…было спокойно — впервые за долгое время пребывания здесь Хенджину действительно было спокойно.
— Выглядишь помятым… не спал?
— Мы с Минхо ходили в бар, он немного перебрал, и мне пришлось таскать его на своем горбу.
— Бедняжка…
Кто именно из них бедняжка, Анна не уточнила, она разливала зеленый чай по миленьким чашечкам. Сегодня был хороший день — на самом деле хороший: отец на работе, Чонин в школе, а дома только Анна, которая никогда не была против визитов Хенджина, напротив, сама звонила ему время от времени и приглашала на чай. Хенджин каждый раз чувствовал себя преступником, но приходил.
— Как с работой?
Хван мешал подсластитель маленькой ложкой.
— В порядке.
Хенджин любил Анну как родную мать — потому ничего о своей «работе» ей не рассказывал. Врал, что рисует картины на заказ, занимается дизайном и имеет с этого нехилое бабло. Анна верила, ведь она никогда не относилась к творчеству Хенджина скептично — наоборот, всегда его поддерживала.
— Ты на неделе сильно занят? Как у тебя будет время, посмотрим, что можно сделать с кухней, да?
— Конечно, я найду время.
— Я бы хотела больше цвета и больше открытых полок, — она обвела руками стены, будто разгребая с них захламление. — Может, напротив повесить картину? Кстати, помнишь, Чонин обещал выбросить твою картину, которую ты ему на день рождения прошлый подарил?
— Как такое забыть…
— Она до сих пор в его комнате, — прошептала Анна заговорщицки. — Он снимает ее только, когда знает, что ты придешь.
Хенджин хмыкнул.
— Я знаю, что ваши отношения последние время напряжены…
— Последние пять лет, если точнее.
— Да, последние пять… — женщина кивнула. — Я не оправдываю никого из вас, вы оба раздули из мухи слона… Но он любит тебя, Хенджин, даже если скалится и показывает зубы. Именно поэтому скалится и показывает зубы.
— Я знаю, — точнее, Хенджин хотел бы в это верить. — Я надеюсь… Что это так.
— Это так, — Анна улыбнулась ему. — Просто всему свое время… Он вырастет, и вы проговорите все свои обиды, решите их мирным путем, и Чонину не придется лезть за стремянкой каждый раз, когда ты будешь к нам приходить… Вам просто нужно время. И Чонину очень оно нужно… Разобраться в себе, понять, что не так…
— Ну это мы еще посмотрим, мам.
Анна резко перевела взгляд на стоявшего в дверях кухни младшего сына. Хенджин застыл с чашкой у губ.
— Времени два часа. Почему ты не в школе?
— Я же говорил, что у нас замена физры.
— И?
— И? — передразнил Чонин. — Я на нее не хожу. У меня и без того зашибись оценки по ней. Не к чему придраться, — он швырнул рюкзак в угол.
— Если мистер Хилз снова будет мне звонить и скажет, что ты прогульщик — мы будем разговаривать по-другому, Чонин, — в голосе Анны было больше тревоги, чем угрозы.
Она не злилась на него — старалась вразумить. Сын фыркнул:
— Нечего обо мне беспокоиться. Вот, об этом беспокойся, — презрительно глянул в сторону старшего брата. — Ему-то всяко твое беспокойство больше нужно, чем мне.
— Чонин, — Анна натянуто улыбнулась. — Иди в свою комнату и подумай над своим поведением. Ты ведешь себя сейчас очень некрасиво.
— Я пойду, — Хенджин оставил чашечку на столе. В момент стало горько и тягостно. По ребрам изнутри будто наждачкой прошлись. — Спасибо, Анна. Как и договорились, я помогу с дизайном кухни, напишу тебе.
— Допей чай хоть…
— Я пойду, — Хенджин коснулся ее плеча. — Потом увидимся.
Анна не стала его провожать.
Когда дверь мягко хлопнула, Чонин с нескрываемым раздражением спросил:
— И че он тут делал?
— Йени, — она все еще говорила спокойно. — Ты ведешь себя по-хамски не только по отношению к брату, но и ко мне.
— Ты-то тут причем? Не ты кусок говна, который…
— Прекрати, — она поднялась с места. — Ведешь себя, как ваш отец.
— Это плохо?
— Это отвратительно.
Чонин пожал плечами и ушел в комнату. Картина там сразу бросилась в глаза, он было ухватился за нее, чтобы сорвать, но помедлив, отпустил.
***
Сынмин бежал пятый круг. Миссис Вон никого не щадила.
— Это… потому что я… кореец… — запыхавшись, сказал он Феликсу, присевшему на скамейку, когда на шестом круге решил остановиться.
— Я тоже кореец, но мне она ничего не говорит.
— Нет, ты не понимаешь… — Сынмин утер лоб краем футболки.
— Думаешь, Вон — расистка?
— Нет, — Ким разогнулся. — Думаю, она просто не любит корейцев.
Феликс не понимал его — вот правда, иногда Сынмин нес какую-то пургу. Видимо, это была плата за его абсолютную адекватность.
— Я недавно спалил пол кухни, — выдал Ким, плюхнувшись рядом с Феликсом.
— Каким образом…
— Хотел родителям на годовщину что-нибудь вкусненькое сделать.
— И как? Сделал?
— Да, миксер во фритюре и чайник а-ля гриль. О, смейся-смейся. В следующий раз я запрягу тебя мне помогать.
Феликс пфыкнул:
— Еще чего!
— Пожалел бы меня, а не смеялся.
Иногда Феликс думал, что в большой семье Сынмину не хватало немного внимания.
— Подружку найдешь, она будет тебя жалеть.
— Моя подружка — учеба, — помотал головой. — Я вообще не хочу отношений.
— Никогда? Или только сейчас?
— Знаешь, — Сынмин выдохнул. Сердце все еще сильно билось после бега. — Я думаю, что вообще. Я могу по пальцам пересчитать, сколько раз за семнадцать лет жизни я дрочил. Меня это вообще не интересует.
— Фу, меня тоже не интересует, сколько раз ты дрочил. Но, — Феликс отвел взгляд. — Самому и с кем-то… Это большая разница.
— Я не знаю, — честно ответил Ким. — Я пытался ходить с девчонками на свидания, но что-то… Типа, это было так, как мне рассказывали: девочки красивые, вкусно пахнут и вообще они самые-самые… А мне все равно.
Об этой части своей биографии Сынмин никогда не распространялся. Наверное, не то чтобы скрывал — раз уж сейчас начал. Феликс искоса на него поглядел.
