Сынмин выглядел как обычно — спокойно. Он даже улыбнулся Чонину и Феликсу, которые сегодня почему-то пришли раньше положенного времени. Спросил:

— Что вы так рано?

— Нам надо поговорить, — Чонин сразу к делу перешел. Феликс молча встал рядом.

С Феликсом последние дни все было очень плохо. Так-то у них всех не очень хорошо — Чонин скрывался постоянно, Феликс напоминал цитрусовые, Сынмин вообще сомневался в каждом человеке, в себе в том числе… наверное, подростковое — пройти должно, но вот не проходило, пришлось разбираться… Чонин кивнул в сторону скамеек:

— Давайте там сядем, поговорим. Кажется, нам давно необходимо было это сделать.

Сынмин тоже так думал. Присев, он первым спросил:

— Я вам надоел?

И Чонину ему подзатыльник влепить захотелось — нет, ну правда, что за идиотизм.

— Сынмин-а, — у Яна глаз задергался. — Ты, вроде бы, человек адекватный, да? Так что за херь ты тогда несешь периодически? Самому не смешно?

Ким плечами пожал:

— А как мне еще это расценивать?

— Что — это? — Чонин сложил руки на груди. Не защищался — просто надо было чем-нибудь руки занять, иначе не ровен час, все-таки влепит Киму подзатыльник. Феликс все еще молчал.

— Наше не-общение. Вы не заметили, что мы как раньше вообще не общаемся больше? Если дело не во мне, тогда, значит, у нас у каждого что-то случилось. Только никто ни с кем не делится.

В этом Сынмин был прав. Чонин это признавал, пусть и со скрежетом зубов:

— Да, случилось, — кивнул он. — У меня брат — долбаеб, отец — ебанутый, и мама считает, что у нее два сына, а не один, доебывает меня этим. Заебов у меня много, про которые вы и так знаете. Чем ты мне поможешь, Сынмин? Каждый раз грузить тебя этим, чтобы что? Чтобы ты знал? Ты и так знаешь. Я понимаю, что мы все хотим, как лучше, но если проблема не решаема с вашей помощью — я не вижу смысла вас этим донимать.

Сынмин хотел что-то ответить, но Феликс, опустив взгляд в свои же коленки, опередил:

— У меня в семье тоже не все очень хорошо. И вы мне с этим не поможете. Я не хочу вас грузить.

— Крутяк. Что делать будем?

Сынмин выжидающе смотрел на друзей. Феликс снова замолчал. Чонин плечами пожал, взгляд отвел:

— Ну, видимо нам стоило просто обговорить, что у нас пиздец, с которым никто не сможет помочь. Поставить в курс дела, так сказать… проебались, признаю. Но твоя астрология и таро, Сынмин…

— Да что не так с моей астрологией и с моими таро?! — Ким чуть не взвыл. — Каждый имеет право на свои странности!

Чонин хмыкнул — и улыбнулся:

— Ладно… предлагаю мириться с условием, что теперь каждый будет предупреждать о своих заебах, чтобы никто не думал лишнего.

— Никто и не ссорился, — Сынмин губы надул. — Но выпады в сторону моих увлечений…

— Шутка, — Чонин примирительно поднял руки. — Все согласны?

— Да, — кивнул Сынмин.

Феликс шмыгнул носом:

— Конечно.

— Тогда групповые обнимания, — Чонин приобнял друзей за плечи. — Друзья нужны не для того, чтобы вываливать на них весь мусор, ребят, а для того, чтобы друг друга поддерживать. Люблю вас.

Так стало спокойнее. Сынмин похлопал Чонина по спине, а Феликса по волосам потрепал, тоже улыбнулся. Феликс грустно приподнял уголки губ.

Целый день Феликс был рядом чисто ради приличия — участия в разговорах не принимал, руку на уроках не тянул, даже если был готов ответить и даже если оценки по химии надо было исправлять — кому какое дело? Поставят очередную неудовлетворительную отметку — и хер с ней. Маму в школу вызовут? Пускай сначала до нее дозвонятся. Оливия с ним не разговаривала — зла была. Феликс понимал, за что, но обидно было. Ну он-то ведь не такой — с ним-то что будет? Оливия не хотела этого признавать, у нее свое мнение было. Феликс его не оспаривал.

После уроков Феликс ушел домой один, предупредив Чонина и Сынмина заранее. Ребята обеспокоились и даже сказали, что они переживают, но Феликс напомнил про сегодняшний разговор и вывод, который из него последовал. Друзья решили не донимать, просто сказали, что всегда готовы выслушать, если Феликс захочет рассказать. Феликс не хотел. Феликсу хотелось поскорее оказаться дома, свалиться в кровать, пролежать в ней до следующего утра, а желательно — всю жизнь. Лучше прожить во сне, чем вот так. Еще Джисон… Джисону он думал рассказать о том, что происходит — Джисон как брат. К тому же, он наверняка все уже знал, скрывать не было смысла. Но Джисон сам грузился, а рассказывать по какой причине — не рассказывал. Хотя привычки что-либо утаивать от Феликса у него не было.

Джисон: «Сегодня ко мне никак, ко мне после аварии чел машину пригнал, я сегодня весь день трахаться буду»

Джисон: «Завтра пригоняй, если хочешь. Ко мне дети придут, посидим все вместе. Можем позвать Сынмина и Чонина, если они захотят»

Джисон: «Ок?»

Феликс посмотрел на присланные Ханом сообщения — и ничего не ответил. Он не знал, что отвечать. Расстраивать Джисона не хотелось — а тот в любом случае бы расстроился. Джисон ведь еще и зол немножко на него был после дня рождения Джексона, хоть и старался этого не показывать. По Феликсу, когда он вернулся из ванной комнаты, понятно было, что он делал. Джисон ничего не сказал, даже в сторону Барби потом не покосился. Но Феликсу ясно стало, что Джисон обрадован не был…

Барби — точно. Хорошее ведь тоже случалось иногда — но из-за плохого Феликс об этом забывал. Так, улыбался иногда, когда мысль проскальзывала, а потом снова одергивал себя и оглядывался по сторонам — ничего хорошего.

Хенджин оглядывался по сторонам — место парковочное искал в теньке. Солнце совсем разошлось сегодня, палило как ненормальное, даже кепка не спасала. Привычные джинсы пришлось сменить на шорты, в которых Хенджин не ходил уже несколько лет, предпочитая комфортную одежду набедренным повязкам. Лет в восемнадцать он бы так, конечно, не сказал… но взрослел со временем, мозги постепенно на место вставали.

Феликс шел до дома самой длинной дорогой. Не хотелось приходить — может, стоило завалиться спать прямо на тротуаре? Вариант неплохой. Все равно никто его не спохватится.

— Феликс?

Первым желанием было послать — далеко и надолго. Феликс уже обернулся и начал что-то в духе: «Слышь…», а потом увидел Барби — и рот сам собой закрылся. Феликс встал посреди дороги.

— Привет, Джинни… — запоздало ответил он, щурясь от солнышка.

— Ого, прямо по имени… удивлен.

— Альцгеймером не болею, склероза тоже нет, — не без злобы ответил Феликс, подойдя не слишком близко. Нахмурился. — Или ты думаешь, что мне каждый день приходится запоминать чьи-то новые имена?

Хенджин приспустил очки, чтобы посмотреть на Феликса не через темные стекла:

— Я о том, что меня обычно кличут Барби. Не хотел тебя задеть.

Феликса сейчас могло задеть все, что угодно.

— Тебе футболку когда отдать? — Хенджин вернул очки на место. — Если ты про нее не забыл.

