Первое письмо мужчина нашёл не сразу. Оно, затерявшись в складках агитки, пролежало в почтовом ящике до вечера. И когда все разошлись спать, Слава единственный остался на казённой кухоньке. Укутанный в шинель, он всё ждал, когда железный чайник издаст свист, чтобы обжечь горло горячей водой, чтобы забыться тупой болью и отвлечься от кошек, что скоблили стенки черепа. Тогда-то он и подумал, что было бы неплохо проверить ящик на наличие приказов от начальства. И маленький, тоненький конверт упал к его ногам. На бумаге не было ни имени, ни адреса. Лишь сургучная печать с каким-то растением. И сколько бы Слава ни пытался вспомнить его названия, проводя мозолистыми пальцами по резьбе, оно всё ускользало из больного разума дразнящимся туманом, что вертелся на языке.

27.10.342.

Мой милый друг,

Ты сейчас держишь это письмо и, пожалуй, задаёшься вопросом, к чему пишу я тебе спустя столь долгую разлуку.

Коль скоро я услышал, что ты был тяжело ранен в боях, так мой мозг пронзили тысячи мыслей, что не смогу боле сказать тебе ни о чём, коли уйдёшь ты из этого мира. Я надеюсь, что ты сможешь продолжать вести своих людей и в скором времени оправишься.

И пишу я тебе не за тем, чтобы сообщить, как заходится моё сердце от одного перекатывания твоего имени на губах. Даже если моя душа обливается кровью, я не смогу тебе этого сказать, ибо ненавижу тебя. Да, тот, кто шёл нога в ногу как верный друг, теперь же враг. Ирония судьбы, не иначе.

Но пишу я тебе со смиренной просьбой, глупой и наивной, коль ты возжелаешь её так назвать. И я покорно надеюсь, что в память о нашей беззаветной дружбе ты исполнишь моё пожелание.

Мой милый друг, я не имею такой наглости просить тебя отвечать на письма, но, молю, читай то, что я присылаю. Лишь мысль о том, что твои глаза проходились по строчкам, написанным моею рукой, приносит моё пылающее страстью сердце в умиротворённую тихую гавань.

Спустя полгода я пишу тебе, и мысли мои скачут от одной к другой, и я совершенно не могу поймать ни одну из них. О чём с тобой говорить? Столько всего случилось, столько всего хочу рассказать тебе в надежде, что ты поймёшь.

Ах, мой милый друг, как же привыкнуть к войне? Тишь, что накрывает поле боя, бьёт по ушам, и когда я поднимаю голову, то привычно пытаюсь угадать, где же созвездие Девы. Хотя я его так давно не видел, что порою страшно становится, не пропало ли оно за тем смрадом, что плывёт по небосклону. А иногда на меня накатывают воспоминания. Смех ли, что стычки, продолжавшиеся долгие годы, вспыхнули синим пламенем, именно тогда, когда мне приходилось счастьем ласкать твои губы…

Но всё это лишь лиричные мечты. Сейчас же меня боле интересует вопрос, как же мне отправить тебе это письмо? Дать ли служаке золота? Но будет ли он до конца верен монетам… Отправить ли голубя? Но не затеряется ли он…

Вот видишь, мой милый друг, даже излив свои переживания на бумаге, я всё ещё сталкиваюсь с непреодолимыми трудностями.

Навсегда твой,

Владлен.