Глядя на подземелья Башни Золотого Карпа, легко можно было поверить, что по размерам они ничуть не уступают надземной части. Создавалось впечатление, что первый из Цзиней задался целью поселиться в глубинах недр — и лишь потом опомнился и занялся постройками на поверхности.

      Лань Сичэню под землей было тесно. Не то чтобы он совсем не переносил замкнутых пространств, однако осознание, что над ним находится не небо и даже не потолок, а плотная толща земли, его угнетало. И все же Лань Сичэнь понимал, что чувствует себя лучше, чем А-Яо. Тому больше не было нужды прятать лицо под гримом, и состояние его значительно улучшилось за последние дни, однако сейчас он был неестественно бледен, а дыхание с его губ слетало прерывисто.

      — Мы могли бы подождать еще немного, — предложил Лань Сичэнь ласково, однако от звуков его голоса задумавшийся А-Яо едва не подскочил на месте.

      — Н-нет… Нет, не стоит! — нервно улыбнувшись, отказался он. — Тебе скоро уезжать, эргэ, а я не смогу спать спокойно, помня, что дагэ… Что дагэ имел возможность упокоиться — но не получил ее из-за моего малодушия.

      — К тому же, — тут его улыбка стала более уверенной, — если вдруг Лань Ванцзи на мгновение отвлечется от Вэй Усяня и спросит, что там с «этими загадочными руками», ты сможешь честно ответить, что вопрос уже полностью решен и ему не о чем беспокоиться.

      — Это точно, — согласился Лань Сичэнь, думая про себя, что от молодого господина Вэй Ванцзи отвлечется еще не скоро.

      Однако А-Яо все же был прав. Лань Сичэнь и сам понимал, что его долг как брата — помочь дагэ упокоиться с миром. Что бы ни происходило в прошлом, какие бы обиды ни пролегли между ними тремя когда-то — не дело лишать человека посмертия и возможности переродиться вновь.

      А-Яо отвел его в самые дальние закутки подземелий, по ощущениям Лань Сичэня — примерно туда же, где молодой господин Мо проводил финальный ритуал обмена телами. Возможно, это даже был тот же зал, но следов крови тут нигде не наблюдалось.

      Глава ордена Су ожидал их, проверяя струны на гуцине. Лань Сичэнь бросил на А-Яо вопросительный взгляд, и получил взамен робкую улыбку.

      — Дагэ очень силен, — смущенно пояснил А-Яо. — Ты сильный заклинатель, эргэ, но кто-то обязательно должен быть на подстраховке. Увы, я не сумею оказать тебе поддержку, а Миншань отлично управляется с гуцинем.

      Насчет «отлично» Лань Сичэнь мог бы высказать свои соображения, однако сдержался. Для того, кто не являлся урожденным Ланем, Су Миншань и правда был достаточно неплох. Конечно, Лань Сичэнь предпочел бы, чтобы его страховал Ванцзи, однако ему и в голову не пришло бы позвать брата в эти подземелья.

      А страховка, пожалуй, действительно была нужна. А-Яо, стесняясь, объяснил, что именно к нему Не Минцзюэ испытывает особую неприязнь, поэтому при восстановлении будет вести себя не как абстрактный лютый мертвец, а как взявшая след охотничья собака. Одному Лань Сичэню пришлось бы умудриться одновременно проводить обряд упокоения и уберегать одного названого брата от посягательств другого. Однако, если Су Миншань сможет взять на себя защиту, то Лань Сичэнь получит возможность сосредоточиться на обряде полностью.

      Лань Сичэнь выложил из рукава пять мешочков цянькунь, А-Яо, с огромными предосторожностями, извлек шестой.

      — Их надо… собрать воедино, — глядя на еще пока не развязанные, но уже ведущие себя достаточно беспокойно мешочки, сказал Лань Сичэнь.

      — Надо, — эхом повторил А-Яо. На физическом уровне ощущалось, насколько ему хочется держаться от собранной коллекции как можно дальше. — Миншань, ты умеешь шить?

      Про то, что Лань Сичэнь шьет ничуть не лучше, чем стирает, А-Яо знал без всяких вопросов. При попытке хоть как-то заштопать порванный им же самим при стирке рукав, Лань Сичэнь едва не загубил его окончательно.