— Можешь оставить себе, — Феликс отвел взгляд. Отчего внутри начинало закипать? Все бесило — и лицо Джинни даже. Или бесило собственное неумение вовремя подавлять негатив — кто знал. — Или выкинуть.

— Хорошо, оставлю, — Хенджин все равно ему улыбнулся. — Вижу, ты не в настроении сегодня…

Феликс выдохнул:

— Извини, — нашел в себе силы наступить на горло собственной песне. — Я не должен был.

Хенджин все еще улыбался:

— Я не воспринял на свой счет, все окей. У всех бывают плохие дни, что поделать.

Феликс неуверенно кивнул:

— Да, конечно… я пойду, пока.

Он почти развернулся — Барби снова его окликнул:

— Феликс, а ты в курсе, что мы встречаемся?

Феликс на месте встал как вкопанный, даже повернуться обратно в сторону Джинни не сразу смог:

— Что? — переспросил он, приподняв бровь. Сердце в горле забилось, дышать тяжело стало.

Хенджин заметил замешательство в чужом выражении и поторопился объяснить:

— Мне Джексон все мозги прожжужал тем, что коты и белки скоро семьей станут. Ему сказали, чем мы… что мы делали в ванной. Не знаю, правда, кто сказал… может, тот, кто к нам на огонек в процессе заглянул… в любом случае, я тебя об этих слухах предупредил, на свой счет ничего не воспринимай, если донимать начнут. Репутация у меня, сам знаешь, не самая лучшая, а недоброжелателей хватает. Шутки про «букеты» и про «проверься» просто мимо ушей пропускай. Справка у меня есть, могу показать…

Феликс выдохнул сквозь сжатые губы:

— Я понял.

— Это не папочкина опека, я просто правда не хочу, чтобы у тебя были какие-то проблемы из-за меня. Не люблю чувствовать себя должным.

— Все в порядке, — Феликс подуспокоился. — Меня никто ни о чем не спрашивал.

— Вот и славно… — Барби снова улыбнулся. — Хотя, если ты не против, мы могли бы подыграть.

— Что? — Ли свел брови домиком. — Подыграть?

— Ну да, — Хенджин пожал плечами — непринужденно. — Мы могли бы сходить на свидание.

Феликсу нужно было, чтобы его срочно кто-то ущипнул — да, у него в жизни творился пиздец, заслуги которого он не умалял, но вот то, что происходило сейчас… какого?.. Если бы совесть Феликсу позволила, он бы точно тыкнул в Барби пальцем, чтобы проверить, настоящий тот или нет.

— Свидание? — переспросил Феликс. Сложное выражение лица состроилось само собой. — Типа… свидание?

— Да, — кивнул Хенджин. — Свидание.

— Это чтобы… типа… зачем?

— Захотелось позвать тебя на свидание. Тем более, что такой повод — кошаки и белки скоро родственниками станут, прикинь? Грех не отметить.

Джинни над ним смеялся или говорил искренне? Феликс изучал его взглядом — мастером разбора языка тела он не был, но что-то подсказывало, что Барби над ним не угорал.

— Свидание? — переспросил в который раз. Джинни снова кивнул.

— Да.

— Со мной?

— Ты издеваешься? — Хван посмеялся. — Да, с тобой. На свидание. Чему ты так удивлен? Я думал, ты уже понял, что я в тебе заинтересован. Мне казалось, я довольно прозрачно дал понять это.

Феликс нахмурился:

— Заинтересован?

— Я понял… не буду донимать, раз не хочешь. Отказы тоже принимаются.

Феликсу только сейчас в голову стрельнуло — идиот! Зачем он спрашивал об очевидном? Кто станет дважды трахаться с человеком, к которому даже интереса нет? Ну только придурок какой-нибудь — был ли Джинни похож на придурка? Он был похож на влажную мечту Феликса, а Феликс стоял и откровенно тупил, не в состоянии подобрать свой достигший земли подбородок.

— Я не сказал, что не хочу, — Ли отрицательно помотал головой. — Я просто… немного…

— Да ладно, я же не гонщик Формулы, я обычный парень, чего ты так…

Это Барби сам про себя так думал — Феликс был другого мнения.

— Ну, можно, я думаю.

У Феликса все еще творился в жизни пиздец, который никуда не делся по щелчку пальцев. Хотел ли все так же Феликс провести оставшуюся жизнь во сне?

Барби показал большой палец:

— Круто. Я напишу тебе. Пока!

Нет, не хотел. Феликс посмотрел ему вслед. Тут в реальности становилось позаманчивее.

***

Чонин слушал маму в пол уха. Анна разогревала поесть.

— Я сегодня с Хенджином по магазинам, будем смотреть оборудование в кухню. С нами ты, наверное, не хочешь?

— Бинго-о, — Чонин отвечал Кристоферу на сообщения. — Даже не знаю, как ты догадалась…

— Мне искренне интересно знать, это правда твое отношение, Чонин, — Анна поставила перед ним тарелку с едой, — или это влияние твоего папани?

— Ну мам, — Чонин заблокировал телефон и положил его в карман домашних штанов. — Какое влияние папани, самой не смешно?

— Допустим… — женщина села напротив сына и скрестила руки на груди. — Тогда я тем более не понимаю, что происходит.

— Долго рассказывать…

— У меня два часа до выхода. Не страшно, если я опоздаю, у Хенджина все равно еще свои дела были. Расскажешь?

Чонин устало поднял на нее взгляд:

— Ты серьезно?

— Это потому что Хенджин — гей?

Чонин недоуменно на нее посмотрел:

— Мам? Я так-то тоже гей.

— Тогда я вообще не понимаю, в чем проблема.

Чонин выдохнул — терпеливо:

— Проблема в том, что он сначала кинул меня, а теперь пытается корчить из себя хорошего брата, пытающегося заботиться обо мне. Только меня от этого блевать тянет, мам, я не хочу с ним общаться.

Анна постучала ногтями по столу:

— Не хочешь — или не можешь переступить через себя и свою гордыню?

— Мам…

— Чонин, я не хочу вставать на чью-то сторону. Я вас обоих понимаю. Я просто хочу попросить тебя, чтобы ты попробовал его понять. Ты навряд ли помнишь все скандалы, которые происходили, пока Хенджин жил с нами. Он многое терпел, поэтому когда у него появилась возможность свалить — он свалил. Я его понимаю — потому что сама такой же была. И ты прости, конечно, Чонин, но ты — не его забота. Он просто твой сводный брат. Он не обязан был подтирать твою задницу — это всегда делала я, потому что я тебя родила, а не он.

— Я не просил подтирать мою жопу, мам, я вообще о другом, — Чонин ковырялся вилкой в спагетти. — Он никогда не нуждался во мне так, как я в нем нуждался. А потом он ушел — и скатертью дорожка. Я не понимаю, зачем я понадобился ему сейчас, если он сам свалил… если он сам никогда со мной не был.

— Потому что человек осознал свою ошибку? Чонин, он всегда был рядом с тобой по мере возможности.

— Да что ты? — парень насмешливо фыркнул. — По мере возможности! Да он постоянно сваливал из дома, а на мое девятилетие просто не пришел, потому что гулял с друзьями три дня подряд! По мере возможности… да пошел он со своими возможностями, хватит его выгораживать. Меня уже при упоминании Хенджина тошнит. Мне он не нужен — насильно мил не будешь. Я не хочу. Он лезет в мою жизнь, старается строить из себя брата — чего не делал, когда я нуждался в его внимании. А сейчас я должен принять его с распростертыми объятиями? А нахер ему не пойти?

