Вещей у отставных солдат было немного, и все уместились в оставшихся после службы рюкзаках. Достаточно быстро собравшись, Сугимото и Огата ждали Асирпу на улице. Несколько раз она выходила из дома, что-то вынося, но только чтобы пропасть в одном из соседних, а затем возвращалась с пустыми руками. За это время к ним подходило несколько жителей, интересуясь, куда те собираются или просто, чтобы поболтать, подбегала детвора.
Погода была ясная и даже теплая. Довольный этим Огата, не накинув на голову капюшон, изредка помахивал хвостом, то и дело, кидая взгляд в сторону, противоположную Сугимото, а затем обратно. Взяв на себя роль отвечать на большую часть вопросов, Сугимото предоставил его самому себе и Огата использовал это время, чтобы подумать.
Его ситуация, как и прежде, желала оставлять лучшего, в чем он убедился этим утром, но, обзаведясь как минимум временными союзниками, он должен был протянуть дольше, чем рассчитывал. Принадлежность Асирпы к айну и ее навыки делали из нее хорошего компаньона, хоть она и была женщиной. Сугимото был исключительно хорош в рукопашном бою и под его прикрытием положил бы как минимум с десяток лучших солдат первого лейтенанта Цуруми. Проблемы начались бы с первыми разногласиями.
О том, чтобы переубедить Асирпу в чем-то, если она что-то твердо решила, не стоило и думать. Воспользовавшись ее сомнением, он обратился к Сугимото, однако тот вовремя не поддержал, чтобы она осталась, и момент был упущен. Посчитав, что тот заслужил итог, где все ими совершенное днем ранее теряло ценность, Огата сделал вид, будто бы не против компании девушки, но она выкрутила это в свою пользу. Ее предложение и сиюминутное его воплощение оставили в Огате зерна сомнений. Проросли ли бы они во что-то большее, зависело от Сугимото.
Рядовой первого ранга Сугимото Бессмертный, которого Огата видел на поле боя, и отставной солдат Сугимото Сайчи, которого вчера оттаскала за уши Асирпа, настолько разительно отличались, что могли бы быть двумя разными людьми. Притворялся ли Сугимото, отыгрывая человечность, или же действительно верил, что она в нем есть, роли не играло — встретив такого же волка, он явно решил доверять Асирпе так же, как и себе. Инстинктивно. Руководствуясь той же звериной сущностью, которая породила в Огате желание верить в искренность его предложения стать союзниками. Но любая вера вместо уверенности давала слишком непредсказуемые плоды, для того, что их ждало — столкновения с седьмым дивизионом.
Уловив движение из угла глаза, Огата остался на месте. Наблюдающая за ним женщина, прижавшись к стене деревянного дома, проскользнула ближе. Оттуда, где он стоял, до нее было метров десять. Путь в обход его прямого внимания был чуть дольше, но людей было мало и никто, кроме него, ее не замечал. Не зная ее мотивов, но более чем догадываясь, Огата продолжил делать вид, что не замечает — Асирпа собиралась излишне долго, но должна была вот-вот закончить.
— Огата, почему ты решил согласиться взять с собой Асирпу-сан, хотя сначала возразил?
Пока они ждали Асирпу, то молчали. Тишина не была неловкой, но и приятного ничего в ней не было. Сугимото, видимо, посчитав момент подходящим, наконец-то решил начать этот разговор. Не поворачивая головы, Огата произнес:
— Почему ты записал на себя два моих убийства?
— Я первый спросил.
Смешное возражение Огату не удивило. Подмываемый ответить правду: «Чтобы посмотреть на твое лицо, когда тебе придется провожать ее навстречу опасности, от которой ты так старался ее защитить», Огата отмел ее в сторону. Они больше не были в армии, и с горячностью Сугимото приходилось считаться.
— Без особой причины. Она же сказала, что все равно увязалась бы следом.
— Тогда и я просто так сказал, что убил их.
Отвлекшись от женщины, Огата на него посмотрел, а затем низко хмыкнул. В отличие от вчерашней ночи, он вел себя слишком предсказуемо.
