Быть родителем сложно. Быть родителем-одиночкой — тем более. Хосок отлично представляет, с какими трудностями они сталкиваются с первого года жизни ребёнка. И даже если родителей два, если есть возможность отдохнуть от ребёнка, трудности никуда не исчезают.

Быть родителем-одиночкой, работать и трудиться над сохранением хороших отношений в маленькой семье — наверное, людей, сумевших совместить это, стоит считать героями.

Хосок себя героем не считает. Юнги, идущего впереди и оглядывающегося то на Тэхёна, то на Хосока, пока что тоже. Он, на самом деле, не думает, что в праве раздавать подобные титулы живым людям в зависимости от количества их заслуг. И он не знает, действительно ли у Юнги с Тэхёном хорошие отношения.

Боже, он сейчас в таком состоянии, что не знает, хорошие ли отношения у него с Чонгуком.

— Как там Чонгук-и? — неуверенно спрашивает Тэхён полушёпотом, чуть задержавшись, чтобы выровняться с Хосоком.

Хосок поворачивает голову к нему и глубоко вздыхает. Как там Чонгук?

Его родительская сторона, подверженная инстинктам альфы, уверена, что Чонгук плохо. Чонгуку нужна забота, нужно гнездо, нужно спрятать его от всего мира и не пускать никого, кто мог бы навредить. В особенности — Тэхёна, потому что по его вине это с Чонгуком и происходит.

Но умом он находит подобные мысли радикальными и не спешит им следовать.

Чонгук, определённо, не в порядке. До порядка ему далеко так же, как Тэхёну.

— Ему сложно, — находится с ответом Хосок.

Тэхён кивает.

— Почему вы здесь? — новый тяжёлый вопрос.

Почему он здесь?

Потому что ему, как и Чонгуку, сложно.

— Проходите на кухню, — не даёт ответить Юнги.

Тэхён обращает на него внимание и первым заходит в дверь, и на пару секунд Хосок вновь остаётся с Юнги наедине. Юнги выглядит гораздо менее напряжённым, но спокойным его состояние трудно назвать. Хосок, наверное, такой же.

Он ступает на кухню и присаживается на одно из двух пустых мягких кресел у стола, пока Тэхён опускается напротив, а Юнги приближается к чайнику и включает его, прежде чем обернуться. Они с Тэхёном смотрят на него, Хосока, и Хосок неловко кашляет от такого внимания и незнания, как и с чего начать.

— Чонгук… — осторожно начинает Юнги. — Всё хорошо? Давно его не видел.

Хосок бросает быстрый взгляд на Тэхёна.

Так незнакомо в разговоре полагаться на подростка, причём не своего сына. И Тэхён смотрит в ответ, ожидая, а Хосок громко выдыхает, пытаясь подобрать слова. Что ему не стоит говорить? О чём Юнги уже известно, а что Тэхён прячет?

Как было бы просто, если бы они остались наедине и смогли открыто обсудить.

— Он подавлен, — с не меньшей осторожностью отвечает Хосок и замечает, как Тэхён кусает губу и сжимается. Вот поэтому им нужно остаться вдвоём. — И я хотел бы об этом поговорить, — обращено полностью к Тэхёну.

Юнги их не оставит, верно?

Хосок бы не оставил, а Юнги, как он успел выяснить, в родительстве схож с Хосоком, потому нужно подбирать слова так, чтобы понял Тэхён, но не понял Юнги. Чтобы не понял Хосок, не знай он.

— А почему Чонгук не пришёл? — Юнги бьёт именно туда, куда Хосок не желает ступать.

— По моей вине, да?

Хосок тут же качает головой, однако, задумавшись, останавливается. Дело в Тэхёне. И Чонгук не приходит, потому что боится чувств к Тэхёну. Считается ли это его виной? Или Тэхён думает, что Чонгук прячется от него из-за их поцелуя?

Даже не так.

Из-за того, что Тэхён поцеловал Чонгука.

— Он не считает тебя виноватым, — аккуратно говорит Хосок.

Да, так хорошо.

— И ему тебя не хватает, — тоже неплохо.

— Он не приходит, игнорирует мои сообщения и звонки и избегает в школе. Точнее, я не пытаюсь к нему подходить. Сути не меняет. Он не хочет меня видеть.

— Он напуган.

