Когда этот кошмар закончился, Жан поверить не мог. Наверное, ещё где-то неделю назад он думал, что спасения не будет, что предел — гнить в университете Эдгара Аллана, терпеть издёвки Рико и других «Воронов». Он не отдельная личность, он — механизм, дающий команде движение, хотя «это» было сложно назвать движением. Там он лишь тот, кто отдувался за своего напарника, наказания были регулярны с причиной и без, а с каждым разом жестокость возрастала до предела. В последний раз ему досталось ещё сильнее, теперь нос кривил. Он помнит с каким лицом тогда смотрела на него Рене, будто боялась навредить и лишний раз коснуться тела. Кажется, на нем тогда не осталось живого места. Тем не менее Моро был ей очень благодарен за спасение из этой тюрьмы, хоть и не говорил это напрямую. Был благодарен и Эбби, которая перевязывала его раны, ежедневно проведывая.

Когда он решил включить телевизор, новость, которая повергла в шок — смерть того, кто издевался над ним все эти годы. Все детали были замылены настолько, что настоящей причины смерти журналистам не удосужились сообщить. «Наверное, оно и к лучшему» — подумал Жан, прежде чем отрубить надоедливую коробку. Он ещё долго думал над этим, не мог принять факт, что его мучениям конец, юноша часто в темноте засматривался на свои кривые пальцы с огромным количеством шрамов и незажившие раны, ещё совсем свежие, чтобы о них забыть. Кажется, он просто привык выживать, а когда смысла для выживания не было — он терялся. Теперь у него был выбор, он один и ему не нужно уворачиваться от очередного удара или летящего лезвия ножа, не нужно думать какие козни сегодня терпеть. Он свободен настолько, насколько было только возможно для него, но это одновременно радовало и пугало. Разве у него есть шанс начать все с нуля? Разве он достоин этого? Достоин поддержки? А любви?

Жан не понимал каким образом Кевин договорился о переводе в команду «Троянцев», но не отказался от этого предложения. Экси было единственным, что он умел, а продолжить обучение в другом университете неплохой старт новой жизни.

— Ох, друг, — темноволосая девушка подошла к нему, сильно похлопав по плечу, но этот жест не был сделан с целью доставить боль, скорее таким образом она поприветствовала нового защитника, он с раздражением скинул её руку с плеча, будто говоря «дистанция». — Добро пожаловать в команду! — она не заметила этого грубого действия и улыбнулась во все зубы, отчего Жан напрягся от такой приторной дружелюбности, — Альварес.

Под конец девушка представилась, протягивая руку, на которую Моро кинул подозрительный взгляд. Кажется, Альварес почувствовала недоверие, поэтому быстро спрятала ладонь в карман, не убирая улыбки, хоть и было заметно, как уголок её рта трагически дрогнул.

Темноволосая встретила его как раз у входа в общежитие, поэтому следующие пять минут ушли на то, чтобы мельком рассказать о здании, его обитателях и периодически петлять по заковыристым лестницам, но брюнет не старался запомнить и половины информации, так как это было, в его понимании, бесполезной тратой времени.

— Новенький? — отозвался голос, после того, как Моро заметил открытую дверь, а оттуда выглянула девушка ниже Альварес где-то на сантиметров восемь. Она осмотрела брюнета с ног до головы два раза, пока не сделала вывод, — Да уж, выглядит он паршиво, — на что получила шиканье от Альварес и с недовольной миной умолкла.

— Джереми сказал не спрашивать об этом, — пояснила высокая и кинула тот же доброжелательный взгляд на Моро. — Думаю, тебе лучше поговорить с самим Джереми, он у нас тут важная шишка. Расскажет про экипировку и всё такое. Идём, — она позвала его пальцем вглубь коридора.

К этому моменту девушка исчезла, а сама дверь уже была закрыта. Жан не придал этому никакого значения и молча пошёл за Альварес, передвигая ногами так быстро, как это только возможно, чтобы успеть за ней. Следом он катил небольшой чёрный чемодан: хоть и в «гнезде» у него было много вещей, однако всё забрать проблемно, в ту ночь брюнет утащил только самое важное и необходимое. Он вдруг вспомнил последний вечер так отчётливо, будто это было не несколько недель назад, а вчера. Вспомнил как из носа текла кровь, пока он задыхался, а глаза медленно, но верно заплывали от перелома, тогда и на пальцах образовались новые порезы.