— Сходи с мальчиком?..
У их троицы, состоящей из Феликса, Сынмина и Чонина, не было обыкновения делиться своими предпочтениями — ну раз уж до сегодняшнего дня Феликс вообще не знал, что Ким с кем-то когда-то ходил на свидания… По нему и не скажешь — тему однополых отношений они не поднимали никогда, но не потому, что осуждали, а просто… ну, это никак не вязалось с их обычными разговорами. Если бы Феликс признался им, что ему нравятся и девочки, и мальчики, никто — он абсолютно уверен — не осудил бы его, ни Чонин, ни Сынмин; это же работало и в их сторону. Однако, не заходило речи, хотя Феликс никогда специально не скрывал свои предпочтения. Просто не распространялся — как и Сынмин.
— Я ходил с мальчиком, — ответил Ким просто, чем снова удивил. — Тоже не понравилось. Ни с девочками, ни с мальчиками не нравится. Даже когда я дрочил, я думал, зачем я это делаю, если мне не особо нравится.
— Может, ты этот… Я не очень разбираюсь в этом, но вроде их называют асексуалами?
— Да кто ж знает, я ни с кем это не обговаривал. Только брату старшему как-то сказал, он посоветовал обратиться к психологу… Ну тип, предложил, чтобы он меня записал.
— А ты?
— Подумал, что сам справлюсь.
Феликс тяжко выдохнул:
— А может стоит?
— Может…
— Ким! Чего прохлаждаешься? — миссис Вон появилась из ниоткуда. — Круг добежал шестой?
— Сейчас! — Сынмин подскочил со скамейки. — Уже бегу!
— Вот и беги!.. А ты, Феликс? — сказала уже спокойнее. Ли пожал плечами.
— Живот болит, — спокойно соврал. Ничего у него не болело, просто бегать шесть кругов было впадлу.
— Ой, то-то я смотрю у вас тут массовое обострение…
Но заставлять не стала — ушла других лентяев поднимать. Феликс продолжил залипать в телефоне, попутно думая про слова Сынмина.
***
С матерью Чонин сегодня больше не разговаривал. Она и сама желанием не горела. Возможно, стоило пойти и извиниться перед ней… но это означало принять ее слова, которые она говорила Хенджину. Чонин не хотел признавать это. Это же неправда, почему он должен… Отец косо поглядывал в его сторону, когда они сидели за общим столом.
— Как в школе? — задал мистер Ян дежурный вопрос. Чонин пожал плечами.
— Все хорошо, — он вообще отвечал когда-нибудь по-другому?.. — Меня пригласили выступить на школьном творческом вечере.
— Это прекрасно. Ты идешь?
— Конечно.
Нужно быть хорошим сыном — нет, не просто хорошим, идеальным. Чтобы отец был доволен хотя бы одним своим ребенком. Мистер Ян был доволен.
— С чем идешь?
— С фотографиями, — ответил парень. — Концепт-арт. Фотографировал геометрию в нашем городе.
— Ого, — вряд ли мужчина понял хоть слово, кроме «фотографии». — Звучит интересно.
— Ага.
Анна молчала.
— В командировку со мной поедешь в зимние каникулы? — предложил отец, обращаясь к Чонину. — Чтобы примерно знать, что ждет тебя после школы.
Чонин поджал губы: в зимние каникулы ему исполнялось восемнадцать лет, и единственное место, в котором он хотел быть в это время — кровать Кристофера. И все.
— Я думал заниматься французским дополнительно с репетитором. Мне его сдавать, а он у меня…
— Не хочешь, я понял.
Отец вытер салфеткой уголки губ. Чонин сжался под его взглядом.
— Чонин ведь едет со мной к бабушке, у нее день рождения, который выпадает на твою командировку. Он и так редко видит старушку, а ей уже не шестьдесят.
Анна заговорила настолько неожиданно, что Чонин даже дернулся. Отец пожал плечами:
— Как хотите. Я не заставляю.
Не заметить холод в их отношениях было невозможно. Он появился примерно лет пять тому назад, когда Хенджин ушел из дома. Мать во время каждой их ссоры напоминала Джину, что он ужасный отец. Ссор, к слову, было много. Поэтому отец чаще жил на работе, чем дома. Супругами Анну и Джина можно было назвать только формально, их четверых — условно семьей. Может, по этой причине Хенджин взял фамилию бабушки Хван, чтобы отделить себя от семьи Ян.
— Если передумаешь, скажешь. Спасибо за ужин, Анна, было вкусно.
И это тоже была формальность — привычка, выработавшаяся за восемнадцать лет совместной жизни, не иначе.
***
Минхо снимал стресс спортом. Хенджин поглядывал на него одним глазком, пока рисовал эскиз для татуировки.
— На ногу хочешь, да? — спросил Хван, смотря на ноги Минхо. Тот упорно качал пресс, поэтому мог только угукнуть. — На бедро?
— Да, — ответил коротко. — Все бедро.
— Полет фантазии?
— Рисуй, что хочешь, — Минхо остановился на пару секунд. — Доверяю твоему вкусу.
— Голых аниме-девочек?
— И кошко-пацанов.
— Оке-ей.
Хенджин примерно представлял, что хотел бы видеть Минхо на своей коже. Они обсуждали это вскользь, но довольно часто, потому некоторые образы имелись уже давно. Тем более, что Минхо нравился рукав Хенджина, который тот доделал буквально на днях, и его забитая спина, прогадать было сложно.
— Можем сделать отсылку к моей девчонке на спине.
— Какую?
— Могу нарисовать трубку, из которой вылезает тентакля…
— Оки.
Хенджин делал наброски из головы, не утруждая себя пока что поисками референсов. Прикидывал только сразу, что и где лучше расположить, чтобы хорошо смотрелось на Минхо. Бедра у Минхо большие, много поместится, но перегружать тоже не стоило.
— В черно-белом варианте? Или ты акценты хочешь?
— Ориентируйся на свою девочку.
— Понял.
Хенджин впервые за долгое время поймал вдохновение. Хотелось сделать для Минхо самый лучший эскиз, чтобы он увидел его и потерял дар речи. Да и видеть свои рисунки на чужих телах — это приятно. Особенно, если они на теле Минхо. У Минхо пока была только одна маленькая татуировка с кошачьей мордой на запястье, ее эскиз тоже рисовал Хенджин, правда, очень и очень давно, и нужно было доработать некоторые детали, освежить контуры… Но вообще, сути не меняло: Хенджину нравилось смотреть на нее, нравилось осознавать, что Минхо носил на коже что-то, придуманное им, нравилось, что Минхо доверял ему, и что Минхо самому было по кайфу.
