Жить вечно иногда ужасно больно.

Зарок не единожды обжигался о те крохи живых эмоций, что порой прорезались сквозь его холодную маску и все никак не поддавались искоренению. Он привязывался. В основном к неодушевленным вещам, например, к родным пейзажам, к уютному креслу, к навязчивой песне или к местной выпечке. К людям он тоже привязывался, но последний, по-настоящему дорогой человек, покинул его столетия назад, поэтому в его жизни были только вещи, лишаясь которых он впадал в хандру и апатию. Умом мужчина понимал, что всё меняется и не всегда в ту сторону, в которую ему хотелось, однако обиду и злость поэтому поводу он не переставал испытывать. От негатива, что плотной гирей тянул его к могильной земле, его древняя душа грубела и застывала, превращаясь в ледяной монумент из гордыни и отчуждения. Не то чтобы Зарок не предпринимал попыток сражаться за то, что дорого. Ему едва удавалось удержать хотя бы малую часть от отвоёванного потом и кровью, но эта частичка быстро рассыпалась от времени прямо в его руках. Поэтому он перестал пытаться.

Порой существовать вечно было ужасно скучно.

В одиноком логове всегда тихо, рутинно, одиноко. А в это время на поверхности кипит жизнь. Наблюдать и не иметь возможности стать частью этой деятельности оглушали и опустошали. Вопреки этому некромант никогда не забывал своего предназначения и учения, выбранные много лет назад взамен на существования серым обывателем этого не волшебного мира. Он сам выбрал магию. Выбрал путь темного мага, судьбу властителя границ своей госпожи и верного служителя загробного мира.

Однако напоминание о собственной исключительности не повышало настроения и не прибавляло мотивации. Его хрупкая душевная организация держалась на честном слове и чистом упрямстве, поэтому, когда она нарушалась, казалось бы, черное и замершее в груди сердце заходилось в небывалых кульбитах. Это вырывало Зарока из липкого оцепенения, а также хорошо помогала опомниться смачная затрещина от покровительницы, постоянно разжевывающая прописные истины с кривой усмешкой.

«Если ты не ценишь жизнь, то грош цена твоей смерти,» — часто говорила она ему, с трепетом и печалью наблюдая за живым миром. Зарок ее иногда не понимал, потому что госпожа любила говорить загадками и витиеватыми фразами, избегая прямого ответа, но зерно истины он умудрялся уловить. Она учила его так не хватающему балансу, который постигла сама за вечность, и это был единственный урок, который он не смог усвоить на отлично.

На помощь с данной проблемой судьба послала ему собственного ученика. Несмотря на заразу, сидевшую внутри него, Рипто был живым и ярким — горящий словно пламя, несущий свет в липкую тьму, не осознающий до конца о своей уязвимости, но интуитивно прислушивающийся к сгущающемуся мраку в своей душе. Чувства вели его, толкали вперед, но они же могли и убить, ведь именно эмоции подстегивали сидящее в заточении мальчишеского тела чудовище к действию. Зарок несколько раз купировал попытки порождения тьмы опутать своими щупальцами тщедушное тело маленького мага, поэтому и старался донести до своего непослушного ученика определенное знание, не раскрывая всей правды о природе приступов. Он молчал, потому что считал это проклятье шансом для него заполучить идеального последователя. Зарок видел перед собой расплывчатое очертание будущего приемника, порой забывая о возрасте оного. Он в упор не замечал в маленькой ящерке что-либо помимо потенциала, который тот обретет только подчинив себе черную гадость, а для этого потребуется отринуть мирское. Слиться с загробным миром. Зарок предвкушал…

Однако пресловутое «но» портило ему все мечтания и задумки.

Рипто обладал на удивление развитой звериной половиной, которая на неизвестном некроманту уровне ощущала подвох и впадало в ярость от витиеватых заумных речей мужчины. Динозаврик в принципе был не глупым малым, поддающийся уловкам и манипуляциям мужчины только по неопытности и из-за долгого пребывания в интеллектуальной изоляции. Поэтому спустя несколько лет проведенные бок о бок, он уже не слушал увещеваний про величие и могущество некромантии над другими разделами магии, однако слова о собственной слабости задевали его моментально, от чего тот обижено убегал куда-то в глубины катакомб и не показывал носа несколько дней. Как и в этот раз.

