После прибытия в особняк Коваллоне, М.М. так и не сомкнула глаз. Да, она не спала сутки, но джетлаг и дикий стресс не давали уснуть, у неё даже лежать не получалось. Хотелось ходить по комнате среди чемоданов, рвать на себе волосы и учить новые слова. Она в Америке. Она видела толпы людей, среди которых не встретится ни одного знакомого, но можно наткнуться на звезду в супермаркете или на утренней пробежке. Сразу по прибытии в дом, Дино сказал, что теперь они будут общаться только на английском, чтобы избавить её от любых признаков акцента. На это потребуются месяцы.

В шесть утра по местному времени девушка пошла искать кухню и кофе, не отрываясь от смартфона со словарём, и едва увернулась от скатившегося с лестницы Коваллоне.

– Ты что творишь?! – вскрикнула она, скорее от испуга, чем со злости, и, к своему удивлению, на английском.

– Прости-прости, – парень приподнялся, посмеялся, ероша свои и без того взъерошенные волосы, и поднялся на ноги.

М.М. стояла перед ним, уперев руки в бока.

– И часто ты так?

– Да, почти каждую ночь, – Дино добродушно пожал плечами. – Не волнуйся, я в порядке.

М.М. раздражённо прыснула и пошла на кухню, парень – за ней.

– Вот чёрт! – выругалась девушка, обнаружив на кухне навороченную кофемашину вместо привычной джезвы.

– Не так. “Вот чёрт”, – поправил её произношение Коваллоне.

– Вот чёрт, – сосредоточенно повторила М.М. и тихо посмеялась вместе с парнем. – Ты будешь корректировать только мою ругань?

– С нашей программой и твоим темпераментом она понадобится тебе раньше всего.

– Что не так с моим темпераментом?!

Дино посмеялся и включил кофемашину, показал все необходимые действия, проговаривая их.

– Нагреваешь машину, в это время насыпаешь и выравниваешь кофе в холдере. Это очень важно, иначе кофе получится плохим. Сливаешь воду, вкручиваешь холдер до упора. Чашку подай, пожалуйста. Тут двойная порция: тебе покрепче или побольше?

– П-покрепче…

– Покрепче.

– Покрепче. Ты к каждому слову будешь… как это... придираться?

Дино протянул ей чашку и стал вдруг очень серьёзным.

– Да. К предложениям пока бессмысленно, слишком много. Ты не спала?

– Нет, – М.М. села за стол и притронулась к горячему кофе.

Горячему и горькому, как её самые свежие воспоминания.

– Сахар?

– Нет. Я не ем сладкое.

– Зря, тебе пригодится, – многозначительно протянул Коваллоне и еле увернулся от выпавшего из рук холдера с горячей кофейной гущей.

– М? – М.М. решила не замечать его неуклюжесть, это всё выглядело так глупо, что она боялась перестать уважать своего нового наставника в первый же день.

– У тебя чуть больше месяца, чтобы пройти интенсив и быть способной совмещать учёбу с обучением от меня, – проговорил парень, усаживаясь напротив со своей чашкой кофе.

– Мистер Коваллоне суров со своими студентами? – усмехнулась девушка.

– Да, и ты скоро поймёшь, как дорого стоит твой характер тебе самой, – Дино посмотрел М.М. в глаза исподлобья, и та на мгновение замерла.

Он действительно непрост или пытается таким казаться? Она не понимала. Этот парень – какой-то контрастный душ впечатлений.

Дино уговорил её позавтракать, обещая соответствующую нагрузку позже, и девушка согласилась. Она стала очень щепеильно относиться к еде, иногда её это настораживало, но так ли много звёзд без пищевых расстройств?

– Архетип твоего образа – оборотень. Химера. Стоит начать всматриваться в него, и он меняется, его искренность и чувства вызывают сомнения. Типичнейший представитель архетипа – femme fatale – женщина-искусительница.

– Ты шлюху из меня хочешь сделать?! – воскликнула М.М.

