Пятница выдалась на редкость спокойной. Нил спал, ел, учился, в перерывах размышлял над предложением Рене и радовался затишью перед бурей. Завтра, по настоятельной рекомендации Ичиро, должна была пройти вечеринка, посвященная его приезду. Нил ненавидел привлекать внимание, но королевская вежливость не позволяла ему отказаться. Пару раз звонил Эрнандес и передавал сообщения от матери, сама же она была занята на очередном саммите и не могла позвонить. 

Утром Нил с трудом разлепил глаза и принял мудрое решение перестать существовать. Правда, после его принятия никаких действий не последовало, поэтому ему пришлось подняться под настойчивый стук в дверь. 

— Натаниэль, не знал, что ты такой непунктуальный, — с усмешкой произнес Рико. В список утренних планов Нила теперь входило желание дать ему пару раз по лицу, — а говорят, что точность — вежливость королей. 

— Тебя интересует что-то конкретное, — Нил тоже не стал здороваться, — или ты пришел только с целью самоутвердиться за счет таких тупых насмешек?

Усмешка сошла с лица Рико, Нил мысленно радостно прыгнул до потолка. 

— Ичиро ждет тебя на завтраке. Сегодня твой первый выходной здесь, и он хочет познакомить тебя с очередным рядом наших традиций. 

— Я приду, до свидания, — не дожидаясь ответа, Нил захлопнул дверь. 

Утро и день тянулись бесконечно, Нилу казалось, что прошло не восемь часов с момента его пробуждения, а как минимум восемьдесят лет. В связи с выходным Ичиро смог выкроить себе намного больше времени, чтобы посвятить его Нилу, а конкретно многочасовой лекции о традициях школы и краткому (всего лишь сорокапятиминутному) обзору на всех учителей. 

К вечеру Нил чувствовал себя еще хуже, чем утром, и надеялся как можно быстрее сбежать с вечеринки. Последняя тусовка, на которой он присутствовал, закончилась плачевно, поэтому желание идти сегодня куда-то было меньше еще раз в десять минимум. 

Оценив себя в зеркале на «живой и ладно», Нил отряхнул с рубашки какую-то грязь и заставил себя таки пойти на нежеланное мероприятие. 

— Видишь, Натаниэль, здесь ведь все не так уж плохо! — сквозь шум колонок прокричал Ичиро, — у нас даже есть алкоголь, будешь?

— Я не пью, — сказал Нил и окинул взглядом толпу. Большинство присутствовавших ни разу в жизни его не видели вживую и пришли скорее повеселиться в компании крепких напитков и светомузыки. Пансионовские не могли позволить себе алкоголь, поэтому стекались на такие мероприятия, как мухи на мед. У дальней стенки он заметил Рене с какой-то девушкой, она поймала его взгляд и помахала рукой. Нил сдержанно кивнул в ответ.

От двери послышался чей-то громкий возглас:

— Ох, мать моя женщина! Вы, ребята, точно школьники?!

Нил обернулся на звук голоса и увидел близнецов в компании какого-то парня, явно старше школьного возраста. Видимо, это он сейчас кричал, попутно тряся Аарона за плечо. 

— Какой громкий, — заметил Ичиро, — что ж, придется потерпеть и его. Ты их знаешь? — спросил он, заметив заинтересованный взгляд Нила. 

— Только Эндрю и Аарона. А третий кто?

— Николас Хэммик. Вроде как опекун близнецов. Он их двоюродный брат, — пояснил Ичиро в ответ на непонимающий взгляд Нила, — о, смотри, Рико тоже с ними знаком. 

Миньярды и Николас что-то обсуждали с Рико, и, судя по выражению лица, ему это не очень нравилось. Эндрю, сказав что-то им на прощание, двинулся к Рене. Ичиро отошел к своим знакомым и влился в беседу, а Нил остался стоять на своем месте и почему-то не мог оторвать взгляда от Эндрю и Рене. Интересно, как они общаются, а тем более играют в дуэте? За пару минут разговора Нил оценил Рене сочетанием «божий одуванчик». Несомненно, что-то пугающее в ней было, но в остальном она ничем не отличалась от Микеланджеловского ангелочка. Эндрю же был весьма агрессивно настроенным и конфликтным и не лез за словом в карман. Музыку нужно играть от сердца, а как люди настолько противоположные друг другу могут сыграться так хорошо? 

Пока Нил плавал в своих мыслях, он не заметил, как беседа музыкантов прервалась, и Рене указала головой в его сторону. Эндрю кивнул ей на прощание и двинулся к нему. 

— Ваше Высочество, приятно знать, что вы уже завели себе хобби, но неприятно, что хобби — это прожигание во мне дыры взглядом, — Нил очнулся от размышлений, услышав рядом знакомый голос. 

— Привет, — немного заторможенно сказал он, — зачем ты здесь? Ты же приходящий, снаружи пить не запрещается. 

— Какой скучный у тебя склад мышления, — заметил Эндрю, — как ты думаешь, откуда всё это здесь взялось?

Нил выдал многозначительное «а» и не придумал, что сказать дальше. 

— Хочешь выйти наружу? — вдруг спросил Эндрю, — ты выглядишь так, будто расплачешься, если еще хоть немного пробудешь среди людей. 

— Ты хотел что-то узнать? — спросил Нил, вдыхая ночной воздух. Впервые за весь день он не чувствовал, что вот-вот его голова взорвется от усталости. 

— Как тебя зовут? По-настоящему, знаешь. Моего кузена все называют Ники вместо Николаса. Ты не любишь быть Натаниэлем, так какое у тебя имя?

— О, — выдохнул Нил, — ты первый заметил. 

— Ну так что, а, Вашество? Или мне так тебя называть?

— Нил. 

— Хм, да, определенно, — криво усмехнулся Эндрю, — на Нила ты похож больше, чем на Натаниэля. 

— Правда на правду, — вдруг сказал Нил, — почему ты так странно себя ведешь?

— Я поражен двумя вещами, — Эндрю слегка приподнял брови, — твоей смелостью и тем, что тебе еще ничего обо мне не рассказали, — он достал из кармана какой-то пузырек, — нейротропы. Еще год принимать по удо. 

Нил заинтересованно посмотрел на Эндрю. Было непохоже, что он врал. 

— Странный ты человек, — Эндрю протянул Нилу полупустую пачку сигарет, — если хочешь, зажигалка внутри. 

Возможно, Нила уже обыскался Ичиро, может, он портил этим всем праздник, но он впервые за долгое время вдруг почувствовал невероятную свободу, хотя всего лишь стоял на заднем дворе полузаброшенного здания и курил с практически чужим человеком. Наверное, сейчас он был почти счастливым.