— Я знаю, — сразу отзывается Тэхён и выпрямляется, огромными глазами смотря на Хосока. — Я знаю, что он напуган, — медленно начинает Тэхён и переводит взгляд на Юнги. Вопросительный. Немного напуганный. Слишком потерянный.

— Это касается вашей дружбы, — даёт последнюю подсказку Хосок.

Что ж, если Тэхён сейчас не поймёт, он уже не сможет ничем помочь. Он едва ли сумеет придумать такие фразы, которые несли бы смысл, но не говорили прямо об ориентации. Это сложно.

Стучит кружка о столешницу, и Хосок, вздрогнув, смотрит на ставшего ещё серьёзнее Юнги. Атмосфера на кухне с неловкой сменяется на напряжённую, и так, честно говоря, намного хуже.

— Я знаю, что мой сын влюблён в Чонгука, — говорит, а в глазах и в позе — сталь, дающая понять, что за одно неверное слово или действие Хосока тут же выставят на улицу.

О, Хосок понимает.

И расслабленно растекается в кресле, когда осознаёт, что весь этот разговор изначально был бессмысленным и лишним. Всё хорошо. Юнги знает, и он не сказал ничего, что раскрыло бы Чонгука, потому что Тэхён может быть влюблённым, однако это не значит, что влюблён и Чонгук. И слова он подбирал, чтобы выведать обстановку. Тоже.

— Поэтому я и здесь, — с облегчением выдыхает и неуверенно улыбается на едва заметную улыбку Юнги.

— Давно вы знаете?

— Недостаточно, чтобы не нуждаться в совете.

— Значит, Чонгук вам признался? — Хосок кивает на вопрос Тэхëна. — Как он? Он очень расстроен? Или потерян? Я… Мне не стоило его целовать. Я подумал, что это хороший момент, но я не учëл, что мы по-разному относимся ко всему этому, и… — Тэхëн прерывает свою громкую и быструю речь, чтобы вдохнуть и зажмуриться. — Мне так жаль.

— Сейчас он намного лучше, не волнуйся.

— Да как не волноваться, если…

— Тэхëн-а, — мягко.

Нежность наполняет изнутри, когда милый Тэхëн, всё ещё состоянием напоминающий Чонгука, вздрагивает и полностью затихает, обратившись к своим мыслям. Вне сомнений, тревожным. Хочется обнять, утешить, успокоить.

И Юнги, наверное, чувствует то же желание, потому что встаёт за креслом Тэхëна и зарывается в его волосы. Тэхëн вновь ластится к прикосновениям.

Они действительно близки, причëм настолько, что Юнги уже знает, что Тэхëн влюблëн в Чонгука. И знает давно, если спокойно принимает и сам говорит об этом вслух. Хосок не уверен, что в данный момент времени так сможет.

— Советы? — напоминает Юнги. — Какие?

— Какие угодно, честно говоря. Что мне делать? Чем помочь?

— Вроде «как стать родителем счастливого гомосексуального сына»?

Хосок чуть улыбается — улыбка становится шире, когда он замечает, что и состояние Юнги далеко от прежнего настолько, что позволяет ему не выставлять невидимую стену между Хосоком и их семьёй. Словно Юнги на инстинктивном уровне понимает, что Хосок им не навредит. Так и есть. Он совершенно расслаблен и доволен.

Ох, боже.

Хосок прикрывает глаза.

Неужели он только что обратился к едва знакомому омеге, чтобы проверить, в достаточной ли он безопасности?

Нет, он, определённо, разучился взаимодействовать с чужими людьми.

Атмосфера, к счастью, значительно меняется, и чай уже не кажется ни горьким, ни кислым, ни слишком тяжëлым. Тэхëн не даëт им с Юнги и шанса поговорить о возможных действиях: осыпает вопросами о состоянии Чонгука, а Хосок не смеет оставлять их без ответа. Тэхëн ему нравится — именно как потенциальный партнëр его сына. Пусть и омега.

И если отвлечься от ролей альфы и омеги, Тэхëн очень похож на человека, идеально подходящего Чонгуку. В перспективе, конечно. Сейчас они, будучи неопытными подростками, совершают ошибки, и именно опыт, полученный в эти годы, позволит им построить крепкие и хорошие отношения.

— Прошу прощения, я отлучусь по работе, — спустя около получаса бросает Юнги, изучив сообщение на наручных часах, и поднимается. Выходит за дверь. Оставляет их наедине.

