Впервые Хенджин приходит в магическую лавку Банов в одиннадцать лет. Не то чтобы даже приходит, а скорее… впрочем, давайте посмотрим, как это было.

Хенджин идет вдоль своей улицы, хмуро понурив голову – он грустит, и даже тысяча вон на мороженое не помогает справиться с тоской. Городок у них совсем маленький, тут почти все друг друга так или иначе знают, и все-таки даже в таких маленьких городах случаются неприятности. Хван останавливается на перекрестке, задумчиво глядя то вправо, то влево, и долго решает, куда лучше свернуть. Видимо, достаточно долго, раз слева звякает колокольчик, скрипит дверь, а из-за нее высовывается черная макушка мальчика – то ли ровесника, то ли чуть постарше Хенджина.

– Эй, ты чего тут стоишь? – спрашивает весело мальчишка из магазинчика.

– Решаю, куда пойти, – бесцветным голосом отвечает Хван.

– О-о-о, так ты грустишь, – многозначительно замечает мальчик. – А чего грустишь?

– Кками сбежал, – объясняет Хенджин. – А я его ищу.

– А-а, тогда понятно, – заявляет парнишка так, будто ему и вправду все понятно. – Ну, заходи тогда, – говорит он и скрывается за дверью.

Хенджин с минуту смотрит на закрытую дверь лавки и не очень понимает, почему ему хочется ответить на странное приглашение, но в конце концов сдается и входит внутрь. Лавка внутри донельзя магическая, как в старых сказках, но другого Хван и не ждет, рассматривая внимательно интерьер. С потолка свисают засушенные пучки каких-то трав, талисманы и амулеты разложены в витрине, старые книжки аккуратными стопками покоятся на разных поверхностях, и посреди всего этого бегает мальчишка, позвавший Хенджина в гости. У мальчика в руках громадный чайник, который он ставит прямо на прилавок, на самом прилавке уже давно стоят пузатые разноцветные кружки в большой и мелкий белый горошек, мальчишка наклоняет большущий чайник над ними и наливает в них что-то пахучее и пряное. Он поворачивается к Хенджину и манит его рукой поближе, пододвигая к нему стул и протягивая кружку.

– Это, – важно говорит он, – чай от тоски! Выпей и обязательно станет лучше.

Хенджин принимает кружку и принюхивается. Чай густо дымится и пахнет травами и пряностями.

– Как тебя зовут? – интересуется Хван, прежде чем сделать глоток.

– Чан, – отвечает мальчик, улыбаясь. – Ты пей, пей.

Хенджин делает глоток, чай горячий, но не обжигающий, и очень вкусный. Хван пьет еще, и с каждым глотком чувствует, как тепло из кружки медленно разливается по всему телу. Ему становится уютно и спокойно, и почти совсем не грустно.

– А я Хенджин, – вдруг вспоминает, что нужно представиться в ответ.

– А я знаю, – отвечает Чан, прищурившись. – Твой папа у нас лекарственные травы берет.

Хенджин кивает и делает еще глоток. Они сидят до самого вечера. Хван знакомится с мамой Чана – улыбчивой доброй ведьмой, хозяйкой магической лавки, и с интересом наблюдает за торговлей, слушая забавные истории Чана, который говорит-говорит и как будто убаюкивает – так хорошо сидеть с ним рядышком. Когда совсем темнеет, госпожа Бан отправляет Хенджина домой, а с ним снаряжает Чана, чтобы тот проводил. Они всю дорогу болтают и, когда дом Хенджина появляется из-за угла, слышат звонкий лай.

– Кками!

Хван бежит к дому и у самой ограды падает на колени, ловя своего пса на руки. Чан смеется, наблюдая за тем, как Хенджин пытается совладать с неугомонной собакой.

– Вот видишь, – говорит он. – Твой пес нашелся.

– Спасибо, – тепло отвечает Хван, выпуская из рук вертящегося как юла пса.

– Да я тут ни при чем совсем, он сам домой прибежал, потому что соскучился, – улыбается Чан. – Пока, Хенджин, заходи еще.

Бан уходит обратно по улице, а Хенджин идет в дом.