— Чонин…

— Что — Чонин, мам? Что я не так говорю? Я знаю о его проблемах — отец говно, мамки нет, брат терпеть не может, и что? У меня мало проблем? У меня отец не говно? Я не ощущаю давление отца? Я не знаю, кто такой Ян Джин? Мам, ты обо мне вообще думала когда-нибудь?

Анна отвела взгляд. Пристыженной не выглядела — наоборот, злиться начинала:

— Сынок, — сказала она сдержанно. — Вместо того, чтобы друг другу палки в колеса втыкать, могли бы уже давно признать свои ошибки и помочь друг другу. У нас и так не семья, а черти что — и слева бантик. В наших силах это исправить.

— Я не хочу, — Чонин посмотрел ей в лицо, пусть глаза и щипало. Разреветься перед ней? Да все равно — у Чонина вообще сил на этот разговор не оставалось. — Слышишь? Я не хочу. Я не хочу налаживать с ним отношения. Я не хочу семью — зачем она мне? У нас ее никогда не было, пускай и дальше не будет. Спасибо, мам, что родила меня, что заботишься обо мне, я тебя люблю. Но все остальное — мне не нужно. Я ничего не просил.

Женщина плечами пожала, мол, ладно, как скажешь:

— Хорошо, Чонин, будь по-твоему. Больше ни слова не скажу об этом.

Чонин уткнулся в тарелку. Подсолил спагетти своими слезами.

— Ты сам виноват, — кричал Хенджину отец. — Тебе так и надо.

Восьмилетний Чонин считал, что так и есть. Хенджин виноват.

Ведь это он позвал домой своего друга Оливера, который решил проверить, умеет ли целоваться шестилетний Чонин.

А потом Хенджин начал с ним встречаться, а потом… Потом Оливер воспользовался Хенджином. Без его согласия. Писать заявление никто не пошел.

— Я вот тоже плачу по ночам, Чонин. Не обесцениваю твоих чувств и страданий, просто прошу, чтобы ты меня тоже понял.

Чонин шмыгнул носом:

— Ага.

На этом их разговор себя исчерпал. Чонин давился обедом.

***

Джисон был по горло сыт — и этими ебаными тачками, и ебаным безалкогольным пивом, которое пил просто по привычке. Еще и жара донимала — сколько можно? Джисону весь день в гараже пахать, еще и при такой температуре. И он уже не знал, стоило ли это того — почти четыре штуки баксов за починку. Бабло нехилое — и Джисон был бы дураком, если бы не понимал, что что-то тут нечисто. С расспросами к хозяину — или не к хозяину, кто знал? — не лез, просто согласился на работу, потому что деньги нужны. На носу гонка, надо и свою машину подлатать, а тут за день управится, что сам сможет сделать, а со всем остальным к своим знакомым направит, которые постоянно подобной черной мутью занимаются. Вообще, Джисон не видел в этом ничего плохого — если он с криминалом лишь по касательной, значит, по сути он был ни при чем. Тем более, это жизнь — все хорошо только в сказках. В жизни он дерьма навидался — не стыдно было ощущать себя его частью. В жизнь после смерти он не верил, в перерождение душ — подавно, потому не боялся подпортить себе карму. Кто как может — так и вертится, а он и без того всю жизнь как белка в колесе. И даже смешно не было от тупой двусмысленности.

Феликс: «Завтра увидимся, окей»

Феликс: «Спрошу у пацанов, пойдут ли они»

Феликс: «Чонин навряд ли, а Сынмин, думаю, согласится»

Джисон эти сообщения краем глаза прочел, пока в инструментах разбирался. Подумал, что ответит позже — когда руки чистые будут.

…: «приветик, бельчонок»

…: «сильно занят? я соскучился»

А вот это Хан без ответа оставить не мог.

Джисон: «Это кто, нахуй?»

…: «хих, как думаешь?»

Джисон не думал — где-то в глубине души он знал.

Джисон: «И у кого ты выпросил мой номер, еблан?»

…: «снова ты мне грубишь, бельчонок»

…: «а я, между прочим, просто извиниться перед тобой хотел»

…: «в бар тебя сводить»

…: «пойдешь?»

Джисон: «Иди нахуй»

Джисон: «Я работаю»

Хан положил телефон обратно. Какого хера? Этот ебнутый кошак…

…: «необязательно сейчас»

…: «когда ты сможешь, бельчонок?»

…: «я готов ждать, сколько потребуется»

…: «так что?»

…: «я плачу (: »

Джисон скрежетал зубами.

Джисон: «Плачь сколько влезет. Отъебись»

…: «эээээээй!»

…: «я плачУ»

…: «>_<»

…: «бельчонок, ну чего ты такой упрямый? мне показалось, мы недавно мило пообщались»

…: «ты меня от суицида спас, спасибо»

Джисон сам себе фыркнул и глаза закатил.

Джисон: «Придурка из меня не делай»

Джисон: «От суицида я его спас, блять»

Джисон: «Совсем крыша из-за таблов протекает, чувак?»

…: «ахаха»

…: «да»

…: «подлатаешь?»

Джисон: «Извини, я автомеханик, а не мозгоправ»

Джисон: «Обратись к специалисту»

Джисон: «Тебе это нужно, реально. А от меня отстань, пожалуйста»

…: «я более, чем уверен, что твое нет означает да, бельчонок»

…: «ты просто ломаешься»

…: «не пойму только, зачем»

Джисон даже не злился.

Джисон: «Ты реально мудак, Минхо»

Джисон: «Я тебе больше не отвечу. Пока»

Это была неправда. Только Джисон об этом пока не знал.

…: «ответишь»

…: «ты в курсе, что твой мелкий и мой ебырь мутят?»

…: «:)))))»

Джисон смотрел на эти сообщения с округленными глазами — забыл про свое обещание больше не отвечать Минхо на сообщения.

Джисон: «Че?»

Джисон: «Че за хуйню ты несешь?»

Джисон: «В смысле — они встречаются?»

Джисон: «Ликс бы сказал мне о таком»

…: «нуууу, бельчонок»

…: «он же не обязан тебе обо всем докладывать»

…: «:)))))))»

Джисон: «Скобочки свои себе в жопу засунь»

Джисон закрыл капот тачки, которую чинил. Да в жопу, реально! Что за херь?

…: «скобочки в жопу — скучно. я бы предпочел кое-что другое»

…: «если ты понимаешь, о чем я, бельчонок :)»

С этого сообщения Джисон решил Минхо на самом деле игнорировать.

…: «мне показалось, что мы наладили связь»

Джисон: «Тебе показалось»

Ладно — вот теперь Хан точно будет его игнорировать.

…: «за что ты так меня не любишь, Джисон?»

…: «не помню, чтобы сделал тебе что-то плохое»

Джисон: «Ты и хорошего ничего не сделал»

Так, окей — вот теперь точно все.

…: «в таком случае, я хочу исправиться. пойдем на свидание? все будет в лучшем виде. отсасываю я, кстати, тоже круто»

Джисон: «Прекрати издеваться надо мной. Пока, Минхо»

Вот теперь… стопроцентно — все! Джисон отложил телефон в сторону.

…: «я ведь на полном серьезе отлично сосу»

…: «а как же самоутвердиться за мой счет?»

…: «ну чего ты противишься?»

…: «неужели я не в твоем вкусе?»

…: «а как же любовь-ненависть, и все в этом духе?»

…: «(((((((((((((»

…: «я тебя все равно добьюсь»

…: «пока, бельчонок!»

Джисон все эти сообщения, конечно же, прочитал — но не ответил. В руки себя взял, хотя и хотелось написать пару ласковых… вместо этого Феликсу набрал, чуть-чуть послушал гудки, а после услышал голос Ли.