На левой скуле всё также красовалась вытатуированная цифра «3», а на правой шрамы от порезов Рико, которые были прикрыты небольшим пластырем. На носу тоже имелся пластырь, он не знал с какой целью Эбби прилепила его, но Моро и спрашивать особо не хотел, поэтому сидел молча. Порезы на пальцах уже зажили, на их месте образовались новые шрамы от вида которых становилось не по себе.

Коридор длинный, стены окрашены в золотистый, а под ногами до блеска отполированный ламинат молочно-шоколадного цвета, который иногда тихонько скрипел под весом юноши.

Они добрались до самой дальней двери и Альварес постучала сначала два раза, затем ещё четыре с большей настойчивостью. За ней кто-то был, поэтому через пару секунд дверь распахнулась и в проёме появился темноволосый юноша. Он ядовито смотрел сначала на Альварес, затем с недоверием на Моро, переваривая информацию, а после через плечо окликнул капитана с фразой: «Тут этот пришёл». Особо не поняв что означало слово «этот», Жан напрягся всем телом, схватившись за чемодан как за последнее, что его держало в этом мире. В конце концов этого юношу в дверном проёме оттеснил блондин и его голубые глаза заметно блестели, а улыбка становилась всё шире и шире.

— Здравствуй, Жан, — наконец поздоровался Джереми, выходя из квартиры и кладя одну руку к тому на плечи, — Как ты тут? Уже познакомился с Альварес?

— Ага, — сухо произнёс Моро, кинув взгляд на девушку, а сам тряхнул плечом, дабы рука блондина отлипла от него наконец. Раздражение пробивало до кончиков пальцев, но француз старательно пытался не показывать это.

Джереми Нокс выглядел жизнерадостным и весёлым, что вызывал у брюнета смешанные чувства. Одновременно недоверие из-за такого поведения, зависть, потому что никогда не позволял себе терять контроль, выражать позитивные эмоции в присутствии прошлой команды, а ещё в какой-то степени спокойствие? Он ещё не особо разобрался с тем, какое влияние на него окажут «Троянцы», не понимает чего ждать: хорошей командной работы или же весь этот «свет» лишь маска для поля и журналистов. Но то, как Альварес и Джереми улыбались ему, казалось таким искренним.

— Прекрасно, — подытожил Нокс. — Сегодня уже достаточно поздно, поэтому предлагаю разложить весь твой багаж в квартире, — блондин бросил мимолётный взгляд на небольшой чемодан за ним, а затем вернул внимание Моро. — А вот завтра мы проведём тебе экскурсию по университету, стадиону и раздевалкам с закрытыми зонами, не против? — он это спросил так, будто его мнение является действительно важным. Брюнет пару секунд улавливал смысл фразы, потому что тишина и выразительные взгляды означали лишь то, что они ждут ответ.

— Не против. — отрезал Моро и отвёл взгляд на другого темноволосого юношу, который оставался в дверях, но через несколько секунд скрылся и больше не появлялся, Жан проигнорировал уход, возвращая внимание Джереми с Альварес.

— Чудненько! — воскликнула девушка и мягко улыбнулась, направляясь обратно по коридору. — Я живу по соседству, так что можешь забегать, если возникнут проблемы или вопросы, — она сделала небольшую паузу, а затем кивнула в сторону Джереми, — Хотя у тебя вряд ли они возникнут, — и кинув лишь это, скрылась за дверью.

Только сейчас, вернув внимание к Ноксу, Жан осознал эту разницу в росте. Моро был выше, в то время как Джереми смотрел на него с приподнятой головой. Блондин толкнул дверь с тем же добрым выражением лица, махнув рукой в сторону квартиры, предлагая войти и Жан понимает, что помещение рассчитано на троих жильцов.