Мужчина едва не срывался на крик и оскорбления, слыша в ответ непокорное упрямое «нет» на любое его предложение. С губ виртуозно летели яд и сарказм, которые ребенок успешно парировал, отправляя обратно адресату. Но очередная фраза о бесполезности и слабости, уязвляющая хрупкое эго Рипто до увлажнившихся глаз, попала точно в цель и звереныш, швырнув позабытый учебник в ногу учителя, скрылся за поворотом длинного коридора.

Потирая ушибленную ногу, Зарок отчетливо услышал неодобрительный хмык от собственной тени, которая наблюдала за ними с самого начала и явно осуждала его за несдержанность. Озлобленно шикнув на нее, Зарок устало сел на кресло, крепко задумавшись. Раздражению уступало место смирение. Он уже и забыл, насколько дети ранимы и нестабильны. Хоть найденыш рос не по дням, а по часам, явно опережая сверстников в интеллектуальном развитии, но он все еще ребенок. Искалеченный брошенный ребенок. Как и сам некромант когда-то.

Госпожа неоднократно просила его проявить терпение и сдержанность, а лучше вспомнить какого это быть маленьким в чужом огромном мире, где ты никому не нужен. Зарок часами возился у зеркала памяти, по крупицам восстанавливая воспоминания о детстве, после чего угрюмо пил вино в своем кабинете в компании битого магического предмета. Вновь окунуться в этот ядовитый омут было неприятно, а видеть себя слабым и вовсе невыносимо. Даже сейчас, обдумывая ссору, в голову лез давно позабытый голос его собственного учителя, который так же поливал его грязью и сыпал упреками в сгорбленную спину. Заныли плечи и спина, вспомнившие удары плетью в качестве наказания за строптивость.

Сравнивая себя и своего учителя, Зарока прошили колючие ледяные мурашки. Он видел похожие шрамы на спине маленького мага, когда они только начинали жить вместе и ему удалось затащить зверька в воду. Маг с самого начала поклялся, что не будет причинять ему физический вред, однако про подзатыльники и легкие тычки разговора не было. А вот морально он мог быть хуже старика, не сдерживаясь в выражениях и оскорблениях.

Однако ученик был лучше него в те же годы. Рипто не хотел и не умел молчать. Недовольства и придирки всегда выливались в словесное противостояние со взрослым, добиваясь борьбой чтобы его мнение наконец услышали и приняли. Ребенок редко одерживал превосходство, чаще огребая за заносчивость и отправляясь на помывку котлов, но с каждым их столкновением юный маг набирался оборотов и слов, что невольно заставляло некроманта гордиться и немного смущаться. Он не самая лучшая фигура для подражания, а то, как неосознанно ребенок перенимал его повадки и привычки, заставляли его испытывать что-то не ведомое и хрупкое. До одури теплое и мягкое. Зарока радовали любые успехи Рипто, даже незначительные, по типу первого заклинания или самостоятельно написанного слова. Бережно хранились в голове первая робкая улыбка и доверчивый взгляд, прорезавшие звериную насторожённость.

Не желая больше думать о пустом и заметно успокоившись, некромант соизволил вернуться в настоящее и отправиться на поиски спрятавшегося от него ученика. Найти зверька среди хитросплетений коридоров после многих лет обитания под одной крышей не составило труда. Зарок сам не заметил, как стал предугадывать и с легкостью находить укромные места мальчика, пугая его иногда до чертиков. Мужчина обожал таким способом проверять реакцию найденыша, который учился уклоняться и контратаковать всем что под руку подвернется, а если ничего не было, звереныш пускался в бегство. В этот раз, Зарок не скрывал своего присутствия, отчетливо давая знать о своем приближении. Ученик нашелся на песчаном берегу подземной реки, вперив глаза в бушующую водную гладь, натужно сопя и кидая камешки в воду.