– Не перебивай, – деловито, но беззлобно одёрнул её Дино. – Вся прелесть этого архетипа – в ускользающей, неуловимой динамике. Вот она хищница, вот – жертва. Вот спасает друга, но тем же самым предаёт его. Она страдает, но может укусить в ответ. Она никому не даёт расслабиться. Может быть сильной и слабой, взрослой и инфантильной, капризной и суровой. Грани одной личности, невыносимые, непостижимые, но и завораживающие. Я думаю, именно в это стоит сыграть. Сможешь?

– Мне кажется, ты просто описал мой характер.

– Тем лучше. Но мне кажется, что с незнакомцами ты всегда держишься нарочито холодно, я бы даже сказал, агрессивно. Тебе придётся научиться беречь это на защиту своей территории.

– О чём ты? – М.М. смотрела на парня хмуро, скрестив руки на груди.

– Вот об этом. Я твой коуч, а ты закрываешься от меня, будто я лезу, куда не просили.

– Я и не просила.

– Но ты здесь.

М.М. прожгла Дино взглядом, а тот оставался спокойным и доброжелательным. Он сидел в открытой расслабленной позе, и девушка вдруг ощутила это: давление чужой территории, что этот несолидный молодой человек гораздо выше её по статусу и полномочиям. Ей стало плохо. Она почувствовала себя непривычно маленькой и зависимой.

Парень молчал, пока её взгляд не изменился. Что-то она для себя поняла, а значит, можно было продолжать разговор.

– Твоя территория – всё, что принадлежит тебе. Только тебе. Твоё тело, твои чувства и эмоции, твоё отношение, твои вещи, твой талант и идеи. Иногда люди присваивают себе общую территорию: бизнес или другое дело, жильё, те же вещи, даже чувства – очень многие путают свои чувства с чужими, воспринимают чужие реакции через проекции. Отсюда поведение становится неадекватным, люди злятся и обижаются друг на друга. А больнее всего в исходе конфликта тому, кто позарился на чужое. Ты понимаешь, о чём я?

Девушка задумалась. Пока всё, что нёс Коваллоне, воспринималось ею, как бред, но она решила рассмотреть ситуацию с Мукуро с этой позиции. Она всегда злилась на него за то, что он не отвечает на её чувства. То есть зарилась на его территорию. Ей казалось, что если она влюблена, то он должен ответить. Теперь это казалось таким глупым. Потом она решила, что секс – это проявление чувств, потому что знала, что Рокудо не сорвётся к кому попало.

– Я не понимаю, – девушка разозлилась. – Выходит, он поступил правильно, а я – нет? Но почему?

– Я не читаю твои мысли, М.М. – заметил Дино, который всё время её размышлений спокойно ждал ответа, попивая кофе, но не отвлекаясь, не выходя из диалога.

Если бы девушка в этот момент не была так зациклена на себе, она бы даже оценила это. Но её выводила из себя необходимость вытащить историю наружу, чтобы парень помог ей разобраться. Либо скомкать и выбросить его странный “территориальный” подход.

– Он давно знал, что я влюблена. И постоянно давал понять, что ничего не будет. А потом он просто пришёл, и…– М.М. почувствовала наворачивающиеся слёзы, сжала губы, скрестила руки на груди и посмотрела в сторону.

– Мукуро-кун был в очень плохом состоянии, когда вышел со мной на связь, – Дино стал вдруг очень серьёзным. – Думаю, он не справлялся с потерями. И не смог отказать себе в желании стать ближе хотя бы с тобой, особенно когда я затянул с ответом и не добавил вовремя ту определённость, в которой он нуждался. Единственное, в чём он был уверен – что ты готова быть с ним в физическом плане. Ему не с кем было поговорить: он приучил вас к своей силе и самодостаточности. Ты оставалась единственной на его территории. Но он никогда не умел просить, умел только обмениваться. Никто не отдал и не получил больше, чем хотел.

