Полночь. В высоком иссиня-черном небе ни облачка. Ослепительно яркие белые звезды, сияющие над Сайрис-Таллой, все столь же прекрасны и таинственны, как и когда-то в его далеком детстве. Свет полной луны заливает верхушки вековых реликтовых деревьев, в которых гуляет легкий ветерок, наполняющий тихим шелестом листвы всю округу. Где-то в чаще пересвистываются ночные птицы. К одуряющему запаху вечнозеленых трав примешивается тонкий аромат цветов, доносящийся из глубины дворцового сада.

   Устав от шума, царившего в большом зале королевского дворца, где в самом разгаре был очередной утомительный прием, Оссир выбрался на нижнюю террасу, дабы подышать ночным воздухом.

   Следопыт не любил подобных сборищ и терпел их исключительно из лояльности нынешнему Верховному Королю, зачем-то упорно держащему его при дворе. При всей своей красоте, весенняя столица была для него лишь тюрьмой, а дворец - просторной золотой клеткой. Неукротимый дух охотника рвался на свободу, в девственные чащи Ироллана, под сень гигантских древ. Его место было там, среди собратьев-разведчиков, охраняющих границы родных земель, а вовсе не в этих холодных мраморных стенах, гнетущих его день за днем и вынуждающих бездействовать.

   Однако, это далеко не все, что тревожило рейнджера. Было еще кое-что, что не давало покоя и мешало покинуть город, но он старался об этом не думать. Ибо мысли эти отнюдь не добавляли ситуации ясности и приносили с собой одно только смятение.

   - Скучаешь? - размышления Оссира оборвало чье-то внезапное вторжение.

   - И тебе доброй ночи, Силраэль, - даже не взглянув на собеседника, отозвался охотник.

   - Да уж, - ухмыльнулся эльф в достаточно простом, по здешним меркам, одеянии гвардейца-следопыта. – У тебя просто талант менять тему разговора, когда она тебе не по душе.

   - Что ты здесь делаешь? – спросил рейнджер, повернувшись, наконец, к другу детства.

   - Я сегодня в составе дворцового караула, - просто ответил тот, улыбаясь. – Вот и решил заглянуть, пока идет пересмена.

   Оссир тяжело вздохнул и вновь вернулся к созерцанию небесных светил. Сегодня его почему-то особенно все раздражало. Парадная одежда казалась тесной, тигриная шкура на плечах тяжелой, немногочисленные украшения слишком броскими, а длинный лук и колчан со стрелами за спиной и вовсе неуместными, хотя рейнджерам полагалось и при дворе тоже иметь оружие. Выводили из себя даже ни в чем неповинные перья в прическе, при движении слегка щекочущие шею.

   - Ну? И что опять не так? - осведомился тем временем Силраэль. Он знал Оссира с самого детства, они вместе выросли и через многое прошли вдвоем, и потому прекрасно видел, что с охотником творится что-то неладное.

   - С чего ты это взял? - с напускным равнодушием бросил следопыт.

   - Тогда что еще за кислая мина, друг мой?

   - Просто немного тоскливо, - буркнул в ответ рейнджер, явно недовольный излишним любопытством товарища. – Будто бы с тобой такого никогда не случается.

   - Ну-ну, - Силраэль криво ухмыльнулся, сверля своего командира и друга пытливым взглядом. – И я даже, кажется, знаю, как зовут эту твою тоску.

   Оссир лишь фыркнул в ответ с порядочной долей скепсиса, не считая нужным комментировать подобное заявление.

   - Нет, правда, - ухмылка на лице гвардейца потускнела, смешавшись с искренней тревогой. – Я совсем тебя не узнаю в последнее время. Может, все-таки расскажешь старому другу, почему ты ходишь, как в воду опущенный, с тех самых пор, как мы вернулись из той поездки в земли Империи Грифона?

   - Тебе кажется, Силраэль, - отмахнулся рейнджер, избегая смотреть другу в глаза. – Меня просто утомил дворцовый этикет, и я хочу вернуться на границу. Все, как и всегда.

   - Говори, что хочешь, но меня тебе провести не удастся, - попенял ему сородич. – Сдается мне, тут замешана женщина. И я, верно, не ошибусь, если назову имя Анвэн?

