— Драко, открой дверь. Клянусь Мерлином, никто не будет смеяться, — говорит Блейз и тут же пихает Гойла локтем в бок, потому как тот, супротив только что прозвучавшему обещанию, именно что давится со смеху. — А ну заглохни, дубина, не то он не откроет нам до скончания веков. А мне, знаешь ли, нужно моё барахло.

Перед дверью в спальню второкурсников настоящее столпотворение. Во главе стоит Блейз. За ним Крэбб — подсчитывает напольные плитки. Гойл над чем-то глуповато хыхыкает. И никто не может ничего понять. Судя по всему, Драко заперся в комнате. Он, похоже, зарылся под одеяло, поскольку минувшей ночью произошло нечто немыслимое.

Событие, разумеется, обросло слухами, но ведь это Хогвартс. К утру вся школа была в курсе. За завтраком Блейз едва не подавился сарделькой, когда услышал, что Драко погладил Поттера по волосам посреди библиотеки.

Звучало дико даже для сплетни. Драко в жизни не выкинул бы подобную глупость. Особенно в отношении Поттера, из всех людей. Поттера — любимчика преподавателей; парня, что мог подпалить огнём этот замок и получить "что за мальчик" от Дамблдора. От этой мысли Блейза аж передёрнуло. Чёрта с два. Драко не так глуп. Всё это дурацкая сплетня, не более.

И по этой причине Блейз вот уже полчаса торчит под дверью в попытках уговорить Драко выйти. Снейп, быть может, и проявит понимание, но вот Макгонагалл точно устроит им всем разнос, если они не появятся на её уроке. Всем достанется по самое не хочу. А Панси и так уже поминает потерянные в прошлом году баллы.

Блейз вздыхает:

— Кончай, Драко. Открой чёртову дверь.

Но Драко не поддаётся на уговоры покинуть своё укрытие под одеялом, и в итоге Слизерин теряет двадцать очков по причине неявки студента на урок. Панси рвёт и мечет. Блейз прямо чувствует её крепчающее намерение вынести дверь общей спальни.

На случай катастрофы Забини перебирает в уме соответствующие заклинания, но, к счастью, Панси не успевает взяться за топор. Драко выбирается из своей норы и заползает в самый тёмный угол общей гостиной, меча оттуда уничтожающие взгляды в любого, кто посмеет заговорить, или хотя бы вздохнуть слишком громко, или даже посмотреть излишне долго в его сторону.

Но Панси это не мешает подойти прямо к нему. Она вне себя. Блейз благоразумно остаётся в стороне, чтобы не попасть под перекрёстный огонь. А Паркинсон начинает говорить с таким ледяным спокойствием, что общая гостиная опустевает в считанные секунды:

— Тебя не было утром. Почему тебя не было утром?

— Заболел.

— Заболел, значит.

— Ага.

— Ты в курсе, что я не твоя мамочка и со мной такие фокусы не прокатят?

— Но это правда. Я болен.

Панси расплывается в улыбке. Но нет, эта улыбка ни разу не показатель благодушия — так улыбается, скорее, хищница, готовая вонзить клыки в свою добычу.

— Сегодня утром Макгонагалл взяла ведомость. Впервые за год. Не интересно, почему? Потому что кое-кто прогулял урок. Ясен пень, она это поняла. Как думаешь, чего нам это стоило? Двадцати баллов. А значит, мы теперь на третьем месте и по очкам обходим только Пуффендуй. Но вообще-то я думаю, сейчас даже они нас обскакали, потому что, в отличие от нас, ЯВИЛИСЬ НА УРОК В ПОЛНОМ СОСТАВЕ.

Драко сворачивается в позе зародыша. В эту минуту он пересматривает свои жизненные решения. Между тем Панси продолжает:

— Я ПЛЕВАТЬ ХОТЕЛА, ЧТО ТАМ У ТЕБЯ СТРЯСЛОСЬ — КОСТЮМЧИК НЕ ПО НАСТРОЕНИЮ ИЛИ ЕЩЁ ЧТО — НО СЕЙЧАС ТЫ МЕНЯ ОСЧАСТЛИВИШЬ: ВЫНЕШЬ ПАЛЬЦЫ ИЗ ЗАДНИЦЫ И ПОЙДЁШЬ В КЛАСС, КАК НОРМАЛЬНЫЙ ВОЛШЕБНИК.

А затем она разворачивается так внезапно, что трое мальчишек, во время её речи не смевших шелохнуться, подпрыгивают на месте. Она их не замечает и исчезает на лестнице.

