В классе было так душно, что одноклассник, сидевший прямо рядом с окном, не выдержал и, даже не спросив разрешения у преподавательницы, поднялся, чтобы открыть его. Холодный ветер дунул в кабинет и дышать стало немного, но легче.

      Итэр считал секунды до звонка, не сводя взгляда с настенных часов. Под монотонный и тихий голос учительницы географии ужасно хотелось спать, но он держался всеми силами, делая вид, что пишет что-то в тетради. Лишь бы не задала очередной тупой вопрос. На самом деле, он прослушал уже половину урока и не собирался вникать в тему.

      Наверное, пару лет назад это его действительно бы волновало, но не сейчас, когда от былой мотивации осталась лишь малая капля.

      Гораздо больше он переживал насчет предстоящей химии.

      Итэр не понимал, в какой момент он перестал догонять программу, а каждая попытка взять все под контроль проваливалась. Любые способы войти в прежнюю колею оставались неудачными, и Итэр только сильнее погряз в школьных долгах и проблемах, из которых никак не мог выбраться.

      И химия… Гребаная химия.

      Он скучающим взглядом окинул класс: его одноклассники, такие же уставшие и желавшие поскорей бы уже уйти домой, едва ли не открыто спали или полушепотом разговаривали на сторонние темы, что, в общем-то, глухую на одно ухо учительницу не особо волновало. Она продолжала говорить про экономику в какой-то африканской стране — даже в тот момент, когда прозвенел звонок.

      Наверное, она все продолжала говорить и когда ученики подорвались с мест и уже вылетели из класса, игнорируя громкое: «Домашнее задание запишите!» — да ну, теть, успокойся, все равно его никто делать не собирается.

      Итэр не торопился. Он будто специально делал все как можно медленнее, оттягивая момент начала химии. Возможно, понимай он хоть что-нибудь в темах, которые они проходят, этот урок не воспринимался бы как настоящая каторга. Ну или если бы его внутренний ребенок не корил Итэра за любую сделанную ошибку, или если бы было достаточно средств на репетитора — или если бы было достаточно желания и сил на него же.

      В коридоре было, на удивление, тихо. Даже слишком тихо.

      — Э, Итэр!

      А, так вот почему…

      — Я думал, что не переживу сегодня, — это был его шумный знакомый с параллельного класса — они часто встречались в коридоре после уроков, чтобы немного поговорить; на самом деле, Итэр чувствовал себя на несколько лет младше, находясь рядом с ним: высокий (почти на голову выше самого Итэра), с шикарно постриженными рыжими волосами и безумно мило смотрящимися веснушками — Аякс был настоящей звездой среди девушек их школы, и, ходили слухи, что примерно с половиной он успел повстречаться. Итэра, у которого никогда не было отношений, откровенно говоря, утомляли разговоры о том, как тяжело живется Аяксу с его природной красотой, но и спорить с этим он не смел.

      К тому же в последнее время Аякс уж слишком подозрительно косился на сестру Итэра.

      — Вы уже закончили?

      — Да, биологию отменили, — Аякс улыбнулся — и от этой улыбки Итэру стало тошно.

      — Я, конечно, рад за тебя, но не слишком.

      — Ты сегодня какой-то унылый, — заметил он, — не выспался?

      — И это тоже.

      А когда Итэр последний раз высыпался?

      Точно не в этом году.

      Темные круги уже походили на вторые глаза и стали неотъемлемой частью образа; его волосы, по длине достигавшие лопаток, редкими прядками выбивались из тугого хвоста, из-за чего создавалось впечатление, будто Итэр только-только поднялся с кровати и еще не успел толком проснуться. Отчасти, так все и было…

      Да уж, до вылизанного Аякса ему как до луны.

      — А че у вас щас?

      Итэр скривился так сильно, как только мог, чтобы показать все свое отвращение к уроку:

      — Химия.