   Командир Лесного Союза отрицательно помотал головой, однако Силраэль, твердо уверившийся в своей правоте, продолжил:

   - Да, не спорю, девица недурна собой, достаточно боевая, но очень уж своенравная и с дурным характером. И, как мне кажется, совершенно ровно дышит в твою сторону. Подумай хорошо, друг мой. Стоит ли вообще так убиваться из-за женщины?

   - Я учту твое мнение, - сдержанно процедил охотник, порядком утомленный зашедшей не в то русло беседой. Уж лучше пусть Силраэль думает, что причина его дурного настроения кроется в юной дочери Ласира, чем будет пытаться докопаться до истинного положения вещей. – А теперь извини, друг, но я хотел бы побыть один. Не возражаешь?

   Дождавшись, пока Силраэль, понимающе покачав головой напоследок, не покинет его общество, Оссир принялся устало растирать пальцами гудящие от тягостных мыслей и постоянной бессонницы виски. Сна он лишился уже давно, наверное, еще в тот день, когда вернулся в Сайрис-Таллу, а заодно и общества того, кто был действительно причастен к его нынешнему состоянию.

   Настроение окончательно испортилось, и рейнджер принял решение убраться подальше от дворца. По крайней мере, с террасы точно следовало уйти, ведь неизвестно, кого еще могла принести нелегкая, чтобы нарушить его намеренное уединение.

   Острое желание скрыться с чужих глаз повело его вглубь сада, разбитого прямо перед дворцом. Затеряться там на часок-другой, а то и вообще до самого утра, было проще простого, принимая во внимание колоссальные размеры дендрария. Да мастер лука и не рассчитывал, что кто-то станет его искать.

   Неспешно бредя по петляющим между деревьев аккуратным дорожкам, посыпанным мелким кристаллическим песком, Оссир наслаждался потрясающими пейзажами ночного цветения. Часть растений, само собой, спала, плотно сомкнув яркие бутоны и дожидаясь рассвета. Зато другая часть, пожалуй, самая загадочная и изумительная, наоборот тянулась навстречу полной луне и звездам, радуя глаз нежными соцветиями и даря незабываемые пленительные ароматы. Вдыхая прохладный воздух, до отказа напоенный цветочным дурманом, охотник едва мог различить пару-тройку знакомых запахов, среди которых выделялись примула, ночная фиалка, энотера и, конечно же, жасмин. Остальное же абсолютное большинство цветов было ему не знакомо, но это ничуть не умаляло их красоты и божественного благоухания.

   Он и сам не знал, насколько долго блуждал по извилистым, местами переплетающимся тропам, нарочно сойдя с расчищенных и ухоженных прямых путей через сад. Здесь у него было ощущение, что он находится вовсе не в городской черте рядом с дворцом, а в самом сердце лесов Ироллана, не тронутых эльфийской архитектурой и совсем не обжитых. Раньше ему уже доводилось бывать в подобных уголках, и то чувство небывалой редкостной гармонии с природой, которое он там познал, глубоко запало ему в душу, вызывая непреодолимое стремление испытать его вновь.

   В конце концов, ноги вывели охотника к озеру, расположенному на самой южной окраине сада. Ранее он слышал о нем, но сам так ни разу и не смог отыскать пути. Сей таинственный водоем окутывали какие-то совершенно полумифические истории, которые так любили рассказывать придворные. Впрочем, что-то в этих досужих домыслах, возможно, и было, ведь за все время своего пребывания в столице, он видел это место впервые, хотя считал себя довольно частым гостем в дворцовом саду.

   Открывшееся зрелище поражало своим великолепием, и он еще несколько минут просто стоял на краю густых зарослей, замерев в восхищении. Тихую заводь окружало плотное кольцо высоких деревьев, тех самых, что, скорее всего, и отваживали менее любопытных искателей, пряча в своей раскидистой тени это чудо природы.

   Судя по насыщенной синеве прозрачных вод озера и крутым травянистым склонам береговой линии, почти отвесно срывающимся вниз, можно было предположить еще и значительную глубину. Впрочем, искупаться в такой воде, наверное, одно лишь удовольствие. Зеркальная гладь омута слегка рябила, отражая светлый лик полной луны и мерцающие точки звезд, замершие в вышине. У берегов водоем сплошь покрывали широкие листья кувшинок и недавно распустившихся белоснежных королевских лотосов, от тонких флюидов которых начинала кружиться голова.

