– Скуало, вы потеряли подушечку для булавок. Она грубая и дерзкая, манерам не обучена, – монотонно протянул Фран, указывая на пирсингованного Леви-а-Тана – заплутавшего в большом концертном зале ассистента организатора, – после чего поспешил обратно к себе за кулисы.

Юноша страшно нервничал, а посему язвил направо и налево без разбора и искал Принца, чтобы получить дозу ободряющих оплеух – так сильно он привык к этому за время подготовки. Не найдя блондина в толпе артистов, парень протиснулся к дальней стене, подальше от толкучки, и слушал музыку чужих выступлений. Слишком тяжело. В голове играет только их с Бельфегором композиция.

– Нервничаешь, жаба? – раздался сбоку от парнишки голос семпая.

– В данный момент скорее пытаюсь понять, что есть общего между мной и этим земноводным, – равнодушно протянул юноша.

– Одинаково мерзкие создания. Только вот ты из тех жаб, что остаются жабами, хоть обцелуйся. Безнадёжный случай, ши-ши-ши.

– А у вас, судя по скользким намёкам, большой опыт по целованию жаб. Свою единственную так и не нашли, семпай?

– Тч... Руки загримируй, остряк, – бросил Бельфегор и, отвесив парню подзатыльник, снова куда-то ушёл, оставив Франа озадаченно смотреть на гематомы – он и правда забыл про них.

К моменту, когда знаменитый скрипач вышел на сцену, а юный пианист направился следом, оба верили в лучшее, потому что репетиции подготовили новичка ко всем возможным неувязкам... кроме той, которая случилась на самом деле.

Когда Фран сел на скамью, он ощутил страшную вещь: она оказалась выше, чем того требуют стандарты. Более того, он едва дотягивался до педалей из нормального состояния. Времени исправить это не было, раз Принц уже разместил скрипку на плече, а значит, оставалось лишь срочно приспосабливаться к сложившейся ситуации. В надежде на безупречный слух скрипача юноша тихо, но отчётливо проговорил:

– Проблемы. Начните медленнее.

Блондин никак не отреагировал, но, как понял Фран по нежно и медленно полнившейся мелодии, услышал просьбу и прислушался к ней. Дебют юного пианиста, превратившийся в битву с обстоятельствами, начался. Руки болели от побоев, кожа покрылась испариной от волнения и стараний, но сердце пело, а уголки губ изогнулись в слегка безумной полуулыбке. Или ему лишь кажется, и улыбается только сердце? Он сам ведь не умеет улыбаться.

Улыбнись, словно тебе правда весело.

Стройная мелодия рождала какофонию чувств, разбивающуюся в конце о гармонию и умиротворение. Этот сюжет Бельфегор любил больше прочих, и Фран понимал его сейчас. В последний раз ударив по клавишам, он пытался отдышаться и краем глаза смотрел на Принца. Тот улыбался, и впервые за всё время их знакомства это была просто счастливая улыбка, без излишеств в виде безумия, яда или злости. Заплатить миллионы фальшивых улыбок за одну по-настоящему искреннюю – вот оно, соотношение цена-ценность в этом мире больших денег и лживых идеалов. Фран не знал, готов ли он к подобному. Он встал со скамьи и поклонился вместе с Принцем. Они смогли.

За кулисами мальчика ждал Бельфегор с допросом. Что ж, похвал он и не ждал, в этом смысле Фран всегда был самодостаточен: сам себе наказание, сам себе похвала.

– И какого же рода проблемы у тебя возникли? – скорее с любопытством, чем с привычной злостью поинтересовался скрипач.

– Кто-то изменил высоту скамьи, мне нужно было перестроиться, – без толики эмоций ответил юноша.

– Кто-то? – Бел сжал губы в тонкую линию, а потом тонко ядовито улыбнулся. – Подозреваешь меня?

– Нет, семпай, вы не стали бы мешать мне, – уверенно заявил парень и совершенно безучастно продолжил. – Я думаю, что мотив был только у ассистента, которого я обозвал за несколько часов до концерта.

– Рокудо не научил тебя истине "Не хами обслуживающему персоналу"? Ши-ши... – Принц нехорошо улыбался. – Официанту ничего не стоит плюнуть в твой суп, а ассистенту – подпортить аппаратуру. Что ж... Это "доброе" дело я безнаказанным не оставлю, иши-ши-ши, благо у меня прекрасное настроение.

– Вро-о-ой! Бел, не смей убивать моего ассистента! – шутливо прорычал Скуало и, вскользь бросив Франу: "Мукуро ждёт на крыше", – поспешил за скрипачом, чтобы проследить, что тот прибьёт Леви не насмерть.

