Если бы сестра узнала, она бы очень долго смеялась. Но ее здесь нет. Зато напротив сидит школьный психолог и улыбается так, что скулы сводит.

      Ванесса все-таки отвела меня к психологу, женщине по фамилии Мартин. На вид миссис Мартин лет двадцать пять — тридцать. Правильные черты лица, слегка раскосые зеленые глаза и чуть пухлые губы. Длинные каштановые волосы собраны в аккуратную косу и перекинуты через левое плечо. Идеально выглаженная белая рубашка и брюки с завышенной талией подчеркивали ее длинные ноги и тонкую талию. В общем, миссис Мартин выглядела так, словно сошла с обложки журнала.

       — Итак, Блум, — голос женщины был до отвращения полон бодрости и позитива. — Как у тебя дела? Твоя мама говорит, что ты стала больше учиться.

      Я сидела на кушетке, внимательно рассматривая грамоты и сертификаты на стене, и прикидывала свои шансы скосить под ребенка. По всему выходило, что они очень малы. Актриса из меня по-прежнему никакая, остается только недоговаривать и переводить тему.

      — Все хорошо, миссис Мартин, — крепче прижав записную книжку к груди, едва сумела подавить обреченный вздох. — Просто мне было скучно, а все мультики я уже пересмотрела.

      Без телефона под рукой и любимых наушников мне было некомфортно. Говорят, что избавиться от привычки можно в среднем за двадцать один день. Так вот, смело заявляю, что это вранье. Два с половиной месяца в новом мире не избавили меня от практически болезненной потребности слушать музыку. Без своих наушников и телефона, что практически всегда находились под рукой, я чувствовала себя неуютно. То и дело возникало острое желание взять в руки телефон и пропасть в ленте соцсетей.

      Большую часть моих любимых песен еще не написали, а существующие я уже выучила уже наизусть. Майк от одного только упоминания AC/DC морщится так, словно съел кусок лимона, а Ванесса, кажется, познала дзен, настолько ее лицо становится безмятежным во время моих подвываний песням.

      С фильмами и книгами дела обстояли примерно так же.

      Поэтому из всех развлечений оставалась только учеба, но и она не занимала много времени (третий класс ведь, нет той кучи заданий, от обилия которых хотелось повеситься). И благодаря этому я нашла одну ма-а-аленькую проблему: я думала на русском, а разговаривала на английском. Иногда при разговоре могла случайно перейти с английского на русский, чем неоднократно шокировала как новопоявленных одноклассников, так и учителей. Хотя русская речь выходила корявой, с диким акцентом, я упорно продолжала тренировать свой голосовой аппарат в своей комнате, когда все уже спали. Это стало чем-то вроде привычки по утрам и вечерам по памяти читать стихи или вспоминать тексты песен.

      Разрабатывала я так же и мелкую моторику и улучшала почерк. Блум уже два года ходила на художественный кружок, так что с моторикой особых проблем не было, но зато они были с письмом. Я привыкла к тому, что ручка свободно помещается в руку, вот только этому телу было восемь лет, пропорции нового тела не соответствовали прежнему. В итоге ручка вдруг оказалась большой, а рука — маленькой. Из-за этого буквы выходили неровными, кривыми, что меня очень сильно раздражало. В прошлой жизни я очень долго работала над своим почерком. И знаете, результат стоил всех тех часов, что я отсидела за прописями. А теперь… теперь приходилось делать все заново.

      Ровно два часа в день я уделяла на работу над почерком: брала любую книгу и переписывала главы. Медленно, аккуратно выводя каждую букву. Затем переписывала этот же текст, но уже с переводом на русский. За две недели таких ежедневных упражнений почерк разительно отличался от прежнего. А еще через неделю он стал походить на прежний.

      И ничего не предвещало беды (да и с чего бы?), как я крупно так лоханулась. В один прекрасный день учительница попросила написать в течение урока маленькое сочинение на тему «Мой любимый цвет». Ну, я и написала. На русском. По какой-то неведомой мне причине мой мозг не заметил никакого подвоха, и я спокойно сдала свою работу. Наверное будет излишне говорить, что учителя я, мягко говоря, сильно удивила?

      После этого инцидента Майка и Ванессу вызвали в школу.Там их вежливо попросили сильно не нагружать ребенка дополнительными занятиями, ибо он уже не знает на каком языке разговаривать и писать. Стоит ли говорить, что до этого момента Майк с Ванессой ни сном, ни духом не знали о моих бзиках?

      И вот именно после этого Ванесса договорилась со школьным психологом о сеансах два раза в неделю. Я не сопротивлялась. А смысл? Все равно ведь идти придется.

       — Да? И какой тебе больше всего понравился?

      Я встрепенулась и перевела взгляд на женщину.

       — Последний единорог*.

      Этот мультик и вправду был одним из любимых в детстве. Недавно его транслировали по телевизору и я предавалась светлым воспоминаниям детства, параллельно делая математику.

      Миссис Мартин кивнула и что-то чиркнула в своих записях.

       — Что на счет друзей? У тебя есть лучший друг?

       — М-м-м, не знаю? — я по привычке пожала плечами, — Я хорошо общаюсь с одноклассниками.

      Ещё одной проблемой было то, что, по мнению «взрослых» я крайне не социализирована: я практически не общаюсь с одноклассниками вне школы, а друзей с кружков у меня и подавно не было.Мало кто из детей хотел общаться с девочкой, которая постоянно пишет что-то непонятное и редко смотрит мультфильмы.