      — Я могу попробовать, — не очень уверенно отозвался глава Су. — В смысле, я представляю, как это делается…

      — Не надо, — обреченно вздохнул А-Яо. — Боюсь, это не самый подходящий случай для… эм… первого опыта.

      Он достал заранее припасенные иглу и нить и выжидательно посмотрел на Лань Сичэня.

      — Эргэ, пожалуйста, начинай играть, — попросил он. — Миншань, будь добр, достань сначала торс и одну из конечностей, а затем присоединяйся. Когда я закончу, прервись ненадолго и достань следующую. Голову — последней.

      Это были, несомненно, самые странные два часа в жизни Лань Сичэня. Он вынужден был играть, не останавливаясь ни на мгновение — и все равно дагэ, постепенно собираемый воедино, вел себя достаточно беспокойно. Более-менее мирным он становился, лишь когда к нежной мелодии сяо присоединялось решительное звучание гуциня. И все равно Лань Сичэню было отчаянно больно видеть, как тряслись руки А-Яо, одну за другой пришивавшего конечности дагэ к его торсу. Несколько раз ноги едва не пнули его, а руки даже потянулись к горлу в попытке придушить, но каждый раз сяо с гуцинем усиливали свой напор, и А-Яо удалось избегнуть настоящих повреждений.

      Постепенно на полу вытянулось такое знакомое Лань Сичэню тело: Не Минцзюэ он видел обнаженным не раз, ибо в Цинхэ имелась привычка мыться всем вместе. Однако Лань Сичэнь уже почти забыл, каким маленьким выглядел А-Яо на фоне старшего брата. Сейчас, когда А-Яо склонился над мощной фигурой, старательно накладывая швы на шею, соединяя тем самым с торсом голову, отчетливо была видна разница.

      А-Яо закончил и поспешно отскочил в сторону. Сделал он это очень вовремя, ибо тело Не Минцзюэ содрогнулось и так стремительно подскочило, что, останься А-Яо на месте, его вмазало бы в стену взмахом руки. Гуцинь загремел настойчивее, и Лань Сичэнь вынужден был признать, что музыкальные практики даются главе Су достаточно хорошо. Если его мелодия и звучала чересчур технично, то духовные силы на нее были наложены вполне верно, и результат выходил таким, каким надо.

      Сам Лань Сичэнь, оставив защиту Су Миншаню, заиграл на сяо другую мелодию. Дагэ следовало очистить от ненависти и злости, привести его умершее, но все еще полыхающее гневом сердце в умиротворение, способствующее переходу к упокоению.

      Не Минцзюэ застыл на месте, возвышаясь среди подземного зала подобно колонне. Его мощное, мускулистое тело выглядело вызывающе нагим между двух людей, облаченных в закрытые белые одеяния. Казалось, будто древнее божество явилось в мир из времен столь давних, что люди в ту пору еще не знакомы были со стыдом.

      «Божество» развернулось всем торсом и уставилось прямо в глаза Лань Сичэню. Дыхание сбилось, и сяо вместо чистого звука выдала какой-то жалкий всхлип. Лань Сичэнь не мог разобрать точно, что говорил старший брат одними глазами: упрекал, проклинал, напутствовал или благодарил — однако от этого взгляда его охватил могильный холод.

      Пользуясь тем, что сяо на несколько мгновений смолкла, Не Минцзюэ сделал несколько молниеносных шагов в сторону А-Яо, в панике попятившегося от него. Лань Сичэнь, позабыв про инструмент, бросился ему наперерез. Звуки продолжавшего играть гуциня не давали Не Минцзюэ наброситься по-настоящему, однако, когда Лань Сичэнь достиг их, А-Яо уже был почти вдавлен в стену.

      — Дагэ… Дагэ, тебе надо уйти! — пытаясь воззвать к поврежденному разуму, взмолился Лань Сичэнь. — Так будет лучше для всех!