Ничего не говоря, Зарок опустился рядом, обращая взор на реку и давая знать, что готов слушать, когда тот готов говорить.

— Я не слабый… — упрямо пробубнел Рипто, остервенело швыряя камешек по больше, брызги от которого едва не долетели до него самого и старого мага.

Некромант с трудом сдержал порыв закатить глаза.

— Ты знаешь, что это не так, — легко парировал мужчина. — Я не говорю это чтобы уязвить тебя. Я хочу, чтобы ты понял, что твои эмоции могут навредить. Ранить. Нужно от них отказаться чтобы стать хоть капельку сильнее идиота с волшебной палкой.

— Я не буду как ты! — в воздухе тут же вспыхнули отчетливые эмоции ребенка, который обвинительно тыкал пальцем в мага. — Холодным и бесчувственным чурбаном, которому плевать на всё! Не буду! Не буду! Не буду!

— А почему тебе не плевать? — выгнул тонкую бровь Зарок, чем обескуражил маленького ящера. — Зачем цепляешься за чувства?

— Потому что… потому что… — ученик хватал воздух ртом и искал глазами какую-то подсказку для дельного ответа.

— Или тебе нравиться испытывать боль, ненависть, зависть и многое прочее что отравляет разум?

— Нет!

— Тогда зачем тебе все это?

— Ты не понимаешь! — вновь перешел в крик упрямый мальчишка, надувшись и обижено скрестив руки на груди.

Зарок устало массировал голову, понимая всю иррациональность ситуации. Его очень сильно раздражали подобные выпады ученика, ему удавалось пресечь подобные истерики и хамство, однако сейчас никакие наказания и упреки не работали, а терять и без того хрупкий контакт не хотелось. Покровительница его за такое точно не похвалит.

— Так правильно, — негромко ответил на заданный ранее вопрос Рипто, водя пальцами по песку.

Мужчина замер, медленно поднимая взор желтых зрачков на ребенка.

— Что?

— Чувства. Они во многом не приятны, но есть же и хорошие, — под острым коготком появлялись палочкообразные образы существ, окружающих одну, отдаленно похожую на самого динозаврика. Фигуры улыбались и тянули руки к детской фигуре. — Я видел.

В сказанном что-то сильно кольнуло в разбереженное воспоминаниями сердце старого мага. Руки невольно затряслись, поэтому он сжал их до побеления. А в голове крутилось: видел, но не испытывал.

— И что ты видел? — осторожно прощупывал почву некромант.

— Как другие смеются вместе. Как стискивают друг друга, даря тепло. Как осторожно касаются. Как прислоняют губы к чужой коже, — безразличным тоном принялся перечислять Рипто, однако в конце запнулся, шумно сглатывая. — Они все такие… счастливые в эти мгновения. Я тоже так хочу.

— А как же учение?

— Я хочу стать магом. Да и ты крутой учитель, — отвернувшись чтобы не показать покрасневших щек, произнес аккуратно ребенок. — Но если соглашусь сейчас отбросить чуждое, то никогда не испытаю его и не узнаю какого это. Быть настолько счастливым.

Зарок с удивлением признал, что ученик чертовски прав. Он как-то позабыл, что сам прошел через весь спектр эмоций, когда начал обучаться. Поэтому, когда на весы упали «привязанности и любовь» и «знания и сила» он, недолго думая, выбрал второе. Жалея в последствии, что упустил возможность вернуть первое по завершению обучения, ведь хитрый старик выторговал у него клятву.