   Неторопливо обойдя озеро вокруг, Оссир неожиданно для себя обнаружил на противоположном берегу небольшую благоустроенную беседку, в архитектурный ансамбль которой были изящно вплетены мастерами живые ветви деревьев, ловко скрывающие её от посторонних глаз. Неплохую маскировку давало и то, что опорные колонны и рукотворная часть крыши были сплошь увиты плющом, буквально утопая в насыщенной зелени.

   - Какое замечательно место, - хмыкнул себе под нос следопыт, заходя вовнутрь. – Интересно, сколько вообще народу знает про него доподлинно?

   Оглядевшись, охотник пришел к выводу, что за беседкой тщательно присматривают. Пол, сделанный из хорошо отшлифованной цельной древесины каменного дерева, был образцово сух и чисто выметен, а на паре широких скамей, расположенных вдоль стен, лежали вышитые шелковые подушки, какие можно было встретить лишь во дворце.

   В окружавшей рейнджера полутьме отчетливо пахло жасмином и едва уловимо лотосами, когда ветерок изредка доносил со стороны озера их аромат, а сквозь оплетенную колоннаду пробивались голубоватые полупрозрачные лучи лунного света, растекаясь мягкими рассеянными бликами по полу и нехитрому убранству беседки.

   Ему представилась прекрасная возможность побыть наедине со своими мыслями, и Оссир не собирался её упускать, тем более, раз уж удалось попасть в этот райский уголок в отсутствие здешнего завсегдатая, кем бы тот ни был.

   Сняв с плеча перевязь с колчаном и пристроенный там же за спиной лук, охотник сложил оружие на одну из скамей и лишь затем подошел к колоннам, из-за которых виднелось озеро.

   Но даже ночная тишина и созерцание безмятежных бездонных вод никак не могли успокоить бушевавшее у него внутри смятение. Целый букет чувств, что эльфийский командир, против воли, привез с собой в сезонную столицу, терзал его измученный разум, сердце и душу. И сколько бы он не искал ответы, все равно приходил к одному и тому же выводу: та достопамятная ночь на болоте положила начало чему-то большему, в корне изменившему всю его жизнь. Враг, в какой-то неуловимый краткий миг вдруг ставший дороже тысячи друзей и собственной жизни в придачу, теперь занимал все мысли охотника. Он до сих пор не понимал, как такое могло случиться. И следопыту было вовсе невдомек, что в ту ночь, приняв решение разделить с послом последние капли лиственного отвара Бритигги, он, сам того не желая, навеки связал их судьбы воедино. Таков был тайный дар Силанны, погибшей в огне Матери Всех Деревьев, оставивший свой след в каждом ее листе и ветви.

   В итоге, вояж в земли Грифонов обошелся ему слишком дорого, как и неделя в трясинах Эриша, где пришлось бороться вовсе не с врагами Ироллана, а с самим собой и с набирающим обороты безумием, дать название которому он и по сей день просто не решался. Но лишь из жалкого малодушия, а вовсе не от недопонимания.

   И лучше бы он не встретил взаимности в своем помешательстве. Ведь именно взаимность и ни что иное толкнула их с Файдаэном в объятья друг к другу. Беспочвенная вражда на деле оказалась непреодолимой тягой, тем сумасшедшим запретным желанием, которого следовало бы устыдиться. Но сколько бы охотник тогда не мучился стыдом, отчаянно противясь чувствам, сражение с самим собой он безнадежно проиграл. На одном из ночных привалов по дороге в столицу Империи Грифона он таки сдался настойчивости посла, впервые разделив с мужчиной ложе.

   А после… После им пришлось расстаться. Ирония судьбы, но в расставании их не было ни долгих объяснений, ни пылких обещаний, ни печальных взглядов. Посол Лесного Союза, как и должно, остался в Когте, а он вернулся в Ироллан, дабы вновь занять опостылевшее место подле трона Верховного Короля Аларона.

   Охотник хотел бы все забыть, но память непрестанно мучила его, раз за разом с садистской жестокостью напоминая об утрате. Роман окончился, едва начавшись, сей факт осталось лишь принять. На этот раз Оссиру предстояло самому поставить точку, ведь он не мог доверить свою тайну даже Силраэлю, что был ему как брат. Так и не сумев заполнить пустоту в сердце, он продолжал страдать в одиночестве, охваченный мучительной тоской и чувством вины.