      Не Минцзюэ, не разжимая рук, вновь посмотрел на него. Его глаза, потемневшие и мутные, сперва, казалось, ничего не выражали. Однако спустя мгновение Лань Сичэнь к своему ужасу почти прочитал в них то, что хотел сказать старший брат:

      «Отдай его мне. Я уйду сам. Но отпусти его со мной!»

      — Нет!.. — побелевшими губами прошептал Лань Сичэнь. — Не отдам!

      Он вновь поднял сяо, не отводя взгляда от глаз Не Минцзюэ. Первые ноты прозвучали хрипло и жалобно: Лань Сичэнь задыхался, и пальцы его дрожали. Но затем мелодия выровнялась, наполняясь духовной силой.

      Отпусти. Уходи. Отпусти! Уходи!

      Лютого мертвеца проще сперва обезвредить мечом, и лишь потом провести упокоительный обряд. Однако на теле дагэ и без того имелось достаточно ран, а Лань Сичэнь к тому же еще и отчаянно не хотел поднимать меч на того, кто был его другом и братом. И потому он играл, вкладывая в обычно нежные, а теперь столь повелительные звуки сяо все свое желание. Желание покоя для одного брата и счастья для другого.

      И руки Не Минцзюэ разжались.

      А-Яо съехал спиной по стене, и, достигнув пола, кувырком откатился в сторону. В тот же миг из глаз Не Минцзюэ исчезла последняя искра псевдожизни, и он рухнул, словно статуя с пьедестала.

      Дышать стало легче, и Лань Сичэнь только сейчас осознал, насколько вязким и густым был воздух до этого мгновения. Тяжелая темная аура угасла, и тело Не Минцзюэ, лежащее совершенно неподвижно, наконец-то стало просто телом, а не вместилищем мстительной злости.

      — Все… — выдохнул, не вставая с пола А-Яо. — Неужели действительно все?

      Он поднялся, немного неловко, цепляясь скользящими пальцами за стену — и не отпустил ее, ибо его колени ощутимо подгибались. Лань Сичэнь бросился к нему, подхватывая под руку, прижимая себе. В такой близости отчетливо ощущалось, что сердце А-Яо колотится, словно у загнанного кролика.

      В подземном зале вдруг воцарилась звенящая тишина: гуцинь стих. Су Миншань, придерживая руками струны, замер, словно прислушиваясь.

      — Действительно все, — подтвердил он через некоторое время. — Покойный глава Не теперь… по-настоящему покойный.

      — Его надо будет вернуть обратно в склеп главной семьи Не, — все еще не слишком послушными губами произнес А-Яо. — Миншань, могу ли я попросить тебя?..

      Глава Су спокойно кивнул. Он достал мешочек цянькунь и аккуратно упаковал туда огромное неподвижное тело.

      — Не беспокойтесь, глава ордена Цзинь, — произнес он таким умиротворяющим тоном, что Лань Сичэнь и сам невольно расслабился. — Если у меня вдруг что-либо не получится, я договорюсь с главой Не. Но, скорее всего, его помощь даже не потребуется.

      Он поклонился и вышел, оставив Лань Сичэня с А-Яо наедине. Те посмотрели друг на друга.

      — Спасибо, — шепнул А-Яо. — Эргэ, я…

      — Ш-ш-ш!.. Не надо, — мягко попросил Лань Сичэнь. — Я виноват перед дагэ ничуть не меньше. И перед тобой тоже! Все, что я сделал сейчас, — я сделал слишком поздно.

      Они покинули подземелья вместе, и снаружи Лань Сичэнь наконец-то смог вдохнуть полной грудью. Он от души наслаждался теплым солнцем, с безоблачного неба поливающим своими лучами безбрежное море пионов, когда в него внезапно врезалось чье-то тело.

      Первым движением Лань Сичэня было задвинуть А-Яо себе за спину — и лишь потом он сообразил, насколько неприлично это смотрелось со стороны. У А-Яо имелась своя репутация, и не следовало обходиться с ним как с трепетной барышней.

      Однако оказалось, что думать о них плохо было некому: в Лань Сичэня на полной скорости впечатался Вэй Усянь. Лань Сичэню было нелегко привыкнуть, что в этом теле теперь находится больше не А-Яо и даже не Мо Сюаньюй, но из Вэй Усяня получился настолько плохой актер, что его собственные черты с легкостью затмевали всех предыдущих владельцев.