– Он дал мне больше, чем, как я сама понимала, заслуживала в тот момент. Я действовала у него за спиной, попыталась завести на Мельфиоре уголовное дело. У меня ничего не получилось. Он запрещал что-либо предпринимать. И я не успела ничего рассказать ему.

– Это и есть вторжение на чужую территорию, какими бы ни были твои намерения, М.М. Ты, скорее всего, просто не видела другого выхода, кроме как обвинить во всём его. Он и сам себя винит, я уверен – позволил себе слишком много, а потом вынужден был выгнать тебя из дома. Только у него это право было: он даёт опеку, значит, может принимать решения. Ты наступила на его запретную территорию, значит, должна была просто уйти, но у тебя уже были другие планы.

– Откуда тебе всё это знать?! – огрызнулась М.М. сквозь слёзы.

– Я немного знаю вас обоих и неплохо разбираюсь в людях, – Каваллоне пожал плечами. – Это основа моей работы.

– Вытащить всю боль наружу и сказать “Сама виновата”?

– Это тоже неплохая практика. Если тебе долгое время плохо после расставания с кем-то, в момент расставания ошибка была допущена тобой. И чем дольше ты скрываешь это от себя, тем невыносимее тебе будет, тем сильнее портится твой характер – ты начинаешь атаковать и защищаться невпопад. Хочешь перестать разваливаться на части – иди проспись и начинай работать на износ, – Дино улыбнулся. – Всегда работает.

– А эта блаженная улыбка идёт в комплекте?

– Бессмысленный вопрос. Я твой коуч. Если я сказал делать так, ты должна так и делать, в точности, либо уехать. Если научишься взаимодействовать со мной на одной территории, поймёшь, как разрулить вопрос с Мукуро-куном.

– Ты не опасаешься разбрасываться такими заявлениями?

Коваллоне взъерошил волосы и улыбнулся.

– Как сказать… иногда опасаюсь, иногда я даже блефую, но с тобой сейчас честен. Делюсь тем, что точно знаю. Люди очень похожи, не думай, что то, что сработало на многих других, тебе не подходит. Это подростковое тщеславие – “Я особенный”. Только не по умолчанию. Можешь с этим поспорить, когда чего-то достигнешь, – с этими словами Дино развернулся и пошёл куда-то в недры дома.

М.М. осталась сидеть в слезах, в растерянности и в бешенстве от его слов. В голове всё так смешалось, что спорить с ним дальше не хотелось. Она быстро ушла в свою комнату, тихо прикрыла и заперла дверь и села на кровать, позволив себе разрыдаться в голос. Ей хотелось написать Мукуро, но она не знала, что. Только не об их расставании. В итоге, отложила телефон подальше и решила мочить подушку в одиночестве. Да, она сама всё испортила. И, как бы ей ни хотелось снова взять свои чемоданы и улететь обратно, подальше от этого придурка, она понимала, что лучшее из возможного – попробовать добиться того, чего Рокудо желал и что обеспечил ей. Продержаться неделю и вернуться к этим мыслям после. Это решение немного расслабило нервы, и девушка почти сразу уснула.

Разбудила её собственная тревожность – она должна начать работать уже сегодня. И хотя казалось, что она едва сомкнула глаза, прошло уже десять часов. Девушка вскочила и выбежала из комнаты. В гостиной с Дино сидела толпа незнакомцев в костюмах, а она даже не позаботилась о том, чтобы умыться и привести себя в порядок. От неловкости она просто замерла на месте, ожидая хоть слова от хозяина дома.

– Похоже, мисс тяжело переживает свой переезд, – заметил какой-то здоровенный лысый амбал.

– Ребята, мы, вроде, обсудили все ключевые вопросы. Если вы не возражаете, я попрошу вас отложить открытые вопросы на завтрашнее утро, – доброжелательно, но твёрдо проговорил Дино.

Гости тут же принялись жать ему руку и распрощались. Остался только Ромарио и какой-то блондинистый молодой человек. Казалось, он даже моложе неё.