— У нас как раз не хватает одного человека, так что будешь жить с нами, — произнёс Джереми, проходя вглубь, замечая как глаза француза разбегаются. — Так что всё в твоём распоряжении. Тут живу я и Орион, по соседству Альварес с Лайлой, в следующих квартирах ребята из команды с которыми ты познакомишься завтра. Они дружелюбные, думаю ты освоишься, ну или хотя бы постараешься свыкнуться с другой атмосферой в команде, — в это время Жан перевёл внимательный взгляд на Нокса, будто он его мысли прочёл. — Кевин рассказал о том, что и тебе, и ему было не просто в «Воронах». Он не вдавался в подробности, скорее рассказывал вкратце, умещая всю важную информацию в то, чтобы «Троянцы» взяли тебя в команду.

Джереми поплёлся к гостиной, плюхаясь и выключая телевизор, который стоял на паузе. Вероятно, до этого момента они смотрели фильм. Жан пошёл следом, оставляя багаж одиноко стоять в коридоре, но не садился, он все ещё держал дистанцию.

— «Троянцы» не «Вороны», — говорит Джереми и хоть на его лице уже давно нет улыбки, его выражение остаётся таким же дружелюбным. — И мы не будем давить на тебя, издеваться, удерживать и стараться как-то изменить твой характер.. Но и ты должен понять, что наша команда на поле — не те игроки в грубой силе, наша стратегия заключается абсолютно в другом. Со временем, надеюсь, ты привыкнешь и откроешься, а пока.. — Нокс бросает взгляд в сторону чемодана. — Тебе помочь с выгрузкой вещей?

— Я сам, — холодно заявляет Жан, а затем поворачивается спиной к блондину, чтобы дойти до чемодана и привести его в свободную комнату. — Спасибо, — он бросает это еле слышно Джереми, но тот ярко улыбается, начиная светится от радости, поэтому Моро быстро скрывается за дверью всё с тем же недоверием.

Отойти от смерти Рико было самым тяжелым испытанием. Не то чтобы он скучал или же прощал все издевательства в свой адрес, Жан просто не мог воспринять этот факт как реальность. Будто уже завтра этих новостей не будет и все дружно объявят, что это такая первоапрельская шутка. Однако такого не происходило и Моро с облегчением выдыхал, хотя напряженные плечи и спина его выдавали.

Даже после того, как Рене вытащила из этого кошмара, ему снились издевательства. Он никак не мог справиться со своими травмами, а во снах его калечили вновь. В каждом сне повторялись пытки, через которые он прошёл, но там это было таким реальным, что страх поглощал его тело. Когда Жан просыпался, то судорожно разглядывал свои руки, но не находя на них новых шрамов, старался успокоиться. Эбби дала ему некоторые лекарства для спокойного сна, ещё дала несколько антисептиков, чтобы обрабатывать раны, дабы они зажили ещё быстрее. Ни то, ни другое он не использовал. Тем не менее раны затягивались, а на правую щеку уже можно было не лепить пластырь.

Сдружиться с командой «Троянцев» казалось не такой сложной задачей, учитывая, что в «Воронах» с таким было куда проблематичнее. «Троянцы» были дружелюбны, почти все улыбались и заряжали друг друга позитивом. Среди них Жан чувствовал себя белой вороной — единственный, кто старался помалкивать и не улыбаться, все ещё осадок от команды Эдгара Аллана оставался, не давая спокойно жить.

Альварес каждый день старалась завести диалог, но Моро отнекивался, давал неоднозначные ответы или же вовсе игнорировал. Она вызывала у него раздражение и лишний раз съязвить — плохая идея. На помощь приходила Лайла, замечая немного мрачное настроение подруги и отводила её, чтобы рассказать о новостях мира экси. Лайла не отличалась дружелюбием, хотя и враждебность тоже не излучала. Она была более сдержанной в эмоциях, чем другие и это ощущалось, если сравнивать с подругой, в совместительстве соседкой по комнате. 