Фран несколько опешил от того, с какой небрежностью была преподнесена эта новость, и тут же ринулся к лифтам. Осознав, что в них не пробиться, юноша побежал к лестнице. Он бежал вверх, задыхаясь не то от физической нагрузки, не то от восторга – всё-таки встретить Мукуро так скоро он и не мечтал, зная, как тот занят. Юный пианист так жаждал этой встречи всё время... Словно какого-то избавления. Выбежав на крышу, он замер, а захлопнувшаяся за спиной дверь заставила вздрогнуть, но никак не обернуться: взгляд Франа был прикован к силуэту его наставника на фоне огней ночного Манхэттена.

Мукуро стоял на краю крыши спиной к ученику, наверное, глядя куда-то вдаль; изящные руки сведены за спиной, а длинные собранные в хвост волосы трепетали на пронзительном ветру.

– Подойди, – тихо проговорил он, и Фран, кутаясь в пиджак, встал рядом с ним.

– Давно стоите? Ветер холодный, – проговорил юноша, цепляясь взглядом за разноцветные переливы огней, свет фар, силуэты в окнах ближайших домов – он никогда не позволял себе смотреть на учителя явно, покуда тот сам этого не требовал.

– Оя, если волнуешься, мог бы объявиться и поскорее, – губы мужчины изогнулись в ухмылке.

– Если бы вы предупредили, я бы так и сделал, – бесцветным голосом ответил юноша.

– Тогда я лишил бы тебя удовольствия понять суть моей игры самостоятельно.

Фран замолчал. Трудно было по собранным воедино фактам восстановить более-менее точную картину, а он не хотел ошибиться. Не зная мотивов этого загадочного человека, было тяжело поставить себя на его место.

– Театр был выдумкой? – предположил он.

– Ку-фу-фу, – Рокудо самодовольно улыбнулся. – Театр был частью моего представления. Выступление прошло неделю назад.

– То есть вы просто хотели дать мне шанс проявить себя... А если бы я не справился, выступили бы сами, – печально ухмыльнулся юноша.

– Я дал тебе шанс, это верно, – в голос Мукуро закрались холодные нотки. – Но я не был намерен подменять тебя. Если бы ты провалился, это был бы наш совместный провал. Это был риск, который я счёл допустимым, зная тебя и Бела.

– Вы верили в меня... – тихо и бесцветно проговорил подросток, – но я чуть не подвёл вас. Дважды.

– Детали меня не интересуют. Ты оправдал мои ожидания и мой риск. Это результат, и это единственное, что важно, – Мукуро глубоко, но бесшумно вздохнул и мягко улыбнулся, всё так же глядя вдаль. – Ты всегда видишь цену, но закрываешь глаза на ценность. Плохая привычка, Фран. Избавься от неё.

Юноша кивнул. Ему было не по себе на этой крыше, с этим человеком. Он чувствовал себя ужасно крошечным и потерянным, когда начинал задумываться о том, в какое русло перетекла его карьера музыканта.

– Я не знаю, что мне делать дальше, учитель. Улыбка вопреки всему получается у меня не блестяще.

– Посмотри на этот город, Фран, – Мукуро провёл перед собой раскрытой ладонью. – Внимательно посмотри. Это один из тех городов, на улицах которого умерла религия. Утонула в похоти, алчности, тщеславии и дорогих шёлковых декорациях. Это один из городов, где люди предпочитают игры любви, а деньги – честности. Ты другой. Неиспорченный, талантливый и потерянный. Ты любишь ставить на кон свою судьбу, а не чужие; не умеешь скрывать худшую правду даже от тех, чьё расположение важно для твоей карьеры. Ты юн, и сейчас все дороги тебе открыты. Измени свой путь, раз этот тебе не по душе. Оставшись здесь, ты изменишься – Манхэттен утопит тебя в себе.

– Вы хотите, чтобы я уехал, учитель? – юноша поднял ненавязчивый взгляд к лицу мужчины.

– Я хочу, чтобы ты сделал правильный выбор. А какой выбор правильный, никто кроме тебя не знает, мой милый нерадивый ученик, – Рокудо со слегка ядовитой улыбкой взглянул на кутающегося в пиджак парня. – Замёрз?

– Немного, – выдохнул юноша, кивнув.

– Тогда идём, – мужчина приобнял воспитанника за плечи и повёл к выходу с крыши.

– Сенсей, скажите, а вам обязательно устраивать шоу из каждого своего наставления? – с улыбкой в голосе поинтересовался мальчишка.