– М.М.-доно, меня зовут Базиль, и я готов снимать вас хоть прямо сейчас.

Понять, что он говорит, девушке очень помогла камера, висящая у парня на шее.

– Похоже, ты вдохновляешь Базиля даже в таком виде, – разулыбался Коваллоне. – Есть настрой поработать, М.М.?

– Я немного не при параде, – буркнула девушка.

– Нет-нет, ваш образ сейчас совершенно неповторим. Нужно только переодеться.

– Да, вечернее облегающее платье выше колена и дико неудобные туфли на высоком каблуке а-ля босоножки, – задумчиво покивал Дино. – М.М., у тебя есть такое? А, ещё джинсы, косуха и ботинки под это дело. Второй образ.

– Второго нет. Я…

– Ромарио, разберись, пожалуйста. М.М., переоденься, причешись, но не поправляй макияж.

Совершенно не понимая происходящее, девушке развернулась и пошла выполнять указание. Красное строгое платье с открытой спиной, украшения под него, позолоченные туфли из тоненьких шнуров, которые она почти никогда не носила из-за жутких мозолей от них. В этом виде она и предстала перед обоими вдохновлёнными блондинами.

– То, что нужно, – кивнул Базиль.

Через пятнадцать минут они все ехали от окраины, где жил Дино, дальше за город. Высадились на обочине дороги и скомандовали девушке разуться и с туфлями в руках сесть к ограждению – как раз на повороте, там, где на фоне Нью-Йорк светился своим неоном. Она и не заметила, как стемнело.

– Хотите фото потаскушки, у которой не задался вечер? – усмехнулась М.М., опускаясь на землю и прислоняясь спиной к ограде.

– Есть в этом свой шарм, – ответил Дино, пока Базиль ставил свет и искал нужный ракурс. – Что тебе нужно, чтобы настроиться на образ?

– Ничего.

– Что бы ты сказала за кадром, если бы писала закадровые слова к этой сцене?

Девушка вздохнула и, помолчав, начала говорить.

– Это всё гораздо легче, чем в юности. С годами обрушение надежд входит в привычку, сердце холодеет. Но кто скажет, куда мы идём, когда молитвы наконец отвечены? И когда ответ на них – “Нет”.

– Замри.

Базиль несколько раз попросил её повернуть голову, немного менять позы и размять ноги руками. Всё это – под бесконечные щелчки камеры, но очень быстро, чтобы девушка не успела совсем замёрзнуть. В машине её закутали в плед и повезли обратно в город.

– Что дальше? – спросила М.М.

– Бар. Переодеться в туалете для тебя не будет проблемой?

– Я всё сделаю, – апатично ответила она, Дино обеспокоенно посмотрел на неё. – Я в порядке, у меня просто нет сил с тобой спорить.

– Зато честно, – усмехнулся он. – Базиль, кстати, тоже мой ученик, почти выпускник. Думаю, когда он выпустится, я уже не смогу так нагло эксплуатировать его талант.

– Каваллоне-доно обучил меня фотографии и компьютерной графике. Осталось опробовать себя в реальном деле, – парень и не думал спорить со своим коучем, и обоих это положение дел, похоже, устраивало.

М.М. привалилась головой к окну и почти не слушала. Мимо проплывали огни Нью-Йорка. Девушка не понимала, почему чувствует себя опустошённой и всесторонне несчастной. Это очень смахивало на депрессию, но она не хотела верить, что это надолго. Нужно было работать. Удивить и Мукуро, и себя. В тот момент очередной щелчок камеры немного отрезвил её.

– Ты что делаешь?

– Простите, М.М.-доно, но у вас был такой взгляд… К тому же, когда вы станете знаменитой, вам придётся жить с этим каждый день.

Девушка вернула взгляд обратно к проносящимся мимо улицам. Когда машина затормозила у бара, Ромарио передал ей сумку.

