Итэру уже не нужно было волноваться о тишине или о дежурной — его вырубило моментально и крепко. И дальнейший зов Сяо его не разбудил, даже не потревожил. С нынешним недостатком сна Итэра нужно было расталкивать, чтобы разбудить, но Сяо Итэра пожалел и даже не стал пытаться это делать.

      Самый крепкий сон выходит у Сяо в комнате — это уже традиция такая? Итэру потом будет стыдно, но это проблемы завтрашнего Итэра, а сегодняшний Итэр сопел, согретый чужим теплом, и уже ни о чём не думал.

      Где-то к середине ночи ему стало чуть неудобно, и он пробовал поменять положение, но отчего-то не смог. Что-то мешало, однако во сне Итэр так и не разобрался, проваливаясь всё глубже и глубже в бездну беспамятства. Лишь только утром, уже после того, как он открыл глаза, Итэр понял, почему он чувствовал себя скованно ночью.

      А дело было в Сяо — он лежал ещё ближе, чем когда они засыпали. На правой руке он спал, а левой обнимал Итэра, плотно прижимая к себе. Первые несколько секунд после пробуждения у Итэра был немой вопрос: «что?»

      А потом следующий: «как?»

      Почему он… Спит с Сяо?

      Итэр попытался пошевелиться — безуспешно. Он дышал в ключицы своему однокласснику, чётко ощущал его хватку на лопатках, а ещё понял, что собственное сердце сейчас точно нарушит ритм, сделав несколько лишних ударов. Итэр понял, что всё-таки заснул вчера, хотя так пытался этого не сделать. Но как так получилось, что они с Сяо спали вместе? Как?

      «Видимо, он заснул так же, как я», — другого объяснения у Итэра не было. Допускал он расклад только такой.

      Итэр закрыл глаза, расслабив шею — невольно уткнулся волосами в чужой подбородок. Теперь, когда он проснулся, его движения стали куда более резкими, из-за чего Итэр рисковал любым неосторожным действием разбудить Сяо. И… По правде сказать, Итэр даже не знал, хотел ли он этого. С одной стороны, ему уже было неудобно и он полтела не чувствовал, но с другой… Как же ему не хотелось видеть реакцию Сяо на то, как они провели ночь. Ждать от моря погоды?

      Итэру не пришлось — он вдруг услышал, как повернулась ручка двери и кто-то зашёл внутрь.

      Он даже не знал, что ему делать: остаться так или… Или что? Невозможно было не заметить, что в кровати лежат двое. Это было заметно сразу после выхода из коридора. К сожалению, вошедший тактом не отличался:

      — Доброе утро, страна! — громко усмехнулся Аякс, потиравший ладонью свою голову. Он смотрел на обнимающихся в постели одноклассников с любопытством, капелькой изумления, но всё же с какой-то своей усмешкой.

      Итэр дернулся всем телом и хотел подорваться, но даже и это смог не сразу, из-за чего ситуация становилась ещё более уморительной: Итэр еле выпутался из объятий Сяо, приподнялся и криво-косо уселся на постели: руки затекли, ноги тоже, отчего ни те, ни другие первое время не то, что не слушались, но даже не ощущались. Если Итэр подорвётся сейчас, то грохнется, не доходя до двери.

      Итэр заметил, как Сяо поднялся почти следом за ним, но не подал более ни одного признака жизни — Итэр не слышал от него ни слова, ни звука, только чувствовал размеренное дыхание позади и то, как натянулось одеяло из-за движения под ним.

      — У кого-то была веселая ночь, — подмигнул Аякс, усевшийся на стуле.

      — Что? Нет, — ахнул Итэр, густо краснея. Негнущимися пальцами он завел золотые волосы за ухо — резинка потерялась где-то в кровати, но он уже не собирался её искать.

      — Как нет. Я же вижу, — не унимался Аякс. Даже несмотря на прошлый вечер, мысль чем-нибудь ударить Аякса пришла Итэру только сейчас.