« — Я никого никогда не полюблю! Я отрину мирское и стану выше этого! Клянусь! — прокричал он у алтаря Смерти, на что соткавшаяся из теней фигура печально и строго произнесла:

— Ой и дурак же ты, мой ученик…»

Именно тогда Госпожа забрала его в личные ученики, наказав за заносчивость предыдущего учителя. Теперь ее сожалеющие взгляды и упреки прояснились для уже старого некроманта. Она как никто понимала через что ему приходилось проходить все эти годы — через холодное одиночество, развеять которое, увы, невозможно без посторонней помощи. У Госпожи были ее «якоря»: сестры, дорогая подруга и ученики, а у него никого не было. До какого-то промежутка времени…

— Я соглашусь с твоим умозаключением, — громко признал свою неправоту маг, от чего ребенок уставился на него круглыми от удивления глазами. — Однако… Я тороплю тебя не потому что хочу, а потому что так надо. Когда ты пройдешь все спектры и оттенки чувств может стать слишком поздно.

— Я не смогу стать магом? — расстроено сведя брови, спросил динозаврик.

— Самым сильным и могущественным уже не станешь, — некромант замалчивал факт присутствия в жизни мальчика темной твари, изворачиваясь и обманывая. — Так, пародией с посохом.

— Я смогу! — упрямо вскрикнул Рипто, вскакивая на ноги. — Вот увидишь, смогу!

— Не загадывай. Будущее ни ты ни я не ведаем. Так что решай сейчас.

Зароку самому не нравилась подобная перспектива, но надеялся, что в будущем ученик оценит его решение и возможно поблагодарит. А может и не простит никогда.

— Я не стану таким как ты! Тем, кто живет под землёй один! — запальчиво навис над сидящим на земле магом ребенок.

— Один? — теперь пришла пора некроманта возмущаться. — А как же ты?

Маленький ящер неловко стушевался и даже щеки заалели от смущения.

— Я имел в виду не это! — попытался отвернуться ребенок, но костлявые пальцы, аккуратно обхватившие подбородок и повернувшие его обратно, вынудили замереть и замолчать.

Маг осторожно коснулся лица ученика и посмотрел тому в глаза. Прятать эмоции и страхи ребенок еще не умел, поэтому был для него как открытая книга. Обида, непонимание и банальная неуверенность плескались в желтых глазах. А также страх быть снова брошенным. Черное сердце болезненно екнуло, посему пальцы неловко дрогнули и исчезли с чужой гладкой и теплой кожи.

— Знаешь почему многие некроманты живут одни? Почему сторонятся живых? — слабое качание головой стало магу ответом. — Мы живем долго и на вид почти не меняемся. Для смертных мы напоминание о скоротечности и о том, что они не вечны. В отличие от нас. Для живых, такие как я, существуем разве что в сказках, — с легкой усмешкой Зарок грустно посмотрел на водную гладь. — А ведь еще совсем недавно несколько веков назад… Сказочные существа обитали повсюду. Во всех мирах и измерениях. Гиганты двигали небесный свод, элементали выпускали силу в пространство, а первозданные гуляли среди своих творений. Спустя вечность каждый из них безвозвратно покинул не только нынешний мир, но и множество других. Смертные не оставили им места. Вот почему они ушли. Вот почему такие как мы с тобой живем в отдалении от остальных. Пока ты среди бессмертных, на худой конец просто волшебных существ, ты не будешь один.

Строгий взгляд мужчины вынудил рот мальчика быстро закрыться и продолжить слушать. Зарок же осторожно и невесомо коснулся головы ребенка и, проведя по ней, печально сказал:

— Но малыш, если ты когда-нибудь встретишь кого-то, кто принадлежит миру простых и смертных, того кто западет в душу, смотри чтобы никогда не полюбить его. Когда полюбишь такое существо, вот тогда ты действительно останешься один. Как я.

— Останусь один? — непонимающе склонил голову маленький ящер. — Потому что кого-то встречу? Потому что полюблю?

— Да.

— Но почему? — хлопая глазами, вопрошал ребенок. — Я не понимаю.

— Смертная душа покинет тебя. И никогда не вернется, — вздыхая отозвался Зарок. — Тебе останется лишь наблюдать за ее гибелью. Такова наша с тобой участь.

Тяжелая и мрачная пауза повисла между ними. Рипто не решался спрашивать дальше, хоть его и распирало любопытство. Не каждый день учитель откровенничал, но все же интуитивно динозаврик ощущал, что дальнейшие расспросы нужно вести максимально аккуратно, чтобы не отпугнуть приоткрывшегося мужчину.