Джереми — как капитан — был ответственным, Жан замечал как тот легко решал проблемы в команде без помощи тренера и был поражён тому, как Нокс мог найти с любым общий язык, сказать правильные слова, в принципе поднять боевой дух, заряжая своей позитивностью. Брюнет, находясь с ним, ощущал себя сплошным источником негатива и это тоже отталкивало, что-то такое внутри него не давало стать таким же. Таким весёлым, дружелюбным, открытым, что-то такое, что не могло взять и распахнуться перед «Троянцами». 

Несмотря на то, как Моро невзначай отталкивал от себя любой жизнерадостный настрой, блондин наедине разговаривал с ним и такие разговоры были ещё более неловкими. Раньше с французом никто не разговаривал на отдаленные темы, никто не старался узнать о том, как прошёл его день, поэтому для него это было в новинку. Он с удивлением смотрел как Джереми рассказывал ему об удачном дне, последний не понимал почему на него так смотрят и хохотал с выражения лица.

— Раньше никто не разговаривал с тобой в команде? — с долькой озорства произносит Джереми, переводя взгляд на брюнета.

Сейчас они вдвоём сидели в квартире, попивая пиво из жестяной банки. Орион в это время уже сопел в дальней комнате, поэтому они старались разговаривать как можно тише.

— Мы общались в рабочей обстановке, О том, что касалось экси, — произносит Жан и добавляет со своим акцентом. — Нас связывало лишь экси и жестокость капитана, — последнее он проговорил еле слышно. Наверное в этот момент улыбка Нокса исчезла, он перевёл пустой взгляд на потухший экран телевизора и молчал. Они оба молчали какое-то время.

— Ты ведь понимаешь, что твоя прошлая команда осталась в прошлом, да? — вопрос был риторический, поэтому блондин почти сразу продолжил. — Рико мёртв, а твои раны затягиваются. Он наделал много вещей, которые до сих пор преследуют тебя, но нужно не пытаться «выжить» среди них, а победить. — Моро молчит, он не знал что говорить такому светлому человеку как Нокс. Казалось, что если он скажет что-то плохое, этот свет исчезнет, а он только потихоньку начал привыкать. — На это может уйти много времени и сил, но если у тебя не выходит, дай помочь тебе.

— Не думаю, что ты можешь. — отрешённо произносит Жан.

— Наверное, — улыбка Джереми возвращается на лицо, он голову на бок кладёт, переводя взгляд на Моро, — Никто не знает, что будет завтра. Возможно, тебе стоит начать доверять в первую очередь себе, — блондин ставит банку возле себя на пол, а затем направляет указательный палец юноше в грудь. Жан непонимающе смотрит на него. — А потом стараться довериться своим товарищам, — он переводит указательный палец на себя и улыбается все дружелюбно, что сердце брюнета сжимается до боли.

Разве он достоин этого хорошего отношения? Почему они так относятся к нему и не просят ничего взамен. Это тоже было в новинку.

— Просто не давай прошлому поглотить тебя, — как итог говорит Нокс и поднимается с места, уходя к себе в комнату, оставляя Жана одного наедине с всепоглощающим мраком внутри него самого.

Вечерние тренировки проходили беспощадно. Тренер «Троянцев» не щадил их, сначала гоняя по полю, затем проводя разминку, а позже заставляя играть в командах друг против друга. После того, как Моро пролежал столько времени в койке, его это вымотало в полный ноль. По окончанию тренировки он безжизненно рухнул на траву и пытался восстановить дыхание, пока команда ковыляла на ватных ногах в раздевалку. Осторожно снять с себя шлем, лёжа на полу, было сложно, но он справился, складывая его рядом с собой и глубоко вдыхая свежий воздух.

— Все уже почти переоделись. — произносит подходящий человек.

— Знаю, — Моро это проговаривает с неким раздражением, а затем открывает глаза и поднимает взгляд.

Даже смотря на Джереми снизу вверх, когда фонари бросают свой холодный свет, отбрасывая на Жана тень, кажется, будто он светится.

— Многое же ты знаешь, Жан Моро, — он бросает это беззлобно и плюхается рядом, ложась в точно таком же положении, пока брюнет переводит на него взгляд, прослеживая каждое движение. — Знаешь даже то, что в субботу команда устраивает вечеринку?