      Вдохнув поглубже, Итэр рывком вскочил с кровати и, пошатываясь, поспешил в свою комнату. Итэр даже не хотел оборачиваться и видеть ухмылку на лице Аякса, но больше всего ему было стыдно перед другим человеком — перед Сяо, который, в свою очередь, молча наблюдал за тем, как Итэр подорвался с места и вылетел из комнаты — и за тем, как после этого звонко рассмеялся Аякс, пока Сяо протирал руками глаза в попытках сфокусироваться.

      Казалось, первые несколько минут после того, как Аякс зашел в комнату, а Итэр из нее вышел, он все еще спал, тщательно делая вид, что на самом деле нет, но Аякс, привыкший к подобной утренней тормознутости Сяо, молчал до тех пор, пока он не поднялся с кровати, разминая руки.

      — Ну? — с усмешкой произнес Аякс, на что Сяо только бросил на него взгляд. Что — ну? И Аякс снова рассмеялся, смотря на то, как забавно, по его мнению, хмурился ничего не понимающий Сяо. — Ты проснулся?

      Сяо несдержанно зевнул, кивая, и вдруг охнул, осматриваясь по сторонам.

      — Итэра ищешь?

      — Чего? — Сяо изумленно округлил глаза. А Аякс откуда знает?

      Или, стоп…

      О, черт.

      Сяо вымученно простонал, закрывая руками глаза: ночные и утренние события постепенно всплывали в его памяти, и если ночные — так четко, будто это произошло с ним несколько минут назад, то как раз то, что произошло несколько минут назад, оказалось крайне расплывчато: Сяо вроде и видел, как Итэр уходил, и слышал, о чем они говорили, но из-за своего отвратного полусонного состояния не усвоил ничего из этого.

      Однако он понял точно: Аякс увидел, как они спали в одной кровати. Сяо оставалось надеяться, что это была хотя бы не слишком провокационная поза.

      — Скажешь кому-то, — грозно начал он, но Аякса, казалось, вообще не волновал чужой серьезный тон, — и ты труп.

      — Я могила, — убедительно закивал Аякс.

      Сяо ему почему-то не верил. Но искренне надеялся, что до лишних ушей ничего не дойдет. За одну ночь на него свалилось слишком много проблем сразу — ведь ему сейчас еще выходить и объясняться перед дежурной, почему он закрыл дверь. О, кстати о птичках…

      — Дежурная к вам вчера заходила? — сухо поинтересовался он: рассказы Итэра и явление пьянющего Аякса вечером (Сяо удивлялся, как тот так спокойно стоял на ногах после такого количества алкоголя) наводили на мысль, что тусовка у них была… Внушительная. Такую не могли не заметить.

      — Ага, — спокойно кивнул Аякс.

      — И что?

      — Что?

      — Вам ничего не сказали?

      — Не, — он усмехнулся, переползая со стула на свою кровать — о, видимо, все-таки не все в порядке со здоровьем-то утром, — мы успели попрятать бутылки и выглядели очень убедительно.

      Сяо тяжело вздохнул — но ни одному слову не поверил. Учитывая, как Аякс вел себя всего за пару минут до прихода дежурной, вряд ли бы они могли «выглядеть очень убедительно». Но, судя по тому, что его сосед вернулся в комнату, а не направился в кабинет к завучу с самого утра или хотя бы не находился под чутким контролем, им действительно не сделали выговора.

      То, насколько в этой школе работала репутация, порой поражало даже его.

***

      На лестничном пролете в этот день было удивительно шумно.

      Обычно в этой части здания мало кто находился: лестница, расположенная как «запасная», прямо у столовой, а не в центре школы, почти не использовалась: разве что как раз-таки теми, кто задержался на обеде и теперь вынужден бежать с невероятной скоростью до своего кабинета.

