Закат-невероятное зрелище, не так ли? Та самая тонкая, едва ощутимая грань между прошлым и будущим, показывающая, что конец может быть прекрасным, а начало спокойным и лëгким.

***

Машина на небольшой скорости рассекает морозный воздух по, практически, пустующей трассе. От её окон отражается небо, ярко-рыжее, словно горящее, с полупрозрачными, тяжёлыми, розоватыми облаками, в которых затерялся огненный диск. Среди всего этого неповторимого полотна уже начинают проявляться едва заметные голубые просветы, путающиеся блеклой сетью в розовой пелене, понемногу размывая краску развернувшегося пожара. Зрелище умопомрачительное… Но человеку, ведущему чёрный BMW, нет никакого дела до развернувшейся картины за стеклами.

Взгляд молодого парня направлен на дорогу, немного припорошенную снегом, ведущую туда, где время словно застывает, изолируя от живого мира.

Татуированные, немного подрагивающие пальцы сжимают кожаный руль, когда машина останавливается около железных высоких ворот. Сердце заходится в ускоренном ритме, взгляд тёмных глаз падает на соседнее сидение, где покоится небольшой букет персиковых пионов, перевязанных широкой белой лентой.

Брюнет немного дёргается, когда тишину в салоне прерывает мелодия, оповещающая о звонке. С губ срывается рваный вздох, пока рука тянется к карману чëрного пальто. Так и не взглянув на экран, парень принимает звонок, прижимая гаджет к уху и откидывась на спинку кресла.

— Чонгук-а, где ты? — сразу послышался обеспокоенный голос, на фоне которого происходит непонятная возня.

— Джин-хён, — парень прикрыл глаза, стараясь сделать голос ровнее.-я скоро буду, хорошо?

Тишина, повисшая на несколько долгих секунд, прерывается тяжёлым вздохом на той стороне телефона.

— Ты у него, да? — в голосе слышится только смирение, в котором проскальзывает едва уловимая тоска.

— Да, — ответ сорвался с губ быстрее, чем брюнет успел подумать. Всë равно скрывать нет смысла.

— Мы ждём тебя.

— Скоро буду, хëн.

Чон сбрасывает вызов и взгляд падает на время. Без пяти шесть. Лëгкая улыбка трогает губы, пока телефон отправляется в захламленный бардачок и выуживая оттуда маленькую бутылку воды. В руках оказывается тот самый букет его любимых цветов и в голове образуется вакуум, в котором все мысли растворяются без следа.

Дверь машины открывается, пропуская в салон холодный воздух, пускающий по коже табун мурашек, но едва ли это заботило молодого парня. Одна рука вновь опускается в карман пальто, нащупывая небольшую стеклянную баночку с таблетками.

Чонгук оглядывается, устремляя взор на небо, наблюдая за тем, как солнце, желая привлечь к себе внимание, разбрызгивает по нему новые яркие пятна, создавая новую картину.

Сколько прошло времени неизвестно, но сознание парня вернулось только тогда, когда в кожу словно начали втыкать маленькие иголочки, раздражая открытые участки тела.

Последний раз глубоко вздохнув, пропуская в лëгкие морозный воздух, Чон двинулся в сторону ржавых ворот, вступая на территорию, которая за два года стала вторым домом.

Кожа на руках покраснела, начиная немного покалывать от холода, бледные щëки покрылись болезненным румянцем, но для парня это совершенно не важно.

Осторожно ступая по заснеженной дорожке, брюнет по привычному маршруту проходит мимо низких железных ограждений, стараясь не смотреть вокруг. Сердце болезненно сжимается с каждым сделанным шагом, дыхание спирает, будто грудную клетку придавило бетонной плитой.

Чонгук свернул в последний раз, сразу натыкаясь глазами на мраморное надгробие с фотографией, под которой расположилась надпись «Ким Тэхëн».

В уголках тёмных глаз скопились слëзы, на дрожащих губах появилась слабая улыбка.

— Привет, медвежонок.

*Flashback*

Новый год — прекрасная возможность встретиться с близкими для тебя людьми после долгой разлуки, провести максимальное количество времени с ними, запечатляя эти моменты на всю жизнь, чтобы позже греть себя ими в одинокие вечера.

На дорогах Сеула огромные пробки, что совсем не удивительно. Отовсюду слышится ужасный шум, голоса недовольных водителей сливаются в одну ужасную какофонию, действуя на натянутые, словно струны, нервы.

Чонгук нервно стучит пальцами по обтянутому кожей рулю. Взгляд то и дело падает на телефон, лежащий на соседнем сидении, внутри с каждой минутой расползается раздражительность.

