуждению, когда встаёт только от того, что ты смотришь и представляешь, как сейчас просунешь туда пенис и сможешь кончить, если хорошенько потрёшься им о внутренние стенки отверстия. Поэтому Кей и предпочитал заниматься сексом стоя, когда был активом: достаточно лишь видеть куда.

      Кей приподнял Джунна за ягодицы, вытаскивая вибратор и вталкивая вместо него член. Джунн хрипло застонал, двигая задом. Кей напряг тело, вытаскивая и снова заталкивая член в похотливый анус любовника.

      — Так… ещё… а-ах… м-м-м… а-ах… — застонал Джунн, заскрёб по стене ногтями, ещё откровеннее подставляя ягодицы.

      Кей закрыл глаза, механически двигая бёдрами. Капли пота скользили по его телу, щекоча кожу и забираясь в дрожащую нетерпением ложбинку. Кей засадил Джунну ещё пару раз и отодвинулся, предложив:

      — Меняемся?

      Джунн отлепился от стены, плюхнулся на кровать, расставляя колени, и посадил Кея на себя. Тот вздрогнул, прогибаясь и насаживаясь на член.

      — Как тебе? — Джунн сжал талию Кея, вводя в него ствол до самого основания.

      Кей застонал, царапая плечи любовника, и сам задвигал ягодицами, задавая желанный темп и забывая обо всём на свете.

      — Да… а-а-а… а-а-а… а-а… — вскрикивал он, подскакивая, когда Джунн двигал бёдрами вверх, вгоняя член глубже.

      — Ещё? — с циничной ухмылкой спрашивал Джунн, тряся членом всё быстрее.

      — Да… а-а… Глубже, глубже, Такума!

      Повисло молчание. Взгляд Кея застыл, когда он осознал, что произнёс.

      «Я назвал его… Такума?» — в полном ауте подумал Кей.

      — Такума? Какого хрена? — вспылил Джунн, скидывая Кея с себя. — Кто такой Такума?!

      В общем, полная катастрофа! Джунн не стал слушать, что пытался промычать Кей в своё оправдание, и вышвырнул любовника — уже бывшего — из номера. Кей на автомате оделся, застегнул ширинку…

      То, что Джунн его выкинул, Кея не особо волновало сейчас. Что его больше волновало, так это почему он думал о Такуме, когда трахался с Джунном? Это было полной неожиданностью.

      — Я же привёл его к себе домой как натурщика, — бормотал Кей, скатываясь по лестнице и выбегая на улицу.

      — Черт побери! — сжав кулаки, крикнул он во всё горло. — Когда я начал смотреть на него как на мужика?!

      Прохожие в шоке шарахнулись от него. Кей опомнился, вспыхнул и, подняв воротник, поспешил домой. Голова кружилась.

      Сейчас художник был растерян гораздо сильнее, чем в тот день, когда привёз бесчувственного Такуму к себе домой. До этого момента его слова никогда не расходились с мыслями или чувствами. У него ведь было полно любовников помимо Джунна, но он ни разу не ошибался в именах, называя Джунна Джунном, а не Кевином, к примеру, или Шоном. Так почему это произошло сейчас?

      Дома Кей вытащил из бара бутылку виски, распечатал её и отхлебнул прямо из горлышка. Горло обожгло, он закашлялся и поморщился. Смертельно хотелось выговориться… и Кей спустился в подвал.

      Такума всё ещё сидел на полу, обиженно бормоча что-то себе под нос. Увидев Кея, он напрягся и отодвинулся на всякий случай, когда Кей бухнулся на пол рядом с ним.

      — У меня тут виски. Будешь? — Кей продемонстрировал бутылку, но сказано это было совершенно апатично.

      «Выпить вместе? — настороженно подумал Такума. — Он что, мне в друзья набивается?»

      — Что это у тебя с лицом? — вслух спросил он, заметив, что глаза Кея как-то нервно подёргиваются.

      Кей всхлипнул. Такума даже подскочил на месте от неожиданности.

      — Меня бросил парень, с которым я три года встречался!

      Такума сделал глупое лицо. В жилетку он, что ли, ему собирался плакаться?

      «И что я ему на это должен сказать?» — кривя рот, размышлял парень.

      Этого и не понадобилось: Кей низко наклонил голову, вытирая глаза рукой, и всунул в губы сигарету. Щёлкнула зажигалка, потянуло горьковатым дымком.

      — Поразительно… — с нервным смехом сказал Кей, вертя сигарету между указательным и средним пальцами, — я его три года успешно за нос водил… и так глупо проколоться! Я идиот.

      — «Глупо проколоться»? — невольно переспросил Такума, который понятия не имел, о чём Кей говорит. Да ему и неинтересно было слушать о ссоре двух парней.

      — Разумеется, я спал с другими. — Кей закраснелся и сунул сигарету в рот. Видимо, он разговаривал не столько с Такумой, сколько с самим собой. — И он даже не подозревал… а я… Нет, ты только представь себе! В самый интимный момент я его другим именем назвал!