Жан смотрит слишком прямолинейно, поэтому после длительной паузы, Нокс поворачивает голову, встречаясь взглядами.

— Я не пойду, — твёрдо решает брюнет, поворачивая голову так, чтобы видеть тёмное небо, усыпанное бесчисленным количеством звёзд.

— Неправильный ответ, — хохочет Джереми, все не отводя этого тёплого взгляда. — Должна присутствовать вся команда, — Нокс делает паузу, выжидая ответ, однако не получает его. — Я не могу заставить тебя, но если есть хоть малейший шанс, что я увижу тебя там — это обрадует.

Жан оставшееся время молчал, а Джереми больше не находит других тем для разговоров, не сводя взгляда, пока внутри француза был ураган эмоций. Одна его часть категорически не хотела идти. Вечеринки — формальность, обыкновенная показуха нарядов, хорошего тона. Хотя, возможно, он и ошибался в этом, потому что такие вечеринки были лишь у «Воронов». В большинстве случаев это не были вечеринки. Просто ещё один повод, чтобы погнобить одного, а в понимании Рико — отобрать одного ворона, чтобы тот надругался над Жаном. Наверное поэтому он ненавидел вечеринки. Где веселье и смех — там жестокость, слёзы и боль.

Всё это переварить трудно, взвесить все плюсы и минусы — ещё сложнее. Он вновь включал телевизор, просматривая новости спорта. Кевин Дэй все светился под прицелом камер, вновь давал интервью, а Жана это бесило. Кевин нашёл в себе силы двигаться дальше, у него был тренер, сплоченная команда, люди, на которых он мог положиться, у Моро был только он сам, хотя и в этом он мог ошибаться.

Вечер субботы был шумным, особенно в силу того, что на нижнем этаже и проходила вечеринка. Орион ушёл на неё самым первым, вооружившись несколькими бутылками водки, Джереми же ушёл без всего, разодетый слишком красиво, Жан поймал себя на мысли, что отчаянно пялиться на него, а потом надеялся, что это осталось незамеченным. Когда он остался один, одиночество окутало его тело, душило, забиралось в легкие, давя на них снаружи, изнутри, везде, где это было только возможно. Брюнет с трудом пришёл в себя, подходя к зеркалу в ванной комнате. Совладать со своими эмоциями трудно. Он долго вглядывался в отражение в попытке найти самого себя, около получаса смотрел и думал над словами Джереми. Сначала над тем, что нужно выигрывать, доверять самому себе, а затем вспомнил фразу, что обрадует его своим приходом и даже незаметно поднял уголки губ.

У одной из дальних квартир первого этажа была открыта дверь, поэтому Жан бесцеремонно сделал туда шаг. Громкая музыка, свет и, кажется, брюнет даже диско шар увидел. Это всё было таким новым для него, особенно танцующие члены команды, отплясывающие в центре помещения. Он уже хотел сделать шаг назад, но прежде чем эта мысль появилась в его голове, встретил глазами знакомую белобрысую макушку. Сердце забилось бешено, но назад пути не было.

Жан, пока находился в ванной комнате, нашёл чёрный карандаш, принадлежавший Ориону, но сделав вывод, что тот особо не обеднеет, подвёл свои глаза. Он постарался найти в своём гардеробе что-то более или менее подходящее для вечеринки, однако выбор пал на чёрную рубашку и брюки того же цвета. Сейчас он во всеоружии направлялся к Джереми, пока тот болтал с зеленоволосой девушкой у столика с коктейлями.

Сердце застучало очень быстро, он старался взять себя в руки, но дрожь все ещё бегала по его телу, поэтому он подошел почти вплотную к Ноксу, бросая какое-то чересчур холодное приветствие, а когда осознал это — выругался на своём французском, пока капитан оборачивался.

На его лице было сложно угадать эмоции. Он был удивлен? Кажется, он был поражён приходом Жана в такое место и заулыбался почти моментально, пока дрожь Моро постепенно отступала.