      Аякс сочувствующе похлопал его плечу:

      — Удачи.

      — Она мне не поможет.

      — А что, совсем все плохо?

      Итэр лишь удручающе кивнул. До урока оставалось не больше десяти минут, и он надеялся лишь на то, что случится какое-нибудь чудо и его не включат в список отвечающих у доски. Иначе полнейшего провала не избежать. А Итэр ненавидел ошибаться — ненавидел быть в чем-то плохим, и такая незначительная вещь, как неправильно поставленная связь, могла серьезно сказаться на его самооценке.

      Он чувствовал себя самым глупым человеком на свете.

      Из-за одного чертового урока.

      — Может, помощи попросишь? — неуверенно предложил Аякс.

      — У кого? Думаешь, хоть кто-то понимает, что происходит?

      Аякс щелкнул пальцами.

      — Так у вас же этот был… Олимпиадник, — внезапно вспомнил он. — С Альбедо раньше вечно спорил.

      Итэр задумался.

      Олимпиадник? С Альбедо спорил? То есть, с тем Альбедо, которого вечно их вредная преподавательница на уроках вспоминает и в пример ставит? С ним кто-то может вообще спорить? Итэр лично не знаком с Альбедо, но наслышан, и вряд ли бы даже он сам, тоже вполне себе умный человек (правда, не в химии), стал бы оспаривать что-либо, сказанное этим, как бы выразился любой учитель точных наук, «юным гением».

      — Если честно, не понимаю, о ком ты…

      — О… Может, с кем-то спутал, — Аякс пожал плечами. — Ладно, я пошел. Надеюсь, ты не выйдешь в окно прямо на химии.

      Итэр тяжело вздохнул.

      Он тоже на это надеялся.

      Одноклассник-олимпиадник… По химии…

      К черту. Все равно не вспомнит — гораздо важнее было хоть немного успокоиться, поэтому Итэр, недолго думая, завернул в туалет. Умыться ледяной водой — замечательный способ освежиться, вот только…

      Стоило ему зайти, как Итэр сразу почуял неладное. Буквально — почуял.

      Он сделал несколько медленных, но громких шагов, показывая, что в туалет зашел кто-то еще. Но парень, что сидел на подоконнике, рядом с последней кабинкой, и держался за ручку приоткрытого окна, параллельно с этим затягиваясь сигаретой, не обратил на него абсолютно никакого внимания. Курение в их школе под строгим запретом — и туалет не был исключением.

      Когда Итэр подошел еще ближе и остановился в нескольких шагах от, как оказалось, своего одноклассника, тот лишь косо посмотрел на него, после чего моментально отвел взгляд и продолжил делать вид, что он здесь один. На самом деле, Итэр нисколько не удивился: Сяо, так его звали, никогда особо не контактировал ни с Итэром, ни, как тот мог заметить, вообще с кем-либо из их класса. Даже с учителями редко разговаривал, у доски стоял — как к земле приколотый, и молчал. И

молчал. Преподаватели раньше бесились, потом начали оставлять после уроков, и в конце концов, видимо, смирившись, рисовали ему «три» в четверти (Откуда Итэр знал? Их оценки, по невежеству учителей, оглашались на весь класс, что нередко вгоняло в краску и его тоже).

      Так что, если честно, он даже и ожидал, что кто-то такой, как Сяо, мог курить. Но не в школе же!

      — Туши.

      Сяо в этот момент лишь выдохнул едкий дым, и Итэр невольно поморщился: запах сигарет ему никогда не нравился, и потому он сторонился курящих людей. Но сейчас, он, как, во-первых, одноклассник, а во-вторых, член школьного совета, обязанный следить за порядком, не мог не настоять на том, чтобы парень прекратил.

      — Докурю — потушу, — соизволили бросить ему в ответ.

      — Хочешь, чтобы я сказал Лизе?

      Сяо недовольно покосился:

      — Ты знаком с Лизой?