— Не отвлекаю? — Джисон уперся поясницей в стол. Судя по шуму, Феликс был где-то на улице.

— Не, я домой иду. Что такое?

— Вы правда с Барби вместе теперь?

— О, вот и первый клиент… Джинни меня уже предупредил, что слухи поползли. Так что — нет, мы не встречаемся.

Феликс хотя бы звучал более-менее живо. Это радовало, конечно, но Джисон почему-то иррационально злился. Джинни меня уже предупредил. Вот же ж…

— Ты бы проверился, Феликс. На всякий случай.

— У него есть справка…

— Какая? Желтая?

— Джисон… — Феликс цокнул. — Ну какая еще желтая справка, с ума сошел? Он машину водит.

— А кто знает, есть ли у него права?..

— Джисон, ты мне на мозг покапать решил или что?

Джисон стучал пальцами по столу:

— Нет, я просто переживаю за тебя. Знаешь, потрахаться с Барби — это одно. А вот мутить с ним — это уже совершенно другое…

— Мы не мутим.

— И слава богу, Феликс, что вы не мутите. Потому что связываться с Барби по-серьезному — это пиздец. Я не хочу, чтобы Барби и кошак затянули тебя в пучину наркоты и разврата.

Феликс на какое-то время замолчал. Сначала Хану показалось, что Ли сбросил вызов.

— Джисон, — тихо позвал его Феликс. — Ты ебу дал? Какая… пучина еще, нахуй? Какой разврат? Какая наркота? Ты там с дубу шлепнулся?

— Я ниоткуда не шлепнулся, Феликс. Мне просто не нравится, что ты водишься с Барби. Вот когда он успел сказать тебе об этих слухах? Вы специально встретились?

Джисона несло не в те степи. Он понимал это — поделать с собой ничего не мог. Накипело — не из-за Феликса, а в целом.

— Джисон, ты нормальный? Что за фигню ты несешь? Просто пересеклись. Он просто предупредил меня. Все на этом.

— А я просто предупреждаю тебя, что с кошаками связываться серьезно не надо. Это ничем хорошим не кончится. У Минхо на Джинни, — имя Барби Джисон почему-то выделил особенно, — влияние закачаешься. Я не хочу, чтобы ты с ними терся.

Феликс помолчал какое-то время — а потом выдал пресловутое:

— Ты мне не отец.

И сбросил. Джисон посмотрел на потухший экран своего сотового — пока он снова не загорелся от пришедшего сообщения.

…: «или ты бы хотел в ресторан, а не в бар?»

Джисон отключил телефон.

Джисон отключил телефон и пихнул его в карман шортов. Башка болела — и от звонков, и от алкоголя, и от громких посетителей бара. Джисон еле стоял на ногах. Свое двадцатиоднолетие он встречал в одиночку, заливая в себя неприличное количество спиртного. Денег было — уйма, он снова победитель, он снова первый, он снова… ему это вообще было нужно? Джисон не помнил, когда в последний раз радовался своей победе. Но за это иногда давали деньги — это плюс, несомненно… их Джисон мог спустить на выпивку и на свою тачку. И чего ныть?.. В туалете бара было чуть менее шумно, но в ушах все равно звенело. Хотелось поскорее умыться, похлопать себя по щекам, прийти в сознание и свалить — от себя не убежать, но спрятаться на какое-то время можно было попытаться. Вот люди, стоящие за полуоткрытой дверцей кабинки, вообще не пытались спрятаться. Джисон равнодушно смотрел на них в отражении зеркала — и вообще не был удивлен, когда увидел того, кого видел.

— Ну общественное же место, блять, — выплюнул Джисон, не отводя взгляда от чужого отражения. — Еще и грязь такая.

Минхо перевел на него взгляд, одернув чужую футболку вниз.

— Здороваться тебя не учили?

— А вас не учили не трахаться в местах, в которых есть другие люди?

— Мы не трахаемся.

— Но очень близки к этому.

Минхо все еще держал своего парня почти на себе.

— Присоединяйся?

— Боюсь заразиться, извините, — Джисон фыркнул. — Да и женоподобные мальчики мне не катят.

Минхо равнодушно пожал плечами — ну и ладно.

Этим мальчиком, как выяснилось позже, оказался Барби.

***

— Бабушка звонила. Мать у нее.

Феликс только за порог перешел. Оливия уже была дома, встречала его с постным лицом.

— Хорошо…

— Протрезвеет — поедем все вместе с ней разговаривать. Ее нужно в больничку класть, она никогда пить не перестанет сама.

Феликс был с этим согласен. Вот только…

— Помогать человеку, который не хочет, чтобы ему помогали… я не знаю, что из этого может выйти.

— А что ты предлагаешь? Феликс, она пьет все то время, что ты есть на этой планете. Не надоело?

Феликс помнил — и весь тот пиздец, который творился, когда он был мелким: походы по разным улицам, компании незнакомых взрослых людей, постоянный страх за свою жизнь. Это сейчас казалось все таким далеким, но маленький Ликс, который жил у Феликса за семью замками в глубине души, все прекрасно помнил. Оливии тоже доставалось — ладно хоть, что не так много. По прошествии времени Феликс стал толстокожим — да, где-то внутри Ликсу все еще было больно, но самому Феликсу… может, тоже было, но парень на это внимания не обращал. Только этот мамин поход ему нервишек подмотал. Но в целом — раньше было хуже. Теперь каждый ее запой воспринимался как что-то естественное.

— Ливи, это мы думаем, что у нее что-то не так, что у нее проблемы… — Феликс снял уличную обувь и повесил на крючок свою кепку. — А у алкоголиков все в порядке, у них нет никаких проблем.

Оливия сложила руки на груди:

— И что теперь? Предлагаешь сидеть сложа ручки? Как и до этого восемнадцать лет подряд?

Феликс не знал, что можно сделать в такой ситуации. Конечно, он был согласен с тем, что продолжаться так больше не может — но оно продолжалось, никто не хотел с этим ничего делать, потому что сама мать не была в состоянии понять, что ей нужна помощь. Что они могли сделать? У Феликса не было идей. Насильно приковывать ее к кровати? Образно говоря, конечно, но все же… Может, и стоило. А, может, это снова ни к чему бы не привело.

— Значит, я одна поеду. Как хочешь.

— Я не сказал, что я не хочу, чтобы мама перестала пить. Я сказал, что я не знаю, что мы можем сделать.

— Для начала — поговорить с ней!

— А я не пробовал с ней говорить, Оливия, и отец не пробовал никогда. И бабушка с дедушкой тоже, блять, не пробовали…

— Феликс! — Оливия впервые в жизни повышала на него голос. И выглядела при этом растерянной — как и брат. Больше ничего не сказала — ушла в свою комнату быстрым шагом, закрылась там. Плакала, наверное.

Феликс почему-то не решился пойти за ней, чтобы успокоить. Сел в кресло в гостиной, взял в руки свой рюкзак, достал оттуда небольшой портсигар, в котором лежали самокрутки, и закурил одну. В башке было столько мусора, а как его разгрузить — Феликс тоже не знал. Эти американские горки ему осточертели — то все супер-круто, то говно ебаное, то снова более-менее, то повеситься хочется. Может, это была причина, чтобы начать думать о себе — в первую очередь?

***

Чонин из комнаты не выходил — весь оставшийся день. Сначала прорыдал несколько часов, потом уснул, сидя на полу, потом решил, что он не сопля — и собрался с силами, чтобы сесть за компьютер. Чего-чего, а смола сама себя в геншине не потратила бы. И еще…

…: «Привет! Ты тут?»