— Не ожидал, что ты придёшь, — Джереми подошел ещё ближе, пытаясь дотянуться до чужого уха. Из-за громкой музыки сложно было что-то ещё уловить. — Ты очень кра.. Нет, не так. Ты бесподобно выглядишь, — исправился Нокс и всё не сводил взгляда с серых глаз Моро, пока они переливались от частых смен светодиодов.

Жан и сам не знал что придёт. По крайней мере, эта идея прилипла к нему в ванной. Он посчитал, что это прелестная возможность начать свою победу над прошлым, но сейчас, когда он находился среди толпы ребят, которых едва знал, это казалось плохой затеей.

Наверное, эту неуверенность почувствовал и Джереми, стоявший рядом, поэтому он всматривался в лицо напротив и казался слишком близко, отчего Жан сделал шаг назад, сглатывая ком в горле. На это Нокс ничего не сказал, лишь продолжил смотреть, а когда песня сменилась, он вновь ярко заулыбался, подходя к Моро с бешеными глазами.

— Идём веселиться, — он смотрит в непонимающее лицо брюнета и никак его не касается, Джереми лишь кивает на танцпол и сам постепенно отходит от него, вливаясь в толпу танцующих ребят.

В этой толпе было легко найти Нокса, он единственный, кто постоянно прыгал, пока танцевал, а еще ярко улыбался, затмевая абсолютно всех присутствующих. В этот момент Жан лишь облокачивался поясницей на стол, подхватив один из бокалов алкогольного коктейля и медленно попивая, не сводил взгляда. Было в нем что-то притягивающее, что не давало Моро отвести глаз, они были прикованы только к сходящему с ума Джереми Ноксу, капитану «Троянцев» и, кажется, новой проблеме Жана.

Вечеринка долго не заканчивалась, но под конец в помещении оставалось около пяти человек, включая Джереми и Жана. Он ещё видел танцующую Альварес, её трудно было не заметить, та отжигала как в последний раз, а наблюдающая за ней Лайла, прикрывала лицо от стыда за подругу. Орион тоже здесь был, но слинял с низенькой девушкой под ручку. Всех остальных в команде он видел один-два раза, поэтому их имён особо не запомнил. 

— Ты хоть повеселился? — наконец произносит Нокс. Музыка стихла немного, можно было уже не повышать голос. — Кажется, это для тебя нечто новое.

Жан кивает, в то время как Джереми вновь пьяно улыбается, продолжая подплясывать в такт музыки и заливать в себя уже бесчисленный бокал коктейля.

— Завтра воскресенье, можно хорошенько выспаться, так что предлагаю отправиться уже спать, — Джереми не выглядел пьяным от слова «совсем», однако то, как он поплёлся к выходу — говорило об обратном.

С великим трудом они дошли до квартиры и Джереми рухнул прямо в гостиной. «Это же надо было так напиться» — подумал Жан, вновь не понимая зависть это или забота о товарище. Бардак в его голове всё никак не разбирался, поэтому с этими непонятными мыслями он направился в ванную комнату смывать свои прекрасные чёрные глазки, а затем проваливаясь в сон на своей кровати.

Жан как-то хотел сбежать из «Воронов», но понимая, чем это могло закончится, откладывал идею до лучших времён. После той ситуации он частенько списывался с Рене. Раньше девушка беспокоилась о его здоровье, потому что видела в каком он состоянии находился в последнюю ночь. Теперь девушка проведывала обстановку в его команде, все расспрашивала комфортно ли ему там, а Жан не знал что ответить, поэтому отправлял короткое «норм».

Утро следующего дня началось с обеда, он встал одним из первых, в то время как Орион дрых без задних ног, а Джереми спал, свернувшись калачиком в подушках на диване. С громким выдохом Моро накрыл его одеялом, эти непонятные чувства навеивали на него дрожь, поэтому он поплёлся на кухню, пытаясь игнорировать происходящее.

***

Прошло около двух недель после того, как Жан в первый раз встретился с Альварес на ступеньках общежития, ещё неделя прошла после той вечеринки. Время неслось как бешеное, а брюнет старался за ним угнаться.