Что Хенджину вообще не нравилось в Минхо?.. Минхо был идеален во всем — в постели в том числе. Но по прошествии времени… Как бы ни парадоксально звучало, связь их стала настолько сильной, что перестала ощущаться романтической. Они вполне могли переспать — да даже если прямо сейчас Хенджин залез бы на него, Минхо не сказал бы ему «нет», он сказал бы: «Погоди, резинки припру». Но после этого ничего бы не изменилось — все осталось бы как и до. Первые два года Хенджин был влюблен — точно, а последние три он действительно Минхо любил. Только вот пьяный Минхо как-то признался, что в последний раз, когда они занимались сексом, он чувствовал себя так, будто он в постели с кем-то из родственников. Хенджин, конечно, опешил, но вдруг понял: он на какой-то момент почувствовал то же самое. Больше у них близости не было.
— Улица завтра гуляет, — Минхо лег на коврик спиной, переводя дыхание. — У Бомгю день рождения.
— Пойдешь? — рисунок снова начал дополняться деталями.
— Конечно, — Минхо вытер лоб тыльной стороной ладони. — Тебя я тоже потащу. Ребята скоро забудут, как мы выглядим. Слишком долго дома сидеть — тоже такое себе.
— Понимаю.
— Мы же не хотим отвалиться от улицы.
Хван уткнулся в свой скетчбук. А разве он не хотел отвалиться от улицы? Вообще, если по-хорошему, через полгодика они с Минхо оба от нее «отвалятся» — когда им придется залечь на дно на неопределенное, но явно очень долгое, время. Наверное, Минхо хотел нагуляться с запасом, чтобы не скучать по своим, пока они будут… где бы они ни были.
— Верно, — Хенджин кивнул. — Не хотим…
***
Джисон выдохнул:
— Пиздец.
— Поддерживаю.
Разбираться с машиной Джексона оказалось сложнее, чем он думал. Так запустить свою тачку!.. Феликс был солидарен — кивал головой на каждое возмущение Джисона.
— Он на ней что, всю жизнь не ездил?
— Может, она стояла у него в гараже? Это вообще его тачка?
— Я не знаю… Но она еле дышит.
Феликс делал уроки, пока ждал, когда Джисон закончит.
— Тут делов на несколько дней минимум, — Хан захлопнул капот. — Ну и Джексон…
— Пойдем тогда?
— Ты ночью у меня останешься?
— Ну, маме сказал, что у тебя… Куда мне еще пойти.
— Как она, кстати?
Феликс улыбнулся:
— Все в порядке.
Конечно, в порядке — ведь дома сегодня оставалась Оливия.
— Ну и славно… Она мне как-то говорила, что у нее тоже под капотом что-то неладно.
Пускай привозит свою ласточку, я гляну.
— Я передам.
Делать математику и думать о том, что сегодня Феликс увидит Барби, было сложно — невозможно почти. Он думал о нем в последнее время слишком часто — особенно последние два часа. И если бы не Джо-Джо со своими наставлениями… Если бы не она, Феликс бы не стал даже думать о том, как подкатить к розоволосой принцессе сегодня. Джисон замечал чужое сложное выражение лица, но ничего не говорил. Феликс сам сказал:
— Как думаешь, — он отвлекся от примеров, которые уже давно делал на автомате и чисто ради того, чтобы они были. — Стоит сегодня познакомиться с Барби?
— А я все думаю, чего у тебя рожа такая подозрительная…
Ли хихикнул.
— Че, прямо хочешь? Вот прямо к нему подойти, да? Когда там будет дикий кошак?
— Да, — кивнул Феликс. — Хочу. Когда там будет дикий кошак, потому что мне все равно на Минхо.
— Слушай, — Джисон подошел к нему и сел на пол около чужих ног, устало свалив голову Феликсу на колени. Феликс погладил его по волосам. — Когда Барби выиграл суперледжеру Вана, я был первым человеком, заглянувшим под капот. Барби сам попросил меня перед одним своим заездом. Нормально попросил, по-человечески. И я ему помог. Единственное, что его портит, это его ментальное родство с Минхо. Потому что Минхо — кусок говна, точка. И я не знаю, какую надо иметь суперсилу, чтобы постоянно быть рядом с куском говна и не чуять запашок.
Феликс почесал его за ухом:
— Я бы правда трахнулся с Барби…
— Да я зна-а-аю, — провыл Джисон с досадой, что его слова пролетели мимо ушей.
— Но не больше. Чего ты паришься, мне просто интересно. Я же не под венец тащусь. Он красивый, в моем вкусе, и вообще… — Феликс хмыкнул. — Я слышал, что он скулит во время секса. Да, слухи, но…
— О боже, лучше бы я не знал.
— Я бы хотел это услышать. На раз.
— Ага, с чего все и начинается, наивный.
Джисон, кряхтя, встал на ноги. Стянул свой рабочий комбез, проверил футболку на отсутствие пятен и, хлопнув Феликса по плечу, сказал:
— Погнали, чего сидеть-то…
Улица и вправду гуляла. Сегодня стал старше на год Бомгю, чувак из «лузеров»; Феликс видел Бомгю всего пару раз, потому что гонял тот объективно не часто, и потому не понимал, отчего все были на ушах. Джисон не понимал тоже.
— Думаю, это как-то связано с тем… Что Енджун основательно закорефанился с Джексоном… ай, — кто-то наступил Джисону на ногу, пока шел мимо. Хан показал средний палец вслед. — А раз Бомгю младший Енджуна… То все понятно… Да что такое!
Мимо прошли пьяные Ситни и Кортни, вторая из которых, заметив Феликса, громко обратилась к нему:
— О! Мальчик-скейтер! Я твоя фанатка! Крутые граффити!
К Феликсу нечасто проявляли внимание — как-то в шутку попросили автограф, но чтобы орать на всю улицу?.. Ли захотелось спрятаться за Джисона.
— Да… спасибо, — все же нашел, что ответить. Встал за плечо Хана.
Людей Феликс не боялся — а вот пьяных громкоговорилок вполне.
— А на набережной нарисованный робокоп — твоя работа?
— Конечно, его! — ответила вместо Феликса Ситни. — По почерку непонятно что ли?..
— Джисон… — тихо позвал его Феликс. — Пойдем отсюда… Куда-нибудь.