Страдания-страданиями, но план Чонина, который тот решил неожиданно реализовать, тоже имел вес.

Бан: «Да, тут) Еже доделываю»

Бан: «Поиграем?»

Вот оно — ну просто солнышко какое-то, а не человек. Чонин заулыбался.

…: «Конечно!)»

План… на самом деле, это был не план, а странная, немного дебильная авантюра. В возможность ее полной реализации Чонин не верил, потому просто… делал. То, о чем думал. А думал Чонин не всегда об очень хороших вещах…

Крис: «Чонин, привет»

Крис: «Не отвлекаю от учебы?»

Чонин напрягся, когда на его телефон пришли сообщения от Кристофера.

Чонин: «Нет, пока что не отвлекаешь»

Чонин: «Решил немного отдохнуть от учебы, знаешь»

Кристофер не отвечал какое-то время — Чонин убрал телефон в сторону.

Крис: «Понятно»

Крис: «Просто хотел пригласить тебя на свидание с Синьорой»

Крис: «Пойдешь?)»

Чонин недоуменно посмотрел на экран телефона. Кристофер… так, нет, в смысле? Только что Не-Чонин позвал Криса играть вместе, а сейчас Кристофер пишет Чонину, что… Чонин запоздало ответил.

Чонин: «Может, потом? Я хотел кинцо глянуть, там дорама с Ли Дон Уком крутая, я еще не смотрел»

Чонин: «Ок?»

Чонин: «Не обидишься?»

Крис: «ок ;)»

Крис: «приятного просмотра!»

Чонин недолго попялил в их переписку — что-то было не так. Кристофер, он… почему он писал с маленькой буквы? Бан так никогда не делал. Не в его стиле… Ладно, может, случайно так отправилось — чего теперь, теории заговора тут придумывать? Чонин убрал телефон подальше и снова сел за компьютер. Свидание с Синьорой… ну и Кристофер! Кто так делает…

Бан: «Поиграем?)»

Чонин сам себе что-то под нос пробубнил. Не-Чонин ответил.

…: «Да, погнали)»

***

Кристофер после рабочего дня завалился к Чанбину — а почему бы и не опрокинуть баночку пива вместе с лучшим другом и не поиграть с ним на приставке? План идеальный — да, почти, если бы не кое-что очень странное. Друг мнений Кристофера не разделял:

— Ты параноишь, — говорил он, когда Крис показывал ему переписку с Чонином. — Правда думаешь, что ему заняться нечем?

— Это все очень странно, — Крис снова пробежался взглядом по переписке. — Ладно то, что у Чонина вдруг появилось желание дораму посмотреть вместо генша, ну мало ли, что. Окей… но вот то, что он сейчас написал мне в таком стиле — вот это странно.

— И что?

— У него избирательная пунктуация в переписках. А заглавные буквы он ставит раз в сто лет, и то я не помню, когда и по какой причине он так делал…

— Ну не знаю. Я тоже постоянно по-разному пишу, зависит от настроения и от гаджета…

— А у него всегда одна манера письма. Мне это все не нравится.

Чанбин почесал подбородок:

— Спроси у него?

— Что спросить? Он ли завел новый аккаунт и пишет мне с него? Это спросить?

— Ну да, раз ты думаешь, что это Чонин…

— Я не думаю. Я предполагаю. Прикинь, если это действительно просто стечение обстоятельств? А я наговорю на него… нет, я не буду спрашивать, — Крис убрал телефон в карман и взял джойстик обратно в руки. — Если это действительно он… — продолжил Бан чуть тише. — Значит, он не просто так это делает. Он что-то хочет выяснить…

— В детективах от тебя реально проку больше будет, чем в офицерах.

— Спасибо, Бин, — Крис, впрочем, не обижался. — Я серьезно говорю.

Чанбин пожал плечами:

— Я ума не приложу, для чего Чонину проворачивать всю эту херню. Ну правда. Зачем? У тебя есть идеи?

— Нет, — Кристофер помотал головой. — Но у Чонина в мыслях столько всего… одна его ревность чего стоит.

— Не, ну в той ситуации ты реально сам виноват был…

— Бин, — Бан улыбнулся другу. — Завали.

Чанбин сделал глоток пива. Наигранно нервно.

— Я не буду ничего спрашивать. Вдруг Чонин задумал что-то серьезное… проверка на верность там, или что-то типа того.

— И ты реально станешь это терпеть? — Чанбин вопросительно приподнял бровь. — Вот этой херни я никогда не понимал, правда. Как можно любить человека и не доверять ему?

— Он маленький. Простительно.

— А ты большой. Терпила.

Кристофер закатил глаза:

— Я не терпила. Я просто осознаннее. Я хочу ему помочь…

— Вы бы поговорили что ли…

— Мы говорили об этом. Ему не живется спокойно, потому что мы не встречаемся. Пока что…

Чанбин скептично оглядел Криса:

— А что мешает вам начать встречаться сейчас?

— Ему семнадцать.

— И?

— Что — и? Бин, он маленький. Я не могу мутить с несовершеннолетним.

— Значит, ты терпила.

— Завали.

— Терпи-и-ила-а, — издевательски протянул Чанбин. — Он из тебя веревки вьет, а ты все терпишь.

Кристофер фыркнул:

— Он делает это, потому что я позволяю. Когда ему исполнится восемнадцать, мы будем разговаривать по-другому.

— Ой-ей! — воскликнул Чанбин, театрально хватаясь за сердце. — Снова напугал ежа голой жопой! Чонин так и будет вертеть тобой, как ему захочется, а ты будешь терпеть. Терпила!

Продолжать эту бессмысленную полемику Кристофер не стал — рукой на друга махнул, мол, да-да, Бин, ты прав, так и есть — терпила. Хотя не был с этим согласен. Это даже было забавно… если это действительно Чонин, задумавший снова непонятно что — это забавно, честно. Кристоферу интересно разобраться в том, что Ян удумал в который раз.

***

— Надумала?

— Да, давай этот возьмем, — Анна тыкнула пальцем в каталог. — Хороший вариант, очень похож на твою работу…

Хенджин был согласен. Походы с Анной по магазинам всегда были для Хвана хорошим способом расслабиться и отдохнуть: она никогда не грузила его вопросами, не донимала и понимала с полувзгляда. С ней было комфортно — когда Хенджин проводил время с Анной, он вспоминал, что мир не крутился вокруг одного Минхо. Есть и другие люди, которые готовы были поддерживать Хенджина и просто быть рядом. Анна была его другом — и мамой. Пусть и не родной, и пусть Хенджин не мог так ее называть.

— Ты покушать не хочешь? — женщина посмотрела на свои наручные часы. — У меня есть еще полтора часа.

— Да, можно… я тебя довезу.

— Конечно, довезешь… я с тем расчетом и говорю, что у меня еще полтора часа. Родную мать до дома не проводить! Ну Хенджин, ты чего?

Они посмеялись.

— Я всегда забываю, что ты старше меня на шестнадцать лет, — Хенджин улыбнулся.

— Я всегда забываю, что тебе уже не пять, — она потрепала Хенджина по волосам. — Помню тебя маленьким и хорошеньким! Щекастым таким!

— А сейчас я что, плохой?

— Для меня — нет.

Анна ему улыбнулась. Хенджин кивнул:

— Да, я знаю. Спасибо…

— Я поговорила с Чонином. Он мне немножко рассказал, по какой причине он ежится…

— Удиви.

