«Ты — моя миссия»

— Милкович, иди сюда, — зовет Мистер Андерс с другого конца мастерской. Микки выключает ацетиленовую горелку, снимает очки и направляется к нему.

— Че? — Он спрашивает учителя, стараясь не обращать внимания на ребенка, стоящего рядом с ним.

— Галлагеру нужна помощь в проекте. Ты не против?

— Да, сэр, — отвечает Микки. По правде говоря, если Андерс попросит его прыгнуть, Микки нужно будет знать только, как высоко и по каким нормативам. Этот парень — единственный учитель во всем этом месте, который не полон дерьма, и он на самом деле знает свое дело. Классную, полезную херню, которой он учит Микки и других ребят из мастерской. Как и положено учителю.

Ему, кажется, наплевать на другие их оценки или на то, ввязывались ли они в драки с детьми, когда учились в третьем классе, или что представляют собой их семьи. Просто учит их разного рода дерьму и позволяет им продолжать этим заниматься.

Микки ни за что не задержался бы здесь так долго, если бы не занятия у Андерса, и он предложил помочь Микки получить настоящую работу сварщика в месте, где работает его друг, с условием, что первым делом Микки удастся закончить обучение. Осталось меньше года.

Так что, да. Андерс в порядке.

Хотя о парне рядом с ним такого не скажешь. Он выглядит нетерпеливым и возбужденным, просто умоляя Микки надрать ему задницу. Микки мельком смотрит на Андерса и получает в ответ насмешливый взгляд.

Ладно, хорошо. Что угодно. Микки справится. Он просто будет думать об этом, как о практике работы с неприятными клиентами.

— Что за проект? — Он прямо спрашивает ребенка. Андерс кивает ему и идет, чтобы помочь какому-то придурку, который собирается отрезать себе руку ленточной пилой.

— Привет, я Йен Галлагер, — говорит парень, слишком жизнерадостный для того, кто должен быть, по крайней мере, учеником средней школы (1), судя по тому, насколько он высок и чертовски мускулист. Микки приходится задирать подбородок, чтобы посмотреть на него, и уже это выводит его из себя.

Парень протягивает руку для рукопожатия, и Микки секунду просто смотрит на нее.

— Что за проект? — Он повторяет снова, немного медленнее. Этот парень что, идиот?

— О, — говорит Галлагер, опуская руку. Он краснеет, и со всеми веснушками, которые у него есть, это делает его похожим на пиццу. — Это, эмм… Это довольно глупо, я думаю.

— Тогда какого хрена ты меня этим здесь достаешь? — Говорит Микки. Вот тебе и быть терпеливым с неприятными клиентами. Дерьмо. Да ладно. Какого хрена.

Галлагер моргает. — Я… да. Хорошо. Не бери в голову. — На минуту Микки думает, что они закончили и начинает отворачиваться. Но парнишка продолжает. — Ты прав. Это на самом деле будет чертовски круто. Мне просто… мне нужна помощь, чтобы кое-что выяснить. — Он останавливается, но теперь выглядит раздраженным, а не смущенным.

Так он выглядит менее глупо, во всяком случае.

Микки протягивает руку за смятыми листками бумаги, которые Галлагер сжимает в кулаке. — Дай мне, — нетерпеливо говорит он, жестом предлагая пареньку передать их. Галлагер неохотно подчиняется.

— Что это за херня? — Говорит Микки, листая их. — Ты хочешь сделать металлическую статую Капитана Америки? Зачем, нахуй?

— Нет! — Галлагер говорит быстро. — Щит. Для моего костюма. Для … Хэллоуина.

Микки усмехается: — Хэллоуин? Этому парню двенадцать, что ли? — но листает распечатки снова, на этот раз медленнее. Рисунки черно-белые и чертовски мелкие. Он вообще не видит ни хрена о деталях щита. Он знает, что как-то раз смотрел первый фильм с Мэнди и Игги, но они были конкретно под кайфом, так что он ничего об этом не помнит.

За исключением одной сцены с парнем, измазанным в масле в машине или типа того (2).

Но да, он определенно ничего не помнит о щите. Может быть, он сделан из какого-то особого фальшивого металла или что-то в этом роде? По крайней мере, так оно бывает в кино. Но это не должно быть слишком трудно воплотить в жизнь. Может быть, они могут начать с крышки мусорного бака в качестве основы…

Он снова щурится на бумагу, задумчиво потирая рот большим пальцем. — Эти рисунки — херня. У тебя есть что-нибудь получше, на что я могу посмотреть?

— Подожди, это значит, что ты мне поможешь? — Говорит Галлагер, снова весь как взволнованный щенок.

Микки фыркает. — Нет, у меня просто вдруг возникло внезапное желание взглянуть на выпуклые бицепсы Капитана Америки. Да ладно тебе, что ты сделал, распечатал первые три изображения из Google в библиотеке?

— Ну, да, — говорит Йен. И снова краснеет.

