Дима плюхнулся лицом в толстую пуховую подушку. Похмелье начинало нагонять его головной болью и тошнотой. Он со стоном потерся носом о наволочку и открыл глаза. Непослушной рукой нашарил выпавший из кармана телефон и включил экран. Никаких уведомлений, кроме тех, что написал какой-то идиот касательно рабочих моментов, считавший, что клиент всегда прав, а фотограф обязан был ответить ему даже ночью. Заблокировав контакт кретина, Дмитрий открыл переписку с Борисом. Сообщения так и не были прочитаны. Это было странно.

      Возможно, он очень сильно обидел бритого, и тому требовалось личное пространство и возможность побыть наедине с собой. Но всё же…

      — Ты ж в любое время мне отвечал, — задумчиво протянул Димка.

      Он перевернулся на спину и набрал нужный номер. Поднеся телефон к уху, он слушал длинные гудки, которые заканчивались автоответчиком. Повторил действие снова. И снова. Парень уставился на телефон, пытаясь понять, что чувствовал по этому поводу. Неоформленное смутное беспокойство образовалось комком в животе. Борис не отвечал, потому что не хотел разговаривать, или?..

      Это «или» Диме охренеть как не понравилось. Он сам не знал, что имел в виду под «или». Слишком много вариантов разом. Борис сослепу всё-таки разбился где-то по дороге домой? А, может, работа (Дима и знать не знал, кем тот работал) вынудила мужчину батрачить и ночью? Или тот неизвестный недоброжелатель напал на него, и теперь Борис лежал где-то в овраге еле живой?

      — Бред! — громко сказал вслух фотограф.

      Однако под ложечкой засосало. Дима сел, раздумывая.

      Дураком он никогда не был, как и не имел особого доверия к людям, постоянно с ними контактируя в профессиональной сфере. По юности, ещё в школе, он работал в автосервисе, чтобы скопить денег на первый достойный фотоаппарат, и его опыта вполне хватало для знания, что колеса не лопались посреди дороги, просто по приколу. Для этого, как минимум, нужно было приложить усилие. Стороннее. И, коли Дима был верен в своих догадках, то соседа кто-то целенаправленно стремился угробить.

      Парень вновь набрал номер, уже с нарастающим беспокойством. Он вроде никогда не был параноиком, но в данный момент дурное предчувствие не давало ему покоя. Если с Борисом что-то случилось…

      То что? Они не были партнерами или кем-то ещё. У Димы не было причин трястись над взрослым мужиком, который в жизни явно повидал больше многих. Борис был сильным и ответственным, так что мог позаботиться о себе сам.

      Дима прикусил щеку изнутри.

      Конечно, мог. Однако, теперь Дима понимал, что его беспокоило с самого начала их нелепых отношений. Борис был слишком щедрым и добрым. За угрюмой, почти преступной внешностью, пряталось большое, робкое сердце. Сердце, которое нуждалось в заботе, как бы по-детски это ни было. Это было странным ощущением — что Дима хотел кого-то защитить настолько сильно.

      Он спустил ноги на пол и направился в коридор, на ходу снова набирая номер соседа. В прихожей он прихватил ключи, а потом вышел в одних тапках в подъезд, наотмашь захлопнул дверь своей квартиры. Гудки тянулись и тянулись, намекая, что даже после сотни таких парню никто не ответит, сколько бы не названивал.

      Лифт ехал слишком долго. Димка слышал его этажами ниже, но у него не хватило терпения дождаться. Он быстрым шагом вышел сквозь лестничную арку и через две ступеньки побежал вниз, цепляясь за перила на поворотах. На нужном этаже парень завернул за угол и встал столбом.

      Там красивая женщина средних лет передавала за порог мужчине хитрого вида спортивную сумку. Делали они это в квартире Бориса. Дима в последний раз набрал номер соседа, отупело пялясь на «гостей». Ответа в очередной раз не получил.

      Люба повернула голову в сторону звука шагов и увидела бледного лицом молодого человека, которому едва ли набралось бы за тридцать. Догадка промелькнула в её замученной за ночь голове, и она озвучила мысль вслух:

      — Дмитрий?

      Его глаза на мгновение расширились, а потом он кивнул, держась с незнакомцами настороже.

      — Я — Любовь, бывшая жена Бориса. Это — Константин, — она указала на плутоватого мужчину, и тот улыбнулся Диме.

      — Что происходит? — парень перевел напряженный взгляд с него обратно на Любу.

      Они многозначительно переглянулись, от чего Диме захотелось дать им обоим подзатыльников. Они тратили его время и терпение игрой в увертки и трагичное молчание. Он уже понял, что что-то пошло не так, поэтому любая заминка и попытка «не задеть» только раздражали.

      Но тут же вслед за раздражением внезапно пришло смущение. Любовь и Константин знали его имя. Борис говорил им о нём.

      — Где? — Дима кивнул подбородком в сторону хаты соседа.

      — В больнице, — ответила Люба, и в её чертах лица парень узрел тяжелую печать усталости. — Какие-то отморозки напали.

      В больнице? Мозг Дмитрия как будто одновременно отказал и вместе с этим максимально заработал.

      — Украли что-нибудь? — уточнил он.

      Константин нахмурился, словно мысленно укорил себя за то, что не понял этого раньше. До Любы тоже медленно дошло. Если не забрали ничего из личных вещей, то хотели не ограбить, а навредить или убить. Бывшая жена Бориса наполнилась гневом:

      — Вот уроды!