— Ты тоже любил? — чуть громче шепота спросил маленький маг.

— Да, — на выдохе ответил Зарок.

— И ты был… счастлив?

— Безумно. Это было прекрасно. Мир был таким ярким и светлым. Все вокруг было живым, а рядом с мной была самая прекрасная женщина на свете, — мечтательно и воодушевленно произнес некромант, на доли секунд его лицо разгладилось и будто помолодело лет на пятьдесят, однако тень боли исказила его черты лёгким росчерком тяжких дум. — Но это прошло. Я потерял эти светлые чувства.

— А как же учение? Неужели некромантия не смогла их вернуть?

— С любимыми больнее всего что-то делать, — поучительно выдал мужчина, заглядывая в глаза своего ученика. — Я не смог заставить её так мучиться. И ты не сможешь. Не после всего…

Рипто напряженно всматривался в помрачневший лик учителя, нерешительно шагнув ближе к сгорбившейся на земле фигуре. От мага всегда веяло холодной уверенностью и толикой отчужденности, сейчас же маленький ящер ощущал душное облако отчаянья и горький запах сожалений. Рука сама коснулась напряженной худой спины, чувствуя, как под ладонью тяжело и медленно стучит сердце.

— Это так больно? — убирая руку, поинтересовался Рипто. В собственной груди маленькое сердце заходилось в безумном темпе подкрадывающегося страха.

— Мучительно. Будто тебя заживо жгут. Каждый день, — мрачно оповестил его маг, криво ухмыляясь. — Все еще желаешь испытать?

— Я не хочу боли! — напугано возвестил ребенок. — Я никого никогда не полюблю! Никогда!

Последнее слово эхом прокатилось по сводам подземелья, повторяя знакомые слова клятвы, когда-то давно произнесенной самим Зароком и все еще дающий о себе знать в самые не подходящие моменты. Вспомнилась своя юность, а также первые потери и раздирающая душу боль, пронесенная сквозь года. И осуждающе насмешливый взгляд госпожи…

— Я кляну…! — не успел закончить свою эмоциональную речь ребенок, когда костлявая ладонь резко легла на рот.

Мужчина чувствовал, как дрожат под пальцами губы, видел, как блестят страхом детские глаза, слышал, как быстро дышит юное существо напротив. Ладонь с губ переместилась на макушку, вновь ласково проводя по ней, как бы успокаивая и убеждая что всё хорошо. Ребенок впитывал прикосновение, в какой-то момент отчаянно вцепившись в ладонь на голове и дрожа всем телом.

— Не пори горячку. Бояться это нормально, но именно тебе нужно сдерживать подобные эмоции, — назидательно произнес маг. — Контролируй их. И никогда не будешь страдать понапрасну. Вместо это… — задумчиво замолчал на миг некромант. — Пообещай мне вот что. Ты будешь осторожен и, прежде чем открыться кому-то, проверишь всё несколько раз. Соберешь достаточно доказательств того, что твоя избранница будет с тобой до конца и вы не будете друг друга мучить в течение совместной жизни. Убедишься, что не превратишься в такого же упрямого одинокого старика как я. Обещаешь?

— Да, учитель, — уже более спокойно отозвался ребенок, учтиво качнув головой в согласии и с пылом сжимая лапками ладонь мужчины. — Обещаю.

Зарок сам не заметил, как мягко улыбнулся в ответ.

После тягостного и болезненного расставания со своим учеником, этот вспыльчивый и наглый ребенок вновь оказался на пороге дома некроманта. Правда это уже был не ребенок, а юноша, на котором годы скитаний сказались сильнее чем тому хотелось, но ничто его не сломило. Ржавый стержень осыпался, являя вселенной несгибаемый пламенный столб воли и внутренней силы. Огонь горел не ровно, но по-прежнему ярко. Теперь тьмы, что гасила этот внутренний свет, не было, и сломанная душа наконец-то исцелялась.