      — Я из совета, — кратко пояснил Итэр. А Лиза была президентом. Девушка из одиннадцатого класса, которую боялся, казалось, каждый ученик в этой школе, потому что от одного ее взгляда становилось некомфортно, а желание провалиться под землю достигало своего предела. Итэр сам ее порой сторонился, но, так как они часто работали вместе, уже привык к пугающей натуре Лизы. — Поэтому я обязан буду сказать.

      Тем более… Итэр предполагал, что от Сяо и так будет нести сигаретами, стоит ему выйти из туалета, и он, если честно, представить не мог, чем тот собирался глушить противный запах.

      А теперь, наверное, и от самого Итэра…

      Какой кошмар.

      Хорошо, что следующий урок — последний.

      — Так ты теперь все равно расскажешь, — Сяо нахмурился. Все-таки попасться члену совета вряд ли входило в его планы. Школа, конечно, кроме выговора ему ничего не сделает, но президент может позвонить и сообщить родителям о несоблюдении устава, а как отреагируют родители… У всех по-разному. Итэр не знал, что насчет семьи Сяо, но, судя по тому, что тот, не докурив, таки потушил сигарету, им не совсем плевать.

      — Ты же потушил, — Итэр сделал несколько шагов назад, когда Сяо спрыгнул с подоконника, и он прошел мимо, — так что не расскажу. Только не кури больше в школьном туалете.

      — При тебе не буду.

      — Здоровье не жалко? — внезапно спросил Итэр. Сяо резко остановился прямо у двери.

      — А тебе ли не похуй? — и быстро вышел из туалета, хлопнув ей же.

      Прозвенел звонок.

      Да черт возьми…

***

      На самом деле, Итэр сам не понял, зачем сказал это, зато весь урок чувствовал на себе прожигающий спину взгляд. Не то чтобы он когда-то пытался контактировать с Сяо или дружить с ним — вообще нет, закрытые и грубые люди его никогда не привлекали, но теперь из-за своего глупого вопроса ему неловко было находиться в одном помещении с Сяо. Еще и на химии.

      В общем, школьный день, казалось, заканчивался просто кошмарно.

      Хуже могло быть только если бы его вызвали к доске, но, слава всем существующим богам, Итэра в этот раз пронесло.

      — Я не понимаю, — в пол голоса пробубнила его соседка по парте, откидывая назад свои два длинных хвоста, — я ничего не понимаю. Я закрыла глаза всего на секунду, а он уже исписал всю доску, — она подперла рукой, державшей погрызанную ручку, подбородок и повернулась лицом к Итэру. — Ты понимаешь?

      Итэр нервно хихикнул.

      — Нет, — честно признался он. — А кто понимает?

      Ху Тао внезапно выпрямилась и рывком повернулась полу боком к сидевшему позади нее Сяо:

      — Он понимает! — уверенно заявила она.

      Итэр покосился на учительницу химии, что в это время разбиралась вместе со страдальцем у доски и мало интересовалась происходящим на задних партах, после чего тоже развернулся, удивленно смотря то на Ху Тао, то на Сяо.

      Он понимает?

      Это настоящее фиаско. Так ужасно он себя еще не чувствовал — гребаное совпадение. То есть, он… А не его ли имел в виду Аякс? Если это так, то совпадение еще более скверное. Прямо-таки судьба.

      — Эй, не игнорируй меня, — Ху Тао тыкнула ручкой в тетрадь Сяо, и тот посмотрел на нее исподлобья, но ничего не сказал. — Покажи тетрадь, ну, пожалуйста?

      Они сидели за этой партой исключительно на химии — подальше от учительницы; в остальное время Итэр предпочитал находиться ближе к доске, в особенности из-за своего плохого зрения. Он нередко видел, как Ху Тао спокойно контактирует с любым человеком из их класса, но, честно говоря, впервые наблюдал за ее общением с Сяо.