— Да, хорошо, ну, я ни хрена не смогу сделать на их основе. Ты можешь найти что-нибудь получше? Я не собираюсь делать за тебя домашнюю работу.

— Почему бы тебе не прийти ко мне домой и не посмотреть фильм? — Говорит Йен ни с того ни с сего.

Микки останавливается как вкопанный. — Изви-блять-ните меня? (3) — Говорит он.

Уверенность Йена разрушается довольно быстро, и его лицо мрачнеет. — Я имею в виду, извини, ты не… это была просто идея, я могу распечатать снимки получше. Я просто подумал, если бы ты хотел увидеть его вблизи, в цвете и вроде того.

— Хватит болтать, Галлагер, — говорит Микки. — Меня не слишком часто приглашали домой поиграть, вот и все.

— Я… это не… я имею в виду… — Ух ты, этот парнишка — полный бардак. Он разинул рот, как золотая рыбка без воды.

— Слышал, что второй фильм был лучше, — говорит Микки после секундного наблюдения за тем, как Галлагер извивается. — Он у тебя есть?

— Да, конечно! — Нетерпеливо отвечает Йен. — Гм, когда ты сможешь… завтра?

— Без разницы, — говорит Микки, пожимая плечами и возвращая бумаги. — У меня после школы смена на заправке, я зайду, когда закончу, наверное, часов в восемь или около того.

— Хорошо, отлично! — Говорит Йен. — Я живу…

— Ты младший брат Липа, верно? — Говорит Микки. — На Уоллес?

Йен по какой-то причине немного теряет уверенность. — Да, — говорит он. — Хорошо… Тогда увидимся?

Микки отмахивается от него. — Проваливай. У некоторых из нас есть работа. Не глупое Хэллоуинское дерьмо.

— Да, хорошо. Спасибо, Микки! Я действительно ценю это! — Говорит Йен и поворачивается, чтобы уйти. Микки не смотрит, как он выходит из мастерской. Он не думает о том, что это первый раз, когда кто-то пригласил его к себе домой, со времен начальной школы.

Нет, не думает.

Микки заканчивает свою смену на заправочной станции весь грязный и потный — для начала октября погода необычно теплая, — но кого это волнует? Он должен просто пойти к Йену домой. Какое Йену дело до того, как пахнет Микки? Но по какой-то причине, он этого не делает. Сначала он идет домой, принимает гребаный душ, не думая о том, почему.

Стоя перед раковиной, он на какую-то глупую секунду задумывается о том, чтобы нанести гель на волосы или что-то в этом роде, но потом закатывает глаза, немного мажется дезодорантом и убирается оттуда к чертям прежде, чем его отец вернется домой.

Дом Галлагера находится всего в паре минут ходьбы, и Микки тратит все три, пытаясь вспомнить, не собирается ли он получить по заднице от Липа Галлагера за что-нибудь. Он может быть должен ему за доклад по английскому или что-то еще, не то чтобы Микки парился о том, какую домашнюю работу он сдает, так почему он должен помнить, действительно ли он заплатил за нее? И вообще то, если Лип не потрудился следить за долгами, он на самом деле не заслуживает денег, как считает Микки.

Во всяком случае, это не Лип просил его прийти. Это был Йен. Так что.

Микки поднимается по лестнице, чувствуя себя глупо, и дважды стучит в дверь. Никто ничего не говорит изнутри, и дверь остается закрытой. Он не уверен, должен ли он постучать снова или как. Не то чтобы его волновало, груб он или что-то подобное, но… он просто поднимает руку для второй попытки, когда дверь распахивается, и Йен стоит там, тяжело дыша.

— Извини! — Говорит он. — Эмм, моя комната наверху, и дома больше никого нет, так что мне потребовалась минута, извини, — повторяет он. Его волосы влажные и немного вьющиеся на затылке, и он пытается отдышаться.

Микки просто смотрит на него, не зная, что сказать. Что он должен сказать на это? Это круто? Это было бы глупо.

— Да, заходи, — говорит Йен, неловко жестикулируя. — Я заказал нам пиццу. Пепперони нормально?

Ах, реальный вопрос. Отлично. — Это круто, мне без разницы, — говорит Микки. — Фильм у тебя?

— Да, все готово. — Йен поворачивается и идет через кухню в гостиную, а Микки следует за ним. Он не спрашивает, снять ли ему обувь или что-нибудь в этом роде, и у него нет пальто.

— Хочешь воды или газировки, или еще чего-нибудь? — Спрашивает Йен.

— Конечно, у тебя есть пиво? — Микки потирает затылок.

Йен странно смеется. — Да, в избытке. — Он достает одно из холодильника и бросает Микки, который легко его ловит. Йен берет себе апельсиновую содовую и направляется в гостиную.

— И где же остальные члены твоей семьи? — Секунду спустя говорит Микки. Это типа 20:30 в будний вечер, и у Йена определенно есть другие братья и сестры, кроме Липа. Разве они не должны делать домашнюю работу или что-то в этом роде?