– Это второй образ.

– Я не вижу здесь джинсов, – нахмурилась М.М., рассматривая содержимое. – Юбка.

– Наш стилист лучше меня в этом понимает, – развёл руками Дино.

Девушка прошла через бар в сопровождении всех троих мужчин – они опасались, чтобы её никто не задел ни словом, ни, тем более, делом. Вышла к ним совершенно другой. Белая майка, клешёная юбка под кожу, косуха, тяжёлые ботинки и белые закатанные гольфы. Базиль достал из сумки палетку с гримом и стал подводить девушке глаза, нарисовал подтёк подводки, пару синяков на щиколотке и татуировку на руке. Все, кроме него, успели за это время немного выпить. Когда парень закончил, на столе оставили только початую бутылку Дэниелса и один стакан с виски. М.М. уже не просили что-то сказать, она прекрасно вжилась в роль, пообсуждав с ними возможные истории своей героини. Базиль смаковал каждый кадр: как она держит стакан, отпивает, подпирает лоб кулаком, зажмурившись. В ней накопилось столько усталости и боли, что небольшого изменения в мимике и позах хватило, чтобы полностью насытить снимки нужным настроением.

– От алкоголя утром я буду ещё более потрёпанной, чем сегодня, – проговорила М.М., когда они ехали обратно в дом.

– Во-первых, тебе не обязательно было пить. А во-вторых, у тебя пока нет конкретной задачи, кроме как показать себя со всех сторон. Базиль поможет тебе увидеть их все. В каком бы состоянии ты ни была, ты можешь продолжать работать. Это и называется “раскрыть потенциал”.

Следующим утром правы оказались оба. Выяснилось, что в доме Коваллоне есть несколько тематических комнат-студий: одиночная камера психбольницы или тюрьмы, роскошный кабинет, переговорная камера тюрьмы, цирк, роскошный кабинет, полностью белая комната, полностью чёрная и, конечно, просторная зелёная.

У М.М. покраснели глаза – её снимали с выбеленной кожей без косметики и с минимумом одежды: Базиль хотел, чтобы в кадре было только тело, рыжие волосы и эти уставшие покрасневшие глаза неземного фиолетового цвета. Потом одели в смирительную рубашку, нарисовали круги под глазами и сделали пачку фото с девушкой в окружении санитаров, уворачивающейся от шприцов.

Потом её отправили в СПА отмывать грим и помочь организму освежиться. По возвращении, ей слегка подвели глаза, нарисовали пару синяков и татуировок и сделали тюремные фото: в камере-изоляторе, в переговорке. Здесь М.М. должна была быть не истеричной, а сильной и агрессивной. Это у неё тоже получилось, хотя мышечной массы для внушительного образа и не хватило – Базиль обещал пририсовать. С ней сделали военные фото в форме, с оружием – в белой комнате. Тренировали изображать драку и фотографировали в процессе. Она играла какие-то образы даже во время еды. Вечером она просто рухнула в постель и больше не хотела шевелиться, но на её стене уже висели обработанные распечатки фото первого дня, и она увидела, насколько талантлив Базиль. Это были кадры фильмов, в которых она не отказалась бы сняться.

И так каждый день: грим, костюмы, игра образов, всё более сложная – с воображаемыми предметами, которые потом на удивление натурально моделировал Базиль. Её учили драться, лазать по скалам, верёвочным лесницам и канатам, затягивали в корсеты, поправляли осанку и, главное, английский. Дино помогал ей писать тексты к песням и согласовывал музыку. Обещал вскоре начать снимать клипы. Она не замечала, как пролетают дни, они целиком посвящались ей – это бесконечно изматывало, но она понимала, насколько сильнее и лучше стала за это время. Успех всегда вдохновляет. В эти дни, даже работая из последних сил, она ни разу не пожалела себя и не отвлеклась на былые проблемы. Восстановился железный режим сна, но пошли к чёрту все диеты – как и говорил Коваллоне, он обеспечивал достаточную нагрузку. По окончании почти бессонной рождественской суматохи длиной в три дня, когда итальянец наконец объявил выходной, М.М. задумалась о том, как дела у ребят в Японии. Ей стало стыдно, что она уже очень долго не писала им. У них там война, а она тут играет в актрису. Написала Хроме, но та не ответила ни через час, ни через два. Написала Мукуро – тот обещал скайп вечером, то есть после полуночи по местному времени, и тоже никакой информации не дал. Она вспомнила: в этот день должна пройти вечеринка в честь закрытия сессии и выборы президента студсовета. Поэтому все так заняты и поэтому же ночью будет уйма важных новостей.