      По-моему, Сяо в этот день было слишком много. Итэр предполагал, что он сегодня отдувался за все годы игнорирования этого человека в своем классе.

      — У тебя есть доска, — он, конечно, возразил, но тетрадь все равно перевернул так, чтобы Ху Тао могла посмотреть, и Итэр сам заглянул в нее: сначала побоялся, что Сяо будет против, но никаких возражений с его стороны не последовало, и поэтому Итэр решил, что ему тоже можно.

      — Но у тебя все понятнее!

      Тетрадь Сяо исписана… Вся. Буквально. Итэр на мгновение потерялся в его записях и не сразу смог найти, что именно ему нужно смотреть: даже на полях, между различными объемными нарисованными им геометрическими фигурами виднелись формулы, а из-за кривоватого почерка ситуация только усугублялась. Итэру понадобилось несколько секунд, чтобы вникнуть во все это великолепие.

      Итэр сначала подумал, что Ху Тао пошутила про «понятнее». Но спустя время, уже отвернувшись обратно и попытавшись воспроизвести увиденное в своей тетради, осознал, что у Сяо действительно… Понятнее.

      Возможно, потому что тот уже дорешал до самого конца (пока все остальные не могли справиться со вторым из пяти), и сквозь все это прослеживалась нить логики. Для Итэра гораздо проще запоминать решение, когда уже известен правильный ответ, а потому тетрадь Сяо стала для него настоящим спасением. Вот бы только…

      Его голову посетила гениальная и одновременно ужасная с этим мысль.

      Он склонился к Ху Тао и прошептал:

      — Слушай, а Сяо реально так хорош в химии?

      Ху Тао тихо усмехнулась:

      — Он в прошлом году в финале «университетской» второе или третье место занял, — заговорщически прошептала она в ответ, — точно не помню.

      Итэр бы никогда не подумал. Он клялся самому себе — в его голове не возникало и мысли, что троечник вроде Сяо мог выигрывать олимпиады по химии; тем более, что его никогда не вызывали на этом уроке, и Итэр, до сегодняшнего дня, ни разу не видел одноклассника «в действии».

      Судя по их сегодняшнему столкновению в туалете и в целом грубому нраву Сяо, тот и с Альбедо мог спорить — поэтому, наверное, Аякс был прав, и… А он-то как узнал? Это где-то оглашалось?

      — А ты откуда знаешь?

      — Так мы с ним лучшие друзья!

      — Правда? — глаза Итэра распахнулись от удивления.

      Неугомонная девчонка Ху Тао, которая трижды красила волосы и дважды приходила с огромными серьгами во всех ее трех проколах, за что ее родителей вызывали в школу, главный инициатор всех школьных тусовок и капитан волейбольной команды — и этот тихий, забитый парень с последней парты? Да в жизни не поверит. Они слишком, слишком, слишком разные.

      — Правда, конечно, — но, судя по лицу Ху Тао, та говорила абсолютно серьезно (хотя в ее эмоциях Итэр, честно говоря, до сих пор путался, хоть и знаком с ней был уже шесть лет), — я много чего о нем знаю. А тебе зачем это, про химию?

      — Да интересно… Просто… — Итэр вновь уткнулся в свою тетрадь.

      Может, он действительно бы мог…

      В один момент голос учительницы прервался звонком, и все разом подскочили со своих мест — многие успели собраться еще за несколько минут до него, как раз пока Итэр дописывал решение, что увидел у Сяо.

      Может, он действительно должен последовать совету Аякса?

      Он не умрет со стыда, если Сяо ему откажет, и ему также крупно повезет, если Сяо не откажет, и потому Итэр как бы оставался с двух сторон в выигрыше. Он неуверенно поднялся из-за парты, глубоко вдохнул и повернулся, чтобы заговорить с Сяо, но… Весь его план разрушился, когда он увидел, что тот уже вышел из кабинета.