      — Ну, а теперь рассказывай, — Куникудзуши, окруженный своей свитой из нескольких человек, наблюдавших с нескрываемой усмешкой за всем происходящим на ступеньках, навис над одним из учеников средних классов: может, седьмой или восьмой — Куникудзуши не интересовался. Для него не было важно, в каком тот классе, пока он выполняет свою работу как надо. — Как так вышло, что мне пришлось идти за тобой?

      — Я… Они… — было видно, как сильно напуган мальчик: он сидел прямо на полу, вжавшись в стену, пока чужая стопа упиралась рядом с его плечом, и огромными зелеными глазами пялил на Куникудзуши. — Там была… О-очередь, — он заикался, когда говорил, а Куникудзуши не переставал улыбаться — и абсолютно все здесь знали, что это не та добрая улыбка, которой одаривают своих друзей, и не та улыбка, которую натягивают вежливости ради. Улыбка Куникудзуши — его вечная, никогда не снимаемая маска, не сулила ничего хорошего.

      — А меня это как касается? — он не бил мальчика, не кричал, не делал никаких резких движений — но от одной его ауры чувствовалась высшего уровня агрессия, и эта атмосфера давила сильнее каких-либо слов: да лучше бы орал и заносил руки для удара, чем так испепеляюще смотрел на него, задавая на вопросы, на которые ребенок, уже как полгода назначенный «посыльным», не мог ответить.

      — Эй! — Куникудзуши окликнули со спины, и тот обернулся, равнодушно смотря на человека, с которым уже был знаком.

      Итэр забрел сюда случайно — до конца большого перерыва ещё было время, так что Итэр решил не сильно торопиться в класс и пойти обратно необычным для себя путём, чтобы прогуляться. А тем более, что в классе ему нужно наблюдать того же Аякса, на которого Итэр очень не хотел смотреть, и… Сяо. Итэр не собирался сторониться его, но даже не знал, как начать диалог, если он вдруг будет необходим.

      Итэр как раз спускался вниз, раздумывая об этом, когда услышал какой-то шум внизу. Причем, не обычное копошение или шум, свойственный разговорчивым компаниям, а более… Неприятные звуки. Когда же он преодолел ещё пролет, то увидел, что на следующем развернулась совсем нехорошая сцена, даже, можно сказать, шокирующая для Итэра, и просто увидев ее, он сразу же решил вмешаться.

      — Что ты делаешь? — Итэр подошёл ещё ближе и, когда к нему повернулись, узнал, кто стоял перед ним.

      «Скар».

      — Иди куда шёл, малыш, — усмехнулся ему в ответ Куникудзуши, оставаясь в том же положении, в каком и был.

      «Посыльный» перевёл полный надежды взгляд на Итэра — за полгода никто не пытался встрять, идя против Куникудзуши, потому что все боялись возможных последствий. Каждый в школе был в курсе, какую власть из-за своей репутации тот имел, и каждый предпочитал пройти мимо, чем обрекать себя на проблемы.

      — Убери от него ногу, — твёрдо сказал Итэр. Он в основном смотрел на Куникудзуши, но успел всё же скользнуть взглядом по незнакомому мальчику, чтобы понять, что с ним. Тот выглядел просто ужасно: весь сжался и побледнел. Ему происходящее явно не нравилось, а Итэр не собирался оставлять кого-либо в таком положении.

      — Что ещё мне сделать? — Куникудзуши оскалился, но улыбка не исчезала с его лица, и он продолжал смотреть на Итэра. — Ты так и будешь лезть ко мне? Неужели я так сильно тебе понравился?

      Свита рассмеялась, начав шушукаться, бросая косые взгляды на Итэра, и каждый уже был готов спустить Итэра с лестницы при малейшем знаке от Куникудзуши, но тот ничего не говорил им. У него был совершенно иной план.