Рипто пришел за советом, ибо не знал к кому еще подойти с подобным. Зарок лишь для вида язвил и искусно оскорблял, при этом облегченно вздыхая. Ему отрадно было увидеть беглеца живым и вменяемым. Он скучал по нему и продолжал переживать о его благополучии, особенно когда пришлось вмешиваться в процесс спасения его шкурки. Однако пришел он к нему явно не из отдыха: он был потаскан и покрыт грязью, разило от него так словно он слонялся по топям несколько недель без водных процедур, а главное от него тянуло древней космической мощью, словно его недавно огрело какое-то божество по затылку, которое колдун периодически тер и морщился при этом. И он пришел один. С видом побитой собаки.

Отмыв, накормив и насильно споив этому недоразумению зелья, Зарок усадил его на законное место, а именно в кресло в его кабинете и с видом царственного безразличия принялся внимать словам что весьма охотно полились из него после того, как того развезло от бутылки его настойки.

Продолжая молчаливо наблюдать и выслушивать юного мага перед ним, некромант не сдержал теплого смешка, узнав причину внутренних метаний и визита. А все было до банального просто: влюбился наш герой, умудрившись выбрать из всех созданий вселенной самого не подходящего кандидата. Насчет последнего некромант кривил душой, избранник был отличным, идеально дополняющим ящера и держащим того в узде, но только ряд проблем возникал в их отношениях. И именно с ними Рипто и явился пред светлыми очами бывшего учителя.

— Он же не игрушка… — начал было Зарок, но осуждающий взгляд зеленых глаз полоснул не хуже ножа.

— Конечно нет! — яростно стукнув бокалом по подлокотнику кресла, прорычал Рипто. — Он намного больше этого! И лучше!

— Сказал тот, кто менял партнерш как перчатки, — не удержался от шпильки мужчина. — Кстати, странно. Я всегда думал, что ты по девочкам.

— С мальчиками тоже весьма увлекательно, — пошло отшутился в отместку Рипто, однако из-за нервозности вместо улыбки получился кривой оскал. — Могу рассказать даже как.

— Оставь свои вульгарности при себе, наглец.

— Как хочешь.

Зарок сделал неспешный глоток из своего бокала, неторопливо цедя и пробуя чудный вкус напитка, чем явно нервировал напряженного ящера, глотавшего настойку как воду. Тем же временем Старый маг обдумывал ранее сказанное и аккуратно подмеченное в поведении ящера. Что-то не вязалось в этой истории.

— И что же тебя сподвигло на подобные мысли о «бесконечной любви»? — насмешливо исковеркал словосочетания мужчина, непринужденно поддевая нахохлившегося динозавра.

— Моя покровительница весьма доходчиво дала мне понять, что я слепой кретин, который не замечает очевидных сигналов и действий со стороны неравнодушного существа, — вновь проводя ладонью по затылку, отозвался Рипто, едва заметно морщась, будто вспоминая как его совсем недавно били.

— Золотые слова! — отсалютовал в потолок Зарок. Кажется, и до него добралась настойка.

— Да пошел ты! Я знаю, что сплоховал, ясно? Я просто… думал, что мне всё это кажется. Что это нормальные мысли и желания для близких друзей. Я ведь… не помню каково это влюбиться и любить, от первых чувств остались только печаль и злость. А тут… Я не хотел его обидеть, но своим отрицанием сделал только хуже. И ему, и себе.

Ящер закусил губы в расстройстве, смотря куда-то сквозь некроманта, а глаза подернулись болезненной поволокой, затягивая захмелевший разум в ловушку собственного спутанного сознания. Однако у Зарока не было желания вытягивать бывшего ученика из грядущего депресняка, с этим успешно справится его зазноба, а никак не старый одинокий маг.

— Почему он? — решительно одернул задумавшегося динозавра Зарок.

— Потому что, я никого лучше него не встречал за всю жизнь, — твердо и безапелляционно заявил Рипто.

Некромант раздраженно щелкнул языком, морщась от слащавости фразы.