— Твою причину достаточно просто понять, рядовой первого класса. Очень благородно брать на себя смерти тех, кто без твоего участия жил бы и дальше, но я не помню, чтобы просил о подачках.
Сугимото слегка свел брови вместе. В званиях сейчас толку не было, но как не так давно ушедший в отставку солдат, он вновь отреагировал на провокацию.
— Асирпа-сан что-то долго, я пойду, проверю, может, она все-таки передумала.
Никто из жителей как назло больше не интересовался гостями: взрослые занялись своими делами, а дети игрой. Сговорчивость Сугимото в его планы не входила. Не имея другого выбора, чувствуя следящее за ним присутствие со стороны, Огата сказал:
— Она сама справится. Останься.
Не послушав, Сугимото отвернулся, взялся за ремни висящих на плече винтовок — своей новой, и добытой старого образца, чтобы приставить к стене дома. Махнул хвостом из-под кимоно, и Огата не раздумывая схватился за пушистый отросток и дернул. Сугимото едва не подпрыгнул на месте. Резко крутанувшись всем телом, так что винтовки хлестнули его по спине, вырвался из захвата. Завел руки за спину, как будто Огата все еще мог достать до хвоста.
— Ты что творишь?!
Длинная шерсть на ощупь была гуще волос, но тоньше его собственной и на удивление мягкой. Сугимото действительно следил за своим хвостом. Криво усмехнувшись, Огата провел рукой с края лба до затылка, стирая задержавшееся на ладони ощущение. Торчком поставив уши, произнес:
— Значит, и у Сугимото Бессмертного есть слабости.
Низкое урчание из-под фуражки, за которой Сугимото спрятал сконфуженность, отдалось злобой. Уловив, как зашелестела одежда — Сугимото несколько раз с силой махнул хвостом, Огата примиряюще произнес:
— Ты не слишком дружелюбен с союзниками, — направил взгляд в сторону, где вновь замерла женщина. Добавил в голос насмешку: — Если тебя это так задело, могу извиниться.
— Знаешь, у меня не очень много терпения и тяжелая рука, — в ответ спровоцировал Сугимото. Фуражка на его голове зашевелилась. Огата фыркнул:
— И ты совершенно не понимаешь шуток.
— Ты что, так пошутить пытался?
Огата понял, что он в замешательстве не по глазам, спрятанным за козырьком, но по плотно сжавшимся губам. Моргнул в ответ. Чего Сугимото, разумеется, не увидел.
— Ладно, забыли. Но больше так не делай. В следующий раз ты так легко не отделаешься.
Слова прозвучали низко, но не угрожающе. Следующий раз подразумевал повторение, и Огата удержался от вопроса о тех, кто не усвоил предупреждение. Скорее всего, они закончили так же, как и те, кто вместо заботы о своем оружии и амуниции предпочли уделить свое внимание происхождению Огаты — трупами на земле двести третьей высоты. Не изменив выражения, Огата промолчал. Осознав, что это вся его реакция, Сугимото произнес в сторону:
— Так, зачем ты хотел, чтобы я остался?
Подметив, что тот не знает, как вести себя, когда не может прочесть чужое намерение сквозь безразличие, Огата собирался опять его отвлечь, но, посчитав, что тот скорее разозлится, выбрал правду.
— Из меня хороший охотник.
— И? — убрав руки из-за спины и скрестив их на груди, Сугимото склонил голову в сторону. — Какое это имеет отношение к тому, что…
— И я провел в этом котане достаточно времени, чтобы жители ко мне привыкли, — Огата сделал паузу. Асирпы все еще не было, и он договорил: — Поэтому ты должен остаться.
— А? Остаться? Ну уж нет, Асирпа-сан меня так долго упра…
— Стой, где стоишь, — вновь перебил Огата. Посмотрел в сторону и без усилий нашел женщину — та уже пряталась за домом Асирпы и могла их слышать. — Это все, что я хотел сказать.