      Диму не покидало мнение, что уродом был один конкретный человек. Сперва он испортил краску на машине, потом проткнул шины, а этой ночью послал кого-то нанести соседу физический вред. Похоже, ублюдку не нравилось, что Борис проигнорировал прошлые нападки. Наверняка, он следил за каждым шагом бритого. У фотографа разболелась голова. Излишне много событий на одну ночь.

      — Ты поедешь с нами! — заявила Люба, выводя Дмитрия из состояния прострации.

      — Зачем? — воспротивился парень, на самом деле надеявшийся, что его возьмут с собой.

      Люба выгнула бровь, закрывая замки ключами.

      — Ты — его мужик, вот и будь добр.

      — Ага, поехали, женишок, — Константин нагло улыбнулся и пихнул спортивную сумку Дмитрию в руки.

      Они с хиханьками прошли мимо парня, который от возмущения едкого ответа не нашел. Он посмотрел на свои голые ноги в тапках, пропотевшую футболку и чем-то заляпанные штаны, потом на сумку с вещами Бориса и одним вздохом забил на всё огромный болт.

***

      Можно сказать, что он отделался малой кровью. Никаких серьезных повреждений внутренних органов медики не выявили: сломано пару ребер, легкое сотрясение мозга, несильный ушиб почек, отек слизистой глаза и ссадины по всему телу, которые причиняли не более, чем зуд. Борис лежал под капельницей и был готов хоть сейчас вернуться домой, но лечащий врач строго наказал ему остаться на пару дней в клинике, в чём лично пациент надобности не видел. По молодости и то прилетало сильнее. Довольно сложно было избить кого-то его крепкой комплекции и нанести значительные повреждения.

      Их было трое. Все в масках, все не разговорчивее рыбы. Они точно были наняты кем-то сторонним с конкретной целью. Борису открыто дали понять: я знаю, где и когда ты бываешь, и могу в любой момент пришлепнуть тебя, как муху. Бритый же мог только удачи пожелать тому, кто точил на него зуб. За себя он не боялся, а вот за близких имел серьезные опасения. Наверное, стоило перестать общаться с Димкой…

      — Граждане, ну, неприемное уже время!

      За дверью слышались возмущения дежурной медсестры. Судя по всему, Люба и Костя отказались просто передать вещи, которые он попросил привезти, и пытались прорваться к нему в палату. Что ж, это было понятно. Ранее они услышали шум с балкона и нашли его всего в крови у подъезда. Любино белое лицо сложно было забыть.

      — На пять минут! Не больше! — рявкнула медсестра. — Какие фрукты?! Уберите! Мне нельзя брать! — и следом намного тише: — Ага, спасибо… Ой, яблочки какие! Давайте, минуточек пятнадцать у вас есть.

      Борис негромко рассмеялся и мигом сморщился, когда ребра отозвались болью.

      Первым в палату зашел Константин, пока Любка о чем-то шепталась с дежурной. Его наглая улыбка почему-то показалась Борису ещё более нахальной, чем обычно. Плут прямо лопался от удовольствия, и бритый надеялся, что это никак не было связано с ним.

      — Убери, пожалуйста утку, — еле слышно попросил Боря у знакомого. — Запни под кровать, чтоб Люба не видела.

      Почему-то показаться слабым перед женщиной для него было сравнимо поражению. Ему было стыдно уже за то, что он доставил паре гору проблем, и им приходилось с ним возиться.

      — Что говоришь, мой хороший? Уточку тебе подать? Умаялся, наверное, золотой мой, даже пописать нормально не можешь?

      Костя, резко отвернувшись, подавился смешком, а Борису захотелось зарыться под плинтус и сдохнуть. Он любил ехидный Димкин голос, но, сука, не сейчас, пожалуйста.

      Парень выпрыгнул из-за спины Кости и бросился к обсуждаемому предмету, из-за чего мужчины в комнате дружно задохнулись. Фотограф с Костей — от желания заржать в два горла, а Боря — в беззвучном ужасе от неотвратимо несущегося на полной скорости к его утке поезда по имени Димка.

      — Ты, блядь, лизни ещё её, — красный, как рак, выдавил бритый, глядя, как приторно-заботливо (уёбок) парень протянул предмет ему.

      — Ну, если хочешь, — невозмутимо пожал плечами Димка и ме-е-едленно поднес утку к себе.

      Следом послышался взрыв смеха Кости, а Димка мигом оказался животом на коленях Бориса. Утка неприлично громко упала на пол, а Борис с рычанием принялся лупить фотографа по заднице.

      — Что. У. Тебя. За. Характер. Такой. А, — он от души припечатывал его по ягодицам через каждое слово.

      — Мужики, тормозите! — Константин осел на корточки, утирая слезы. — Щас сдохну!

      — Ох! Сильнее! — Димка слащаво издавал стоны, а потом удивленно произнес: — Погоди, это у тебя там костыль какой-то спрятан, или ты рад меня видеть?

      — Молчи, болезный, блядь!

      — Мужики, хоро-ош!

      — А-ну, заткнулись, нахрен!

      Командный рев Любы разом заткнул баловней. Для закрепления эффекта она отвесила каждому подзатыльник и особенно сильно досталось будущему мужу, который надулся.

      Борис вдруг ощутил, как Дима поглаживает пальцами его ладонь. Сам того не замечая, он продолжал это делать, пока Люба отчитывала Костю, сделав его виноватым за всё и вся. Естественно, Диме было в кайф, потому что цирк устроил он, а досталось кому-то другому. Боря смотрел на него, пока парень не перевел на соседа взгляд.

      — Привет, — Димка усмехнулся.

      — Привет, — тоже улыбнулся Боря.