       — А как же Митси? Если не ошибаюсь, вы дружите с детского садика, — женщина повторно сделала какую-то заметку в своем ежедневнике.

      От имени соседской девчонки я непроизвольно скривилась. Понятия не имею, чем Блум зацепила этого девятилетнего ребенка, но стоило ей меня увидеть (порой мне казалось, что у нее имеются глаза на затылке), как она забывала обо всем и приклеивалась ко мне словно банный лист. Честное слово, я перерыла всю память Блум, но не нашла ничего что могло бы спровоцировать такую вражду между детьми. Так что во время совместных уроков я усиленно давила порывы показать мелкой заразе средний палец и послать далеко и надолго.

      Видимо что-то разобрав из моей немой пантомимы, миссис Мартин завязала легкий ничего не значащий разговор. Хотя, может женщина и сделала какие-то выводы, не знаю.

***

      В итоге мы проговорили еще где-то с час, после чего на вежливой ноте распрощались с женщиной и я, наконец-то, направилась к выходу из школы.

      Вообще, сама школа Гардении мне нравилась: большое белое трехэтажное здание с множеством широких окон и достаточно большая территория перед зданием. Внутри практически весь первый этаж был заставлен железными шкафчиками точь-в-точь как из американских сериалов. Вначале я не понимала для чего они нужны, но увидев стандартное «снаряжение» школьника (в которое входит: комплект учебников и тетрадей, достаточно увесистый пенал, дополнительный груз в виде красок, альбома, карандашей, папки для трудов; плюс — литература для внешкольного чтения; плюс — сменная обувь и форма на физкультуру) оценила всю целесообразность данной мебели. Так же на первом этаже находятся столовая, библиотека, кабинет администрации и около десятка кабинетов.

      В основном все уроки у меня проходят на первом этаже, так что обстановка остальных этажей для меня пока еще загадка.  

      Гардения — небольшой туристический городок в штате Орегон, между Пасифик Сити и Линкольн Сити. Город не то что бы совсем маленький, но большая часть жителей друг друга знают. Сюда довольно часто приезжали туристы, поэтому здесь много гостиниц с яркими вывесками и огромное количество туристических магазинчиков. Идеально чистые улицы, аккуратные ухоженные клумбы с цветами по всему городу.

      По привычке потянулась к заднему карману джинс, надеясь волшебным образом нащупать там наушники и телефон, но рука замерла на полпути, а я мысленно выругалась. На дворе 1997 год, даже известные раскладушки не вышли в продажу, не то, что сенсорные.

      Вздохнув, заправила отросшую прядь челки за ухо и направилась к светофору. Если пройти немного вперед, то можно будет срезать через парк целый квартал и практически напрямую выйти к дому Подафф. Эта дорога была намного короче, чем, если бы я обходила два квартала. Сейчас очень сильно хотелось запереться в своей комнате и просто полежать на кровати ни о чем не думая.

      Тихо насвистывая под нос веселый мотив песни, практически дохожу до парка. В самом парке было много людей: родители с детьми, несколько шумных компаний подростков и влюбленных парочек на свидании. Я прохожу мимо них, направляясь в дальнюю часть парка, оттуда можно быстрее дойти второго выхода из парка. По какой-то неизвестной мне причине эта часть парка выглядела не так ухожено как остальные, из-за чего тут бывает мало людей.

      Деревья впереди начинают редеть, шум машин становится громче, и я собираюсь ускорить шаг, но застываю на месте с поднятой ногой.

      Господи! Змея! ЗМЕЯ! Ползучий гад не мигая смотрит на меня, а я стремительно впадаю в панику. Он меня сейчас съест! Или укусит! И я буду медленно и мучительно умирать от яда! Мамочки, заберите меня отсюда! Некстати вспомнилась старая передача, где вылавливали огромную, нет, просто гигантскую анаконду из водоема. В глазах темнеет, меня заметно потряхивает, а по спине течет пот.

       — Эй! Ты чего там застыла? — звонкий девичий голосок раздался откуда-то справа, но я не отвожу взгляд от рептилии. Мало ли, может я успею ее отпихнуть ногой до того как она укусит меня.

      Послышалось копошение и через несколько секунд меня схватили за руку:

       — Просто отойди в сторону, он тебя не тронет, — уверенно говорит обладатель того же голоса и тянет назад.

      Высунув язык, змея что-то прошипела (и этим едва не довела меня до сердечного приступа), а после, перестав меня гипнотизировать, шустро уползла в кусты. Господи Боже, я никогда больше не буду ходить через парк. Ну нахрен.

      Чтобы не упасть от слабости в ногах крепко схватилась за чужую руку. Ползучих гадов я панически боюсь с детства. Помнится, началось все с фильма «Анаконда»*, когда маленькая впечатлительная я решила на ночь глядя посмотреть со старшей сестрой страшилку. А я была, повторюсь, очень впечатлительным ребенком. В результате от одного только вида змеи мне становится не по себе.Один раз в зоопарке я чуть в обморок не грохнулась от вида «безобидной змейки», которая в толщину была как три мои руки!

       — Может, ты уже отпустишь мою руку? Змея давно уже уползла, — хэй, можно чуть повежливей? Я тут себе чуть инсульт не заработала.

      С трудом разжала пальцы на чужой руке. И только я собралась поблагодарить своего спасителя, как все слова застряли в горле.

      Слегка растрепанные короткие русые волосы с зеленым оттенком, хмурый взгляд светло карих глаз.

      Ну здравствуй, Селина.