Значит, уже доверяет Хосоку.

И стоит двери закрыться, Тэхëн сразу подрывается с места и вытягивается, однако — быстро теряет запал и валится обратно. Хосок наклоняет голову. Ему любопытно, о чëм Тэхëн думает, с чем борется и к каким выводам приходит.

— Вы думаете, Чонгук захочет меня видеть? — без смелости и уверенности.

— Я боюсь, что он сейчас слишком напуган, — ласково говорит Хосок, не скрывая правды. — В чëм я уверен, так в том, что он скучает. Вам стоит поговорить.

— Он боялся, что вы от него откажитесь, — неожиданно горько признаëтся Тэхëн.

Складывается ощущение, что не выражает словами мысли, а бьëт по голове чем-то тяжëлым. Хосок знает про страх Чонгука быть отвергнутым. Оказывается намного больнее слышать об этом от Тэхëна, как от близкого Чонгуку человека.

Хосок никогда не отказался бы от Чонгука.

Единственное исключение — первый год, и больше повторять он не намерен.

— Я тоже боялся, — продолжает, чем сильнее удивляет. — Не в смысле, что вы от него откажитесь. Но это тоже! А в смысле, что папа… От меня.

— О… — на выдохе.

Слабая улыбка Тэхëна вызывает болезненное ощущение в груди.

— Я думаю, что вы уже сделали всё, что могли, — успокаивает. — Дальше Чонгук сам. Просто, не знаю, будьте рядом, любите, поддерживайте, защищайте. Уверен, с такой поддержкой в вашем лице его уверенность легко восстановится. Говорю как тот, кто сам через это прошёл.

— Жаль, что мы раньше не познакомились.

— Чонгук-и много о вас рассказывал, — говорит, а Хосок, кажется, тает.

Он о Тэхëне знает мало, поэтому едва ли может сказать то же самое. Слышать, что о нём, как об отце, Чонгук рассказывал Тэхëну, удивительным образом влияет на внутреннюю уверенность, что Хосок всё делает правильно. По крайней мере, не совершает грубых ошибок.

— Думаю, вы с папой сойдëтесь.

Хосок наклоняет голову.

— Почему?

Услышать ответ не успевает — возвращается Юнги и напоминает Тэхëну о времени. 

Они остаются одни.

Поначалу неловко, потому что без Тэхëна, связывающего их общей темой, говорить им не о чем. Хосок даже думает попрощаться и уехать домой, однако Юнги вновь предлагает чай. Отказ Хосок находит невежливым. Особенно, если речь про Юнги, отца человека, в которого влюблён его, Хосока, сын.

Им бы наладить отношения.

— Давно вы знаете про Тэхëна и Чонгука? — Хосок не придумывает ничего лучше.

Юнги, с чашкой в руке устроившийся в кресле, где до этого сидел Тэхëн, хмыкает.

— Они совершенно не умеют скрываться.

— О, верно, их влюблëнные взгляды… — Хосок позволяет смешок и довольно улыбается, когда замечает весëлую улыбку Юнги. — Мне кажется, я узнал даже раньше, чем Чонгук-и понял, что влюблён.

— Я был тем, кто сказал Тэхëну, что он влюблён. В разговоре вырвалось. Не помню сути, что-то вроде «ну да, вы же встречаетесь», и тогда он задумался. Потом рассказал, в какой ситуации Чонгук оказался и чего боится. — Хосок на фразу отзывается тоской и болью. — Я план действий не успел обдумать, как Тэхëн в панике заявился ко мне, сказал, что поцеловал Чонгука, а Чонгук испугался и сбежал, — говорит и, поджав губы, качает головой. — Где его искать? Чëрт знает. Я так, как за него, только за Тэхëна и волновался. Ещё и Тэхëн-а себя винил во всём. И пока вы, вот, не приехали поговорить, на него не действовали никакие мои слова. С каждым днём был всё более подавленным.

— Какой, оказывается, стрессовой для родителей бывает первая любовь ребёнка.

— Будто сам пережил, — поддерживает, и в его вздохе читается вся тяжесть положения родителя подростка.

Хосок чувствует, что его понимают.

А это чувство, на самом деле, посещает только в редких неформальных разговорах с Хëнджином.

Тэхëн оказывается прав: они действительно легко сходятся. Время за обсуждением сыновей пролетает незаметно, плавно одна тема сменяется другой. Пусть они и не ищут других общих тем, Хосок не чувствует неловкости в разговорах только о родительстве. Юнги, кажется, тоже.