      — Молодой господин Вэй, вы куда-то торопитесь? — вежливо поинтересовался Лань Сичэнь, помогая Вэй Усяню восстановить равновесие.

      — А… Да не так чтобы очень… — кривовато улыбнувшись, отозвался тот и несколько нервно оглянулся назад, словно ожидая преследования. — Просто, знаете ли, ваш брат временами бывает так настойчив…

      Лань Сичэнь с трудом подавил грозящее вырваться наружу разочарование.

      — Уверен, Ванцзи не пытается принудить вас ни к чему… недостойному, — тщательно подбирая слова, осторожно предположил он.

      — О, вовсе нет! — хохотнул Вэй Усянь. — Просто беспрестанно зазывает меня в Облачные Глубины… А что я там буду делать? Я столько раз переписывал ваши правила, что до сих пор помню их все, несмотря на свою дырявую память!

      — Там новые появились, — невинно оповестил его из-за спины Лань Сичэня А-Яо. — Вы могли бы пополнить коллекцию своих знаний.

      Вэй Усянь поперхнулся воздухом, а Лань Сичэнь не знал, восхищаться ему ироничностью А-Яо или возмутиться ехидному намеку.

      — Нет уж, благодарю покорно! — сумел наконец выдавить из себя Вэй Усянь. — Мне и трех тысяч хватило!..

      — Тогда… — А-Яо наконец выступил из-за спины Лань Сичэня и обезоруживающе улыбнулся. — Возможно, вы позволите мне… вернуть вам кое-что?

      — Вернуть? — нахмурился Вэй Усянь и вдруг оживился: — Мою флейту, да? Она у вас?

      — Нет, — с искренним сожалением покачал головой А-Яо. — Ваша флейта, к сожалению, у Цзян Ваньиня. Вам придется как-то наладить отношения с братом, если желаете заполучить ее обратно.

      — То есть я не получу ее никогда, — поникнув, пробормотал себе под нос Вэй Усянь, а потом добавил чуть громче: — Ну а записи меня не интересуют. Можете оставить их себе, если они так вам нужны.

      — Нет, не записи, — А-Яо позволил себе тонкую улыбку. — Я вынужден заранее попросить вас поверить, молодой господин Вэй, что в сложившейся ситуации нет моей вины. Все произошло до того, как я получил хоть какое-то влияние в ордене Цзинь — а после просто не знал, что делать с доставшимся мне… гхм… наследием.

      — Выражайтесь яснее, — нахмурился Вэй Усянь. — Ваши цзиньские церемонии только запутывают все еще больше.

      А-Яо едва заметно пожал плечами и произнес прямо:

      — Вэнь Цюнлинь.

      — Вэнь Цюнлинь… Вэнь Нин? — глаза Вэй Усяня сперва удивленно округлились, а потом гневно сузились. — Которого вы убили… дважды?

      А-Яо вскинул руки, а Лань Сичэнь, незаметно для самого себя придвинулся поближе к нему, чтобы в случае чего загородить собой.

      — Первый раз это была случайность, — мягко произнес А-Яо и тут же поспешно добавил: — Роковая случайность, я согласен! Но все же моей вины в этом нет… Что же касается второго раза — отец сперва не захотел упокоить Призрачного Генерала, а после, когда выяснилось, что командовать он им все равно не сможет, и не сумел.

      — То есть вы хотите сказать, что Вэнь Нин… — начал Вэй Усянь, и глаза его загорелись надеждой.

      — У нас в подземельях, — признался ему А-Яо. — Нам пришлось сковать его и запереть, потому что управиться со столь мощным лютым мертвецом никто не мог… Но если вы, молодой господин Вэй, подтвердите, что он никому не принесет вреда, я отпущу его с вами.

      Лань Сичэнь посмотрел на А-Яо в тревоге, и тот, словно почувствовав это беспокойство, нащупал его ладонь и ободряюще пожал ее.

      — То есть — мы сможем просто уйти? — оживившись, подскочил на месте Вэй Усянь. — Вот просто так взять и уйти?