Во второй раз Хенджин приходит сам. Ему шестнадцать, и его только что бросила девушка, это кажется трагедией всей жизни. Ноги сами ведут его в знакомую уже лавку. Чан совсем взрослый, стоит за прилавком и читает какую-то книгу, но едва звенит колокольчик – поднимает голову, встречаясь взглядом с Хваном.

– Привет, – улыбается он посетителю. – Опять грустишь?

Хенджин кивает, усаживаясь на табуретку возле прилавка, и Чан достает из шкафчика в углу большие кружки в горошек. Он уходит куда-то вглубь магазинчика и возвращается обратно с чайником, который уже не кажется таким огромным как в детстве, и разливает по кружкам дымящийся ароматный чай. Хенджин пьет, ощущая тепло, пробирающееся в каждую клеточку тела, и становится гораздо легче. В конце концов, ему только шестнадцать и это точно не последние отношения в его жизни.

Чан расспрашивает его об учебе, увлечениях и вообще обо всем, и Хвану становится немного стыдно, что он все это время к Чану не заходил. Хенджин обещает себе исправиться и, допив чай, прощается, обещая зайти как-нибудь.

Хенджин и правда начинает заходить чаще, они общаются, и Чан поит Хенджина вкусным чаем от тоски всегда, когда тому грустно. В восемнадцать, когда мама с папой решают развестись, в девятнадцать, когда окончание школы кажется концом всего, а потом чуть позже, когда его не берут в тот университет, в который он хотел бы поступить. Хенджин уезжает из их маленького городка в большой Сеул и скучает по чаю от тоски, вспоминая теплую добрую улыбку Чана всегда, когда грустит в этом огромном городе. Когда Хенджин приезжает на Рождество в свой маленький уютный городок, он бежит в лавку Банов, чтобы подарить подарок старому знакомому, который выбирал в Сеуле с особой тщательностью. Колокольчик над дверью приятно звенит, когда Хван входит в магазинчик, госпожа Бан приветствует его и зовет Чана.

Чан – красивый, это первое, что приходит в голову Хенджину, когда Бан выходит откуда-то из задней части лавки. У него кудряшки и ямочки на щеках, а в глазах звезды, он улыбается Хенджину, и тому кажется, что он куда-то падает.

– Привет, – немного ошарашенно говорит Хван. – С Рождеством.

Он протягивает небольшую коробочку, в темно-синей оберточной бумаге. Чан принимает подарок, и улыбка его становится неловкой.

– Привет, прости, я совсем ничего не приготовил для тебя, не знал, что ты вернешься на праздник.

Хенджин машет на это рукой и приглашает Чана прогуляться. Улица выглядит как рождественская сказка, они идут вдоль маленьких домиков, и Хенджин рассказывает обо всем, что с ним произошло в большом городе.

– Ты никогда не думал уехать отсюда? – интересуется Хван. – Поступить учиться, заняться чем-то еще?

– Мне немного больше лет, чем тебе кажется, – лукаво отвечает Чан. – Я уже успел отучиться, и сейчас мне нравится заниматься нашим с мамой магазином.

Хенджин останавливается и смотрит на Бана огромными глазами.

– А сколько тебе лет? – осторожно спрашивает Хван.

– Двадцать два вообще-то, – Чан откровенно смеется над Хенджином. – И я учусь в университете, просто не в Сеуле. Ты ведь никогда не спрашивал, – замечает он.

И Хенджин опускает голову, чувствуя стыд. Он и правда никогда не спрашивал, всегда говорил только о себе и приходил нечасто, в основном, когда грустил. Он просит рассказать Чана обо всем, слушает и залипает – на очаровательной мимике, глазах-звездочках, ямочках и невозможно-теплой улыбке. Они заходят в какую-то кофейню, берут глинтвейн, потому что это классика, а когда совсем темнеет, возвращаются в лавку Чана. Хенджин чувствует себя расслабленным и счастливым, Чан сидит рядом, лениво рассказывая о какой-то ерунде, и Хван думает о том, что раньше даже не замечал, насколько Чан потрясающий. Он поворачивает голову, чтобы что-то спросить, в этот момент Бан поворачивает голову тоже, и они оказываются очень близко друг к другу. Хенджин думает, что у Чана, должно быть, очень мягкие губы, и первым тянется к нему, чтобы поцеловать. Бан выглядит удивленным, и когда их губы соприкасаются, то ничего не происходит. Хенджин пугается, отстраняясь, затем вскакивает на ноги, подхватывая с прилавка свое пальто.