Они настолько увлекаются рассказами из детства детей, что Хосок теряется во времени и искренне удивляется, когда возникает необходимость забирать Чонгука. С Юнги хочется говорить дольше. Хосок почти предлагает обменяться номерами, но Юнги оказывается первым и просит номер на случай, если Тэхëн после примирения с Чонгуком забудет про существование всего мира.

— Если что, пиши по любым вопросам.

— Я бы послушал об опыте принятия Тэхëна.

— О… — Юнги хмурит брови и, задумавшись, кивает. — Долгая история, надо начинать с самого начала, но я не против поделиться. При личной встрече. Как-нибудь…

— За чашкой чая, пока дети целуются в закрытой комнате наверху?

— Звучит хорошо, — со смешком соглашается Юнги и поторапливает, напоминая о необходимости расходиться.

Хосок обещает написать в свободное время.

Юнги провожает его до машины и сканирует её взглядом профессионала — Хосок замирает в ожидании, но не слышит ничего: ни комплимента, ни совета заехать в ближайшие дни по делу. Может быть, внешнего вида мало, чтобы выявить проблемы. С другой стороны, Хосок готов поспорить, у каждой модели есть неполадки, встречающиеся у большинства машин одной марки.

Они, наконец, прощаются, и Хосок выезжает на дорогу, тут же улыбаясь, когда приходит сообщение от Чонгука. Спрашивает, самостоятельно ли сегодня возвращаться домой.

И дело, вероятно, в хорошем настроении, созданном Юнги и Тэхëном, потому что Хосок предлагает не домой, а накупить любимой уличной еды Чонгука и поужинать в парке. Он и не удивляется, когда в ответ приходит согласие с обещанием съесть всё, что только можно, на все деньги, какие у Хосока есть.

Чонгук, упавший на переднее сиденье, выглядит счастливым, прощается с подругой, смеётся. Хосок его таким видит впервые за несколько недель. Удивительно, как одно лишь знание, что его сын доволен, влияет на него и рождает внутри желание кричать о своём счастье на весь мир.

— Всё хорошо? — уточняет, уже готовый всю дорогу слушать, как прошёл день Чонгука.

— Ага, — бросает Чонгук и, развернувшись корпусом к Хосоку, взмахивает ладонью. — Я сегодня весь день общался с Чимином и Сокджином, они очень по мне соскучились. Так много, что пропустил пару уроков, поэтому надо будет попросить нуну кинуть конспекты.

Хосок качает головой, однако не вмешивается с напоминаниями о важности учёбы. В семнадцать, надо полагать, Чонгук уже умеет распределять время и скрываться от учителей.

— Ещё я написал тому психологу, мы договорились о первом сеансе сегодня вечером. И меня похвалил сонсэнним Ким! А ты знаешь, как сложно заслужить его похвалу! Он сказал, что в последние пару недель я ходил потерянным и он рад, что сейчас я в порядке. И так как я прилежный ученик, мне можно будет сдать всё, что я пропустил из-за своего состояния. Главное, чтобы остальные не узнали. Представляешь? Ты знаешь, он очень строгий, я бы точно не восстановил успеваемость, если бы он не разрешил.

Чонгук машет руками и ни на секунду не унимает движений, и Хосок с трудом не отвлекается от дороги. От Чонгука не хочется отводить взгляда. Хосок искренне надеется, что это состояние останется с ним надолго, даже если Чонгук чуть успокоится и придёт к гармонии.

— И… — звучит вдруг тише, а Чонгук прекращает и складывает руки на коленях. Хосок хмурится. — Я хотел сегодня встретиться с хёном. Точнее, я передумал, когда пришёл к классу, хотел убежать, но его одноклассник остановил меня и сказал, что хён на больничном уже вторую неделю. Я знаю, знаю, что мир не крутится вокруг меня, просто… Вдруг это из-за меня? Он не выглядел больным. Он вообще болеет редко.

Тэхён действительно здоров — меньше всего он похож на человека, пропускающего занятия из-за простуды. С другой стороны, он мог выздороветь. Или Юнги позволяет ему оставаться дома из-за проблем в личной жизни, и Хосок бы, наверное, поступил так же, если бы Чонгук сказал, что не может учиться. Чонгук в болезни-то пытается вырваться в школу, пока всё не становится слишком плохо, а в эти дни, пусть и не учился толком, сбегал из дома и от Хосока. И от себя.