— Не может принять того, что ему никто не обязан был подтирать задницу, кроме меня. Злится, что ты ушел, когда был ему нужен, а теперь он не понимает, зачем ты возвращаешься обратно. Хотя я уже ему сказала, что ты все понял и хочешь исправиться…

— Так и думал, — Хенджин поджал губы. — Если честно, я говорю о Чонине с Эваном. Не каждый сеанс, конечно, но очень часто. Эван говорит, что это чисто юношеский максимализм и скоро это должно пройти. Вот только, я не думаю…

— Конечно, пройдет. Правда думаешь, что Чонин вечно так будет? Он скоро поймет, что он такой же, как и ты — и свалит от отца, когда устанет играть роль хорошего сына. Вы с ним абсолютно одинаковые.

— С чего бы ему сваливать… — Хван отвел взгляд куда-то в сторону.

— Я же сказала: вы с ним — одинаковые. Я про Чонина все знаю. Ему надоест притворяться, как и тебе, и он упорхнет… к своему возлюбленному. Увидеть бы его только хоть раз что ли…

Хенджин скрестил руки на груди:

— Он тебе рассказал?

— Да. И тебе?

— Мне — нет. Я сам узнал, что он встречается со стариком.

— Он пока ни с кем не встречается, — Анна покачала головой. — Они только планируют… в любом случае, когда они начнут — я заставлю Чонина привести своего парня знакомиться. И если это будет какой-то долбоящер — хера с два я Чонину позволю с ним что-то мутить… а про старика — ну, скажешь тоже… Джин старше меня на четырнадцать лет. Не мне об этом говорить.

— Ты была совершеннолетней!

— Ну так и ему восемнадцать через пару месяцев. Что я могу сделать? У них семь лет разницы, а не двадцать семь.

— И ты не против? — Хенджин недоуменно поднял бровь. Анна пожала плечами:

— Буду решать, когда познакомлюсь с его стариком. Сейчас пока что нечего говорить… по словам Чонина он адекватный. Даже не целовались ни разу.

— Охотно верю…

— Хенджин, — женщина рукой махнула. — Ладно тебе. Чонин только на словах резкий и острый, а как до дела дойдет — он сразу хвост поджимает. Он до сих пор не выкинул твои подарки, которые ты ему дарил эти пять лет. Хотя почти каждый твой приход грозится, что сделает это. Так что… расскажи лучше, что у тебя нового. Если можешь и хочешь, конечно… но сначала — в кафе! У меня живот урчит.

Хенджин многое рассказывал Анне, но все-таки далеко не все, что у него происходило. Она знала про Минхо — но не в деталях. Знала про гонки — но тоже не так подробно. Знала даже то, что у Хенджина был опыт в употреблении — но, конечно же, Хенджин не сказал, что этот опыт не «был», а «есть» до сих пор, и не только в употреблении… Короче, он многое не договаривал, но не потому что не доверял — а потому, что не хотел ее разочаровывать. Однако была одна новость, о которой он мог рассказать, почти что ничего не утаивая.

— Мне корчить из себя суфражистку, или ты платишь? — спросила Анна, просматривая меню.

— Покорчи.

— Ну ты! — она посмеялась. — Хорошо, тогда я угощу тебя в благодарность за то, что ты помог мне.

— Я пошутил…

— А раньше надо было! — Анна улыбнулась. — Теперь уже все…

После того, как они сделали заказ, Анна снова вернулась к разговору о Хенджине:

— Так что? Как у тебя сейчас в жизни? Все в порядке?

— Более-менее, — Хван пожал плечами. — Могло быть хуже, но в целом — неплохо. Я бы даже сказал, чуть лучше, чем обычно.

— А у тебя кто-нибудь… ну там… — Анна поиграла бровями. — Ну ты понял!

— Конечно, о чем ты еще могла спросить…

— Ну мне же интересно знать, как живет мой ребенок!

Хенджин неловко заломал пальцы. Помолчал какое-то время.

— Значит, есть?

— Ну, не то чтобы… есть один парень, который мне, вроде как, нравится. Я пригласил его на свидание.

— Он согласился?

— Сказал, что подумает.

— А что думать-то? — Анна удивленно вскинула брови. — Меня бы такой мужчина на свиданку пригласил — я бы не думая согласилась! Чего он ждет? У моря погоды?

— Я не знаю, — парень пожал плечами. — Вообще, если честно… — было немного неловко об этом говорить, но Анна всем видом показывала, что ей очень интересно. Да и тем более, что в этом не было ничего такого. — Мы пару раз, ну… как бы… ладно, — Хенджин образно рукой махнул. — У нас пару раз был секс. И мне показалось, что я ему очень понравился. Поэтому решил…

— Ой-ей! Хенджин, ты предохранялся? — она действительно была этим обеспокоена.

Хенджин покраснел:

— Нет, там даже секса не было именно, а, типа, ну… ну, без этого самого.

— А, — женщина нахмурилась. — Типа, чисто мужская рука помощи?

То, как Анна называла совместную мастурбацию, Хенджина повеселило, даже если он все еще был красным от смущения и неловкости, как назло официант принес кофе, пришлось отвернуться и замолчать на время:

— Ну да, она самая…

— А что за парень? Как зовут? Сколько лет? — Анна отпила кофе.

Хенджин подпер щеку рукой:

— Да с улицы, из другой компашки… граффити рисует, на скейте катается, крутой такой… Его зовут Феликс.

Анна поперхнулась.

— Что, горячий? — Хенджин тут же подал ей салфетку.

— Ага, осторожнее, горячо, — женщина вытерла пролитый кофе со стола, а потом улыбнулась слабо и кивнула, мол, продолжай.

— А сколько ему лет — я не знаю… думаю, он младше меня года на два. Дети у нас на улицах не шастают.

— Красивый хоть?

— Очень, — Хенджин спрятал лицо в ладонях. — Он очень красивый. И смешной. И… искренний. В своих эмоциях… ну, если ты понимаешь, о чем я.

— Ой, — она тихо хлопнула в ладоши. — Кто-то влюбился!

— Ну, не так все плохо со мной… я не влюбился. Он просто мне понравился, — Хенджин поводил пальцем по столу. Улыбался как-то глупо — Анна это подметила, чем смутила Хвана только больше. — Да не влюбился я! Он просто очень мне понравился.

— Ну, от симпатии до любви…

— Вообще-то, от любви до ненависти, — поправил ее Хенджин, отрицательно качая головой.

— Ну это да, это верно… но я конкретно про симпатию. От «ты мне нравишься» до «я люблю тебя» шагов намного меньше, чем от любви до ненависти. Реально! Послушай маму, мама фигни не скажет.

Хенджин задумался об этом — и снова в его мысли залез Минхо. Лицо Хвана заметно погрустнело.

— Я знаю, что ты мне чего-то недоговариваешь о Минхо, — Анна как мысли его прочла. — Это твое дело, я не буду лезть… я просто хочу сказать, что иногда стоит давать себе свободу, Хенджин. Я знаю, что ты помнишь Оливера до сих пор, понимаю, что с Минхо тебя наверняка связывает — или связывала — не только дружба. Но ты сейчас так счастливо улыбался… я давно тебя таким не видела. Было бы круто видеть тебя таким чаще.