Йен пожимает плечами. — Фиона получила бесплатные билеты в кино, потому что какой-то парень блеванул в последний раз, когда она пробралась туда, и они все ушли.

Микки бросает на него взгляд. — Почему ты тоже не пошел?

— У меня уже были планы на сегодня, — легко говорит Йен. — Один кусочек или два?

— Это что, блядь, шутка? — Говорит Микки. Йен смеется, но Микки на самом деле не шутил.

— Ладно, два, — говорит Йен. Он кладет их на паршивую бумажную тарелку, которая мгновенно пропитывается жиром, и протягивает Микки.

— Спасибо, — говорит Микки. Он садится на диван и откусывает большущий кусок. Сыр расплавлен и адски обжигает ему рот, но это потрясающе. — Я могу дать тебе пару баксов, если хочешь.

— Ни за что! — Мгновенно говорит Йен, беря два кусочка для себя и садясь рядом с Микки на диван. — Это ты делаешь мне одолжение. Не беспокойся об этом.

— Я еще ничего для тебя не сделал, — бормочет Микки с набитым пиццей ртом, и Йен снова смеется. Господи, он что, действительно такой смешной? Или Йен под кайфом? — Ты собираешься начать или как? Я тут не на всю ночь.

— Точно, извини! Ага. — Йен нажимает кнопку воспроизведения на пульте дистанционного управления, затем ставит на паузу. — Подожди, я хочу выключить свет.

— Пофиг, Галлагер, только не напридумывай себе ничего, — говорит Микки и поднимает брови. (4)

— Не волнуйся, со мной ты в безопасности, — отвечает Йен с усмешкой. (4)

— Очевидно, — говорит Микки.

— Да ну? Что именно это значит? — Говорит Йен, выключая свет. С улицы по-прежнему льется тонна света, но на самом деле это довольно неплохая обстановка. Учитывая, что у Галлагеров приличный телевизор.

— Только то, что ты явно не достаточно очарователен, чтобы справится без помощи пачки масла и тюбика смазки, — говорит Микки. (4)

— Эй, ты понятия не имеешь, что я могу сделать с тюбиком смазки, — отвечает Йен без паузы, и Микки вдруг странно благодарен, что вокруг темно, потому что это он, чьи щеки сейчас горят. (4)

— Неважно, — говорит Микки через секунду. — Может, уже включишь этот гребаный фильм? Это случится в этом столетии?

Йен немного смеется и включает фильм, затем садится рядом с Микки. Этот диван приличного размера, но по какой-то причине, Микки чувствует, что их ноги находятся странно близко друг к другу. Он думает, что может даже почувствовать тепло, исходящее от Йена, но, возможно, ему это только кажется.

Микки подумывает подвинуться, но это тоже кажется странным, поэтому он просто остается на месте и пытается игнорировать это.

Оказывается, фильм более, чем хорош: экшен-сцены абсолютно крутые, и парень, играющий Капитана Америку, довольно впечатляет. У Микки с самого начала появляется возможность хорошенько разглядеть щит, обратить внимание на линии с лицевой стороны, окраску, на все. Он даже получает хороший угол обзора обратной стороны, что будет полезно, когда они закончат и должны будут найти какой-то способ для Йена, чтобы он носил его.

И тогда … появляется Зимний Солдат.

В его первой сцене боя нет ничего особенного. Но во второй, когда он ловит щит на крыше, а затем бросает его обратно.

Микки выпрямляется, даже не замечая, что его колено ударяется о колено Йена. — Пауза, — коротко говорит он.

— А? Но это...

— Нажми на паузу! — Микки говорит снова, и Йен тянется за пультом.

Микки смотрит на экран, как завороженный. — Как … — бормочет он. — Да. Это…ага. — Он поворачивается к Йену. — Эта сцена темная, как дерьмо. Там есть получше?

— Ты о чем? Лучше для чего? — Йен говорит в замешательстве.

— Рука, — говорит Микки, потому что это чертовски очевидно.

— Это то, что тебя так заинтересовало? — Говорит Йен. — Ради всего святого, Микки. Просто смотри фильм. Они еще покажут руку позже. Поверь мне.

Микки ворчит, но позволяет Йену включить фильм снова. И он не шутит. Когда Зимний Солдат и Капитан Америка начинают драку посреди улицы (Какого хрена? В этом мире ни у кого нет телевизора или что? Как этот парень должен быть мастером-убийцей, если он дерется с супергероем средь бела дня? Эх, какая разница.), становится ясно, что кто бы не снял этот фильм, он настолько же одержим этой чертовой рукой, насколько и Микки. Каждый второй кадр — это замах или сгибание, или подбрасывание дерьма вокруг. И это выглядит невероятно.

— Срань господня, — бормочет Микки, ошеломленный.

— Это потрясающая сцена боя, не так ли? — Говорит Йен с такой гордостью, словно он сам это снимал.

— Черт с ним, — говорит Микки. — Я, блять, хочу сделать эту штуку.