— А ты чувствовал себя плохо из-за него? — наклонив голову, спрашивает Хосок.

Чонгук отрицательно мычит.

— Я не могу сказать, почему Тэхён не в школе. Как и ты. Думаю, вы оба вините себя, когда на самом деле ни один из вас не виноват. А если и виноват, как самокопание поможет вам выбраться из ситуации?

— Ладно, всё, давай закроем тему.

Хосок кивает и паркуется у магазина, потому что дальше нужно идти пешком. Чонгук вновь тихий и задумчивый. По крайней мере, не закрытый от него и не утаивающий переживания.

А на улице уличной еды Чонгук забывает обо всём и расцветает, быстро передвигаясь между ларьками и магазинчиками и пытаясь решить, что они возьмут сегодня, ведь хочется всё. Хосок долго не выбирает: дожидается очереди, заказывает омук с фруктовым чаем и присаживается на скамейку. Чонгук в поле зрения отсутствует.

К нему Чонгук подходит с трёмя бумажными пакетами и бутылкой сока.

— К пикнику готов, — бодро отчитывается он и первым направляется в сторону парка.

Хосок идёт следом. Едва поспевает — Чонгук то ли от голода, то ли от энтузиазма летит, кружит на тропинках между деревьями, успокаивается, лишь когда выходит к старой заброшенной беседке, найденной ими не так давно.

Долго они не сидят, холод подгоняет есть и говорить быстрее. На улице темнеет, и без освещения сидеть становится трудно, еда стремительно остывает, а Чонгук уже отказывается доедать, потому что наелся и чувствует себя медведем. И холодная еда недостаточно вкусная, чтобы есть самому, зато скормить Хосоку — идея прекрасная, выигрышная и забавная до едва сдерживаемого хихиканья.

Дорога домой не занимает много времени, а по приезде они с Чонгуком расходятся по комнатам. У Чонгука домашние задания, у Хосока — Юнги, спрашивающий, как Чонгук себя чувствует. Сообщение от Юнги, пришедшее в десять вчера, удивляет. Они не договаривались так скоро списываться, а Юнги интересуется состоянием Чонгука, и складывается ощущение, что действительно беспокоится.

Обсуждать детей с человеком, знающим, каково быть на месте родителя в определённой ситуации, Хосоку нравится.

Особенно нравится, что Юнги говорит прямо всё, о чём думает, и советы даёт дельные.

— С кем ты весь вечер переписываешься? — проницательно интересуется Чонгук, поймавший его на кухне с телефоном в руках.

Хосок хитро улыбается.

— Секрет, — отвечает и смеётся, когда Чонгук потерянно хмурится.

Ему, на самом деле, не сложно сказать, что собеседником выступает Юнги. Ему приносит удовольствие видеть, как непонимание Чонгука сменяется догадкой и он распахивает глаза, с изумлением выдыхая.

— Ты с кем-то познакомился?

— Секрет, радость моя.

Чонгук фыркает.

Милый.

И, может быть, Хосоку стоит уверить его, что никаких омег в качестве романтических партнёров в его жизни нет, однако затеянная игра не несёт никакого вреда. Чонгук не ревнует и не мечтает его свести с кем бы то ни было, поэтому правда не вызовет у него сильных отрицательных эмоций.

— Считай это маленькой местью, ребёнок, — заканчивает Хосок и, обходя, ерошит волосы.

— Ты…

— Учусь у лучших, ага, — нараспев, прежде чем прикрыть за спиной дверь спальни и проверить, о чём именно Юнги спрашивает.

Приятной новостью становится возвращение Тэхёна в школу, о чём Хосок узнаёт поначалу от Юнги, а спустя пару дней — и от Чонгука, случайно столкнувшегося с ним в коридоре. Подробности неловкого разговора Чонгук утаивает, он, на самом деле, в вечер после встречи замыкается и прячется в комнате.

Хосок вновь беспокоится за него — и за Тэхёна, стоит Юнги рассказать то же самое.

Они вдвоём принимают решение дать Чонгуку и Тэхёну разобраться самим, раз уж первый шаг сделан, поэтому Хосок задаёт меньше вопросов и чувствует дежавю, когда Чонгук прячет от него Тэхёна и проблемы переживает один. С кошкой в объятиях.