ΨΨΨ

Гермиона доедает кусок пирога, и в этот момент прямо напротив неё садится Панси. Другие гриффиндорцы бросают на неё встревоженные взгляды, но Гермиона не нуждается в помощи, хотя и немало удивляется. Уж с Панси она точно сладит.

— Надо поговорить, потому что сил моих больше нет.

— Э... Да?

— У нас опять двадцать пять. Он заперся в ванной и торчит там весь день. От еды отказывается и вообще ухитряется быть у всех занозой в заднице. Ванная на третьем этаже вечно затоплена, и мы так больше не можем.

— А. Ну...

— Итак. Какие предложения?

— Обратимся к Филчу?

— Нет, — вздыхает Панси. — Насчёт Драко и Поттера.

— Драко и Поттера?

Панси закатывает глаза. Ну почему все так тормозят. И как это Грейнджер признали умнейшей среди второкурсников, если столькое ускользает от её понимания? Ладно, в любом случае на этот раз без её поддержки не обойтись.

— Драко приобщает нас к своему нервному кризису из-за того, видите ли, что он — может быть да, а может быть и нет — опозорился, погладив Поттера по волосам.

— Ох. Об этом.

— О том самом. Всё это дорого нам обходится, так что, пожалуйста, посильная помощь была бы очень кстати.

— Хм, что ж...

— Спаси нас, Мерлин. Да говори уже.

— Гарри и словом об этом не обмолвился.

Панси посещает внезапное желание опрокинуть стол. Мощное и довольно очевидное.

— Ну, так ты могла... не знаю, расспросить его сама?

— И что же я должна была спросить?

Теперь Панси хочется хлопнуть себя по лицу, но она сохраняет невозмутимость.

— Спросить, как ему это понравилось, например? Так ли уж он ненавидит Драко? А может, он не против, я не знаю, засосать его уже и подарить нам всем спокойную жизнь?

Глаза Гермионы округляются, как будто она узнала, что все вокруг в курсе о её проделках с зельем в туалетной комнате.

— Прошу прощения?

— Наш Драко по уши втрескался в Поттера, но отказывается это признать, зато отравлять нам жизнь весь год — это пожалуйста. Знаю, у наших и ваших особой дружбы нет, но ситуация — чёрный код. Сделай что-нибудь. Иначе это я сделаю твою жизнь крайне, просто до крайности невыносимой.

Гермиона ловит её на слове.

ΨΨΨ

Панси успешно выкуривает Драко из спальни и заставляет его ждать возле огороженного уединённого сада. И даже угрожать особо не приходится. Панси в последнее время стала уж очень жуткой. Кто-то даже осмелился сказать, что иной раз сама Макгонагалл боится её реакции.

Вот почему Драко сейчас там, где его оставили, сидит на скамейке. К счастью для него, день сегодня ясный и не такой прохладный. Он размышляет над тем, что задумала Панси, когда замечает приближение Поттера. Драко встаёт и идёт прочь по коридору. Да ни за что. Ни за какие коврижки.

— Постой, — окликает Поттер. — Подожди минуту.

Драко оборачивается и бросает ему злой взгляд.

— Чего тебе, Поттер? — Драко произносит его фамилию в той манере, какую припомнил у своего отца. Поттер нахмуривается.

— Не старайся. Гермиона мне рассказала про твою влюблённость.

С Драко схлыневает вся краска. Как, мантикора задери, она узнала? И тут озарение резко бьёт в цель. Панси. Всё она, предательница.

— Чушь какая. Ни в кого я не влюблялся.

— Правда. А руку мне в волосы ты запустил, просто чтобы узнать марку шампуня?

— Я ничего не соображал от усталости. Принял твою голову за миссис Норрис.

— Да брось, ты мог придумать оправдание получше.

— Ой, больно надо.

Драко разворачивается, собираясь уйти. Гарри хватает его за рукав.

— Ты раздражаешь. Не дал мне даже сказать.

Драко поворачивается лицом. И теперь всё становится совсем непонятно. Поттер выглядит печальным.

— Я не против твоей руки у меня в волосах.

Драко таращится на него.

— Можешь попробовать ещё, если хочешь.

Поттер смотрит на него так, будто чего-то ждёт. Драко смущён до невозможности. Он видит, как этот очкарик нерешительно подходит к нему ближе. Поттер тревожно близко сейчас. Они почти касаются носами. И Драко решает прекратить думать, прекратить задавать себе вопросы. Он отметает прочь свой страх и свой стыд, и это он наклоняется к Поттеру настолько ближе, чтобы ощутить его губы своими.

Проклятье, думает Драко. Какие же они у него мягкие.