      Итэр ощутил холодный гнев, трепетавший где-то в груди. Иногда люди оступаются, иногда ранят ненамеренно, а иногда встречаются действительно отвратительные личности. И, кажется, Итэр наткнулся на одну из таких личностей.

      Он не забыл вчерашний вечер и не собирался даже забывать. Итэр был бы рад больше никогда не видеть Куникудзуши в поле зрения, даже сам бы не стал искать точек взаимодействия после одного вчерашнего неприятного разговора. Однако нынешняя ситуация была за гранью каких-либо желаний Итэра. Он знал, что это не в его принципах — пройти мимо такого беспредела, оставить кого-то в беде, когда у него есть возможность помочь.

      — Можешь ничего не делать, — холодно выдохнул Итэр. Он проигнорировал последующие колкости, пока подходил к Скару со стороны опорной ноги. — Я все равно здесь не ради тебя.

      Итэр наклонился к мальчику и взялся за его локоть, потянув на себя, чтобы он выполз из-под Скара.

      — Ты в порядке? Встать можешь?

      Тот смотрел на него ошеломлённо и испуганно, но на ноги вскочил очень быстро, а потом попятился назад, неуверенно поглядывая на старшеклассников.

      «Как вообще можно было пристать к ученику средней школы. Что такого в теории может сделать ученик, чтобы практически наступить на него и до смерти перепугать?» — думал Итэр, смотря в полные слез зелёные глаза.

      Куникудзуши молча проследил за тем, как Итэр поднимает за руку мальчика, опустил ногу и, с все ещё слишком явной насмешкой в глазах, произнес:

      — Конечно, ты тут не ради меня, — почти пропел он, разворачиваясь всем корпусом к Итэру, — а ради своего самолюбия. Нравится его тешить таким образом?

      Он не предпринимал никаких попыток вернуть посыльного к себе: таких учеников ещё десятки, которые, ради почёта и из-за страха унижения, будут готовы длительное время ему прислуживать. Гораздо важнее сейчас для Скара было достойно выступить в словесной дуэли, при этом не вступая в физическую: пока что это не было в его интересах.

      — Я хотя бы открытый эгоист, — продолжил он, — а ты прикрываешься за благими деяниями. Не стыдно тебе?

      Старшеклассники, стоявшие рядом с ним, рассмеялись, продолжая шептаться, и в один момент, стоило Куникудзуши бросить секундный взгляд, один из них ринулся к мальчику и, резко хватая его за руку и потягивая на себя, затащил его в шумную толпу: теперь, если Итэр подойдёт, ему просто не дадут ничего сделать.

      Итэр прилагал все усилия, чтобы оставаться спокойным. Его мало кто был способен вывести на злость, но у Куникудзуши раз за разом получалось.

      — Не стыдно, — процедил Итэр. — Может, я и эгоист, но намерений навредить другим у меня нет.

      — И что теперь? — Скар холодно усмехнулся. — Понимаешь же, что делаешь только хуже? Не только ему, — он многозначительно посмотрел на мальчика, — но и себе тоже, — и следом — на Итэра.

      — Не пытайся сместить вину на меня, — уверенно ответил Итэр. — Начал и продолжаешь все это ты, и мы все это знаем.

      Итэр не собирался отступать. Хотя он и не знал, что делать: один против нескольких парней он ничего не сделает в физическом плане. Договориться с Куникудзуши тоже не представляется возможным: он выворачивал все слова и пытался выставить своего собеседника в ужасном положении. Итэр чувствовал, что тревога его изъедает изнутри, но даже если он и не знал, что делать, он все равно не бросит этого ученика здесь совсем одного.

      — А вам это нравится? Вести себя как стервятники, — Итэр посмотрел на троих парней, один из которых держал мальчика локтем за горло. — Неужели так весело приставать толпой к одному человеку?