   - Прочь из моей головы, - устало прошептал следопыт, прикрыв глаза. – Просто исчезни, Файдаэн. Оставь меня, наконец, в покое...

   - А я думал, ты будешь рад меня видеть, - вдруг произнес до боли знакомый голос практически над самым его ухом.

   - Ты? – охотник резко обернулся, от неожиданности даже слегка отпрянув от собеседника. – Как ты здесь оказался?!

   - Что значит «Как»? – усмехнулся в ответ высокий зеленоглазый красавец. – Очевидно, приехал в Сайрис-Таллу пару часов назад.

   - Я не об этом, - проворчал рейнджер, все еще недовольный тем, что его застали врасплох. – Как ты нашел это место?

   - Довольно быстро, учитывая мою неплохую осведомленность об устройстве сада, - Файдаэн внимательно оглядел следопыта с ног до головы. – Тебя не было во дворце, а кое-кто видел, как ты направился сюда. Так что…

   - Что ж, тогда с приездом, - перебил его Оссир подчеркнуто официальным тоном. – Неужто твоя миссия в Империи Грифона подошла к концу?

   - Вовсе нет, - дипломат слегка нахмурился. – С чего вдруг такие выводы?

   Эльфийский командир не ответил. Смотреть в глаза Файдаэну оказалось невыносимо, и он предпочел отвернуться, чтобы случайно не выдать своих истинных чувств. Раз уж он твердо для себя решил оставить все в прошлом, то оборвать эту связь необходимо было незамедлительно, заведомо перекрыв все пути к отступлению.

   - Да что за муха тебя укусила? – посол сделал шаг в его сторону, и следопыт невольно напрягся. – Ты был холоден со мной тогда, в Когте, и это понятно – нас окружали люди Николаса и члены твоего отряда, но сейчас… Что с тобой, Оссир?

   - О чем ты вообще говоришь? – упрямо проронил рейнджер.

   Эльфа внезапно охватило острое желание развернуться и уйти, не говоря ни слова, когда Файдаэн замер в нескольких сантиметрах от него. Так определенно было безопасней, однако, он не сделал ни шагу назад, ведь бегство «с поля боя» всегда претило его принципам.

   - Скажи мне, что с тобой? – повторил между тем посол уже шепотом, вновь склоняясь к уху охотника.

   По телу Оссира против воли прошла легкая возбужденная дрожь. Теплое дыхание щекотало его ухо и шею, заставляя вспоминать то, что он так усердно силился вычеркнуть из памяти с самого своего отъезда из столицы Империи Грифона. Следопыта тянуло к бывшему любовнику как и прежде, если не сильнее, и потому мысль о том, что он совершил ошибку, позволив Файдаэну приблизиться, несколько запоздала.

   - Неужели ты не скучал по мне? – сильные руки обвились вокруг талии рейнджера.

   Файдаэн бесцеремонно прижал партнера спиной к одной из колонн, глядя прямо в глаза с откровенным вожделением. Этот взгляд просто не мог лгать, и оттого так сильно завораживал, маня своей изумрудной глубиной.

   - Не надо, - все же выдавил из себя Оссир. – Нас могут увидеть...

   - Не могут, - решительно отмел его подозрения дипломат. – Об этом месте знаю только я и Его Величество Аларон.

   - И все же, я думаю, это может плохо закончиться…

   - Ты слишком много думаешь, - раздалось ему в ответ.

   Горячие губы припали к шее следопыта и легко заскользили вверх, отслеживая бешеное биение пульса, затем очертили линию татуировки на высокой скуле, упрямо вздернутый подбородок. Оссир почувствовал, как сбилось дыхание. Язык Файдаэна осторожно коснулся его удлиненного, невероятно чувствительного, как и у всех представителей эльфийской расы, уха, ловко петляя между серебряными колечками во внешней части завитка и мочке. Решимость охотника и его воля к сопротивлению таяли с каждой секундой, а чужой пронырливый язык, уже глубоко проникший внутрь ушной раковины, буквально сводил с ума.