Ушли они к своему любимому месту — к разрисованным шинам под металлическим навесом. Тут уже сидели ребята Джисона — Марк и Дебби, которые, завидев приближающихся, радостно им замахали. Своих детей, как их называл Енджун, Джисон и вправду видел довольно редко: все занят был. Иногда они приходили к нему в автосервис или все вместе переписывались в общем чате; Джисон только гонок ничьих не пропускал — не мог, для него это было важнее всего. Ну, почти что важнее всего.
— Здарова! — Марк встал, чтобы пожать старшему руку. — Давно не виделись!
— Привет, ребят, — Хан искренне улыбался. — Где остальные? Не придут?
— Кэсси и Дрейк позже подойдут, — ответила Дебби. — А вот Пол сломал ногу.
— А почему мне не сказал?
— Не хотел расстраивать, видимо… — пожал плечами Марк. — Думал, что прокатит не появляться пару месяцев, пока не срастется.
— Придурок… — Джисон вздохнул. — Напишу ему завтра… Именинника видели? Или Джексона?
— Именинник даже не приехал еще! — Дебби закатила глаза. — А вот Джексон уже все уши прожжужал, тебя искал… Сейчас на стороне котов ошивается.
— Понял… Сам придет.
— Да крикни просто, — Марк в сторону кивнул. — Вот они, недалеко отсюда стоят…
Хан глянул в сторону — столкнулся взглядами с Минхо и сразу же отвернулся.
— Я могу позвать, — Феликс глянул искоса.
Конечно, было бы странно, не будь рядом с Минхо и Барби. Они постоянно ходили вместе, удивительно, что еще не срослись.
— Ну подойди, — хмыкнул Джисон. — Посмотрим, как быстро ты откинешь коньки.
Он говорил это в шутку, конечно же… В шутку, да. Феликс не мог понять, какого хера его сердце херачило по ребрам. Это ненормально — ненормально, что он так реагирует на человека, с которым просто хотел бы потрахаться, и то глубоко в фантазиях. Хотя, он честно признавался сам себе, это были, пусть и новые, но приятные чувства — трепет и страх. М-м… Возможно, Феликсу действительно стоило выпить — он потянулся к какому-то стаканчику, который оставила Дебби.
— Ты собрался подкатывать к нему бухим? — Джисон шлепнул по руке. — Это чревато. Давай или трезвый, или не надо. Кто знает, что у Барби на уме.
Феликс неуверенно повел плечом.
— Я все еще не очень за, — пояснил Хан.
Феликс помялся с ноги на ногу — да и плюнул. Резво пошел в сторону кошаков.
Джексон сегодня был слишком радостным — он и без того каждый день светился, но сегодня вообще как-то подозрительно. Минхо не парило, а вот Хенджин на Вана поглядывал с прищуром.
— Давно не видел вас в тачках, — продолжал говорить о чем-то Джексон. Минхо не особо вникал, а Хенджин был больше занят изучением чужих зрачков. — Вы возвращаться собираетесь? В Фонде сказали, что на ваши заезды ставки будут увеличены в полтора раза.
— Ого, — Минхо все еще был где-то в своих мыслях. — Будут в два раза — скажи.
— Это пожелание?
— Предложение, — Минхо пожал плечами. — Повышайте ставки — и мы подумаем.
— Некомильфо гонять ради гонки, да? — понимающе спросил Джексон. — Я в вашем возрасте таким же был. А потом понял, сколько драйва упустил из-за стремления к наживе. Но я не осуждаю.
Хенджин понимал уже сейчас — гонка ради гонки, можно без выигрышей и ставок. Просто погонять… С Енджуном, с Джисоном, с Марком или Дебби… Вообще, с кем угодно. Внутри привычно начало бурлить.
— Я закину Фонду эту мыслишку, может, им зайдет…
— Джексон…
Позвали не Хенджина, но на незнакомый низкий голос взглядом первым ответил он.
— О, мальчик-скейтер! — Джексон сразу же обнял подошедшего парня за плечи, прижав к себе. — Привет-привет, малыш! Я вас искал… Сони тоже тут?
— Да, конечно, — подал голос Минхо. — Меня увидел — и сразу хвост поджал.
— У белок хвосты большие, сложно поджимать, — Джексон посмеялся.
Феликс пропустил мимо ушей:
— Да, поэтому… Мы стоим там, как закончите — подходи.
— Кстати, мальчик-скейтер, нужно мнение со стороны… — Джексон все еще не отпускал. Феликс старался смотреть куда угодно, кроме Барби, который стоял прямо перед ним. — Как считаешь, кто у нас легенда трассы?
— Ты про шлюх? — Феликс непонятливо нахмурился.
Ван похлопал ресницами — и заржал. Минхо подавил смешок. На Барби Феликс не смотрел.
— Надеюсь, легенд среди шлюх ты не знаешь, малыш, тебе ни к чему… Я про гонщиков наших. Как думаешь, кто станет легендой трассы?
Как Феликс думал — он сказать не мог.
— Нужно выбрать одного?
— Желательно.
— Джисон.
— Это было очевидно, — фыркнул Минхо.
— Тебя это задевает? — Джексон улыбнулся. — Может, стоит вернуться и утереть всем нос? А то смотри, молодняк про тебя уже и не вспоминает…
— Этот молодняк ошивается рядом с белкой. Конечно он так сказал, — Минхо цокнул языком. — Было бы мне из-за чего париться.
— А я говорил тебе: смотри, зай, спишут тебя со счетов и придет на твое место какой-нибудь Джисон… Говорил.
Сколько раз Феликс слышал голос Барби? Слышал ли он его когда-либо вовсе?.. Даже если да, пробрало как в первый раз — да почему?! Феликс был счастлив, что сейчас его обнимал Джексон — иначе бы он, видит Бог, свалился без сил. Какого хера… это он — Феликс — человек, из-за голоса которого обычно люди говорят: «Ого, чел, вот это да!». Это Феликс такой — а не Барби!.. В смысле… Феликс не подумал бы, что так может быть… Может, ему все же стоило выпить. Хотя бы грамм сто.
— Чего он пялится… — Минхо хмуро смотрел в сторону. — Слушай, скейтер, как назад вернешься — передай белке, чтобы он на меня не таращился, иначе я ему зенки выцарапаю.
— Минхо, — осадил его Барби. — Посторонних в ваши мутки впутывать не надо.