Глубоко вздохнув, парень потянулся за гаджетом и сразу набрал номер, который висит в быстром наборе. Ему сейчас жизненно необходимо услышать его, иначе он окончательно сойдёт с ума.

Спустя два мучительно долгих гудка на том конце послышался до дрожи любимый голос, в мгновение вытеснивший всю раздражительность.

— Чонгук?

На губах сама собой появилась улыбка. Откинувшись на спинку кресла, парень устало прикрыл глаза, абстрагируясь от реальности. Сейчас есть только он и прекрасный глубокий голос, заволакивающий разум.

— Да, медвежонок.

— Что-то случилось? Где ты? — в интонации сквозило беспокойство, что заставило сердце брюнета забиться в ускоренном ритме.

— Я в пробке, малыш, — выдохнул парень, услышав на том конце какой-то грохот, после чего послышался шорох. — просто захотел тебя услышать.

На том конце тихо усмехнулись и Чонгук готов поклясться, что Тэхён закатил глаза в своей привычной манере.

— Почему я не удивлëн, Чон Чонгук? — по голосу было слышно, как тот улыбается, из-за чего сердце готово было выпрыгнуть из груди, настолько сильно брюнет любил эту необычную улыбку. — И когда тебя ждать?

— Не знаю, медвежонок. Надеюсь, что хотя бы до восьми успею оказаться дома.

— Надеюсь, что приедешь раньше, иначе Хосок нам промоет мозги, — засмеялся Ким и, видимо, обо что-то споткнувшись, из-за последующего шума и тихого мата. — ты же знаешь, что сегодня приехали Джин и Намджун?

— Разумеется. Если бы не эта пробка, мы бы уже сейчас были у Хосока, — усталый вздох сорвался с губ. — Безумно по ним соскучился.

— Знаю, зайчонок, — тихо пробормотал Тэхён. — постарайся приехать быстрее.

— Я постараюсь.

— Жду. Люблю тебя.

— И я тебя.

Послышались гудки и парень, открыв глаза, погасил дисплей и отправил телефон обратно на сидение. Взгляд метнулся на дорогу, где началось небольшое движение. Что ж, возможно, он приедет раньше восьми.

***

Поднимаясь по ступенькам на нужный этаж, запыхавшийся Чонгук успел проклясть неработающий лифт, их с Тэхëном выбор квартиры на 15 этаже, тяжёлые пакеты, ручки которых вот-вот готовы порваться, отправив в свободный полëт продукты и недостающие подарки, телефон, который совсем не вовремя стал вибрировать в кармане куртки и даже собственный шум от шагов, который эхом отскакивает от стен. Нервы вновь натянулись, грозясь лопнуть в любой момент.

Оказавшись напротив нужной квартиры, парень облегчено вздохнул. Из-за двери слышался непонятный шум и ненавязчивая песня. На губах вновь появилась улыбка.

Ручка двери легко поддалась, впуская парня внутрь.

— Медвежонок, я дома, — прикрикнул брюнет, опустив пакеты на пол и закрывая дверь. В тот же момент из кухни выскочил улыбающийся Тэхён, мгновенно повиснув на шее Чонгука.

— Зайчонок!

Чон легко засмеялся, устроив руки на талии своего парня и ловя такие манящие губы своими. Поцелуй вышел коротким, легким и нежным.

— Наконец-то ты приехал, я безумно соскучился, — прошептал Ким, оторвавшись от губ брюнета. Почувствовав на щеке тёплое дыхание, шатен готов был замурчать от этой ненавязчивой нежности, которую ему дарил Чонгук.

— Я тоже соскучился, малыш. Пошли переодеваться, иначе Хосок нам не просто устроит головомойку, а прибьëт.

Тэхён с лёгким смехом отстранился от парня, давая тому снять куртку, пока сам взял пакеты и ретировался на кухню.

На сборы у парней ушло не больше двадцати минут, после чего схватив необходимые пакеты с подарками, они выскочили с квартиры.

***

Машина мчалась по пустой дороге, рассеивая темноту желтоватым светом фар. Солнце давно зашло, забрав с собой все те яркие краски, которыми играло небо до появления первых звёзд.

В самой машине слышались разговоры и счастливый смех, разбавляемый легким джазом по радио.

-… И ты представляешь, он даже не заплатил! — яростно взмахнув руками, воскликнул Тэхён, вызывая улыбку у Чона. — и из моей зарплаты вычли стоимость того горшка! — Ким сложил руки на груди, демонстративно надув губы. У шатена всегда происходят казусы в цветочном магазине, где он работает. Сегодняшний день не был исключением.