      Итэр окликнул Ху Тао, и та, стоявшая у двери, недоуменно склонила голову:

      — Ты чего?

      — У него есть какие-то допы сегодня?

      — У кого? — удивление сменилось широкой улыбкой. — У Сяо?

      — Да.

      — А мне откуда знать? — она пожала плечами.

      — Но вы же с ним лучшие друзья!

      — Как давно?

      Итэр застыл на месте.

      Это был определенно голос Сяо — низкий, тихий, но от этого не менее резкий. Он стоял прямо за спиной Итэра.

      — С рождения! — Ху Тао улыбнулась, а Итэр повернулся так, чтобы видеть их обоих. Сяо был на немного ниже его и Ху Тао ростом, что самую малость умиляло… Точнее, умиляло бы, если бы не его манера общения.

      Прямо-таки маленький злой эльф.

      Его огромная черная толстовка была на несколько размеров больше, а из-под рукавов виднелись разве что тонкие запястья и длинные, худые пальцы; по сравнению с Итэром, всегда ходившем в школу исключительно по форме… Еще и курил в туалете. И вот этого человека он, Итэр, будет просить помочь с химией?

      Да его скорее выкинут в окно.

      Но, наверное, стоит попробовать?..

      — А ты чего вернулся?

      — Забыл тетрадь сдать, — и он отошел к учительскому столу.

      — Ладно, раз уж ты уже встретился с Сяо, — начала Ху Тао, — я пойду. У меня-то допы есть! Этот историк меня прикончит, если я опоздаю, — и она вылетела из кабинета так быстро, что Итэр не успел ей даже ответить.

      Он нервно переминался с ноги на ногу, прижимаясь к стене так сильно, будто собирался слиться с ней, и дожидался, пока Сяо вновь подойдет достаточно близко к нему; стоило тому приблизиться, Итэр осторожно спросил:

      — А нам разве надо было сдавать тетради? — и вышел в коридор вместе с ним, потому как Сяо останавливаться рядом с Итэром, чтобы поговорить, видимо, не планировал.

      — Я доделал задание.

      — А-а-а, да, точно, — Сяо заметно ускорил шаг, но Итэр не готов был так его быстро отпускать. Пока он полон решимости и желания — надо действовать. — Я вижу, ты отлично разбираешься в химии.

      — Списать не дам, — оборвали его. — Это был последний раз, — и то, Итэр уверен, потому что Ху Тао попросила.

      Он почти возмутился, потому что и не думал о списывании — по крайней мере, у Сяо — точно. Он всегда считал, что списыванием делу не помочь, и разбираться в теме придется в любом случае. Особенно учитывая всю строгость их преподавателей, которые по всему классу расхаживают как дозорные, лишь бы ни один ученик не смог ничем пользоваться.

      — Не списать, — Сяо, услышав это, перестал так сильно хмуриться, — если можешь… Если можно, — поправил себя Итэр, — мне нужна помощь. Объяснение.

      — Обратись к учителю.

      Если бы все было так просто…

      — Я пытался, — он тяжело вздохнул. — Она меня послала.

      Сяо остановился у лестничного пролета и криво усмехнулся:

      — Прямо послала?

      — Я думаю, именно это она и хотела сделать.

      Повисла пауза. Никто из них не заговаривал: Сяо смотрел в пол, засунув руки в карманы своих широких джинсов, и размышлял, стоит ли ему в это все ввязываться, а Итэр ждал ответа, не осмеливаясь сказать что-либо еще. В своей голове он уже перебирал тысячи вариантов, вроде: «А, ну тогда извини, удачи», или: «Хорошо, прости, что побеспокоил», или…

      Наконец, Сяо устало произнес:

      — Завтра после уроков расскажешь, что не так. Но, — он смотрел на Итэра внимательно, серьезно, отчего даже как-то страшно становилось, — не забудь, что ты не должен ничего говорить совету.

      — Я же сказал, что не бу…

      — Не забудь.