— Поддерживаю, — закивал Джексон. — Особенно малыша пугать не стоит. Ты посмотри, он весь дрожит…
Дрожал ли Феликс из-за того, что был напуган? Господи, что ему до Минхо — счетов они никаких не имели, о Джисоне Феликс не переживал, потому что Хан был в состоянии за себя постоять. А чего дрожал тогда?.. Барби вскользь оглядел его.
— Извини, — обратился он лично к Феликсу. Казалось, Феликс забыл, как нужно дышать. — Минхо иногда бывает груб… На свой счет не воспринимай.
Феликс не ответил. Только со смешком про себя подумал — как он вообще собирался подкатывать к Барби, когда даже слово ему сказать не был в состоянии?..
— Ладушки, я упорхал, — Джексон чмокнул Феликса в макушку и отпустил. Ноги стали ватными.
Феликс не понял, как остался без опоры — только глаза вытаращил и губы поджал. Оставаться один на один с Минхо и Барби… нет, в смысле, с Барби бы он остался один на один, но только при условии, что его сердце не остановится.
— Так это ты граффити рисуешь, да?
Феликс сглотнул. Окей, голос Барби заставлял его коленки дрожать. Что с этим делать?
— Я, — ответил не своим, каким-то уж слишком высоким тоном парень. Барби ему улыбнулся.
— Только граффити занимаешься или в целом рисуешь?
— Рисую. Иногда.
Хенджин знал — несколько раз пролистал чужую инсту, рассматривая чужие арты и граффити. Пацан перед ним рисовал круто, особенно баллончиками. Зачем тогда спрашивал? Возможно, ему нравилось наблюдать чужое смущение и неловкость, зная, что причина этому — он сам. А возможно, в этот вечер Джексон и Хенджин были кое в чем схожи.
— Оставлю вас, — махнул рукой Минхо, — разговоры об искусстве вынуждают меня очень долго и обильно блевать.
— Обидно, зай, — Хенджин посмотрел на него с нахмуренными бровями, но Минхо не отреагировал — отошел к компании кошаков, где его сразу облепили со всех сторон.
Феликс случайно подумал о том, что это — хорошая возможность. Все еще было страшно, но он заставил себя успокоиться — и чтобы без дрожи в коленях. Барби сам с ним заговорил, притом совершенно нормально, чего трястись как осиновый листик? Феликс вспомнил то, чему его учил преподаватель в драматическом кружке, когда Феликсу было семь: если что-то идет не по плану — делай вид, будто так и нужно, никто все равно не знает, что написано у тебя в сценарии. Какой был план Феликса? Плана-то и не было — была цель, потому нужно было импровизировать на ходу. Раз уж подвернулась возможность…
— Спасибо, кстати, — произнес Феликс, говоря своим привычным голосом. Барби еле заметно улыбнулся — или Феликсу показалось… — За то, что от копа прикрыл. Это было… — Феликс чуть не сказал «сексуально», как когда рассказывал об этом Джисону. Потому прикусил губу. Или-таки стоило называть все своими именами?.. — Крутой поступок, я оценил.
— Если честно, я не специально… — Барби ухмыльнулся. — Но я рад, что уберег такого талантливого парня, как ты. Робокоп на набережной — твой?
— Мой, — ответил Феликс не без чувства гордости. — Он даже понравился хозяину пляжа, и его не стали закрашивать.
— Рисуешь на частных территориях?
— А херли? Пляж же. Там все ходят… Какая разница, кому он принадлежит, если все им пользуются.
Барби мягко ему улыбался — уже не еле заметно, а вполне себе. Феликс почувствовал себя намного увереннее.
— Ты довольно… Опасный тип. Почему не гоняешь?
— Я гоняю. На скейте, — Ли пожал плечами. — С тачками слишком много проблем, по Джисону знаю.
— Смотря какая тачка, конечно… Но да, уход серьезный. Если обращаться с машинами как Джексон, то придется каждый сезон новую покупать.
— Его развалюха стоит у Джисона в сервисе. Я наслышан, — он легко посмеялся.
Кажется, дрожь прошла. А чего дрожать? Барби — нормальный, совершенно адекватный человек, разговаривающий с ним наравне без всяких выкрутасов. Джо-Джо была права: люди просто подходят и знакомятся, если кому-то это будет не нужно — они дадут понять. Барби не был настроен на то, чтобы послать Феликса — он же сам завел разговор. Значит, Феликс имел право остаться здесь, с ним.
— А сюжет с Эйфелевой башней, обросшей марихуаной, тоже твой?
Феликс отвел взгляд, подавляя смешки:
— Это было давно. Я был молод и глуп.
— Он забавный. Это довольно оригинально, — он сделал пару шагов в сторону, чтобы опереться спиной на стену, разговор внезапно тёк легко и заканчиваться не собирался. Феликс невольно пошел следом и встал рядом, почти касаясь плеча своим. — Я заметил, что в твоих сюжетах мелькают какие-то достопримечательности… Ты путешествуешь?
— Я никогда нигде не был, кроме Америки и Австралии.
— Значит, Кенгуру с травматами — тоже твои?
— Тоже мои. Правда, их замазали почти сразу… Мало кто успел увидеть.
Хенджин видел — в чужом профиле.
— В инсте у тебя заметил, — решил не скрывать Хван. — Наткнулся недавно, полистал… Круто.
Наткнулся — то есть, Минхо специально нашел. Полистал — то есть, облазил его профиль раза три от и до, залипая на каждой второй фотографии. Парень перед ним зарумянился — это было мило. Он уже не дрожал, его голос был увереннее и грубее, но красные щеки выдавали с потрохами.
— О, так ты… Мой фанат что ли? Очередной?
Феликс сам выпал со своего вопроса — как это слетело с языка? Сейчас его назовут зазнавшимся мальчишкой и засмеют. Но Барби улыбался ему — все еще.
— Может быть, — он неопределенно пожал плечами. — Твои работы явно мне нравятся. В них есть что-то необычное… А про Эйфелеву башню могу сказать, что вышло очень похоже.
— Ты был в Париже?
— Был. Не скажу, что это то, что я представлял себе… Все же, о Франции много что умалчивают и много чего романтизируют. Мне больше понравилось в Норвегии, правда я был там, когда мне было лет семь.
— В Норвегии есть какие-нибудь достопримечательности?
— Конечно, — Барби посмотрел на него как-то снисходительно. Феликс хотел себе треснуть: ну конечно в странах не может не быть достопримечательностей! — Мне нравится Акерсхус, — он достал телефон из кармана, и быстро набрав запрос в поисковик, повернул экран к Феликсу, которому пришлось немного придвинуться и наклониться, чтобы разглядеть. — Правда, я был только снаружи, внутрь не пустили — ремонт. До сих пор обидно.