— Ты же сказал, что господин Чхве был в зале и прекрасно видел, что клиент был неадекватным и специально толкнул подставку. Разве он не должен был вмешаться?

— Должен был, — буркнул тот в ответ, уставившись в окно. — но ему легче вычесть с моей зарплаты те деньги, чем вытрясти их с виновника.

— Тэ, — позвал брюнет и, не отвлекаясь от дороги, нашёл своей ладонью ладонь возлюбленного, переплетая пальцы. — я тебе уже предлагал найти что-то стоящее. Просто уволься, а потом найдём что-нибудь подходящее, хорошо?

— Хорошо, — выдохнул Ким, откидываясь на сидение. — долго ещё ехать?

— Ещё минут сорок.

— Хосок нас… -начал было шатен, но был перебит звонком телефона. Достав с кармана гаджет, он нервно усмехнулся. — вспомни солнце, вот и лучик.

— Это он?

— Да, — буркнул Тэхён, принимая вызов, нажав на кнопку громкой связи. — привет.

— Где вы? — послышался голос на том конце. — мы уже заждались! — в интонации Чона слышалось раздражение.

— Хосок, мы едем, слышишь? — подал голос брюнет. — ещё минут сорок ехать, прости.

— Ещё сорок?! Да вы с ума сошли! — вскрикнул старший. На фоне послышалась возня. — уже все приехали!

— Хосок, — протянул Ким. — мы явно успеем до полуночи, не переживай.

— Разумеется вы успеете, — усмехнулись на том конце. — просто метель начинает подниматься, на улице темно. Не дай бог что случится.

— Да ладно тебе, — Чонгук закатил глаза. — всë будет хорошо. Сейчас даже машин нет. В конце концов, ты живёшь за городом, практически в лесу, а у вас там машины большая редкость, что может случится?

— Я просто за вас переживаю, бестолочь! — возмутился Хосок. — и тем более, то, что у нас машины — редкость, не значит, что их нет!

— Хëн, всë будет хорошо, я обещаю, — заверил распереживавшегося друга Ким. — ждите нас.

— Хорошо. Как будете подъезжать, то позвоните обязательно.

— Обещаем, хëн, — заговорил Чонгук. — до встречи.

— До встречи.

Тэхён сбросил вызов и отложив телефон, выдохнул.

— Хочу спать, — полушепотом пробормотал Ким, устало прикрывая глаза.

— Можешь вздремнуть. Когда начнём подъезжать, то я тебя разбужу.

В ответ парню последовала лёгкая улыбка и едва ощутимый поцелуй в щеку. Салон машины погрузился в тишину

***

— Да, хëн, уже почти. Осталось свернуть и мы, практически, на месте. — вновь ответил Чонгук позвонившему Хосоку, стараясь внимательно следить за дорогой.

Уже на подъезде к дому друга метель разыгралась, ухудшая видимость. Пришлось снизить скорость, чтобы в случае чего успеть затормозить.

Также видимость ухудшали деревья, расположившиеся вдоль дороги по обе стороны.

— Может мне всë же выехать за вами?

— Хосок, всë в порядке, слышишь? Мы уже подъезжаем к повороту.

Чонгуку пришлось сильно напрячь зрение, чтобы увидеть поворот сквозь метель, которая встала словно стеной. Свет от фар ничем не помогал, от этого становилось не по себе. Но мысли о том, что за поворотом, наконец-то, находится дом Хосока, затыкали начинающуюся панику.

— Хорошо, я все слышу, только… — связь стала прерываться и понять, что сказал Хосок не представлялось возможности -… ов… от… ожнее…

— Хëн, тебя плохо слышно, — парень свёл брови к переносице, стараясь разглядеть хоть что-то сквозь снег.

На том конце снова послышались помехи, когда машина, практически, подъезжала к повороту. На соседнем сидении закопошился Тэхён, понемногу выходя из сна.

— Мы ещё не приехали? — голос прозвучал хрипло и тихо.

— Почти приехали, медвежонок.

Всë произошло слишком быстро. Хосок ещё что-то говорил, но расслышать что именно не вышло, видимость будто стала ещё хуже, когда из-за того самого поворота вылетел грузовик, врезаясь в машину парней. Чонгук, не справившись с управлением, под бешено бьющееся сердце и крик Тэхёна, полетел к деревьям и вниз по небольшому склону. Машина перевернулась пару раз, прежде чем упасть на крышу, остановилась.