      Итэр не верил, что они действительно навредят ребёнку в таком положении. Да, они были далеко от мест, где обычно гуляют школьники, но они все ещё оставались внутри заведения. Начнись здесь потасовка, через какое-то время виновных все равно поймают. Он считал, что эта игра не стоит свеч.

      Но даже так, чувствовал себя Итэр все равно отвратительно. Чертова беспомощность. Опять. Нет, он не отступится. Итэр смотрел на собравшихся уверенно, в глазах плескалось желание защитить пусть незнакомого ему, но все ещё ученика, который наверняка никак не мог заслужить подобное обращение. Но много ли мог сделать Итэр? Это осознание пугало больше всего, но сейчас не время было предаваться тому, что лишь пошатнёт настрой.

      Для Куникудзуши же это было забавной игрой. Ему стало интересно, как теперь отреагирует Итэр и что будет делать в своём благородном порыве, когда все силы, очевидно, на его, Скара, стороне.

      — Не понимаю, о чем ты, — все тем же тоном произнес Скар, не сводя насмешливого взгляда с Итэра, — они просто наблюдали, разве не так? — он сделал секундную паузу и задумчиво добавил: — До твоего появления, естественно.

      Он подошёл ближе к Итэру, но не слишком, все ещё держась на достаточном расстоянии. Тот выглядел таким уверенным в себе борцом за справедливость, что Куникудзуши хотелось только размазать его прямо сейчас по стене, чтобы убедить, что он не прав — чтобы плакался, сидя со сломанным лицом перед ним на коленях, и просил прощения.

      — Зря ты так, — улыбка на лице Куникудзуши сменилась наигранной грустью, — вот, может, не пришёл бы ты, и Беннет уже был бы давно свободен, — Скар хмыкнул, переводя взгляд на посыльного. — Откуда ты знаешь, может, он украл что-то у меня? Или оскорбил? — теперь он вновь смотрел на Итэра. — Лезешь защищать кого-то, даже не зная, в чем проблема. В этом твоя справедливость?

      — Даже если он что-то сделал, это не повод распускать руки, — ответил Итэр. И это то, во что он верил — Итэр не был фанатом насилия и всегда старался найти выход через диалог.

      Да и не сможет Итэр ему совершенно ничего сделать: если тот бросится в драку, его мгновенно приложат, а если скажет что-то чересчур агрессивное — приложат Беннета, как заложника. Потому что Куникудзуши ничего не стоило. Во всех вариантах он выходил победителем.

      Но, на самом деле, что бы ни сказал Итэр, приговор ему уже был вынесен. Куникудзуши терпеть не может, когда ему переходят дорогу.

      — Пустите его, — холодно бросил он старшеклассникам, и те покорно разжали руки Беннета — тот испугался и замер на месте, думая, что это какая-то очередная выходка Куникудзуши. Однако никакого подвоха не было. — У меня следующим физика, и я не собираюсь тратить на тебя свое драгоценное время, — он развернулся, засунул руки в карманы и медленно двинулся на первый этаж. Но через несколько шагов резко обернулся через плечо, обращаясь к Итэру: — Надеюсь, ты запомнишь урок, который я тебе преподам, надолго. Идиот.

      От последней фразы у Итэра холодок прошёлся по коже, и он проводил Скара гневным взглядом, надеясь, что сказанное им — лишь пустая угроза. По крайней мере, прямо сейчас Итэр не был готов думать об этом: у него была проблема посерьезнее.

      — Ты как? — спросил он у мальчика. — Тебя зовут Беннет?

      Тот закивал и еле удерживался от того, чтобы не расплакаться. Его всего трясло, но он прилагал все усилия, чтобы, заикаясь сказать:

      — Спасибо… П-прости меня. Теперь из-за меня… из-за меня теперь… Прости, — Беннет продолжал и продолжал извиняться, а Итэру пришлось его обнять и приободряющее похлопать по спине, чтобы тот успокоился.

      — Все хорошо… Все закончилось.