   Поддавшись сиюминутному порыву, рейнджер с жадностью запустил пальцы под полураспахнутый шелковый жилет посла, наслаждаясь ощущением сильных мышц. Подтянутый крепкий пресс слегка дрогнул под прикосновениями, еще четче обозначив правильные контуры рельефа.

   Едва слышный щелчок застежки массивной броши и плащ следопыта вместе со шкурой тигра бесформенной массой рухнул на пол, а через пару мгновений к нему присоединился и легкий камзол. Не успел Оссир опомниться, как знакомые сильные руки прошлись по его ребрам, вызывая первые отчетливые отголоски возбужденной дрожи во всем теле.

   - Черт тебя дери! Да перестань же… - охотник уже не мог сопротивляться, когда подушечки пальцев возлюбленного нашли его соски, нежно поглаживая их и сжимая.

   Файдаэн покрывал жадными нетерпеливыми поцелуями шею и плечи рейнджера, зарываясь ухоженными длинными пальцами в прохладный шелк волос на его затылке, сзади по обыкновению не переплетенных в косу.

   - Это какое-то безумие! - едва сдержав возбужденный стон, эльфийский командир сделал единственную и последнюю неудачную попытку высвободиться из крепких объятий.

   - Можешь потом винить во всем меня, но я тебя никуда не отпущу, - сказав так, дипломат ухватил упирающегося любовника за подбородок и уверенно накрыл его губы своими.

   Несмотря на все свое предшествующее сопротивление, Оссир с готовностью принял поцелуй, позволив Файдаэну проникнуть в глубину своего рта. Их языки мгновенно сплелись в тесной ласке, беспрестанно потираясь друг о друга, а бывшие недруги еще крепче прильнули друг к другу. Пальцы следопыта с силой впились в широкие плечи посла, в то время как тот бесстыжими руками принялся гладить его упругие ягодицы.

   Желание, бурным потоком ворвавшееся в сознание охотника, мгновенно затопило собой все мысли, и с этой минуты он уже практически не соображал, что именно вытворяет, подчиняясь лишь своей безумной страсти.

   - Нам ведь хорошо вместе, - оборвав затянувшийся поцелуй, заметил дипломат, продолжая почти невесомо касаться губ партнера. – Какие еще тебе нужны доказательства, что это наша с тобой судьба?

   - Никакие, - выдохнул Оссир, подсознательно ища губами губы. – Но это так неправильно…

   - Неправильно – противиться своим чувствам, - шепнул Файдаэн, стаскивая с возлюбленного остатки одежды и вновь приникая поцелуем к его шее. – Мне казалось, ты понял это еще тогда, на границе с Эришем, когда мы впервые занялись любовью.

   С тихим шорохом вслед за вещами рейнджера на пол угодили плащ, перевязь и жилет дипломата.

   Файдаэн не спеша ласкал шею охотника, осторожно покусывая чувствительную кожу. Руки же посла в это время целиком были заняты напрягшимися сосками любовника. Все это лишь усиливало поминутно растущее напряжение и жар в паху. Набухшая взбудораженная плоть настойчиво требовала внимания и Оссир, сам того не замечая, начал легонько тереться бедрами о партнера в поисках хоть какого-то облегчения чувственных мук.

   - Какой нетерпеливый, – сиплым от возбуждения голосом произнес дипломат, вжимаясь твердым членом, пока еще скрытым одеждой, в низ живота любовника.

   - Кто бы говорил, - коротко выдохнул следопыт, уткнувшись носом в шею возлюбленного и с наслаждением вдыхая его неповторимый запах.

   С тихим смешком Файдаэн повалил охотника на свободную скамью, заставив откинуться на подушки. Губы вновь нашли губы, слились в новых ласках рты. Язык посла вел себя почти по-хозяйски, проникая так глубоко, как вздумается, и жадно обследуя каждый сантиметр чужого рта. Податливые, но в то же время ненасытные губы партнера сводили с ума, заставляя все нестерпимее желать большего.

   Файдаэн проложил губами влажную дорожку по щеке любовника к подбородку, а затем переключился на шею, постепенно смещаясь всё ниже, в то время как его пальцы сомкнулись на возбужденном члене Оссира. Добравшись до соска, дипломат мягко накрыл его губами, легонько посасывая, и попутно лаская начавшую сочиться тягучей влагой плоть.