Сугимото раскрыл рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрыл обратно. Поправил фуражку — занять руки и дать себе пару секунд на обдумывание, и так ничего и не произнес. Удовлетворенный тем, что добился своего, Огата уже было расслабился, однако тот отвернулся и, сняв с плеча винтовки, опустил на припорошенную снегом землю. Сугимото держал спину ровно, давая понять, что не проявит слабости. Чуть склонился вперед, поправляя стволы, чтобы не упали. Огата протянул руку, намереваясь схватить его за полы кимоно, но Сугимото увернулся, резко уйдя в сторону. Вместо ладони Сугимото хлопнул Огату по запястью, видимо ожидая, что вновь пострадает хвост. Хлопнул хвостом, а затем, обернувшись, издал довольный торжествующий смешок.
Огата одарил его недовольным взглядом. Дернув ухом, уловил какой-то звук то ли из дома, то ли из-за него и вновь протянул руку, притворившись, что не сдался. Собиравшемуся войти в дом Сугимото пришлось не смотреть, куда идет, чтобы за ним уследить и, стоило ему сделать несколько шагов, как он столкнулся с Асирпой. Едва вовремя поймав ее за плечи, когда она оттолкнулась от его груди, Сугимото облегченно вздохнул и выпрямил ее обратно. Смущенная Асирпа сначала заметила слабую улыбку Огаты и только затем высвободилась. Нерешительно произнесла:
— Чем вы тут занимались?
◉•◉•◉
Весна в лесу, где было меньше тепла, начиналась позже, чем в городе, и сугробы все еще не начали таять, хотя высоко висевшее в голубом чистом небе солнце уже начинало пригревать. Его лучи, отражаясь от вездесущего снега, широким ковром покрывающего землю и облепляющего лапы вечнозеленых елей, кроны спящих деревьев и макушки редких кустарников, наполняли воздух ярким блеском.
Огата остановился. Поправив съехавший с головы капюшон, смахнул с ресниц скопившуюся влагу и, не прекращая щуриться, взялся за висевший на шее бинокль. Раздающиеся позади приглушенные голоса Асирпы и Сугимото замолкли. Не обращая на них внимания, Огата пробежал глазами меж деревьев и, не найдя ничего заметного, взглянул сквозь бинокль. Они догнали его спустя несколько секунд. Асирпа промолчала, а Сугимото слишком небрежно громко произнес:
— Ну как?
Дернув перед ним хвостом вместо ответа, Огата опустил бинокль и пошел дальше.
— Потише, Сугимото. Добычу распугаешь.
Ответ на замечание Асирпы Огата уже не слышал, отвлеченный лесом. Благодаря солнечной погоде то тут, то там, раздавались трели довольных птиц, мешая распознавать шумы потенциальной добычи. По возможности Огата хотел найти оленя. Это решило бы их проблему отсутствия запаса еды и отвадило бы от остановки сегодня-завтра в каком-нибудь из ближайших котанов. Но все, что пока удалось встретить — это белки, на которых не было смысла тратить пули, и один единственный заяц, спугнутый тяжелыми шагами не привыкшего к снегоступам Сугимото.
— И все-таки меня поражает, что ты так много умеешь и знаешь, Асирпа-сан. Что-что, а снегоступы из лозы я никогда бы не додумался сделать. Айну потрясающие.
— То ли еще будет, Сугимото.
Голос позабывшей о скрытности Асирпы в ответ на восхищение распирало горделивостью. Не зная, к чему они вернулись к утреннему разговору, Огата хотел обернуться и прикрикнуть на них, как уловил на краю поле зрения что-то на уровне полутора метров над землей, слишком толстое, чтобы быть суком. Беззвучно опустив поднятую ногу на снег, Огата перехватил ремень винтовки обеими руками и звякнул металлическим крепежом. Издаваемый Сугимото шум тут же стих.
До оленя, голова которого удобно выставилась из-за дерева, было метров пятьдесят. Высоко подняв шею, он ел лишайник, опоясывающий низ толстой ветки, прилегающей к дереву. Едва заметный слабый ветер дул с его стороны, не донося звуки и запахи людей.