Боми в их доме приживается не сразу и в первый день лишь прячется за диваном. Вернувшийся Чонгук даже не сразу понимает, что именно в доме изменилось. А потом, идя и переписываясь с кем-то в телефоне, натыкается на когтеточку и потерянно опускает взгляд.

— Здесь раньше… Это что?

Хосок отвлекается от книги.

— Когтеточка.

— А, ладно.

Ответ Чонгука, видимо, удовлетворяет. Когтеточку он обходит и направляется дальше. Хосок считает шаги.

— Зачем нам когтеточка? — спустя ровно три шага.

— Я надеюсь, Боми выберет её, а не диван или обои, — пожав плечами, размеренно отвечает Хосок.

И вновь три шага.

— Боми? — с удивлением переспрашивает Чонгук и полностью разворачивается к Хосоку.

— Я забрал её домой.

— Ты… Что?

Чонгуку требуется несколько секунд на осознание, прежде чем Хосока прижимают к спинке дивана объятиями, смешанными с благодарностями. Объятия не длятся долго — Чонгук оглядывается и спрашивает, где она, а после переключает внимание на Боми.

Они сближаются быстро, да и Боми с Чонгуком легко привыкает к новому дому. 

Медленно, но атмосфера меняется.

С течением времени Чонгук расцветает.

Проходит около двух недель, когда Хосок видит его и Тэхёна вместе так, как привык. Они выходят из школы, активно обсуждают что-то: Чонгук жестикулирует, размахивая руками, а Тэхён спокойно идёт чуть позади, наклонив голову и влюблённо смотря. Картина счастливых детей вызывает гордость.

Потом Чонгук замечает Хосока у машины и первым порывом закрывает Тэхёна собой, чем удивляет и Тэхёна, и Хосока, и себя. Его нервный смешок доносится до ушей даже сквозь гул машин и студентов.

Хосок ждёт, что они попрощаются, а Чонгук…

— Подвезём хёна?

…Чонгук изумляет.

И заметно невооружённым глазом, насколько он напряжён, не уверен и подвержен сомнениям, но всё равно старается стоять прямо и выдерживать атмосферу. Конечно, Хосок соглашается. Он рад, что Тэхён возвращается в их жизнь. И занимает больше места, чем тогда, когда Чонгук был напуган влюблённостью в него, и Хосок не может представить ничего лучше. Чонгук счастлив.

Они располагаются на заднем сидении. Поначалу зажаты и скованы, однако постепенно разговор набирает обороты. Чонгук, кажется, вовсе забывает про Хосока за рулём, общается лишь с Тэхёном, обсуждает уроки. Хосок тихо наблюдает за ними в зеркало и не вмешивается, не желает нарушать внутреннюю гармонию Чонгука.

Они, сидящие там, позади, разговаривающие полушёпотом, навевают чувство уюта и комфорта. И принятия. Хосок смотрит на них и не ощущает ничего негативного — неприязни нет места, когда человек, к которому Хосок привязан так сильно, держит за руку, смеётся и освещает прекрасным настроением мир вокруг. Когда его так же держат, оберегают и редкими взглядами, брошенными на Хосока, дают понять, что не причинят вреда.

Встречает их Юнги.

Вероятно, он не имеет ни малейшего понятия, что Хосок должен подъехать, и просто провожает кого-либо. Он не ожидает и, узнав машину, выглядит действительно недоумённым. Когда вместе с Хосоком выходят и Чонгук с Тэхёном, непонимания становится больше.

Очередь Хосока удивляться наступает, стоит Чонгуку приблизиться к Юнги и обнять.

Нет, он знает, что они близки, но настолько?

Хосок и Тэхён на том уровне, когда кланяются и смущённо улыбаются друг другу, а Юнги и Чонгук спокойно обнимаются с видом, точно делают это уже не один месяц.

Чонгук что-то шепчет, Юнги немного отстраняется и нежно отвечает таким же шёпотом, а Хосок, наверное, теряет связь с собой и миром. Видеть, как другой человек родительски приветствует и успокаивает Чонгука, невыносимо. Далеко не в плохом смысле невыносимо, Хосок не ревнует, а искренне поддерживает.

Хорошо, что в жизни Чонгука появился ещё один взрослый человек, к которому он может прийти за поддержкой. Тем более, если этот человек — отец возлюбленного.