Чужое дыхание легко пробежалось по краю уха… Он был так близко, что Феликс ощутил запах то ли кондиционера для белья, то ли шампуня в смеси с запахом кожаной куртки. По щекам прокатился жар, когда Феликс поднял глаза и тихо сказал:
— Могу нарисовать.
Хенджин не сразу понял… Вот же… Мальчик-скейтер подкатывал к нему? Хотя, неудивительно. Кому не нравился Хенджин? Таких людей было довольно мало, он знал это.
— Правда, не даром… — отстраненно продолжил парень, выпрямившись и глядя теперь в сторону, будто был не заинтересован; однако голос, в противовес, зазвучал тягуче-соблазнительно.
Хенджин закусил губу.
— И что же ты хочешь взамен?..
Да, это был флирт.
— Могли бы попутешествовать вместе, — прозвучало еще ниже и глубже, увереннее. Сейчас он смотрел Хенджину в глаза из-под ресниц, и Хван был уверен: он видел адреналиновый отблеск в чужих радужках. — Гид из меня, конечно, так себе, но, думаю, до Гонконга я бы тебя довел.
Барби дернул уголком губ, нахмурился и тут же вскинул брови, будто гадая, как отреагировать.
Феликс ощутил, как пламя с щек рухнуло по всему телу. В момент. Ужас. Он стоял, открыв рот, как рыба на суше, но так и не смог ничего больше произнести. Оно и к лучшему, вот бы в него ударила молния — вот прямо сейчас, чтобы размазать его по асфальту и чтобы никогда больше он не говорил такой херни. Как это слетело с его языка?.. Можно же было обойтись и первым подкатом!.. Видимо, мозг подумал, что тот был неочевидным — и Феликс додал. Да так, что под землю от стыда провалиться захотелось. Вся былая уверенность упорхала. Опоры не было — впору падать лицом вниз и молить Барби, чтобы он забыл этот позор.
Хенджин понял не сразу — какой Гонконг еще, они же в Калифорнии?.. А потом понял — по чужому лицу, по цвету напоминавшему венецианскую пурпурную — растерянно даже захлопал глазами, видимо, чтобы стереть из памяти, и сжал губы, чтобы не засмеяться.
— М-да…
Феликс отшатнулся и закрыл лицо руками.
— Спасибо, что хоть не предложил прочистить выхлопные трубы.
— Извини, я пошутил… — только разве что пар не шел от кожи Ли. — Забудь, пожалуйста!
Можно было и правда забыть, успокоить парня, но Хенджин выбрал более изощренный способ.
— Нет-нет, давай, рассказывай, что ты там хотел со мной сделать? — он уперся рукой в стену возле его головы, чтобы тот не убежал.
Феликс взвыл в свои ладони.
Неужели, это были первые попытки парня в подкаты. Хенджин легко смеялся, он склонился и попытался убрать его руки, чтобы увидеть все смущение по полной:
— Хотел предложить запрыгнуть в тачку, — голос не дрогнул, проговаривая эту пошлость еще и таким наигранно-сладким тоном, — и рвануть куда-нибудь, где будем только я и ты?
Где Хенджин это слышал?.. Вроде бы, он смотрел какую-то довольно посредственную дораму по телевизору, и эта фраза вспомнилась сейчас очень кстати. Он надеялся, что не отпугнет пацана навсегда от желания флиртовать, сморозил пошлятину в ответ.
— Вообще, да…
Хенджин чуть дернулся, когда парень все же посмотрел на него, резко подняв голову.
— Да? — глупо переспросил Хван, не успев отпустить чужие руки.
— Да…
Низкий голос прозвучал как заклинание, и Хенджин почувствовал себя словно на старте — кровь закипела где-то под горлом, а в животе сладко скрутило, будто вот сейчас-сейчас, и он наберет все сто шестьдесят за пять с половиной секунд. Как же он скучал по этому чувству. Он видел свое удивленное и неуместно-радостное лицо в отражении чужих адреналиновых зрачков. Просипел:
— Надеюсь,тебя устроит?
Феликс не успел отойти от потрясения, что согласился на это, хотя все еще держал лицо, и тут же получил новое, когда машина набрала высокую скорость, мягко петляя между улиц. Куча мыслей проносилась в его голове от «вау, как быстро» до «а вдруг он вывезет меня в лес и оставит там». Хотя леса в окрестностях еще поискать, все как на ладони, только редкие деревца криво пытались пробиться из сухой калифорнийской земли. За этой какофонией разума он не заметил, как они выехали за город, его немного укачало на поворотах серпантина, а очнулся Феликс от созерцания размытых огней вдалеке за окном только когда шины плавно перекатились с асфальта на шуршащий бетон смотровой площадки.
Остановились, стало как-то жутко тихо: справа виднелся знак тропы для хайкинга, тут люди здоровье, значит поправляют, а они приехали… Феликса вдруг снова накрыло осознание — вот они и наедине, в тачке, уехали далеко ото всех, как и обещал Барби. А Феликс что обещал?.. Закралась поганая мысль: Джисон видел, с кем он ушел?.. Телефон Феликса остался у старшего в кармане ветровки.
Хенджин облизал обсохшие губы. Он не волновался — но сердце все равно стучалось как бешеное. Еще и одна розовая малышка, которая была у него под языком пару часов назад, таки начала делать свое дело — сознание плыло, но плыло мягко и приятно, так, как должно плыть от хорошего стаффа.
— Надеюсь, ЗОЖников в такое время здесь не водится, — подал голос мальчик-скейтер, и Хенджин готов поклясться: он никогда не слышал настолько возбуждающего низкого тембра. Нет-нет, это не МДМА — он всегда контролировал себя под таблетками, потому что болел синдромом трезвенника. Это из-за адреналина, по которому он соскучился, и этого парня — каким же невероятным он казался ему в этот момент с раскрасневшимися щеками, растрепанными волосами, выжженными осветлителем, и вздернутой верхней губой, которую он уже приметил раньше.
— Можем проверить.
Феликсу казалось, что его сердцебиение слышно даже за пределами салона. Он дышал сбито — будто пробежал марафон, но стыдно за свое возбуждение не было. Для того они и приехали, если память Феликсу не изменяла.
— Каким образом?
— Хочу взять тебя на капоте. Можно?