Доведенным до бессознательного рефлекса движением Огата снял винтовку. Мысленно рассчитал траекторию, пока подносил ее к плечу и, уже было прицелился, как оказался прерван шагами.
— Огата, дай Сугимото выстрелить.
Тихий шепот Асирпы и возня позади не нарушили его концентрации, лишь задержали на секунду. Зацепив спусковой крючок пальцем, он плавно надавил на него. Раздался выстрел. Стоящие торчком уши Огаты упали плашмя. Пронаблюдав, как олень с окровавленной шеей сорвался с места, он все-таки согнул палец, но уже было поздно — добыча прыгнула в сторону, спрятавшись за деревом, и пуля вошла в ствол.
Взметнув хвост в воздух, Огата резко обернулся, так что капюшон слетел с головы и встретился взглядом с Сугимото. Приоткрыв рот, тот пораженно смотрел сквозь него.
— Сугимото, ты все-таки все еще не оправился от раны? Зря я настояла, чтобы ты пошел с нами.
На волнение Асирпы глаза Сугимото было опустились вниз, но как раздалось клацанье затвора винтовки Огаты, метнулись обратно. В них было искреннее удивление и ни намека на болезненность.
— Что это было, рядовой? — само по себе вырвалось из Огаты.
Сугимото неожиданно вздрогнул. Асирпа с силой дернула его за рукав пальто, что привлекло внимание обоих мужчин.
— Отчитаешь его потом, Огата. Надо поскорее нагнать оленя. К тому же это моя вина.
Время и правда было неподходящим. Олень сбежал, но был ранен в шею, пускай пуля и не вошла в тело, и выследить его по кровавому следу было гораздо проще, чем искать другого. Ничего не ответив, Огата поспешно закинул винтовку на плечо и направился вперед первым.
◉•◉•◉
Асирпа выбрала грязную тактику для примирения — читатап. Оленя они так и не нашли, но ловкость и знания айну позволили ей поймать пару зайцев, которых Сугимото спугнуть не сумел, потому что все время молчал. Заполняя тишину между мужчинами объяснениями о том, как будет готовить дичь, Асирпа освежевала зайцев своим охотничьим ножом и, разделав на равные доли, положила на колоду, что носила с поклажей в качестве разделочной доски.
— Жалко, конечно, что олень убежал, но зайцы тоже вкусные. К сестре хуси мы не успели, зато Сугимото наконец-то попробует читатап.
— Чита…тап? А, это то самое, которое нужно готовить все вместе, о котором ты рассказывала?
Сугимото охотно заговорил и не без интереса пронаблюдал, как Огата передал ей во вторую руку свой штык. Вооружившись ножами, девушка начала рубить мясо, едва поднимая их над колодой.
— Кости зайцев достаточно тонкие, так что из них получится хороший читатап. Мы будем готовить его по очереди. Смотри внимательно и запоминай, Сугимото. Когда рубишь мясо, нужно приговаривать: «читатап-читатап».
Сугимото серьезно покивал, как будто в ее действиях было что-то сложное. Видимо культура айну действительно его увлекла. Зная о ней достаточно, Огата сидел и ждал своей очереди, обхватив ноги хвостом. Почти весь день они провели в пути, и тело с непривычки отдавалось усталостью. Сугимото скорее всего тоже ее чувствовал, просто не показывал, а энергичность Асирпы вряд ли была наигранной — получив в свое распоряжение нового «ученика», она буквально светилась от радости.
— Огата, теперь твоя очередь.
Зная, что отказываться бесполезно, Огата пересел к колоде ближе. Расстегнул пуговицы плаща все кроме последней и откинул полы за спину, чтобы не мешали, выпрямив хвост вверх. Почувствовав на себе пристальный взгляд, произнес:
— Что?
— Нет, ничего. Просто у тебя такой длинный хвост, — как будто невзначай ответил Сугимото и замолчал, отвернувшись.
