Сакура-моти, которые Игуро купил для меня, оказались очень вкусными. Я не могла перестать наслаждаться этими прекрасными нежно-розовыми булочками, как бы не было мне неловко перед брюнетом. Каждый раз смотря в его сторону, мои щёки начинали покрываться румянцем, становясь похожими на так мной любимые сакура-моти.

Раньше, когда я ещё была совсем маленькая, их очень любила готовить мама. Сколько бы времени не прошло, мой язык никогда не забудет те вкусные лакомства, приготовленные с любовью. И насколько бы не были вкусные эти булочки, им никогда не сравнится с маминой выпечкой!

Мне было очень приятно, ведь Игуро сделал мне столь щедрый подарок. Мои любимые… Купленные столь родным и дорогим человеком. Мои нежно-салатовые глаза буквально светились от счастья, а рука, нервно сжимающая его ладонь, тряслась, пусть это было и не так сильно заметно. Его тёплые пальцы так нежно, осторожно, боясь лишний раз сделать больно, соприкасались с моими.

Мне было очень неловко, но приятно. Как бы сильно брюнет не скрывал, я ощущала то, как сильно он мне доверяет и ценит.

Свободной рукой, Обанай провёл по моей щеке, убирая крошки, оставшиеся после сакура моти:

— Что ты делаешь? — как же неловко забегали мои глаза — Всё хорошо?

— У тебя крошки на щеке… — Игуро запинался на каждом слове — Извини, если тебе неловко.

Он осторожно убрал руку с моего лица, каждым движением пытаясь удержаться, но боясь снова, вогнать меня в краску:

— Всё в порядке, — как же стыдно — Не волнуйся за меня!

Сначала Игуро попытался возразить, но потом, судорожно сглатывая ком в горле, всё-таки передумал:

— Пойдём — он потянул меня в сторону небольшого заборчика, находящегося неподалёку от колеса обозрения — Отсюда открывается самый чудесный вид…

— Но… — опять я его перебила — Я боюсь высоты…

Брюнет сильнее сжал мою руку, тяжело дыша, будто бы ему не хватало кислорода:

— Ничего страшного, можешь держаться за меня…

Последнее явно было сказано через силу. В последнее время брюнет всё чаще переступал через зону комфорта, неосознанно пытаясь привлечь к себе внимание. Мне было в радость видеть, как сильно он хочет вспомнить… И я должна ему в этом помочь, чего бы мне это не стоило.

Он приоткрыл дверку небольшой стеклянной кабинки, и пропустив меня вперёд, осторожно захлопнул её.

Руки тряслись, а дыхание постоянно сбивалось. Я пыталась не пересекаться с ним взглядами, пока колесо не начало набирать высоту.

Сердце начало бешено колотиться и воздуха катострофически не хватало. Никогда ещё не было так страшно. Я закрыла глаза и пыталась сдержать голос, чтобы не показаться слабой, бесхарактерной трусихой.

Когда я почувствовала, как нежно, осторожно, прижимал меня к себе Игуро, на душе стало теплее, приятнее. Находясь в его объятиях, я чувствовала себя в безопасности, защищённой и спрятанной от всего, что могло бы меня ранить…

Такой тёплый… Гладит меня по спине, и пытается успокоить… Мне уже совсем не страшно, хочется прижаться к нему и больше никогда не отпускать. Слёзы стекали, размазывая тушь, по нежно-персиковым щекам. Я уткнулась носом в плечо брюнета и прижала его к себе…

Я больше не хотела его терять…

Путешествовать из города в город, в надежде найти хоть что-то, что сможет отвлечь меня от ненужных мыслей… Единственное, что бы я хотела почувствовать снова — оказаться в его объятиях и почувствовать то самое тепло, исходящее от его рук, а о большем и мечтать нельзя… Наверное, только находясь рядом с ним, я чувствовала себя нужной и понятой… А этого так сильно не хватает…

Он провёл своей рукой по моим растрепавшимся волосам и так же нежно произнёс.

— Не переживай… Я буду рядом, поэтому беспокоиться не о чем…

Слёзы постепенно прекратили стекать на кофту брюнета, на которой осталось множество тёмных пятен, видимо, от моих слёз.

Пахнет кофе со сливками… Так знакомо…

Когда мы оказались на самом верхней точке, сзади послышались непонятные звуки…

Фейерверки? Вряд ли, сейчас не самое для них время… Но тогда почему…?

— Ты извини, что привёл тебя так далеко, — он виновато опустил взгляд — Но я хотел, чтобы ты смогла увидеть всю красоту фейерверков, запускаемых в честь погибших много лет назад, героев. Это традиция, в нашем городе…

— Какой у вас чудесный город! — я вытерла чёрные подтёки, ещё сильнее размазывая их по моим щекам — У нас бы никогда не стали запускать фейерверки в такое время года…

— Ты издалека? — ему было неловко спрашивать настолько личные вопросы — У тебя тушь потекла…

— Да — я пыталась оттереть тушь, испачкав рукава куртки — Отсюда неделю на поезде ехать.

— А у вас разве нет фейерверков?

— Нет, — всхлипнула я — Для деревни это слишком дорого…

— Жаль, — его взгляд снова устремился в никуда — Это очень красиво…

— Прости за куртку… Я её заморала тушью…

— Ничего страшного! — брюнет улыбнулся — Я же говорил, что с этого дня, она принадлежит тебе.

— Спасибо… — слёзы потекли снова — Спасибо за твою доброту!

— Ты сделала для меня гораздо больше…

Игуро сказал это тихим шёпотом, чтобы я не смогла услышать его истинных чувств…