Барби неотрывно смотрел ему в глаза, пока Феликс, хватая губами воздух, очевидно дрожал на каждом вдохе:
— Думай, прежде чем спрашивать такое… я обкончаюсь раньше времени.
Хенджин не сдержался — улыбнулся ему в который раз, посмеявшись:
— Ты даже сейчас милый.
— Можно, — ответил с запозданием. — Я хочу.
Ночной ветерок на секунду обжег холодом — Феликсу было слишком жарко, чтобы ощущать это на постоянной основе. От Барби исходил пар, и они стояли настолько близко друг к другу, что Ли без шуток было нечем дышать.
— Если честно, — Феликсу до дрожи нравилось смотреть в чужое лицо снизу вверх. — Я не то чтобы… Я не планировал заканчивать вечер так. И я…
— Взять на капоте — это я образно, — Хенджин прижал его поясницей к машине. — Нам необязательно, мы можем просто… Если ты просто расстегнешь свои джинсы, этого будет более, чем достаточно. Я все сделаю.
Хенджин не знал, откуда в нем эта уверенность — еще совсем недавно его опрокинули с сексом, назвав извращенцем, и Хван не думал, что так скоро окажется в примерно такой же ситуации… Только здесь было не «ну так», как с Ником, здесь было… как с Минхо в самые первые разы — горячо и возбуждающе, настолько, что даже кожа горела. Полный зеленый свет. Мальчик-скейтер дышал сбито и неровно, будто они уже… Хотя Хенджин даже не коснулся его там, где должен был. Просто вжимал в капот, держа руки на чужих бедрах.
Феликс боялся — что позорно спустит в штаны, как только до конца осознает, кто с ним рядом и что с ним делает. На сказку не было похоже, на сон точно: Феликс представлял себя с Барби, был грешок, но вот сейчас, стоя лицом к лицу… Это казалось нереальным. Гонконг правит миром. Кто бы мог подумать…
Хенджин помог ему расстегнуть джинсы — руки парня тряслись слишком сильно, для него было сродни пытке справиться с пуговицей. Хенджин контролировал себя лучше, даже если на деле хотелось повалить парня на капот и просто образно отыметь — в рамках обоюдного согласия, конечно же. Мальчик-скейтер выглядел так, будто был готов если не на все, то на очень и очень многое. Заикаться про веревки Хван сейчас, конечно, не стал бы… Но представил, как бы парень перед ним выглядел в шибари, и эта картинка перед глазами только подлила масла в огонь. Нет, не масла — бензина херанула, как ненормальная, у Хенджина дыхание вообще ни к черту стало, настолько хотелось подмять парня под себя и не отпускать, пока тот свою душу не выкончает. Пиздец — вот, по какому чувству Хенджин скучал, вот, что он каждый раз чувствовал на старте. Он дорвался до этого вновь, и ему даже не пришлось рисковать.
Феликс схватился за его плечи:
— Я сейчас умру, — простонал жалобно, когда Барби звякнул молнией его джинсов. — Я сейчас сдохну.
— Я не хочу прятать труп, — он усадил Феликса на капот. — Я хочу с тобой трахнуться, так что давай обойдемся без этого.
Хенджин придерживал парня за талию, пока тот трясущимися от возбуждениями руками расстегивал его ремень.
— Я или обкончаюсь сегодня, или сдохну. Или сначала обкончаюсь, а потом сдохну…
— Ты так много болтаешь, — Барби обнял его одной рукой, вторую бесцеремонно сунув парню под пояс. — Чем бы занять твой рот…
Феликс хотел, чтобы тот заткнулся — иначе позора и впрямь было не миновать. Хенджин трогал его без одежды — мальчик-скейтер был настолько мокрым, что даже шутить об этом не хотелось.
— Я не знаю… — парень все еще отвечал на его вопросы запоздало. — Можешь мне сложенный ремень в рот засунуть, чтобы я заткнулся… Или могу облизать твой кроссовок? Выбирай.
Хенджин не сдержал смешок — хмыкнул, уткнувшись в чужое плечо, не переставая двигать рукой.
— Кроссовок — это слишком. И ремень — тоже. Он же не чистый.
— Тогда не жалуйся, — мальчик-скейтер оттягивал резинку чужого нижнего белья. — Я отвлекаю себя, чтобы не спустить раньше времени.
— Может, ты уже коснешься меня? А то я тоже не железный, — Хенджин вжался в него. — Ну давай… Поработай лучше ручкой, пускай твой сладкий ротик отдохнет.
— Боже, ты звучишь как в хентае.
Хенджин отстранился, прищурившись посмотрел:
— Тебе не нравится?
— Нравится, — губы тронула кривенькая ухмылка.
Рука Барби ощущалась супер-правильно — как Ли раньше жил без этого чувства… Сам все еще не мог коснуться — руки дрожали как у припадочного, не слушались совсем.
Феликс запрокинул голову.
— Если тебе неудобно, мы можем…
— Не, мне заебись, — Феликс сжал чужие бедра ногами. — Если ты ляжешь на меня, будет вообще кайфово.
— Капот помнём.
— А я думал, ты настолько крут, что не станешь переживать из-за таких мелочей…
— Ты поэтому на меня повелся? — Хенджин улыбнулся ему в шею.
Феликс почувствовал это кожей.
— А ты? Привлекли мои картинки?
— Если честно, — Хенджин отстранился, чтобы спустить одежду вниз. Скейтер все еще не использовал свои миленькие ручки по назначению. — Ты показался мне супер горячим и супер милым. И я повелся.
— Показался? — парень тяжело сглотнул. Хенджин обхватил их одной ладонью, свободной рукой придерживая парня за бедро.
— Все еще кажешься… Видел бы ты себя сейчас.
Барби не нужно было трогать его, чтобы довести — Феликс был готов кончить от его голоса и слов, которые тот говорил. Вот чей рот действительно стоило заткнуть… Феликс уперся рукой позади себя, а ладонью второй слегка хлопнул по чужим губам, прижимая ее, чтобы Барби замолчал.
Хенджин остановился на секунду, перевел дыхание и посмотрел парню в глаза. Феликс никогда не видел столько желания в чужом взгляде — это распаляло еще сильнее, хотя казалось, что больше некуда. Большой палец очертил контур нижней губы и скользнул между ними, заставляя Барби приоткрыть рот.
— Незаконно иметь такие восхитительные губы, ты знал?
Хенджин сжал его, вынуждая всхлипнуть.