— Мне кажется, что он с меня ростом наверное. Он у тебя красивый такой. Огата, а давай его смерим?
Взяв ножи из рук Асирпы, Огата проигнорировал ее выразительную гримасу притворной лести.
— Нет, — сказал, как отрезал, надеясь, что резкость отрубит и ее неожиданную вовлеченность в интерес Сугимото хвостами. Начав крошить мясо, заметил: — Лучше расскажи, зачем ты дала ему стрелять, когда олень уже был почти мертв.
Асирпа скосила взгляд на Сугимото:
— Раз уж я взялась учить его охотиться, то подумала, что это прекрасный шанс для практики. Промахнуться с такого расстояния практически невозможно. Ты точно хорошо себя чувствуешь?
«Невозможно» оставило на лице Сугимото странное выражение, исчезнувшее раньше, чем Огата смог его оценить. Выслеживая раненного оленя, они еще несколько часов бродили по лесу, так что ее вернувшееся беспокойство было неоправданно.
— Мы отправились путешествовать вместе, поэтому мы должны доверять друг другу, Сугимото.
— Если у тебя есть какие-то слабости, лучше скажи о них сейчас, чем потом в бою.
Под одновременной настойчивостью обоих, Сугимото опустил голову, пряча глаза за фуражкой. Тихо произнес:
— Я… не очень меткий.
Руки Огаты остановились сами. Там, в лесу, когда они вчера заметили за собой слежку и утром ранее, когда планировали убийство, он рассчитывал все с мыслью, что Сугимото не меткий, но может попасть, когда надо, с обычного расстояния. Потому что все это время Сугимото называл себя охотником.
— Огата. Кроши еще. И я не слышу «читатап».
Прерванный Асирпой, он отступился от мыслей о том, как все могло сложиться, если бы Сугимото пришлось стрелять, и вернулся к измельчению мяса. Смотреть вниз все еще не требовалось, и он направил тяжелый взгляд на Сугимото. В маленьком шалаше места для троих было достаточно, но, когда Асирпа подсела ближе к Огате, практически под локоть, он вынужденно отвлекся.
— Я умею стрелять только из лука, так что в этом я тебе не помощник, — невинно произнесла девушка. Опустила ладонь на колено Огаты сидящего ногами крест-накрест и, похлопав, будто невзначай, добавила. — Но кое-кто, кто не может правильно научиться делать читатап, может научить тебя стрелять.
Взгляд ее хитро прищурившихся глаз Огата намеренно не встретил, опустив свой на ножи. Она никогда не вынуждала его с такой силой принимать свои порядки, как при приготовлении «блюда, должного объединить». Не собираясь ей потакать, Огата проверил мясную массу, поводив по ней острием штыка.
— Сугимото, теперь твоя очередь.
Асирпа надула губы, но ничего не сказала и отступилась. Перевернув в руках ножи, Огата протянул их Сугимото. Выражение чужого лица как некстати вновь скрыла фуражка. Взяв ножи в свои руки, Сугимото сначала неловко начал валять между ними комья мяса, а следом, издав кроткое: «читатап», начал работать запястьями. Громко и уверенно забормотал:
— Читатап. Читатап.
◉•◉•◉
Огату вытряхнуло из сна так резко, что ощетинилась шерсть. Едва не выскочив из шалаша, он замер и прислушался. Рядом тихо посапывала Асирпа. Сугимото не было. Снаружи находилось нечто, что его и разбудило. Беззвучно обходя шалаш, оно как будто искало вход и, не находя, не отчаивалось и не злилось, а с любопытством изучало как проникнуть сквозь зеленые лапы. Угрозы Огата от неизвестного существа не чувствовал, но обмануться себе не дал — единственным, кто сейчас находился снаружи и не представлял для него с Асирпой опасности мог быть лишь Сугимото.