В ушах стоял отвратительный писк, в глаза будто налили свинец. Чон не сразу понял, что произошло, пока в нос не ударил резкий и сильный запах бензина. В голове пронеслись картинки происходящего и он, превозмогая боль, повернул голову к Тэхёну, и его сердце, болезненно сжавшись, будто пропустило последний удар.

Ким был без сознания. Многочисленные раны не были видны из-за огромного количества крови, всë было в стекле, голова была неестественно повернула в сторону.

Перед глазами всë плыло, но это не помешало брюнету с большим усилием выбить дверь и с трудом выползти наружу. Каждое движение отдавалось болью, дышать стало тяжелее. Руки опирались о заснеженную землю, чувствуя, как в ладони впиваются осколки, но это было не важно. Чтобы доползти до пассажирской двери, парню понадобилось несколько минут.

Дверь не желала поддаваться. Замок выбило так, что без каких-либо инструментов машину не представлялось возможности открыть. Последнее, что запомнил Чонгук перед тем, как отключиться, это истошный крик неизвестно где находящегося Хосока и лицо Тэхёна.

***

В тот же день, тридцать первого декабря, на той дороге в страшной аварии погибло двое людей. Один — физически, другой — морально.

*The and flashback*

Чонгук тяжело выдохнул, чувствуя как начинает колоть лёгкие от мороза, непрошеные слезы никак не желают исчезать, а чёрная дыра в груди словно растёт все больше и вот-вот поглотит остатки души и каких-либо чувств.

В пару шагов парень преодолел расстояние до надгробия и аккуратно сел напротив, наплевав на снег и на то, что может заболеть. Ледяные пальцы осторожно, словно боясь сломать, коснулись любимого имени и фотографии, а затем, также осторожно, стряхнул в мрамора тонкий слой снега.

— Давно я тут не был, — полушепотом произнёс Чон, разглядывая фотографию. — прости меня, малыш.

В горле встал болезненный комок, когда парень опустил голову, крепко зажмуривая глаза. На коленях до сих пор лежит подзавядший букет пионов, который Чонгук бережно накрыл второй рукой. Мысли не желают складываться в одну картинку, чтобы сказать то, что давно мучает.

Просидев в таком положении долгие минуты, брюнет громко всхлипнул и поднял взгляд покрасневших глаз на могилу. Дрожащей рукой он осторожно положил букет рядом с мрамором, чувствуя, что сердце вот-вот остановится. Только этот глупый орган никак не желает закончить все мучения молодого парня, заставляя его существовать каждый грëбанный день, ища повод поизмываться над ним. Только для Чонгука это уже давно ад, ведь его душа умерла рядом с его единственной любовью.

— Сегодня ровно два года, как тебя не стало, — задушено прошептал брюнет, вновь касаясь ладонью фотографии. — и ровно два года, как меня лишили смысла жизни.

Горячие слезы, что скопились в уголках тёмных глаз, не сдержавшись, скатились по щекам, оставляя мокрые следы, моментально застывая, образуя тонкую ледяную корку. Нос сильно покраснел, щеки и лёгкие горят от холода, но Чону плевать. Он ничего не чувствует, кроме боли.

— Я старался жить, малыш, — сквозь бесконечные всхлипы полушепотом произнёс брюнет. — но у меня не выходит. Тебя нет рядом, чтобы жить.

Истерика подкатывает медленно, будто играя, заставляет с каждой новой волной загибаться парня от боли, давит на рёбра, желая сломать, раздробить, раскрошить в пыль и пустить по венам яд, чтобы тот медленно и мучительно умирал.

Дыхание неожиданно сперло, выбивая весь воздух из лёгких и пуская по телу неприятную дрожь. С губ сорвался невнятный хрип и покрасневшими руками вцепившись в застеленную снегом землю, Чонгук чувствовал, будто теряет сознание. Слезы потекли ручьем из полных боли глаз, когда парень почувствовал что-то тёплое на губах. Язык рефлекторно пробежался по верхней губе, собирая металлический привкус.

Через волну боли в лёгких брюнет сделал глубокий вдох, заходясь сильным кашлем. Лбом он уткнулся в снег, крепко закрыв глаза. Тревога, так неожиданно проявившаяся, словно накинула на горло удавку, перекрыла доступ к кислороду.

Долгие пятнадцать минут парень еще приходил в себя, рвано дыша. С каждым новым вздохом становилось легче, паническая атака отпускала медленно, но ощутимо. Когда же дыханию более ничего не мешало, парень осторожно, опираясь о руки, снова сел на колени.