      — А мне это вообще поровну, — нахмурив брови, сказал Такума, опасаясь, как бы Кей не стал в деталях описывать этот самый «интимный момент». — С какой стати мне выслушивать подробности твоей личной жизни?

      Кей прикусил сигарету так, что она едва не переломилась.

      «А ведь это всё из-за тебя!» — едва не выкрикнул он, но всё-таки сдержался и лишь пробормотал:

      — Извини. Ладно, в любом случае…

      Такума несколько напрягся: «В любом случае?»

      — Напьюсь сегодня, — докончил Кей, опрокидывая бутылку и залпом допивая её.

      От этого Такуме легче не стало: кто знает, что этот маньяк мог сделать в пьяном-то виде, если и в трезвом такое вытворял!

      — Фу-ух, — сказал Кей удовлетворённо, зашвыривая бутылку в угол, — совсем другое дело.

      «Косой как заяц, — подумал Такума. — Может, сбежать удастся?»

      Кей встал, покачиваясь. Его лицо разгорелось. Он похихикал и почесал затылок:

      — Пожалуй, пойду-ка я спать… от греха подальше. А, кстати! — Он прищурился и подмигнул Такуме. — Не думай, что если я пьян, то тебе сбежать удастся. Одна бутылка для меня — фух!

      Такума издал нервный смешок: «Блядь, мысли он читает, что ли?»

      Хлоп! Кей свалился на пол и… вырубился. Такума вытаращил глаза. Серьёзно?! Или прикидывается? Парень подполз к Кею и окликнул его, тот никак не отреагировал, тихо похрапывая.

      — Чёрт! — пробормотал Такума себе под нос. — Что же мне делать? Ведь это отличный шанс, но…

      Он зажал рот, борясь сам с собой. Если не выйдет — может сделать что-нибудь ужасное в «наказание». Но, возможно, другого шанса не представится.

      «Бз-з-з-з!» — раздалось в тишине. Такума вздрогнул. Мобильник? Это «бз-з-з-з» раздавалось из кармана джинсов Кея. Такума наклонился над парнем, выискивая, где конкретно лежит телефон. Шанс вызвать полицию! Телефон оказался в переднем кармане, и его можно было легко вытащить.

      «Что, если попробовать?» — нерешительно подумал Такума и протянул руку к мобильнику.

      Цап! Такума вздрогнул всем телом. Кей сел, крепко ухватив парня за запястье. Его глаза были закрыты.

      — Забыл предупредить, — невнятно сказал он, — я очень чутко сплю, даже если пьян.

      «Я попал…» — испугался Такума, стараясь освободить руку.

      Кей дёрнул его на себя и впечатал губы прямо в рот Такумы. Тот опешил.

      «Чёрт, его язык… так… глубоко…» — в смятении подумал он, даже не пытаясь оттолкнуть парня.

      Секунду спустя Такума опомнился, но уже было поздно. Кей завалил его навзничь, крепко держа его запястья прижатыми к полу. Такума забил ногами, стараясь скинуть Кея с себя:

      — Отпусти меня немедленно!

      — Не сопротивляйся, — предупредил Кей, быстренько стягивая через голову свитер. — Я ничего плохого не сделаю.

      — Прекрати, ублюдок! — прорычал Такума.

      Кей без усилий перевернул парня на живот и заломил его скованные руки ему за голову так, что Такума едва ли не взвыл от боли.

      — По мне не скажешь, но я сильный, — вкрадчиво прошептал Кей, наклоняясь к Такуме, — так что у тебя ни единого шанса вырваться.

      Такума не сдавался, тщетно пытаясь выбраться из-под Кея, но колени художника крепко сдавили его бока, лишая дыхания.

      — Ты… — стискивая зубы, провыл Такума. — Я так и знал! Твой «шедевр» — это тупая отговорка! Ты с самого начал просто хотел меня трахнуть!

      Кей вздрогнул и замер. «С самого начала»? Его зрачки расширились, когда он осознал, что именно так всё и было. Тогда понятно, почему с Джунном не вышло… Губы Кея задрожали, он тихо засмеялся:

      — Хм… Ты прав, пожалуй. Я хочу тебя. С самого начала хотел!

      Он решительно стащил с Такумы штаны, обнажая ягодицы.

      — Отпусти! — Такума задёргался. Никаких шансов вырваться, крепко держит!

      Кей смял ягодицы парня ладонью, с жадностью массируя и наслаждаясь их упругостью.

      — Отвали от меня, гей несчастный!

      — Я не гей, я бисексуал, — возразил Кей, послюнявив палец. — Я всё хорошо сделаю, не волнуйся.

      Такума замычал. Палец Кея вкручивался внутрь, несмотря на отчаянные сопротивления парня сжать сфинктер.

      — Расслабься, — наклонившись, шепнул Кей.

      — Как я могу расслабиться, если ты меня поиметь собираешься?! — Такума мотнул головой, почти попав затылком по подбородку Кея.

      Тот засмеялся, сжимая волосы парня в кулаке и несильно тыкая его лицом в пол:

      — Не будь таким грубым. Я ещё ничего с тобой не сделал. Расслабься и получай удовольствие, новый опыт — разве это не волнительно?