Когда М.М. собралась взять такси и наконец прогуляться по городу, на телефон пришло сообщение от Дино: “Понимаю, что сегодня выходной, но я выслал тебе на почту предложения по использованию твоих фото в рекламе и список ближайших кастингов в новом году. Посмотри, плз, когда будет удобно”. Девушка хотела уже разозлиться или расстроиться, но следом за раздражением пришла вторая, более весомая мысль: сам Коваллоне работает вообще без выходных. Она вспомнила, как случайно подслушала телефонный разговор хозяина дома по пути на кухню: “В смысле, у тебя не остаётся времени на жизнь? Если эта профессия не твоя жизнь, то зачем ты тратишь моё время?”. Когда она зашла на кухню, он снова улыбался, хотя его тон во время разговора казался суровым и бескомпромиссным. Почему-то девушка вспомнила это с улыбкой. Ей было приятно осознавать, что те принципы, которые он передаёт своим подопечным, соблюдает и сам. Она решилась написать ему: “Есть какие-то наркотики, кроме работы, на которых ты сидишь?”. Он ответил практически сразу: “Она мой кокс, моя кислота и мой воздух”. М.М. не решилась больше ничего спрашивать. Открыла ноутбук, браузер, почту и погрязла в сортировке предложений до вечера. А закончив, поймала себя на мысли, что любая другая деятельность, настолько же интенсивная, как здесь, уже измотала бы её. Похоже, трудоголизм Дино не только непобедим, но и заразителен. М.М. только сейчас задумалась, был ли выходной проверкой, и если да – прошла ли она её.

Коваллоне говорил, что нельзя придавать слишком большое значение страхам о будущем и о результатах сделанного: “Берегите энергию, ребята. Заранее подсуетиться и позаботиться о будущем стоит, если вы можете на него повлиять, но ничего больше”, – а единственное, что она могла сделать сейчас – отоспаться. Неизвестно, когда Мукуро выйдет на связь. Она поставила ноутбук на свободную половину кровати, выставила максимальный звук и закрыла глаза. Телефон снова завибрировал. На этот раз Ромарио: “Я зарезервировал псевдоним Мичи “М.М.” Миракл, японский паспорт и виза в работе”. Они с Дино так легко предложили ей отказаться от имени, которое она ненавидела и из-за которого представлялась только двумя первыми буквами. Иногда ей казалось, что им просто даётся абсолютно всё, но чем дольше она жила этой жизнью, тем лучше понимала, что всё это – результаты огромной работы, которую они уже проделали и продолжают по сей день.

Так было и с Мукуро, который содержал всю свою банду и ни разу не заикнулся об этом. До появления Мельфиоре он никогда не показывал усталости, и его никто не благодарил за то, что он делал. Она была невнимательной и жадной, хотела откусить от общего пирога побольше. Даже когда якобы пыталась помочь, её целью было оказаться лучшей для него, и о втором варианте развития событий она тогда не думала. Ей больше не хотелось обвинять его во всём случившемся между ними – Рокудо был щедр и деликатен с ней, и теперь, поработав до седьмого пота, она понимала это. Но как правильно завершить их конфликт, она до сих пор не поняла. Видимо, придётся ещё подождать, пока прогноз Дино не сбудется. Или всё случится само, когда он ей позвонит.