   Не сумев сдержать нетерпеливый стон, охотник слегка выгнулся, трепеща в предвкушении, когда ощутил долгожданное горячее дыхание любовника у себя в паху. Файдаэн осторожно лизнул обнажившуюся розовую головку, а затем почти что целиком накрыл твердый пульсирующий член ртом, позволив рейнджеру почувствовать ритмичные сокращения мышц в своей глотке. Обжигающая волна удовольствия пробежала по всему телу Оссира, окончательно очистив разум от остатков мыслей и заставив целиком сосредоточиться на своих ощущениях. Следопыту оставалось лишь задыхаться от наслаждения и судорожно прижимать к себе голову любовника, в исступлении двигаясь навстречу ласкающему рту.

   - Не так быстро, - усмехнулся Файдаэн, оторвавшись от своего занятия за пару секунд до финала.

   Охотник, едва сдержав неудовлетворенный стон, тихо выругался себе под нос. «Стыд» - совсем не то слово, которое наиболее точно описывало сейчас его состояние, поэтому он, чуть привстав, потянулся к застежке на штанах любовника, пока тот возился с креплениями пояса.

   Посол с откровенно довольным видом наблюдал за партнером. Сильные гибкие пальцы рейнджера с характерными мозолями на подушечках уверенно сжимали и гладили напряженный орган, высвободившийся, наконец, из тесного плена одежды. Файдаэн находил это действо более чем возбуждающим, однако ему хотелось иного. Без особых раздумий, он мягко коснулся губ Оссира кончиками пальцев. Следопыт лишь мельком поднял затуманенный желанием взгляд светлых глаз, прекрасно понимая, что от него требуется, прежде чем послушно принять чужую плоть, позволив ей беспрепятственно скользить внутрь вдоль губ и языка.

   - Не знай я тебя настолько хорошо, то мог бы подумать, что у тебя до меня уже были мужчины, - шепнул дипломат все тем же насмешливым тоном, помогая партнеру устроиться на скамье с подушкой под поясницей.

   - Не будь ты тем, кто ты есть, то я просто пристрелил бы тебя на месте за такие слова, - привычно фыркнул охотник, поддаваясь легкому давлению рук посла на свои бедра. – Не понимаю, чем я так прогневил Силанну, что она послала мне самое несносное создание во всем Ироллане…

   - Взаимно, - улыбнулся посол Лесного Союза, склоняясь над ним и осторожно прижимаясь головкой члена к плотно сжатому колечку ануса любовника.

   Поначалу следопыту было почти столь же мучительно неприятно, как и в тот достопамятный первый раз, когда он позволил Файдаэну подобное. Эта нерезкая саднящая боль в постепенно растягивающихся мышцах, несомненно, была особенной. Любовник медленно проникал в него, придерживая за бедро и мягко стимулируя слегка ослабевшую эрекцию. Он отчётливо видел собственный напряженный орган и то, как пальцы Файдаэна ласкали его, сдвигая крайнюю плоть и обнажая влажно поблескивающую от изобилия смазки головку.

   - Как же хорошо… - посол прерывисто выдохнул, войдя целиком и на миг замерев внутри. – Ты почти такой же тесный, как и в прошлый раз.

   Оссир молча притянул партнера к себе, жарко целуя. Ощущение полного единения с возлюбленным, казалось, стоило всех благ на свете. Тогда, на болоте, когда они еще были врагами, он и предположить не мог, что будет так жаждать столь откровенного выражения объявших его чувств.

   Разорвав затяжной поцелуй, Файдаэн склонился к шее следопыта и начал неспешно двигаться, терпеливо дожидаясь, пока вожделенное тело примет его. Охотник, в свою очередь, слегка выгибался навстречу. И вот, мышцы, наконец, перестали судорожно сокращаться при каждом проникновении. Ноющие болезненные ощущения вскоре уступили место другим, гораздо более острым и сладким, тем самым, которые невозможно было познать, деля ложе с женщиной. Подобное удовольствие на тонкой грани с болью и попранной гордостью мог доставить лишь другой мужчина, и эльфийский командир подспудно стремился вновь пройти через это.