Все это время держась за ремень винтовки, Огата медленно взял ее в руки. Внутри было три патрона. Чтобы воспользоваться хотя бы одним, нужно было сдвинуть затвор. Не зная, как отреагирует существо снаружи, Огата медлил. Играло неизвестное существо в ожидание или действительно не знало, как войти? Медведи были умнее, но и среди них, как и в любом правиле, находились исключения. Животные, как и люди, на первый взгляд вели себя непредсказуемо, однако на самом деле руководствовались внутренним незримым чутьем. Разгадывая его намерения, охотник становился победителем в схватке с добычей. И, точно так же, как на поле боя, когда ненадолго затихал гром выстрелов, и противоборствующие стороны считали, что временно в безопасности, Огата собирался выждать удобный момент и застать врасплох любопытного зверя пулей в лоб.
Асирпа зашелестела меховой накидкой. Едва различая что-то благодаря попадающему сквозь просветы между еловых лап лунному свету, Огата увидел, как она потерлась щекой о руки и выпустила его плащ. Чужое присутствие неожиданно пропало. Отвлекшись, Огата дернул головой в сторону, где ощущал его мгновение назад. Навострил уши, пытаясь различить хоть что-то, но не уловил ничего.
Существо не вернулось ни спустя минуту, ни две. Вытащив из-под себя плащ, Огата выбрался из шалаша. Снаружи никого не было. Между выбором отправиться на поиски куда-то девшегося Сугимото, выучка которого не должна была дать ему уйти справлять нужду слишком далеко, и выслеживанием неизвестного зверя, Огата выбрал второе.
Света луны было мало, но благодаря тому, что он отражался от снега, Огата различил бы малейшие движения как минимум с метров десяти. Широко расставив уши, он опустился у входа в шалаш и среди человеческих следов нашел круглые поменьше, принадлежавшие звериным лапам. Слишком аккуратные для молодого медведя, и слишком крупные для взрослой лисицы.
Тело Огаты отреагировало на звук раньше, чем мозг осознал его источник. Он отскочил в сторону, и его обдало струей холодного воздуха. Крутанув винтовку в руках, он перехватил ее за древко, ладонью обхватив затвор, чтобы не выпал, и ударил плашмя прикладом. С высоким визгом зверь отлетел в сторону. Огата бросился бежать, петляя меж деревьев.
Набросившееся животное обладало сливающимся со снегом серебристым мехом, крепким телом и четырьмя лапами, потягаться с которыми по снегу человеческим конечностям было не под силу. Оно нагнало Огату буквально через несколько секунд и набросилось со спины, метя в неприкрытую капюшоном шею. Услышав громкий хруст снега от его прыжка, Огата, широко махнув хвостом, резко дернулся от дерева, в которое едва не вбежал. Зверь с деревом столкнулся, но судя по легкому шуршанию, не ударился, а оттолкнулся лапами.
Чувствуя, что следующая попытка обмануть закончится прямым столкновением, Огата коротко прикинул расстояние до Асирпы и, не посчитав его достаточным, все равно бросился к первому же большому в обхвате дереву. Вскинув руки, с разбега оттолкнулся от ствола, уцепился голыми ладонями за кору и, не медля, используя все силы в мышцах, полез вверх, помогая себе ногами. Животное прыгнуло следом, вновь метя в шею. Ожидая этого, Огата ухватился за нижнюю толстую ветку, избежав смертельной раны. Пока зверь пристраивался для нового прыжка, подтянулся на ветке и, встав сверху, собирался быстро оценить расстояние до земли, как в это же мгновение зверь оказался перед его лицом и громко щелкнул пастью. Отшатнувшись назад, Огата едва не упал следом и полез дальше.
Выбранное лишенное листвы дерево расходилось ветками в стороны неравномерно, создавая ими своеобразную лестницу. Забравшись метров на пять от земли, не слыша новых попыток напасть, Огата дал себе краткую передышку и все-таки взглянул вниз. В тени дерева в свете луны белый мех отливал серебром. Разглядеть морду было трудновато, но этого и не требовалось. Огата уже знал, что это за зверь еще когда ударил его прикладом. С земли на него скалился белый волк Хоккайдо, вид которого был истреблен много лет назад.