— Тогда как ты себе представляешь ваше будущее? Отношения с ним не протянут и ста лет, а твой срок явно больше. Он наполовину растение, несмотря на не магическое происхождение, а цветам свойственно увядать. И быстро.

— А то я не знаю! Знаю! И от этого хуево в двойне! — вновь яростно возопил Рипто, под конец сбиваясь на торопливое придушенное бормотание. — Но я не могу его оставить… Я слишком глубоко врос в него чтобы отступить. Даже сейчас тяжело не зная где он и что с ним. Но также я осознаю, что… Я его переживу. Я увижу, как он умирает. И потеряю навсегда.

Некромант молча смотрел на согнувшегося муке чувств ученика, ощущая как собственные позабытые ощущения всколыхнулись внутри. Он ведь и сам когда-то страстно любил. Любил и потерял. Обещал себе не чувствовать и не подпускать никого, но вновь не сдержал эту треклятую клятву, что осыпалась в его душе пеплом. Он мог любить и сопереживать, хоть и не хотел. Как и не хотел такой печальной судьбы старого одинокого отшельника для Рипто.

— У тебя есть что-то его? Кровь, плоть, листва? — отставляя бокал поинтересовался некромант.

— Кровь есть, — встрепенулся ящер, выныривая из тревожных мыслей.

— Замечательно, — деловито хлопнул в ладоши Зарок и поднялся с кресла. — А теперь пошли к котлу. Будем выяснять есть у вас совместимость или нет.

— То есть ты думаешь…? — вскочил на ноги вслед за ним колдун.

— Я не думаю, я иду проверять гипотезу. Не отставай!

— Да, учитель.

Проторчав в подземной лаборатории несколько дней, нависая над бурлящей массой в котле и подкидывая в нее ингредиенты, маг и колдун перебрались обратно в кабинет и склонили головы над записями полученных результатов и, обложившись кучей книг и исчеркав два десятка бумаги, быстро придя к общему умозаключению.

— Поздравляю. У вас отличная векторная совместимость, — возвестил Зарок после пяти минут тупого лицезрения итога исследования. — У него есть задатки для перехода на волшебный уровень, так что если будешь рассматривать долгоиграющие отношения, то стандартные клятвы в помощь. Магия тебя услышит и с большой вероятностью благословит союз. Возможно, дарует ему слабенькое ядро, как основу для клятв и обетов. Гармония и понимание вашей паре гарантированы, только если кое-кто не запорет всё и научится наконец-то контролировать свой буйный нрав.

— Я научусь. Я смогу, — с придыханием и восторгом Рипто таращился на пергамент в руках, в котором черным по желтому было написано, что у него есть вторая половинка, предназначенная только ему одному. — Глазам не верю. Мы будто…

— Родственные души. Третий раз на моей памяти. Ты парадоксально везуч, мой нерадивый ученик.

— Спасибо. Я… не знаю как даже… — неразборчиво отвечал ящер, все еще задыхаясь от эмоций. — Значит я могу начать за ним ухаживать. И могу его любить. Звезды, спасибо.

— Эх, молодость, — не удержался от ностальгического вдоха некромант.

— Ой, не начинай, Зарок.

— И все же ты молодец, — более серьезно добавил маг. — Ты сдержал слово.

Рипто непонимающе посмотрел на мужчину, что изучал его с высоты своего роста, но явно быстро догадался, о чем речь, судя по едва заметной усмешке.

— Кое-кто научил меня исполнять обещания, — неловко поскребя когтем по щеке признался динозавр, вскидывая пытливый и яркий взгляд на Зарока. — Я не забывал. Хотел, но не забывал.

— Я рад. В этом ты однозначно лучше меня самого в твои годы.

— Так на то ты и крутой учитель.

Зарок сам не заметил, как понимающе и открыто улыбнулся в ответ, а тень в углу кабинета одобряюще закивала, едва различимо шепча старое и давно забытое:

«Это обещание мы дали и мы же его сдержим, так что всё в твоих руках, мой Ученик.»