   Посол тяжело дышал в шею любовнику, периодически ловя губы в поцелуе, сильно и размеренно двигая точеными бедрами и неотступно приближая пик собственного наслаждения. Впрочем, он не забывал и о партнере, периодически лаская его плоть в такт своим движениям.

   Оссир почти не чувствовал ночной прохлады, жар распаленных страстью тел, казалось, сжигал заживо, но эта близость была невероятно желанной. Пальцы охотника с силой впивались то в плечи, то в бедра Файдаэна, скользя по взмокшей широкой спине, вынуждая того поддерживать нужный темп.

   Слишком хорошо, чтобы быть правдой - так показалось следопыту, когда напряженное до предела тело после очередного глубокого толчка внутри изогнулось в сладостной судороге. Задыхаясь в захлестнувшем оргазме, рейнджер с приглушенным стоном излился в продолжающую стимулировать его член ладонь возлюбленного, отчетливо ощущая горячие брызги спермы на своем животе.

   Файдаэн что-то тихо прорычал над самым ухом охотника и за несколько резких, почти болезненных движений сквозь сжавшиеся от сладострастия мышцы партнера тоже достиг разрядки.

   Скамья была слишком тесной для них двоих, но желание перевести дух все же взяло свое. Покинув тело следопыта, дипломат прилег на подушки, а Оссир, наоборот, устроился на нем сверху, давая отдых своей немилосердно гудящей пояснице.

   - Эй, - после нескольких минут проведенных в благодатной умиротворяющей тишине, нарушаемой лишь еле слышным шелестом ветра в кронах деревьев и постепенно восстанавливающимся дыханием любовников, Файдаэн осторожно провел ладонью по золотистым волосам охотника. – Порядок?

   - Спина болит, - буркнул рейнджер, нехотя приподнимая голову с груди посла.

   - Сдается мне, болит не только она, - на губах дипломата вновь заиграла беззлобная усмешка.

   - Ну, ты и заноза, - ворчливо отозвался следопыт, скользнув пальцами по правому бицепсу партнера, покрытому замысловатой линией татуировки, словно надеясь отыскать на гладкой смуглой коже нечто, ведомое лишь ему одному.

   - От него почти не осталось следа, - улыбнулся Файдаэн. – Целители в Когте свели его.

   - Вижу, - Оссир вздохнул. Как показалось послу, с ноткой разочарования.

   Неожиданно для следопыта, ставленник Аларона вдруг сделался невероятно серьезен и, коснувшись раскрытой ладонью его щеки, тихо, но отчетливо произнес:

   - Ты все равно останешься моей судьбой, независимо от того, будет ли шрам напоминать мне о том дне, когда ты спас меня, или нет.

   Оссир не ответил и лишь слегка прикрыл глаза, принимая мимолетную ласку возлюбленного. А в голове охотника в очередной раз промелькнула мысль о том, почему Силанна предопределила ему в спутники именно Файдаэна. Ведь дипломат никогда не будет принадлежать ему без остатка, и чувства их обречены на редкие встречи и долгие дни разлук в бесконечной тоске друг по другу.

   - Мы будем вместе, я найду способ, - заверил его посол.

   - Не обещай ничего, прошу, - рейнджер взглянул на партнера. – Это лишнее.

   Файдаэн нахмурился, явно собираясь что-то возразить, но затем передумал:

   - Да, ты прав. Прости.

   И снова тишина. Они молчали, глядя друг другу в глаза. Слова были не нужны. Все невысказанное было ясно, как лунный свет, льющийся сквозь живые ветви деревьев, оплетающих беседку.

   - По крайней мере, это я намерен позаимствовать, - наконец, шепнул дипломат, легким движением вытягивая из волос Оссира одно из длинных бело-голубых перьев. – Оно будет напоминать мне о тебе, как бы далеко мы друг от друга не оказались.

   - Чертов собственник, - сквозь смех фыркнул охотник. – Хочешь, чтобы я начал чувствовать себя девицей, на которой обещали жениться?

   - Будь ты девицей, я бы это сделал, - улыбнулся в ответ Файдаэн.

   Луна над Сайрис-Таллой медленно зашла за горизонт, а двое влюбленных, нашедших приют в тиши дворцового сада и все еще тесно смыкающих объятья, и не предполагали вовсе, что эта ночь была для них последней перед грядущей войной Шестого Затмения, неумолимо надвигающейся на Асхан…