Особые отношения у Бекхена были и с таким обычным явлением, как гроза. Еще с детства она необъяснимым образом пугала маленького мальчика. Эта фобия есть у миллионов людей по всему миру. К сожалению, и Бекхена она не обошла стороной.

Грозы не так уж часто случаются в Сеуле, но каждый раз Бекхену становится крайне некомфортно и очень страшно. Поэтому, как только он слышит отдаленные раскаты начинающейся непогоды, то ищет или укрытие, если это происходит днем, или Чанеля, если это происходит ночью. У них в шкафу даже есть свободное от всех вещей отделение, куда прячется испуганный парень, пока его кто-нибудь оттуда не вытащит после окончания непогоды.

В этот раз гроза разразилась ночью и, проснувшийся от раската грома, Бекхен, не раздумывая ни секунды, переполз на кровать Чанеля, предварительно слегка подтолкнув его к стенке. Сонный Чанель сначала не понял, что от него хочет отбирающий у него одеяло друг, но потом раздался еще один раскат грома и следом тонкий скулеж, где-то в районе его груди. Сообразив, в чем дело, он оперативно укутал Бекхена в свое одеяло и сверху крепко обнял получившийся дрожащий сверток. Сверток продолжал тонко скулить на каждый громкий звук грозы и при этом его мелко потряхивало. Правда через некоторое время, пригревшийся в теплом и безопасном объятии Бекхен, все-таки уснул. Удостоверившись, что друг успокоился, в царство Морфея ушел и Чанель.

Утро было жарким. В прямом смысле. Они проснулись почти одновременно, крепко сжимая друг друга в объятиях под одним одеялом. Точнее Бекхен лежал на левом плече Чанеля, обхватив чужой торс руками. Ничтоже сумняшеся Бекхен с довольным вздохом, только сильнее прижался к теплому другу, еще и закидывая на его ноги свою.

- Удобно? – усмехнулся Чанель, руками немного поправляя положение Бекхена на своем теле на более комфортное.

- Дааа, - зевнул Бекхен. – Может так и полежим весь день?

- Нам через, - Чанель посмотрел на свой будильник, - полчаса надо будет вставать и чесать в универ.

- Зануда, - пробурчал Бекхен и начал пальцем возить по чужой груди, вырисовывая какие-то узоры. – Спасибо, Чанни.

- Не за что, - Чанель оставил легкий поцелуй на чужой макушке, - не в первый раз.

- Да уж, - хмыкнул Бекхен, продолжая кружить пальцами по чужому телу, - чаще, чем с тобой, я ни с кем не спал. - Чанель рассмеялся. От чего его грудная клетка заходила ходуном, и тело Бекхена отозвалось вибрацией на это действие.

- Да уж. У нас с детства тянется длинная история совместных ночевок. Если так подумать, твои родители, наверное, были в шоке, когда вместо того, чтобы во время грозы ты, как все нормальные дети, лез не к ним кровать, а будил их для того, чтобы они отвели тебя к нам. – Чанель начал легонько перебирать пряди волос на голове Бекхена.

- Между прочим, на первых порах, мне было очень сложно убедить маму с папой, что я хочу к тебе, а не на эту монструозную конструкцию, которую они, почему то называют кроватью. – Бекхен снова обхватил руками торс друга и слегка поерзал.

- А уж как сложно было объяснить моим родителям, которые ночью открыли дверь соседям, с которыми знакомы всего несколько месяцев, через детей, для того, чтобы одна испуганная деловая колбаса вломилась ко мне в постель. – Теперь они засмеялись вместе.

- Хорошие были времена, - печально вздохнул Бекхен. – У тебя была офигенная кровать в форме крутой машины.

- Так ты прыгнул в чужую постель, польстившись на крутую тачку? Я был лучшего о тебе мнения, Бен Бекхен, - еле сдерживая смех, серьезным тоном проговорил Чанель.

- Йа! – Бекхен несильно ударил его кулаком по плечу. – Я там от страха вообще особо не соображал. Хотя тачка была что надо, - задумчиво добавил он в конце. Они снова посмеялись и комната погрузилась в тишину. Каждый предавался своим воспоминаниям. Пока от дум их не отвлек будильник Чанеля. Пора было начинать новый день.

- Чур, я первый в ванную, - Бекхен хотел было быстро соскочить с кровати, когда его неожиданно накрыла темнота.

- Не в мою смену, красавчик, - Чанель, отточенными движениями упаковал друга в одеяло, и, резво перемахнув через вопящий кокон, пошлепал занимать ванну.

- Я ж могу неловко развернуться, свалиться с кровати и сломать себе шею, - возмущался ему вслед, вытащивший из текстильной западни голову, Бекхен.

- Там падать полметра, ниче ты себе не сломаешь. Это я тебе, как будущий судмедэксперт говорю, - отозвался Чанель и закрыл за собой дверь.

- Эксперт, блин. Нашелся тут самый умный, - бурчал Бекхен, пока полностью разворачивался из своего плена, - может у меня уже отточенный практикой опыт падения. – Развернувшись полностью, он полежал еще пару минут, обдумывая мысль о том, что даже в таком раннем возрасте, он уже четко понимал, что самое теплое и безопасное место в мире – это объятия его нового друга. Это довольно странно, но так гармонично вписывается в их с Чанелем отношения. Тяжко вздохнув, он заправил сначала кровать Чанеля, потом свою и двинулся на кухню. Кофе сам себя не приготовит.