Стук в дверь отвлёк Жана от главного его занятия в последнее время — диалога с Рене в сообщениях. Он с долькой раздражения встал с дивана и направился к двери, а когда распахнул её, увидел всё то равнодушное выражение лица Лайлы. Она очень редко улыбалась, в основном это было в присутствии Альварес, во все остальное время её губы не вздрагивали, а эмоции были никакими.

— Мы собирались смотреть фильм, поэтому собираем народ, идёшь? — она кинула совсем незаинтересованный взгляд на француза, но тот сделал вид, будто не заметил его, делая неуверенный, но одобрительный кивок, — Супер, придёшь через десять минут в соседнюю квартиру.

В этот момент Жан напрягся, эти сближения с командой были немного нервными, особенно для Моро, который вообще сложно шел с ними на контакт в последнее время, но каждый раз он вспоминал фразу Джереми о победе над страхами и прошлым, поэтому уже через десять минут стоял на пороге квартиры Альварес и Лайлы. Проходя внутрь, показались и другие макушки его товарищей, некоторые даже повернулись и поздоровались с ним. На огромной стене висел большущий телевизор, диван располагался дальше, за ним мягкие пуфики, можно было также сесть на полу, что и сделал Джереми, ярко улыбающийся ему. 

Выбор фильма остановился на кровавом психологическом триллере, но в конечном итоге он был настолько скучным, что все ребята уснули на середине, один Жан не спал. Он перевёл взгляд на дремавшего рядом Джереми и вновь это неприятное чувство тревоги, нарастающее в груди, поглощало его. Дрожь накрывала волной, поэтому он отвёл взгляд, а тело холодело с каждой секундой. Воздуха не хватало, но остальные спали слишком крепко, чтобы услышать, как Жан пытался заглотить воздух. Испуганные глаза Джереми тогда нужно было видеть, он подполз к Жану, пока тот умоляюще смотрел на него. Его накрывало по полной, в голове Рико, кидающий его безжалостно с лестницы, много крови, его собственной крови, он валялся в ней. Затем будто чувствовал на себе удары от кулаков, ног, смех бывших товарищей оседал в ушах.

Жан и не заметил как тёплые руки обхватили его плечи, прижимая к себе, это тоже новое чувство. Чувство безопасности? Он успокоился за пять минут этих объятий и только сейчас почувствовал, что впервые его кто-то так нежно обнял. Когда пришло осознание, он вырвался из рук Нокса и с огромными испуганными глазами смотрел на него, пока тот ничего не предпринимал. Брюнет впервые увидел «такое» выражение на лице капитана. Такое.. обеспокоенное? Они сидели в метре друг от друга и глазели, пытаясь найти о чем заговорить, но в конечном итоге Жан демонстративно встал и ушёл к ним в квартиру, не желая разговаривать на такие темы.

Следующая тренировка прошла более или менее гладко, хотя под конец Жан точно также валился с ног и хотел как можно скорее прилечь, однако его окликнул Нокс и он лениво поплёлся к нему навстречу.

— Че хотел, — шипит Моро, откидывая голову на бок, видя привычную улыбку капитана.

— Я записался на занятия французского, поэтому хотел бы попросить помочь с этим, — произнёс Джереми, — Прежде чем отказываться, послушай. Отговорка, что ты не разговариваешь на нём неактуальна, я слышал интервью с твоей прекрасной речью. Отговорка, что ты не умеешь учить тоже в пролёте, Кевин рассказывал, как ты учил его французскому. Вроде, запас отговорок исчерпан, — задумался Нокс, а затем добавил: — И нет, я хочу начать с сегодняшнего вечера.

Столько много информации для Жана, но в каждый раз, когда тот указывал на рабочую отмазку, он поджимал губы в тонкую линию, хоть и не злился.

— Хорошо.

Слишком быстрое согласие влечёт за собой удивленный взгляд капитана.

— Хорошо? — переспрашивает.

— Я уже ответил, идём? 

Всю дорогу до общежития Джереми был все ещё в немом шоке, но выражение его лица приняло вновь спокойное выражение. По прибытию в квартиру, выяснилось, что Орион не дошел и решил отчалить к своей новой пассии, поэтому спустя время, усевшись удобно на диван, Джереми и Жан начали проходить азы французского. Это заняло не так много времени, как думал Моро. Почему-то он считал, что блондин более чем безнадёжен в этом вопросе, но ошибался, к счастью.

