Они пропустили два автобуса, но Борис совершенно не ворчал. Он нашел недалеко от остановки ларек и вернулся с шаурмой и бумажным стаканчиком эспрессо для Олега.

      — С института, наверное, этой дряни не ел, аж соскучился, — после первого укуса заурчал. — Черт, до сих пор вкусно.

      От кофе у Олега запотели очки. Глеб написал четвертое сообщение, о том, что почти подъехал к Щелковской. С неба сыпались приятные снежные хлопья, они оседали на волосах и плечах ненавязчивым напоминанием возраста, и в целом все неплохо.

      Борис смог наконец поговорить с женой, да, пока сложно, но Олег дал телефон проверенного семейного психолога, никто не воспринимал поход на сеанс как спасительную панацею. Однако Борис с привычным нажимом стал «разбираться с проблемой», со стороны это походило на продолжение игры в начальника, у которого даже косяки под контролем, расстаться с выработанным годами защитным механизмом не получилось. И все-таки лед тронулся: Ира больше не запирала дверь в спальню.

      Олег замечал положительные перемены в друге, аккуратно подбадривал, не углубляясь в подробности, а сейчас послушно рассматривал фотографии дочки Бориса и подмечал сходство.

      — Она вообще бандитка, я ей Цоя и Шевчука на ночь включаю.

      — Видно, — Олег укусил уже от общей шаурмы и предложил. — Ты ей Гребенщикова дай, он и как колыбельная хорош, и по-светлому крут.

      Глеб прибежал ко второму стакану кофе, запыхавшийся, плотно укутанный в огромный шарф и с букетом светлых ирисов. Интуитивно потянулся сначала к Олегу, хотя Борис встретил его весьма миролюбиво, невзирая на внезапно кудрявые от химии волосы. На фоне засыпанных снежной сединой друзей он смотрелся трепетным вьюношей, запутавшимся в личных связях, как в наушниках.

      Борис прыснул смехом:

      — Хорошо, что ты у нас казак, Глебка.

      Тот сносил насмешки с переменным успехом, в трудные минуты Олег деликатно сводил градус подколов на «нет», менял тему. Судя по заботливо завязанному шарфу и отдохнувшему лицу, кто-то у Глеба появился, или Глеб у кого-то. Не суть важно, главное, что мереховик получал от кого-то долгожданное внимание.

      Сидя в автобусе, Олег оценил внезапную легкость в их общении. Каждому есть что рассказать, порой получалось нескладно. Конечно, на месте станет не так весело, они только учились общаться друг с другом без Сани. Невольное упоминание о нем делало Бориса хмуро-тоскливым и по-своему поэтичным, ему нравилось идеализировать их дружбу. Глеб тоже не отставал, просто в его грусти проявлялось больше детской гордости, мол, вот какой он (у меня) был. Олегу хотелось также обрисовать и свое состояние, но ничего, кроме «сложно», подобрать не мог.

      Он знал, сколько у их троицы проблем и недостатков вместе и порознь, только вопреки привычному скепсису теперь ему нравилось думать, что все шло по гармоничному плану.

      Глеб старался объяснить значимость «Фонтана» Дюшана в современном искусстве, Борис слушал, лишь иногда отпуская шутливые комментарии, и разговор получался менее осмысленным и более живым. Олег отдыхал, наблюдая за ними.

      Сочинять не получалось, но он не торопил события. Саня же сказал «не сейчас», надо просто подождать.

***

      — Не забывай, где б ты ни был, любимый мой! — пел звонким, еще мальчишеским, голосом Глеб.

      Ему стало жарко, он расстегнул куртку и стянул с тонкой шеи шарф, раз мама не видела. Приятно хмельной Борис приплясывал и насвистывал невпопад песне. Сейчас они вдвоем казались по-своему созвучными и похожими.

      Олег наблюдал за ними поверх роговой оправы и прикидывал, какой нагоняй они получат, и как можно минимизировать возможный урон.

      — Не забывай в самый солнечный день, ночью самой глубокою, помни меня! — тянул Глеб, стараясь перекрыть гогот Бориса.

      — Пьяные идиоты, — заключил Олег. — Сань, а это из какого фильма?.. Сань?

      Александр незаметно отстал от них, стоял позади шагах в сорока, сунув руки в карманы, и смотрел на друзей со странно-широкой улыбкой.

      — Сань, ты чего? В голову ударило?

      — Нет, просто все круто. И я все равно потащу вас сюда снова, так и знайте!

      — Да иди ты к черту! — крикнул весело Борис и с разбегу уронил Сашку в сугроб.

      Они закидывали друг друга снегом, стараясь насыпать побольше за шиворот. Глеб поспешил присоединиться к возне, а Олег только покачал головой:

      — Пьяные идиоты, — за что почти тут же получил снежком в щеку.

      Как Олег ни старался, к экскурсионному автобусу они вернулись с опозданием. Румяные, взмокшие. Глебу порвали рукав куртки, а Борис с Александром умудрились разбить друг другу лица, не по злобе, от полноты чувств, но учительница все равно сделала выговор.

      Глебу очень нравилось стоять так вместе под одобрительные улыбки класса, он в подобные моменты чувствовал себя частью настоящей команды. Борис с наглой ухмылкой бывалого бандита расшаркался перед одноклассниками и прошел к своему месту.

      Автобус десять минут как тронулся, а Олег продолжал обещать за всю компанию подумать об их поведении, когда он вернулся, Борис деловым тоном уточнил:

      — «Хьюстон, у нас проблемы»?

      — Можно и так сказать.

      — Родителям расскажет? — почти радостно спросил Глеб, ему после выпитого происходящее виделось одним сплошным приключением, Олег кивнул:

      — И в понедельник нам всем к директору.

      — Ой, да пошла она к черту со своим директором, — отозвался Борис и кинул гордый взгляд в сторону Лариски Мартыновой.

      — Тише, — испугался Глеб. — Не надо, она же сейчас придет. Саш, скажи ему.

      Александр сидел с закрытыми глазами, прислонившись к стеклу влажным виском. Олег помахал перед ним рукой:

      — Сань, ты спишь?

      Тот улыбался в полудреме, словно извиняясь. Борис положил ему под голову заботливо свернутый шарф Глеба.

      — Спи, Сашка.