***

Минхо старался быть счастливым — у него для этого были все возможности. Как он мог грустить? Герлскауты не позволяли — да, он снова наступал на эти грабли, но с дождичком думалось проще. Не лучше — проще. Мог ли Минхо на самом деле сигануть с моста, зная, что все дерьмо, которое он скопил, свалилось бы на Хенджина? Ладно, в тот момент, может, и мог — но сейчас понимал, что это был бы беспросветный трындец. И вообще… они планировали вместе свалить, когда это все кончится — в другой штат, в другую страну, на другой материк — не важно, куда, главное, что вместе. Минхо не мог Хенджина подвести — иначе какой он друг тогда? Друг, да — другом Минхо был самым лучшим. С таким другом можно было жрать ешку, нюхать порошки и гонять по трассам. Можно было вместе вляпаться в нарко-бизнес, несколько раз получить по шапке, чуть не попасться под облаву и встать посередь горла у некоторых добропорядочных — и не очень — полицейских. Такой друг мог взять ответственность, обцеловать с ног до головы и втянуть в самую дерьмовую авантюру — наркоту и любовь. Последняя, к слову, легко менялась на нездоровую созависимость и, скорее всего, ею и была. Минхо Хенджина любил — но если это действительно было так, позволил бы Минхо в таком случае оказаться Хенджину по колено в дерьме — вместе с ним? Это больше было похоже… Минхо неуютно поежился из-за дождика, тарабанившего по макушке головы — это больше было похоже на пользование Хенджином и его чувствами. Герлскауты снова говорили, что лучше было бы, если бы Минхо вдруг неожиданно взял и умер. Минхо с ними был солидарен. Но он не мог — Хенджин его останавливал. Не прямо — лишь воспоминаниями о нем, но останавливал. Минхо должен был найти себе что-то, что его отвлекло бы.

Минхо: «бельчонок»

Минхо: «я слышал, что у тебя скоро гонка»

Минхо: «почему не пригласил?»

Или кого-то — похеру, главное, чтобы отвлекало. Джисон вот только не то чтобы хотел отвлекать Минхо.

Минхо: «ну бельчонок»

Минхо: «зачем ты игнорируешь меня?»

Минхо: «я же просто интересуюсь»

Джисон: «Ты отъебешься от меня или как?»

Минхо улыбнулся в экран — напечатал ответ сразу же.

Минхо: «или»

Минхо: «так что, я приглашен?»

Джисон: «Минхо, скажи честно, тебе нечего делать? Чего ты ко мне прикопался?»

Минхо хотелось чем-нибудь отвлечься.

Минхо: «потому что ты мне нравишься, бельчонок»

Минхо: «такой хороший, я не могу»

Минхо: «сходи со мной на свидание — и я отстану от тебя»

Минхо врал — ничего бы он не отстал. Но, как говорилось умными людьми когда-то давно, все средства так-то хороши для достижения цели. Уж Минхо ли не знать.

Джисон: «С хера ли я должен вообще это делать?»

Минхо: «хочешь, я заплачу? и за ресторан, и за то, что ты придешь?»

Минхо примерно знал, что на это ответит Джисон. Даже ждал смс-полотна на тему того, какой он кусок ебаного говна, и что свое бабло он может себе в жопу засунуть, и…

Джисон: «Окей»

Джисон: «Три штуки баксов»

Джисон: «И я схожу с тобой на свидание»

Джисон: «Плюс такси до дома»

Джисон: «Плюс ты держишься от меня на расстоянии не меньше метра»

Джисон: «Так нормально?»

Минхо смотрел в экран телефона и не мог понять, говорил Джисон с сарказмом или нет. Поэтому на всякий случай решил согласиться.

Минхо: «окей»

Минхо: «без проблем»

Минхо: «я полностью согласен»

Ответа от Джисона не было до следующего дня. Минхо уже давно успел протрезветь — во всех смыслах, посмеяться с того, что он начудил на ночь глядя… а потом глаза вылупил.

Джисон: «Через четыре дня у меня заезд. Найди время, чтобы сводить меня на свидание. Номер карты скину позже. Чао-какао!»

Минхо смотрел на эти сообщения еще несколько раз. Джисон — что? Что-то Минхо подсказывало, что Джисон дурака валял — и навряд ли бы пришел на свидание. Но ладно — тремя штуками в кармане меньше, тремя больше… Минхо деньги любил — но счастливым они его не делали. Да и помощь убогим… Минхо посмеялся.

Минхо: «хорошо, бельчонок, как пожелаешь»

Минхо: «жду с нетерпением!»

***

Феликс присутствовал — снова — исключительно ради приличия. Мама не хотела идти на контакт, отнекивалась и отмахивалась, бабушка слегла с давлением, дедушка и Оливия пытались что-то сделать, вразумить ее — но безрезультатно. Феликс сказал только одно:

— Если ты не бросишь пить — ни меня, ни Оливии ты больше не увидишь.

Это был и шантаж, и ультиматум, и все вместе взятое. Оливия сначала хотела что-то сказать, но в итоге согласилась:

— Выбирай, — произнесла, скрестив руки на груди. — Или мы, или…

Феликс по окончании этой бесполезной — по его мнению, конечно же — встречи проводил Оливию домой, а сам пошел к Джисону с намерением забыть сегодняшнее утро. Накануне они немножко поругались — или, точнее, недопоняли друг друга, но Феликс не думал, что это помешает их общению сегодня. Джисон был немного странным — всем видом не показывал, что что-то было не так, но по отдельным фразам и интонациям Феликсу было ясно, что вчерашнее «ты мне не отец» он помнил все еще.

— Извини, — Феликс устало потер переносицу. — Правда, вырвалось. Я не подумал. Не хотел тебя обидеть.

Извинялся Феликс редко — потому что, объективно, редко перед Джисоном косячил. Хан не менее устало выдохнул:

— Дело не в том, что я хочу контролировать тебя, Ликси, — начал он, смотря куда-то в сторону. — Дело в том, что я переживаю. Перепихон — это одно, а отношения с Барби… это совсем другое. Я просто волнуюсь, как бы тараканы Барби не перебежали к тебе.

Феликс взял паузу, прежде чем сказать:

— Он меня на свидание пригласил. Вчера.

Джисон скрестил руки на груди:

— Ты согласился?

— Я сказал, что подумаю. Я ему еще не ответил.

— Ты хочешь?

Феликс неуверенно пожал плечами:

— Если честно — то да, наверное. Но головой понимаю, что это не самый лучший исход нашего с ним общения. То есть, одно свидание ни к чему меня не обязывает, так ведь?.. А если он пригласит меня еще на одно — и я снова скажу ему да?

Джисон сделал глоток мерзкого растворимого кофе:

— Ты хочешь моего совета?

Джисон все еще не был Феликсу отцом — но вообще да, он бы хотел услышать от Хана совет старшего товарища.

— Ты же все равно сделаешь по-своему.

— Просто скажи, что думаешь об этом.

— Я уже сказал. Мне это не нравится… в плане, меня это напрягает. Я переживаю, как бы это общение с Барби не привело к чему-нибудь непоправимому. У Минхо на него влияние, а Минхо — охуеть какой еблан. Феликс, я знаю, о чем говорю.

Феликс поджал губы. Расстроенно.

— Давай так… — Джисон встал со своего места и присел рядом с Феликсом, обнял его за плечи. — Делай, как знаешь. Я тебе не указ. Но если что-то пойдет не так — ты скажешь мне об этом в срочном порядке. И мы вместе решим, как из этого дерьма выбираться. Пообещай мне, что если что-то будет не так, ты не станешь об этом молчать. Я очень за тебя переживаю. Хорошо, Ликси? Мы договорились?

Феликс прижался своей щекой к чужой, кивнул слабо:

— Хорошо. Договорились.

Джисон прислонился губами к его виску:

— Ну тогда дерзай, мелкий. Делай, как чувствуешь, как хочешь… я всегда на твоей стороне. Просто говори мне, если что. И предохраняйся, Христа ради, кто ж знает, какие у Барби справки…

— Джисон, — Феликс усмехнулся и закатил глаза, — че ему передо мной оправдываться? Ну бред какой-то.