– Оя, опять ехидничаешь, – мужчина тихо рассмеялся, не желая злиться на юного остряка хотя бы в этот вечер. – Моё шоу никогда не прекращается, Фран.

Уже выйдя к лифту, в тёплое освещённое помещение, Мукуро приметил светлые пятна в тех местах, где пиджака касались руки юноши. Пока лифт ехал к верхнему этажу, мужчина взял парня за руку и провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони, чуть обнажая синеватые участки кожи. Подросток поморщился и опасливо отдёрнул руку, а Рокудо растёр между собственными изящными длинными пальцами оставшийся на них грим.

– Он бил тебя? – леденяще спокойным тоном спросил он ученика, когда они вошли в лифт.

Фран ничего не ответил. Он наблюдал, как загораются одна за другой цифры этажей лифта, постепенно приближаясь к единице. Мукуро сжал губы в тонкую линию, но больше ни один мускул на красивом лице не выдавал его гнева. Лифт пропищал, оповещая о прибытии на нужный этаж, и мужчина велел воспитаннику идти к машине, сам же он направился искать Бельфегора. Он хотел отложить эту встречу, но карты легли иначе.

Завидев в толпе лохматую блондинистую макушку, Рокудо начал пробираться в том направлении, а добравшись до друга детства вплотную, подхватил того под локоть и повёл прочь из зала, шепнув на ухо короткое "Есть разговор".

Устроил пианиста только пустой угол, прячущийся за выступом стены, где он и остановился, выпустив скрипача из цепкой хватки.

– Что ты здесь делаешь? Ты должен был выступать в театре, – с широкой натянутой улыбкой поинтересовался Бельфегор.

– Пришёл поблагодарить за то, что присмотрел за моим нерадивым учеником, – приторно улыбнулся Мукуро.

– Это был настолько тяжёлый случай, что ты просто обязан выпить со мной в эти выходные и, более того, оплатить выпивку, иши-ши, – Принц улыбнулся ещё шире.

– Непременно, – изящно кивнул пианист, и улыбка сошла с его лица. – Но я хочу, чтобы ты знал... нет достойной причины для того, чтобы бить пианиста по рукам.

Прежде, чем Бел успел что-то ответить, Мукуро ударил его кулаком в челюсть – в то самое место, которым тот прикладывается к скрипке. Блондин отшатнулся и упёрся спиной в стену.

– Око за око. Не хочу держать на тебя зла, – Рокудо поправил воротник кожаного плаща и кивнул на прощание. – До встречи, Бел.

Принц, тяжело дыша, сжал губы в тонкую линию, но кивнул в ответ.

Фран, встреченный пассией Мукуро, представившейся как М.М., молча сидел в машине и смотрел на ворота, из которых должен появиться его наставник. Девушка сидела за рулём и подправляла макияж.

– Как главный редактор журнала мод и известный модельер я должна тебе сказать, что твой внешний вид оскорбляет взор любого не обделённого вкусом человека. Неужели Рокудо не учил тебя одеваться?

– Зная, насколько глубже внешности смотрит мой наставник, я удивлён, что он выбрал вас, а не какую-нибудь начинающую актрису, – равнодушно проговорил подросток, подумав про себя, что эта девушка наверняка уже стала частью спектакля, даже не подозревая об этом – очередная пешка в бесконечном шоу Мукуро. Он больше не слушал ни одного её слова.

Фран снова испытал этот странный трепет, завидев вышедшего из ворот учителя: гордый, безупречный, самый невыносимый гад из всех, кого юноша когда-либо встречал. Он с некоторым смятением отсел к дальней двери, когда сенсей сел к нему, а не на сидение рядом с М.М.

– Твой ученик нахамил мне, – не преминула пожаловаться девушка.

– Ку-фу-фу... Мой милый ученик хамит всем, этого не изменить, – без особого рвения успокоил её мужчина и приобнял парня за плечи, кивнув в сторону окна. – Смотри, Фран. Время немного порадоваться: сегодня все огни Манхэттена горят для тебя.

Машина тронулась, а юный пианист смотрел на проплывающий за окнами город, как на что-то волшебное. Всё его существо улыбалось и трепетало от созерцания множества новых возможностей. Мукуро, пальцами сжимающий его плечо и вместе с ним выглядывающий в окно, словно подсказывал: "Запомни это ощущение, Фран. У правильного выбора такое же послевкусие. " Юноша видел город сверху, чувствуя себя отдельным от него человеком, а сейчас стал его частью, здесь, внизу. На самом деле, ничего не изменилось. Он понял, что безмолвно хотел сказать ему Мукуро, и больше не сможет ошибиться в выборе.