После тренировки кости ломило жутко, шея быстро затекала, а заметив явную усталость в взгляде француза, Джереми предложил перенести на более удачное время, брюнет не мог не согласиться.

— Могу я спросить? — Нокс резко заговорил, заглядывая в чужие глаза и замечая одобрительный кивок, продолжает: — Ты не любишь прикосновения?

Долгое молчание. Жан, скорее, думал что ответить и как это сформулировать.

— Я не привык к ним. В «Воронах» прикосновения имели два смысла: или это поле, или это боль, — пояснил Моро, замечая то обеспокоенное лицо, но не перебивая внимательно слушал. — Каждый вечер я подвергался пыткам. Несколько раз меня скидывали с лестницы, ещё некоторое время меня избивал сам Рико, но всё это было ничто в сравнении с днями, когда он подсылал ребят и смотрел, как они изде..

— Остановись, — на лице Джереми было много эмоций одновременно: от жалости и до непонятных дрожащих губ. — Это прошлое, помнишь? Оно осталось в дверях общежития «Воронов», сейчас ты здесь, — он взмывает руками, символизируя общежитие «Троянцев». — А прикосновения могут быть не только холодными и безжизненными.

Он сделал небольшую паузу, дабы Жан пришёл в себя и перевёл на него многозначительный взгляд.

— Я могу? — Джереми кивнул в сторону брюнета, а тот сглотнул, мотая головой в одобрительном жесте.

Это второе тёплое прикосновение от Джереми Нокса. Первое было тогда при просмотре фильма, сейчас оно было намеренным и не менее приятным. Он с осторожностью коснулся руки Жана, кончики пальцев скользили по многочисленным шрамам, измучивая тонкие линии, тогда Моро старался не концентрироваться на них, а следить за тёплыми подушечками пальцев капитана. Ладонь незаметно скользнула на чужую грудь, а затем остановилась на шее. Жан напрягся всем телом, это новое чувство комфорта расплывалось внутри него. Места не хватало, поэтому блондин пододвинулся ещё ближе, но старался проследить, когда он всё-таки пересекает черту этих личных границ. С шеи, где красовалось ещё пару шрамов, ладонь переводится на щеку, оглаживая вытатуированную цифру «3».

Жан вновь не понимал этих чувств, накрывших его. Он почувствовал тоже самое тогда в субботу и испугался. Возможно, это и есть «победить все страхи»? Тёплая рука Джереми Нокса продолжала гладить щеку и глаза Жана блестели, легкая дрожь окутывала его тело и он с трудом разбирал что делает.

Брюнет наклонялся так медленно, что улыбка блондина медленно меркла, но сам капитан не отстранялся, не останавливал, а рука, оглаживавшая раньше тату, остановилась на месте. Жан Моро не умел целоваться, всю жизнь он посвятил экси, выполнению своего долга, а когда сбежал из персонального ада, его погрузили в новый мир. Мир, где люди одаривают его искренней улыбкой, где они веселятся и живут одним днём. Мир, где помочь своему товарищу — звучит как обязательство. Мир, где он впервые в своей жизни касается человека и не чувствует боли, не получает удар или нож, рассекающий кожу.

Он накрывает губы Нокса и мир останавливается ровно на этом моменте. Джереми, кажется, тоже дышать перестаёт, а глаза закрывает моментально. Они целовались медленно, нежно, но одновременно так чувственно, как в последний раз в этой жизни.

Уже слишком поздно, чтобы разбираться со всем этим, поэтому завтра они обязательно поговорят об этом вечере. Завтра они обсудят дальнейшее развитие, хоть Жан и будет отнекиваться, повторять, что это была просто тренировка и он все ещё терпеть не может прикосновения, но когда Джереми будет невзначай касаться кончиком пальца его руки, тот будет замедляться и заново ловить связь с Землей.

Когда этот кошмар закончился, Жан поверить не мог. Когда этот кошмар закончился, Жан обрёл новый мир с совсем иными возможностями и смыслом.