– Мне уже пора, – поспешно говорит он. – Уже поздно.

– Хенджин...

– Я еще хотел посидеть с мамой, – бросает Хван и выбегает на мороз.

– Хенджин, – последнее, что он слышит, прежде чем дверь за ним закрывается.

***

Хенджин знает, что он трус. Потому что уехал обратно в Сеул на следующий же день, потому что, увидев сообщение от мамы: “Милый, тут заходил Чан, спрашивал, могу ли я дать твой номер. Я могу?”, запрещает ей и еще на всякий случай закрывает все соцсети. Ему грустно, потому что он мог поговорить с Чаном и узнать причину, да и в конце концов, Чан ведь и не обязан отвечать взаимностью. Но он трус, поэтому просто сбежал. За год Хван передумывает массу всего – и что он Чану в принципе никогда не нравился, и что у того в университете могла быть девушка или парень, и что Чану, в конце концов, парни просто могут не нравится. А потом мама пишет, что Кками заболел.

Хван берет билет на ближайший поезд и отправляется домой, ему страшно, потому что Кками уже старенький и может умереть. Он едет с вокзала прямо в ветеринарную клинику, адрес которой мама скинула смс-кой, и слезы подступают к его глазам. Когда Хван приезжает, оказывается, что Кками уже сделали операцию, но врач говорит, что пес старый, поэтому времени у него действительно немного. Ветеринар просит оставить его на ночь, чтобы понаблюдать, и уходит, оставляя Хенджина со всем этим. Мама просит не переживать, обещает, что с Кками все будет хорошо и он обязательно поправится.

Хенджин не идет домой, вместо этого он отправляется прогуляться, чтобы привести мысли в порядок. Ему грустно и немного одиноко, и кажется, что жизнь сделала какой-то странный, непонятный ему виток. Он доходит до перекрестка и думает, куда лучше свернуть, когда слева от него звякает колокольчик.

– Чего стоишь? – спрашивает Чан, выглядывая из-за двери своей лавки.

– Решаю, куда пойти, – отвечает Хенджин, и в нем медленно поднимается это ностальгическое чувство.

– Ты грустный, – констатирует Чан. – Что-то случилось?

– Кками заболел, – говорит Хван и ждет, ему просто необходимо приглашение прямо сейчас.

– Ну, тогда заходи, – говорит Чан.

Хенджин входит в лавку. Она все такая же как год назад, и даже как пять лет назад. Он садится у прилавка на старый табурет и ждет, пока Чан разливает чай. Хенджин делает глоток, чай разливается по телу теплом и уютом.

– Слушай, – неловко начинает Чан, присаживаясь рядом. – Ты, может быть, не захочешь теперь это обсуждать, но я все-таки хочу объясниться.

Хенджин кивает, внимательно смотря на Бана.

– Я не поцеловал тебя в ответ, не потому что ты мне не нравишься, я просто был удивлен, – говорит он. – Ты мне, признаться честно, нравился уже давно.

Хенджин думает, что он самый настоящий дурак. Он отставляет кружку в сторону и немного наклоняется к Чану.

– А можно мне теперь тебя поцеловать, пожалуйста?

Чан кивает, улыбаясь, и Хван наклоняется еще, чтобы коснуться чановых губ. Они и правда очень мягкие, Бан наконец-то отвечает ему, Хенджин улыбается в поцелуй и думает, что иногда сложное оказывается очень простым. Они разрывают поцелуй, Чан берет Хенджина за руку и гладит, глядя в глаза. Хвану не грустно, хотя внутри он все еще переживает за свою собаку. Ему хорошо и спокойно.

– Чан.

– М-м-м.

– А какую магию ты используешь со своим чаем? – спрашивает Хенджин.

– Никакую, – улыбается Чан. – Это просто травяной чай.