      Такума промычал что-то, говорить нормально было невозможно, потому что Кей всё ещё прижимал его лицом к полу.

      «Гад… гад… Ненавижу!»

      Кей спустил джинсы, роняя мобильник на пол, и прижался животом к ягодицам Такумы, с жадностью покусывая его за спину. Художник не отдавал себе отчёта в том, что делал, но виски было почти ни при чём. Кей мотнул головой, решительно приподнял бёдра и с силой втолкнул член в анус парня.

      Такума заскрипел зубами, слишком ясно ощущая, как миллиметр за миллиметром эта штука протискивается внутрь, обжигая и раздирая мышцы изнутри. На самом деле всё было не так плачевно, как представлялось Такуме, но сейчас ему казалось, что пенис Кея проделал в нём здоровенную дыру, через которую вывалится всё, что было внутри. Но дело было даже не в боли. Прежде всего, это было такое унижение, которого Такума никогда и никому не простил бы. Он почувствовал, что из глаз выкатываются слёзы, и их никак не сдержать.

      «Чёрт, — с тоскливой злобой подумал он, — почему всё это должно происходить именно со мной?!»

      Кей же испытывал необыкновенное удовольствие, но совсем не такое, как было с Джунном ещё пару часов назад. Он испытывал удовольствие не от того, что трахал Такуму, а от того, что трахал именно Такуму.

      «Как же я этого хотел… Как же я этого не понимал?» — сбивчиво думал парень, снова и снова двигая бёдрами и всё больше распаляясь.

      Его волнение было настолько велико, что он испытал оргазм буквально через пару минут, выгибаясь и со стоном обхватывая плечи Такумы руками и прижимаясь к ним пересохшими губами.

      «Сволочь…» — остервенело подумал Такума, чувствуя, как анус заполняется горячей влагой и от этого до одури щиплет внутри.

      Кей долго лежал на нём, сжимая и поглаживая его плечи. Его грудь ходила ходуном, тело подрагивало. Пожалуй, он несколько протрезвел и теперь не совсем понимал, что делать дальше. Изнасиловать парня было не лучшей идеей.

      Кей высвободился и сел возле Такумы, тот отвернулся и ткнулся лицом в наручники.

      — Тебе больно? — прошептал Кей, дотрагиваясь до волос на затылке Такумы и ласково вороша их.

      — Не прикасайся ко мне, — глухо сказал Такума, стараясь поддёрнуть спущенные штаны и пресекая все попытки Кея помочь ему.

      Кей закусил губу и вытер под носом:

      — Я хотел бы сказать, что сожалею о случившемся…

      Такума тоже сел, отвернувшись, и буркнул:

      — Заткнись! Ты с самого начала планировал это сделать, так ведь?

      Кей не выдержал, порывисто обхватил Такуму сзади руками и прижался к нему:

      — Я не могу сказать, что сожалею… потому что я не сожалею! Потому что я люблю тебя! Я понял, что люблю тебя!

      Такума в шоке выдал нервное «ха». Такого он точно не ожидал. Он мотнул головой и отпихнул Кея от себя.

      — Мне плевать! — зло крикнул Такума, сжимая кулаки. — Ненавижу тебя! Ненавижу!

      — Ненавидишь? — глухо переспросил Кей.

      — Ненавижу, — упавшим голосом повторил Такума, отползая от него подальше.

      — Ну и хорошо. — Кей сумел улыбнуться.

      — «Хорошо»? — не верил своим ушам Такума.

      — Конечно.

      — В смысле? — растерялся Такума.

      Кей во всём умел находить плюсы. Он сел, кладя руки на колени, и кивнул:

      — Да. Ненависть — это ведь тоже чувство. Главное — не безразличие. А ведь все чувства идут из сердца, понимаешь? И ненависть, и любовь…

      — Ты что, издеваешься? — Такума едва сдержался, чтобы не накинуться на Кея и не двинуть ему. — По-твоему, похитить парня и трахнуть его — это любовь?

      — А ты сам-то знаешь, что такое любовь? — тихо и серьёзно спросил Кей.

      Такума смутился. Этого он как раз не знал, потому что никогда ни в кого не влюблялся.

      — Серьёзно… — Кей прижал ладонь к груди. — Я ничего такого не планировал. Случайно вышло.

      Такума резко отвернулся и фыркнул:

      — Да пошёл ты! Не смей на меня даже дышать!

      Кей подобрал одежду:

      — Хорошо, я сейчас уйду. Извини… за твой первый раз.

      — Да заткнись ты уже!!! — Такума сжал чёлку руками, как будто хотел выдрать её.

      — Я… наверное, я причинил тебе боль? — Кей протянул руку, но не решился дотронуться до Такумы сейчас. — Извини. Правда, я не хотел. Я больше не…

      Такума лишь дёрнул плечом.

      Кей постоял с минуту, глядя на подрагивающие плечи Такумы, и вышел.

      «Главное, я понял, что люблю тебя, — подумал Кей. — И я никому не отдам это чувство. И тебя тоже…»