***

Весь последующий день Бекхена как-то не отпускали различные ностальгические воспоминания об их с Чанелем совместной жизни. Между ними было так много всего. Бекхен так погрузился в раздумья, что в столовую его одногруппники привели его, фактически, за руку. Он как раз обдумывал интересную мысль о походе в церковь с мамой, чтобы тоже на всякий случай, поставить пару свечек, когда его взгляд зацепился за знакомую фигуру.

Чанель стоял на коленях перед смущенно розовеющей щеками девушкой и держал край ее светлого платья в руках. Большая часть столовой с интересом наблюдала за этой парочкой. Где-то через пару минут, Чанель вскочил на ноги, усадил девушку на стул, что-то ей сказал и стремительно направился на кухню, соседствующую с помещением столовой. Он вышел оттуда еще через несколько минут, держа в руках небольшой стакан с прозрачной жидкостью и несколько бумажных полотенец.

Он снова встал на колени перед смущенно наблюдающей за ним девушкой и, смочив кусок полотенца в жидкости из стакана, начал аккуратно водить им по вновь подхваченному подолу платья. Повторив эти манипуляции несколько раз, он удовлетворенно кивнул и, снова что-то сказав девушке, понес свой инвентарь обратно на кухню. Тем временем, вконец смущенную студентку окружили ее подружки и начали, хихикая, выведывать, что это такое только что было.

В основном, остальные студенты потеряли интерес к произошедшему, но то тут, то там раздавались тихие разговоры. Бекхен в смятении неловко присел за первый попавшийся столик. Прямо сейчас его обуревал какой-то дикий коктейль странных эмоций. К тому же эти эмоции были ему не особо понятны. За всю жизнь он часто видел, как Чанель помогает кому-нибудь. В университете или на улице. И он всегда относился к этому совершенно спокойно. В конце концов, у Бекхена не было права на полную монополию чужого времени и внимания.

Но почему, тогда сейчас, он чувствует себя так, словно поймал свою девушку флиртующую с другим парнем?

Почему ему срочно захотелось обнять Чанеля, прижимая его к себе полностью, чтобы показать всему миру, что этот человек только его?

Почему ему так хочется расцарапать лицо этой симпатичной девушки, что получила помощь Чанеля именно сегодня и именно в тот момент, когда Бекхену приспичило задуматься о бытие?

Эти мысли совсем погрузили его в транс, из которого его вывел глухой стук подноса о стол. Подняв взгляд, Бекхен увидел своего друга спокойно выкладывающего тарелки с их обедом с пластикового университетского подноса.

- Яблок сегодня нет, так что я принес тебе яблочный сок, - Чанель заметил, что Бекхен не моргая какими-то стеклянными глазами смотрит на него и забеспокоился. – Бекхен! – он пощелкал пальцами перед чужим лицом. Резко дернувшись, Бекхен покачал головой и часто заморгал, приходя в себя.

- О чем задумался? – Спросил его с интересом Чанель и начал есть свой суп.

- Меня настигло несколько жизнеполагающих вопросов, я пытаюсь кое-что для себя понять, - ответил Бекхен, притягивая к себе салат и свой сок.

- Что, открыто несколько задач одновременно, и система не справляется да? – со смешком уточнил Чанель, за что получил палочками по лбу.

- Йа! Пак Чанель! Со всем она справляется! И кстати, - он, от неизвестно откуда взявшегося смущения, набил рот кусочками капусты и пробурчал, - чем это ты там только что занимался?

- Джухен случайно разлила на себя ягодный смузи. Несколько пятен попало на платье. – Чанель пожал плечами, - я попросил на кухне немного уксуса и оттер пятна. Если она внемлет совету и еще сходит, и прополощет платье в холодной воде, то от них останутся только воспоминания.

- Поди приятные, - почти неслышно пробормотал Бекхен и шумно втянул в себя сок из трубочки. Поев, они разошлись каждый по своим лекциям. Все оставшееся время, Бекхен продолжал витать в облаках, что-то усиленно обдумывая, совершенно не обращая внимания на озвучиваемый профессорами материал. А вечером, когда он ждал Чанеля в холле университета, чтобы вместе поехать домой, то увидел, как та самая Джухен, страшно смущаясь, что-то говорит вежливо слушающему ее Паку и протягивает ему записку. Которую Чанель так же вежливо принимает.

«Дурацкая Джухен! В своем дурацком светлом платье! А главное, без дурацких ягодных пятен на нем! Лучше бы она на себя суп уронила!»

Бекхен резко прервал мысленный поток. Это что, ревность? Он ревнует? Почему это он ревнует? Он же не может ревновать Чанеля, правда? На этих мыслях Бекхена начало догонять осознание, что он, кажется, реально тупой.

Он возмущенно засопел и отвернулся. Поэтому не увидел, как все с той же вежливостью и спокойствием Чанель развернул записку, осмотрел, свернул обратно и передал в руки расстроенной девушки. Сказав ей всего одну фразу, он поклонился и двинулся в сторону выхода, замечая бурчащего себе что-то там под нос Бекхена.

В молчании они приехали домой. Потому что Бекхен пытался осмыслить новые жизнеполагающие догмы, а Чанель ему не мешал. Уже поздним вечером, когда они сидели вдвоем на диване и смотрели фильм на ноутбуке Бекхена, он решил кое-что для себя проверить.

Развернувшись всем корпусом к засыпающему другу, он неожиданно поинтересовался: - Чанель, а ты умеешь целоваться?