— От кого слышу, — ответил прежде, чем обхватить губами чужой палец. Язык прошелся по мягкой подушечке, и мальчик-скейтер снова всхлипнул.
— Я не хочу больше… Сейчас умру, — он толкался бедрами в его руку, съезжая по капоту вниз. — Да что за пытка…
Хенджин надеялся, что это от удовольствия — но все равно обеспокоенно спросил:
— Это слишком? Мне остановиться?
— С ума сошел? Ни за что! Я готов сдохнуть сейчас, потому что… — снова всхлипнул. — Мне никогда не было… Так хорошо… Можно мне кончить, пожалуйста…
Хенджин с громким влажным звуком выпустил чужой палец изо рта:
— Тебе нужно разрешение? Нравится подчиняться?
— По настроению…
Феликсу пиздец как хотелось подчиняться сейчас.
— Я очень добрый сегодня, — Барби прижал Феликса к себе и задвигал рукой быстрее — кажется, у Феликса летели искры изо всех щелей. — Ты можешь, давай… Что нужно сказать?
— Спасибо? — Феликс обнял чужую шею и прижался губами к покрасневшему уху. — Спасибо, папочка?
И засмеялся — как мог смеяться в такой ситуации?
Но Хенджин выдохнул тоже со смешком:
— Господи… У тебя дэдди-кинк?
— Да я ржу над тобой, — парень все еще посмеивался. — Может, от такого кринжа я немного успокоюсь и не кончу за пять секунд.
Хенджин ощутил влагу на своей ладони — смеяться перехотелось:
— Тогда я буду первым… Если ты не против.
Был ли против Феликс всего, что касалось Барби и секса? Вряд ли.
— Я тебя догоню… — Ли снова улыбнулся, хотя шутить не думал. Барби сильно сжал его — до судорожного выдоха. — Да блять…
— Вряд ли догонишь… Мальчик-скейтер.
Хенджин не считал позорным кончить за пять минут — вообще, с таким парнем рядом это было достижением. Он давно не испытывал такого, и что он держался так долго, было удивительно. Удивительно — сколько они были знакомы? Около часа? И вот он уже скулит на капоте машины, довел до Гонконга одной своей рукой. Гонконг… Воистину, твою мать.
Если бы Феликс был котом, он бы потерял одну свою жизнь сейчас — но он был человеком, поэтому ему пришлось сдержаться, чтобы выжить после такого. Барби горячо дышал ему в шею, все еще не убирая руки, и та чувствительность, что приходила к нему после оргазма, заставляла позорно всхлипывать:
— Убери… руку, — жалостливо попросил он. — Я не люблю… Когда я уже все…
— Хорошо, убрал.
Хенджин пытался перевести дыхание — получалось ни к черту. Парень, обнимающий его руками и ногами, даже не пытался восстановиться — продолжал дышать как после бега и, поскуливая, вздрагивал, будто Хван все еще его трогал.
Хенджин упирался лбом в его плечо, придерживая парня за бедро. Ночной ветерок постепенно начал остужать кожу, и Хвану пришлось разогнуться — а мальчику-скейтеру пришлось выпустить его из своих объятий. Потихоньку возвращалась способность мыслить — все еще криво и с некоторыми багами, но тем не менее. Встретившись с чужим взглядом, все еще заплывшим и возбужденным, Хван вздрогнул — что это такое было?.. Парень напротив сбито дышал через рот, опаляя дыханием свои покрасневшие губы, и глядел восхищенно и глубоко. Кажется, Хенджина пробрало — как при погружении от кислоты, когда реальность вокруг начинает причудливо искажаться. Это был не стыд, ни в коем случае. Не сожаление, уж точно не из-за случившейся спонтанности — Хенджин навряд ли жалел об этом, скорее «совсем нет», чем хоть «капельку да». Неловкость. Стало вдруг неловко выдерживать этот взгляд парня, имени которого он даже не знал.
Хенджин отвернулся, слабо хлопнув его по бедру, мол, давай-ка пошевеливайся, нечего разлеживаться… Хотя, Хенджин каялся, мысль о том, чтобы снова разлечься и не вставать до рассвета, его посетила. Но, справедливости ради, ушла так же быстро, как и появилась.
— Я только сейчас подумал, что находиться с голыми задницами на улице в прохладную ночь — это не очень хорошо, — Хенджин одернул чужую кофту. — Пойдем в машину, надо вытереться и одеться.
Феликс не особо соображал — в голове вакуум был, все мысли куда-то подевались. Да и хер бы с ними — ему было настолько хорошо, что думать о чем-то становилось слишком запарно.
— Я отвезу тебя домой. Где ты живешь?
Феликс нехотя обратил внимание на чужой голос. Барби уже успел вытереть его салфетками и помог застегнуться. Он склонился над чужим лицом, касаясь подбородка кончиками пальцев, заставляя Феликса сконцентрироваться на нем.
— Ох… — Ли постарался восстановить себя по крупицам. Было тяжко и совершенно неохота напрягать голову. Его так разморило, было бы круто просто откинуть голову на подголовник и уснуть сладко-сладко… Барби все еще держал его, не позволяя это сделать. — Просто обратно… наверное, Джисон все еще там, будет ждать.
— Позвонишь ему?
— Дашь телефон?
Барби пошарил в кармане:
— Держи.
Феликс напряг мозги, чтобы вспомнить чужой номер. Экран засветился.
— О, — Барби посмотрел на свой мобильник. — Минхо. Дай-ка сюда…
Голос Минхо Феликс услышал даже без громкой связи.
— Где вы?! — он звучал зло. — Пацан граффитист с тобой?
— Со мной, — Хенджин прочистил горло. — Чего орешь?
— Быстро вернулись! — Минхо все еще кричал. — Его ебнутая белка мне все мозги ложечкой выела, а я даже свалить не могу, ты тачку забрал.
— Сейчас приедем.
— Срочно! Припиздячил! Обратно! И вернул! Скейтера!
Минхо, по всей видимости, тут же сбросил. Хенджин плечами пожал:
— Вот и решилось все, — он хмыкнул, пристегнулся и завел двигатель. — Главное, чтобы они друг друга не сгрызли. Да, кстати… никто в такое время здоровье не поправляет, — кивнул на знак у площадки. — Так, будешь знать на будущее.
Феликс хотел спросить о проверке еще какого-нибудь места, но вовремя прикусил язык. Не стал. Да и вообще… Единственное, что он сказал, когда они вернулись, это: «Бывай», не спросив ни чужого имени, ни чужого номера телефона.
Хенджин поступил также.