— Надеюсь!..

Феликс покачал головой.

***

Чонин тарабанил по клавиатуре. Время близилось к трем часам ночи.

…: «Охереть, марафон сегодня»

…: «Всю слабую смолу растратил (»

Бан: «А чего ее беречь-то?)»

Бан: «Ты просто сократил себе время прокачки Итто»

Бан: «Крутяк же»

…: «Ну, наверное, ты прав!»

…: «В натуре, чего тянуть»

Глаза потихоньку начинали слипаться. Играть с Кристофером по новой оказалось очень приятно. Будто Чонин переместился во времени на почти два года назад.

Бан: «Завтра я на ночном дежурстве, поэтому навряд ли поиграю с тобой»

Бан: «Не в обиде?»

…: «Конечно, нет. С чего бы?»

Бан: «Тогда до послезавтра! Мне на работу через шесть часов х)»

Бан: «Спокойной ночи)»

…: «Споки»

Чонин отправил в чат стикер с подмигивающей Кэ Цин. Чуть не уснул за компьютером.

Крис: «Пс, Чонин, ты спишь?»

Чонин с вопросительно приподнятой бровью глянул в сторону своего телефона. Отвечать не торопился.

Крис: «Понимаю, что ты занят и все дела, но, может, минут на двадцать выйдешь завтра? Я мог бы доехать до тебя. Увиделись бы»

Крис: «А то я в ночную, а потом пару дней дела будут в архивах, надо помочь Джесси»

Крис: «Ну, я как-то говорил про нее уже, у девчонки фляга свистит, когда она остается один на один с бумажками»

Крис: «Че ее вообще к нам взяли?»

Крис: «Ну ладно, это о лирике»

Чонин на женские имена в их переписке старался реагировать ровно.

Крис: «Блин, уже три часа ночи»

Крис: «Надеюсь, эти сообщения тебя не разбудят»

Крис: «Я просто сейчас часа четыре с чуваком одним играл в геншине»

Крис: «Приятный такой, веселый»

Крис: «Адекватный даже…»

Крис: «Ну, короче, как сообщения увидишь — ответь мне, что-как, встретимся завтра хоть на полчасика или нет»

Крис: «Споки»

Крис: «)))»

Чонин взял телефон в руки. Пальцы уже было начали печатать что-то в ответ, но парень вовремя перестал. Задумался только, чего это сообщения Кристофера о приятном таком, веселом и адекватном даже парне его напрягли.

***

Почти три часа ночи было — Феликс минут сорок пялил в экран своего телефона, не решаясь начать переписку с Барби. С Джинни — если точнее. Он должен написать ему, чтобы сказать, согласен он пойти на свидание или нет — но внутри все только от мысли об этом сжималось и переворачивалось, и это чувство не было сродни бабочкам в животе, оно было больше похоже на разрезы тупыми лезвиями. Феликс не понимал, почему он так волновался, если еще днем чувствовал себя вполне себе нормально. И даже с Джисоном об этом поговорил и все уладил. В чем было дело?.. Феликс просмотрел чужой профиль раз двадцать, каждый раз обещая себе, что этот — очередной! — раз будет последним и что после него он обязательно Джинни напишет!.. Только вот он смотрел еще и еще, и врать самому себе стыдным не было совершенно точно.

Джинни: «Привет, Феликс. Извини, что так поздно, просто хотелось сказать, что мое предложение шуткой не было и оно все еще в силе»

Джинни: «А то, может, ты подумал, что я по приколу это сказал»

Джинни: «Потому что я серьезно Х)»

Феликс еле успел выйти из диалога! Что бы Джинни подумал, прочитай Феликс его сообщения в ту же секунду? Что он ждал их или что сам думал, что написать? В любом случае, палиться так не хотелось — еще чего!

Ли: «Приветик»

Феликс чуть по лбу себе не дал — ну какой еще к черту «приветик»?! Они что, в две тысячи двенадцатом?

Ли: «Как раз думал тебе написать»

И зачем он сам себя палил? Феликс почти что завыл в подушку.

Ли: «Я с радостью»

Ли: «Только я на первом свидании не целуюсь (»

Ли: «Ну это так, на всякий»

Джинни: «Я тоже на первом свидании не целуюсь»

Феликс спрятал лицо в подушке.

Джинни: «У тебя есть какие-то пожелания, куда бы ты хотел пойти?»

Джинни: «Прости, я в этом деле просто нулевый абсолютно)»

Феликс смотрел в экран и не мог сдержать улыбки — сам не знал, почему лыбился, но перестать в силах не был. Джинни был таким… милым. Даже через пиксели Феликс чувствовал чужую искренность.

Ли: «Ахах»

Ли: «Я и сам по свиданкам не особо шастаю, знаешь»

Ли: «Может, как в старых романтических фильмах — кино, последний ряд, поп-корн и никаких поцелуев на первом свидании?)»

Джинни: «Звучит супер старперски»

Джинни: «Мне нравится, давай. Когда?»

Феликс сдержал щенячий писк.

Ли: «Точно не в день заезда Джисона»

Ли: «А в остальное время я свободен почти каждый день»

Ли: «Когда тебе самому было бы удобно?»

Джинни: «Да я тоже не особо занят)»

Джинни: «Ну, может, не будем тянуть метафорического кота за метафорические яйца и пойдем завтра?»

Джинни: «Ну, то есть уже сегодня, получается… если ты можешь, конечно»

Феликс был готов куда угодно хоть сейчас побежать.

Ли: «Да, можно. Крутяк»

Ли: «Фильм выберешь сам. Заодно и пойму, стоит ли иметь с тобой дело дальше»

Джинни: «Эй!»

Джинни: «Я супер кинокритик!»

Джинни: «Мой изысканный вкус поймет не каждый, но я разбираюсь в кино!»

Джинни: «Это же искусство!»

Феликс почти пищал, пришлось укусить подушку — нет, ну правда… Это все было реально? Это вот — Барби? Он точно не спит?

Ли: «Вот и узнаем»

Ли: «Завтра после трех я свободен»

Джинни: «-_-»

Джинни: «Адрес свой давай.»

Джинни: «Знаешь, вот все всем прощаю всегда, но выпады в сторону моей исключительной избирательности и потрясающей критике к искусству»

Джинни: «Извините.»

Феликс лишь на секунду подумал о том, что обидел чем-то Барби — а потом как-то само дошло, что это все было сказано с жирным слоем стеба. Они даже здесь были похожи.

Ли: «Адрес…»

Ли: «А вдруг ты маньяк?»

Ли: «Нет уж, давай ты там сначала кинотеатр выберешь, потом скажешь мне адрес, и я на скейте прикачу ;)»

Джинни: «МАНЬЯК?»

Джинни: «Капец»

Джинни: «Как ты узнал…»

Ли: «Интуиция ;)»

Джинни: «И ты все равно со мной пойдешь?»

Ли: «Интуиция мне подсказывает, что ты довольно порядочный маньяк и не станешь убивать меня на первом свидании, поэтому да, пойду»

Джинни: «Окей, как скажешь, Феликс. Часам к двенадцати скину адрес, подкатывай на своих четырех колесиках. А реальные пацаны рвут асфальт исключительно японскими охуенными шинами за полторы штуки за колесо»

Феликс поджал губы, смотря в экран.

Ли: «Ты меня почти уговорил, но пока что нет)»

Джинни: «Ладно, Феликс, как скажешь) Спокойной ночи. Пусть тебе приснится что-то очень хорошее! Спишемся завтра»

Всю ночь Феликсу снился парень на розовой суперледжере с охуенными японскими шинами по полторы штуки на каждое колесо.