Многие люди утверждают о возможности жизни после смерти, перерождении тому подобной чепухе… И сами того не понимая, волей не волей, начинают верить в это. Как же глупо с их стороны! Ведь никто точно не знает, достоверны ли эти предположения.

Может быть, это и правда, но доказательств на то нет никаких. Никто же не возвращался после смерти обратно, и не рассказывал, какого это там, на той стороне. Так и в обратном случае — никто же не рождался с определёнными воспоминаниями из прошлой жизни.

Хотя, если подумать, может такие и есть, но в народе, кроме как за чокнутых, их ни за кого не посчитают, а уж тем более не поверят. Слишком уж противоречива эта теория. Наверное, если бы мы помнили свои прошлые жизни, то никогда бы не совершали стольких ошибок снова и снова… Впрочем, это не так уж и плохо с одной стороны…

***

Обанай Игуро. Обычный парень двадцати одного года. Работает программистом. Год назад стал работать на дому. Практически ни с кем не общается, даже со школьным друзьями он холоден и сух. Хотя, можно ли их назвать друзьями? Просто знакомые из старшей школы, не считая Кёджиро, который 12 лет подряд был с ним в одном классе и постоянно пытался вытащить на улицу, но эти попытки, никогда ничем хорошим не заканчивались.

До 3 класса, Игуро и сам был не против погулять с разговорчивым блондином. Но после того случая… Брюнет перестал общаться со всеми и закрылся от людей. Он не хотел, чтобы кто-то видел этот пугающий шрам, проходящий поперёк его рта, доходящий почти до ушей, поэтому постоянно носил маску, хоть она ему ничем и не нравилась.

После поступка матери, Обанай стал жить с тётей, которой было плевать на душевно разбитого племянника. Она жила своей жизнью, а брюнет своей, и никто никому не мешал, и не связывал их соседские отношения с семьёй. Семью Игуро потерял ещё после смерти отца, когда ещё не мог даже говорить. А мать всегда его пугала и наводила тревожность, и этот страх со временем проявлялся всё сильнее.

Брюнет ненавидел людей, в особенности женщин. Они всегда пугали его и вгоняли в ужас. Но только не она… Её салатовые глаза были бесконечно добрые, и такие родные. Знакомая улыбка на лице наводила на мутные воспоминания. А розово-зелёные, аккуратно заплетённые косы радовали душу, хотелось зарыться в её волосы лицом и просто вдыхать её запах…

«Где же я её видел?»

Игуро тщетно пытался вспомнить. Ни на одно воспоминание, его рассуждения так и не наводили.

«Почему я ей помог? Я же её даже не знаю!»

Эта мысль не выходила из головы брюнета второй день. И правда, он никогда раньше её не видел, но когда заглянул в её нежно-салатовые глаза, в его душе что-то перевернулось. Сердце стало сжиматься, ныть, колотиться, вырываться… Но он никак не мог понять, с чем это связано.

Когда она потеряла сознание, он сорвался с места, чтобы успеть поймать её. Грохот поезда заглушал гул людей вокруг. Не церемонясь, Обанай тихонько удержал её за талию, а второй рукой придержал голову. Её маленькое тело обмякло в его руках, стало почти невесомым. Приподняв девушку, он подхватил её под колени и спину. Её голова оказалась у него на груди. Какая же она беззащитная, здесь, на этом вокзале, где люди вечно куда-то спешат, а поезда невыносимо грохочут…

Он плакал, пока усаживался с ней в такси, а потом приказывал шофёру скорее ехать в больницу. Казалось, будто бы он умирает… И если она умрёт — его жизнь тоже обрубится, как перерезанный канатик. Парень неосознанно боялся снова потерять её… Снова оставить её страдать, хоть он и не понимал, отчего вообще может страдать совершенно незнакомая ему девушка. Но он не мог потерять единственную ниточку, ради которой ему резко захотелось жить дальше!

Когда девушку положили в палату, была уже ночь. Он сам укладывал её на ковать и наблюдал, как медленно медсестра крепит к её телу капельницы и датчики. Идти домой не было смысла, да и там его всё равно никто не ждёт. Игуро остался рядом с розововолосой.

Обанай аккуратно взял в свои холодные, потресканные ладони, её маленькие нежные ручки и притянул к себе. Какая же она тёплая… Сидя так рядом с ней, Игуро чувствовал себя по настоящему счастливым. Будто бы он снова начал жить, без той окровавленной истории! Казалось он снова, снова стал живым и очнулся от того кошмара, который происходил с ним до этого. Сам того не понимая, Обанай уснул.

Под утро, брюнет проснулся от слепящих глаза, ярких лучей солнца. Впервые за долгие года, они его не раздражали, и даже заставили улыбнуться. Да, да, именно в это утро, спустя столько лет, на его лице вновь показалась улыбка! Пусть и под маской, на его щеках можно было заметить приятный румянец, которым залился парень.

Отойдя от приятных мыслей, Обанай неуверенно встал со стула, и наклонился над незнакомкой. Её розовые, пухлые щёчки напоминали весенние персики… Колеблясь, он несколько раз обернулся на дверь, боясь, что кто-нибудь войдёт. Наконец, решившись, парень поцеловал милую незнакомку в лобик. Лучик света упал ей на лицо. Она сама — лучик света в его жизни. Сильно краснея, Игуро оставил на столе аккуратно свёрнутое письмо и конвертик с тёмно-зелёными купюрами. Пятнадцать тысяч. Да, мало, но больше у него с собой не было.

С самого первого взгляда, брюнет понял, что она не местная, да и денег при себе у неё не осталось — одежда потасканная, голодный и уставший вид. Почему он решил помочь ей? Почему решил оставить деньги? Почему он просидел с ней рядом всю ночь? Обанай не знал ответы на эти вопросы, но что-то родное, и до самой своей сути знакомое, он видел в ней, поэтому так и поступил. Странно конечно, и неизвестно, что она о нём после этого подумает, не посчитает ли сумасшедшим? Это не так важно. Главное, что она жива и с ней всё хорошо, а это уже делало Игуро счастливым…