      — Да, — невинно улыбнулся ему А-Яо. — При одном условии.

      — Каком? — Вэй Усянь тут же насупился с подозрением.

      — Хотя бы на первых порах возьмите себе в попутчики Ханьгуан-цзюня, — безмятежно попросил А-Яо. — Я доверяю вам, но все же Вэнь Цюнлинь провел в заточении тринадцать лет, а золотое ядро в этом теле довольно слабое. Если вдруг — вдруг — что-то пойдет не так, вы сами, скорее всего, не сумеете его остановить. Ханьгуан-цзюнь — искусный заклинатель, к тому же в игре на гуцине ему нет равных. Он сможет помочь вам и Вэнь Цюнлиню, не нанося при этом физического вреда, — и одновременно защитит окружающих от опасности.

      — Вэнь Нин не опасен, — продолжал хмуриться Вэй Усянь, лицо его приобрело упрямое выражение.

      — Я понимаю, что вы в это верите, — мягко согласился А-Яо. — И даже допускаю, что вы правы. Но вспомните, как вы думали, что с Тигриной печатью тоже можете управиться, — и каков был итог?

      Это был жестокий удар, и Вэй Усянь содрогнулся всем телом. Он поджал губы, с тоской глядя куда-то вдаль, и даже плечи его устало опустились.

      — Мы не всегда можем трезво оценить свои силы, — голос Яо прозвучал сочувственно. — Я ни в коем случае не хотел вас упрекнуть… хотя жертвы тогда и правда были колоссальные. Я верю, что с Призрачным Генералом вас связывают достаточно тесные узы, но… Но все же буду спать спокойнее, зная, что по моей вине точно никто не погибнет. Ведь, согласитесь, если я отпущу вас вместе с ним на все четыре стороны, то возможная вина за его деяния будет лежать и на мне?

      — Что ж… — вздохнул Вэй Усянь. — В этом есть своя правда. Но… Разве Лань Чжань захочет странствовать со мною?

      — Захочет! — поспешно выпалил Лань Сичэнь. — То есть… Мой брат и так большую часть времени путешествует по миру, помогая всем нуждающимся.

      — Но обрадуется ли он компании? — продолжал сомневаться Вэй Усянь. — Тем более такой как мы с Вэнь Нином. Лань Чжань ведь всегда был таким… самодостаточным?

      Лань Сичэнь готов был взвыть от отчаянья, и, судя по тому, как напряглась рука А-Яо, все еще сжимавшая его ладонь, он был не одинок в своих эмоциях.

      Именно этот момент выбрал Ванцзи, чтобы появиться из-за ближайших кустов. Походку Лань Ванцзи нельзя было назвать чересчур поспешной, однако шел он достаточно быстро. Лишь увидев Вэй Усяня, Ванцзи снизил скорость и конец пути проделал более степенным шагом.

      — Ванцзи! — с надеждой вскинулся Лань Сичэнь. — Молодой господин Вэй собирается отправиться в странствие. Ты же составишь ему компанию?

      — Да, — моментально отозвался брат, ни на мгновение не задумываясь. Впрочем, Лань Сичэнь не сомневался, что тот согласился бы отправиться хоть на край света, лишь бы со своим возлюбленным.

      — Эм, Лань Чжань… — неловко начал Вэй Усянь. — Тут такое дело… Со мною Вэнь Нин будет!

      Лань Сичэнь мог бы поклясться, что глаза его брата сверкнули молниями не хуже, чем Цзыдянь Цзян Ваньиня. Однако для всех прочих лицо Ванцзи осталось все таким же спокойным и равнодушным.

      — Я пойду с Вэй Ином, — твердо произнес Лань Ванцзи, и Лань Сичэню в его голосе почувствовалась скрытая угроза. Пожалуй, окажись Лань Сичэнь на месте Призрачного Генерала, он постарался бы убраться с дороги брата как можно скорее.

      — Ну, тогда я согласен! — заявил ничего не подозревающий Вэй Усянь, оборачиваясь к А-Яо.

      Лань Сичэнь с облегчением перевел дыхание — и не сомневался, что А-Яо вздохнул с ним в унисон.