На снегу были красные пятна, лицо было мокрое и неприятно кололо от холода. Дрожащими руками он пытался убрать с лица влагу, размазывая остатки крови по щекам.

— Чëрт, — хрипло выдохнул брюнет. Перед глазами прыгали цветные огоньки, не давая сфокусироваться на чем-либо, голова ещё немного кружилась и парень взял в руки бутылку воды, которая все это время покоилась рядом. Несколько больших глотков позволили немного проясниться мыслям. — Боже, почему именно сейчас?

Ответа на вопрос не последовало, чего и следовало ожидать, но сердце в который раз болезненно сжалось. На долгую, казалось бы, бесконечную минуту, повисла тишина.

— Я долго думал, — послышался сиплый шёпот брюнета, оглушающий в полной тишине. — много анализировал, копался в себе и понял, что не хочу всего этого, — голова обессиленно опустилась, устремляя взор на кровавое пятно. — со мной обращаются, как с ребёнком, боятся оставлять одного на долгое время. Понимаю, что это всë волнение и желание помочь, но какой ценой?

Чонгук поднял взгляд на надгробие и больно прикусил губу. То, что он задумал никак не вяжется с теми ощущениями, которые он испытывает.

Рука скользнула в карман пальто и вытащила маленькую баночку, полную таблеток. Сильные снотворные, которые Чон принимает все эти два года, чтобы хоть немного отдохнуть и абстрагироваться от жестокой реальности, хотя бы ненадолго.

— Я просто тяну близких на дно, буквально приковываю к себе, а они всë пытаются вытащить, — грустная усмешка появилась на лице. — только меня уже никто не спасёт.

Парень открыл крышечку и высыпал на ладонь небольшую горсть маленьких круглых таблеток белого цвета. В глазах впервые за долгое время загорелся огонёк необъяснимой надежды. Надежды на освобождение.

— И поэтому я решил, что смысла тянуть всë это больше нет. Всем будет лучше без меня.

Чонгук отправил горсть в рот, запивая ледяной водой и сильно жмурясь. В тот момент на ладонь высыпается ещё одна горсть этих таблеток и отправляется следом. Так происходит до тех пор, пока пустая баночка не выпадает из стремительно слабеющих пальцев.

Перед глазами начинает плыть, превращая все вокруг в размытое пятно. Мышцы во всём теле начинают расслабляться разум застилает лёгкий туман, а на губах появляется улыбка. Спиной парень опирается о железное низкое ограждение, напротив мраморной плиты и выдыхает.

Небо, которое было раскрашенно невообразимым и диким пожаром, словно чувствует, что где-то стремительно угасает жизнь, начинает гасить свои яркие краски, позволяя едва проявляющейся Луне выпускать свои собственные, тëмные, тяжелые и подавляющие.

Солнце стремительно заходит за горизонт, будто специально, выпуская новые краски, разбрасывая свои лучи в хаотичном порядке, вновь рисуя новую картину. За падающим диском появляется алое полотно, словно залитое кровью, быстро подавляемое Луной, которая медленно разбавляет незаконченную картину блеклыми пятнами.

Чонгук устремляет, практически, бессознательный взор на стремительно темнеющее небо, наблюдая за тем, как солнце пускает последние горящие лучи, уступая место холодной Луне. Дыхание становится тяжелее, веки словно наливаются свинцом и не желают открываться, а на посиневших губах вновь расцветает лёгкая улыбка.

— Я люблю тебя, Тэхён, — слышится едва слышный шёпот, после чего наступает тишина.

***

Новый год — прекрасная возможность встретиться с близкими для тебя людьми после долгой разлуки, провести максимальное количество времени с ними, запечатляя эти моменты на всю жизнь, чтобы позже греть себя ими в одинокие вечера… Так случилось и в этом году, хоть и с небольшим опозданием в несколько дней.

На небольшом заснеженном участке, огороженном низким ограждением, напротив двух мраморных плит стоят пятеро людей, облачённых в чёрную одежду. В руках у них по два цветка красных гвоздик, в глазах плескается бесконечная скорбь и боль, в душе рванные чёрные дыры, которые не зарастут никогда. Слëзы нескончаемым потоком заливают землю, под которой находятся самые близкие разодранному сердцу люди, находится семья.

Несмелым шагом, Хосок первый выходит вперёд, сокращая расстояние между ним и мрамором, на который больно смотреть. Трясущимися руками парень кладёт по кровавому цветку у каждого надгробия, с которых на людей смотрят две фотографий, а под ними имена — «Ким Тэхён» и «Чон Чонгук»