Зима в Грустном была мокрой. Портовый город находился южнее столицы или Безымянного, где уже лежали пышные снега. Здесь же снег превращался в грязь, не успев долететь до земли. Потому Хранители, закончив здесь свои дела, поспешили в Грозный.

Столица уже была наряжена к празднику Сотворения. Рыночная площадь, дома людей и даже ёлки в сквере были увешаны зимними светлячками в маленьких баночках или магическими огоньками. На некоторых окнах стояли белая и чёрная свечи. Ёлки в сквере украсили хрустальными шарами, серебряными игрушками и атласными бантами. Идти вдоль нарядных ёлок было приятно, они дарили ту атмосферу праздника, которой ещё не было в других городках. На тротуарах, усыпанных снегом, пролегало всего две цепи следов ― горожане наслаждались нетронутым белым снегом, потому предпочитали ходить уже по пройденным тропинкам. Чуть дальше, на полянке, красовались десятки снежных ангелов, сделанных детьми и взрослыми, а за ними возвышалась деревянная горка, залитая льдом. Ребятня и взрослые скатывались оттуда кто на чём: на ледянках, картонках или снятом пальто. И дети, и взрослые, и даже животные ― все были готовы к празднику, хотя он только в конце месяца.

― Снег идёт, ― задирает голову ангел, ловя на нос крупную снежинку.

Астарот мягко улыбается, смотря на Рафаэля. Снег и правда шёл. На безоблачном небе прослеживался круг солнца и оттого снегопад был наиболее красив. Ангел, не понимающий столичных нравов, утопает по колено в сугробах, выходя на середину белой полянки. Он набирает в уже замёрзшие ладони горсть снега и весело подкидывает её над головой. Астарот лишь поправляет шарф, утыкаясь в него носом. Ему здесь непривычно холодно. Демон привык встречать День Сотворения в Астрале, а там тепло, местами даже жарко. На щеках ангела блестят искорки веснушек, на персиковой коже почти не видно морозного румянца, в отличие от фарфорово-белой демона. На щеках Астарота горит яркий румянец, отливающий серым. Демон борется с желанием сотворить тёплую сферу, но нарушать снежную красоту столицы не хочется, а тепло точно растопит снег.

― Раф! Ты не хочешь домой? Мы на улице с раннего утра, ― высунув нос из спасительного тепла, Астарот почти сразу жалеет об этом. Нос быстро замерзает, а попытки согреть его в руках приводят лишь к неприятного шмыганью.

― А ты сваришь глинтвейн? ― в глазах ангела всё ещё плещутся весёлые снежинки, а сам он возбуждённо пружинит. Астарот страдальчески закатывает глаза.

― Сколько можно пить? Зима не успела начаться, а я уже раз пятый готовь тебе глинтвейн? ― недовольно бурчит демон, но разворачивается в сторону дома, безмолвно соглашаясь.

― Ты тоже любишь горячее вино.

По пути к домику, где остановились Хранители, Рафаэль провожал взглядом каждое украшение, потирая покрасневшие и замёрзшие ладони. На рыжих кудрях, на спех стянутых лентой, осели снежинки. Астарот вздыхает, бурча что-то про тепличных ангелов, и стягивает с рук перчатки, отдавая их ангелу. Рафаэль благодарно их принимвет, спешно погружая пальцы в тепло.

Дома Рафаэль первым делом бежит разжигать камин ― у ангела дела с огненной магией обстоят лучше чем у демона. Астарот, заглянув в кладовку, направляется на кухню, придерживая бутылку красного вина. Он просматривает шкафчики, выискивая корицу и сушёную гвоздику. Рафаэль из гостиной кричит, что хочет глинтвейн с имбирём. Астарот не уверен, что этот корешок завалялся где-то на кухне, но всё же пересматривает шкафчики и мешочки. Имбирь, на удивление, находится. Астарот ставит на печку кастрюлю, выливая в неё вино. Пока оно нагревалось, демон очистил и разрезал корешок имбиря, отобрал пару палочек корицы и отсчитал несколько бутонов гвоздики. Пряности отправились в вино спустя пару минут. Вино снимается с огня, когда от него начинает идти пар. Астарот закрывает кастрюлю крышкой и накидывает сверху махровое полотенце. Пока вино настаивается, он достаёт стеклянный чайничек, проверяет ситечко у носика и споласкивает его в воде.

Ангел заглядывает на кухню, когда демон переливает вино в чайник. Рафаэль замирает на пороге, прикусывая губы, чтоб с них не сорвался ни один звук. Если Астарот опрокинет на себя горячую кастрюлю с не менее горячим вином. То глинтвейна он не увидит как своих ушей.

― Я тебя слышал, что-то хочешь? ― оборачивается Астарот, ставя опустошённую кастрюлю на полотенце, которым накрывал её.

― Спросить, когда ты закончишь, ― Рафаэль входит, присаживаясь за стол.

Астарот подхватывает две стеклянных кружки на высоких ножках и ставит чайник на стол. Рафаэль разлив напиток, блаженно делает первый глоток. Демон усмехается, следуя его примеру. По гортани пробегает обжигающе горящий комок, останавливаясь в желудке, вслед за этим по телу разливается тепло.

― Божественно… ― Рафаэль прикрывает глаза, мыча от удовольствия.

Совсем скоро в натопленном помещении становится жарко от алкоголя. Глаза подёргивает полупьяной дымкой. Астарот облокачивается о стол, кладя щёку на костяшки пальцев, и заворожённо смотрит на ангела.

― Как же ты прекрасен.

Рафаэль улыбается. Искорки на его щеках в удовольствии вспыхивают ярче, хотя он пытается стыдливо опустить взгляд.

― Ты не хуже, Ас, ― улыбка змеится на ангельских губах. ― Если не лучше. Ты напился вместе со мной в середине дня.

Астарот фыркает и недовольно поджимает губы.

― Такой момент испортил.

― Я тебя люблю, Астар.

Астарот расплывается в улыбке, мягко смотря на ангела, Рафаэль отвечает ему тем же.

― Я тебя тоже, ангел.