— Привет, Хосок-а. — Юнги, выпустив засмущавшегося Чонгука из объятий, приближается к Хосоку и протягивает руку. — Не ожидал увидеть.

— Сам удивлён, — честно отвечает и пожимает ладонь.

Юнги ярко улыбается.

— Стойте, — доносится от Чонгука, и они оба оборачиваются к нему. — Давно вы так общаетесь?

— Недели две, — спокойно отвечает Хосок.

И становится свидетелем того, как Чонгук сопоставляет факты и делает выводы, как он распахивает глаза и переглядывается с Тэхёном, ищет ответы у него. Чудесно. Маленькая месть удалась и завершилась наилучшим из способов, и Хосок удовлетворëнно улыбается.

Чонгук обязательно завалит его вопросами, как только они окажутся наедине, и Хосок поделится с ним подробностями развития их дружеских отношений с Юнги. Чуть позже. А пока Чонгук будет расспрашивать Тэхëна обо всём, что ему известно.

— Зайдёте на чай?

— Я с обеда не ел, как я могу отказаться?

Юнги выпускает тихий смешок.

Чонгук и Тэхëн всё ещё выглядят ошеломлëнными информацией о неожиданной близости между Хосоком и Юнги. Так же, как удивился Хосок отношениям Юнги и Чонгука, Чонгук удивляется им — и он ещё, на самом деле, не знает, что Хосок с Юнги довольно часто общается по вечерам. Обычно, правда, перекидываются парой слов и расходятся за неимением свободного времени, но бывают дни, когда разговор не хочется прекращать.

Юнги — хороший собеседник, согласный делиться опытом и отвечать на вопросы. Трудно уйти от такого.

Чай в кружках заканчивается быстро, а вот расходятся они нескоро. Чонгук и Тэхëн на кухне только ужинают, после Чонгук бормочет, что Тэхëн мог бы помочь ему с домашней работой, и они исчезают за дверью слишком быстро, чтобы успеть хотя бы осознать фразу. Ни Хосок, ни Юнги не пытаются их остановить.

Их собственный разговор затягивается так, что о времени Хосок вспоминает, лишь стоит сонному Чонгуку заглянуть и спросить, собираются ли они домой.

— Так, значит, Юнги? — хитро интересуется Чонгук, усевшись на переднее сидение.

— Так, значит, Тэхëн? — отвечает тем же. — Боже, ты хочешь свести меня с отцом своего парня?

— Заметь, ты сам об этом подумал.

Хосок качает головой и выбирает включить радио.

Игривость Чонгука значит, что всё вновь возвращается к норме, а сам Чонгук делает успехи в поисках гармонии внутри себя. С Тэхëном рядом он учится принимать влюблëнность в омегу, учится строить романтические отношения с омегой. Всё в порядке.

Чонгук в порядке, и Хосок чувствует, как напряжение и тревога внутри, не утихавшие ни на минуту в течение нескольких месяцев, растворяются в любви и удовлетворении. Чонгук спокойно говорит о Тэхëне, предлагает подвозить до дома, созванивается с ним дома и весело общается, не обращая внимания на Хосока.

Не проходит и недели, как Чонгук находит в себе смелость пригласить Тэхëна домой.

И пусть Тэхëн у них находится несколько минут, пока Чонгук собирает вещи и прощается с Хосоком до следующего дня, для Чонгука это всё равно является огромным и отважным шагом. Трудно не заметить, как сильно он нервничает и борется с выстроенной им же стеной между его папой и его возлюбленным.

Стеной, утратившей первоначальное значение и теперь являющейся скорее помехой, чем защитой. Чонгук поэтому и прикладывает силы, чтобы рушить её. Хосок делает всё, чтобы помочь ему: искренне радуется Тэхëну, находит общие темы, расспрашивает Чонгука, сближается и с Тэхëном, и с Юнги, — и сомнения Чонгука стремительно тают.

Больше, чем собой, Хосок гордится именно Чонгуком.

И не забывает благодарить Чимина, с первой минуты не позволившего ступить на путь, ведущий к самым страшным последствиям. Оказывается, другой путь не настолько сложен и непроходим, каким казался поначалу. Именно он дарит Хосоку то главное, к чего Хосок стремился на протяжении всей жизни — с тех пор, как принял решение стать Чонгуку папой.

Чонгука, доверяющему ему свои тайны и своё сердце.