Кэйа возвращался с очередного задания в штаб ордена, когда на входе в здание его поймала Лиза. Девушка выглядела непривычно встревоженной, хоть и пыталась это скрыть, но порядком искусанные губы и взволнованный взгляд выдавали её с головой. Кавалерист нахмурился, а в душе гадко заскребло плохое предчувствие.

— Лиза? — ровно спросил Кэйа. Уж кто-кто, а он-то знает толк в таком тонком искусстве, как скрытие настоящих чувств и эмоций.

— Ты как раз вовремя. Срочно иди к Джинн, — голос библиотекаря слегка дрогнул, и рыцарь в очередной раз понял: дело серьёзное.

   Внутри штаба сновали рыцари, то и дело бросая друг на друга нервные взгляды и о чём-то споря. «Почему я?», — только и слышалось со всех сторон. Новобранцы, кучей сидящие в углу центрального зала, выглядели, пожалуй, самыми спокойными, и, кажется, в их глазах читалось облегчение. Кэйа только сильней нахмурился и постучал в дверь магистра.

   Услышав короткое одобрение, рыцарь уверенным шагом вошёл в кабинет и уселся на стоящий вдоль стены диван, заинтересованно разглядывая Джинн. Она выглядела намного более уставшей, чем обычно. Собранные в высокий хвост светлые волосы совсем растрепались, но она, кажется, этого не замечала. Магистр напряжённо писала какое-то письмо. Её рука подрагивала, оставляя на пергаменте некрасивые кляксы и заставляя девушку раздражённо цокать, беря новый образец.

— Кэйа, — отложив перо в сторону, Джинн устало потёрла виски и взглянула на рыцаря, — у меня не было выбора.

— Магистр, что стряслось? — он старался сохранить непринуждённый вид, который, как ему казалось, смог бы хоть немного разрядить напряжённую атмосферу, но на самом деле это было совершенно не к месту. Понял это Кэйа сразу же после следующих слов Джинн.

— Я думаю тебе доводилось слышать о Каэнри’ахе, — сложив ладони друг на друга и опустив на них подбородок начала девушка. — Люди этого материка прокляты уже очень много лет, и до сих пор это не приносило Тейвату слишком больших хлопот, но… Монстры, в которых превращаются эти люди, стали проникать на наш материк и творить страшные вещи. Простым людям без Глаза Бога никогда не одолеть их, и поэтому… — магистр шумно выдохнула прежде, чем продолжить, — все семь стран подписали договор и теперь должны выделить сильнейших воинов на службе, чтобы отправить их в экспедицию на проклятый материк.

   При одном только упоминании своей родины, у Кэйи в жилах застывала кровь. Он навсегда хотел забыть весь тот ужас, который ему пришлось пережить в Каэнри’ахе. И пусть рыцарь помнил свою миссию, он давно искал в себе ответ на вопрос: стоит ли ему спасать этих людей? Кэйа был зол на своего отца за то, что тот бросил его в ту жуткую бурю, и если бы не возвращавшаяся с амбара Аделинда, вряд ли бы маленький мальчик пережил бы ураган, разразившийся той ночью.

   Мастер Крепус и Дилюк заменили ему всех. Приняли, как родного, искренне любили и заботились, но всё время в душе Кэйи скребли противные кошки, то и дело напоминая о его истинной цели. Никогда юного рыцаря не покидало ощущение, что однажды ему придётся предать всё то, чем он так сильно дорожит. Так зачем же ему тогда разрушать своё счастье? Ради кого? Ради людей, которых он даже не помнит? Но оставить их было бы слишком эгоистично.

   Кэйа полностью запутался и не знал, какой выбор ему сделать, но каждый раз, смотря на собственное отражение, он с горькой усмешкой поглядывал на скрывающийся под повязкой проклятый глаз. Его напоминание о том, что всё счастье, выстроенное в Мондштадте — иллюзия, созданная им самим. Он никогда не станет одним из этих свободных людей, и осознание этого помогло расставить все точки на свои места.

   Его родина — проклятый Каэнри’ах, название которого люди стараются никогда не произносить, ведь этот материк по праву считается позором этого мира. Люди, не способные совладать с собственными желаниями, стали жертвами ужасного проклятия, и теперь каждый рождённый на этой земле ребенок вынужден всю жизнь нести на себе бремя ошибок, совершенных предками.

   Кэйа бы хотел избавить всех этих бедняг от пожизненного наказания, да и сам был бы рад избавиться от него, но вот только давно понял, что предать Мондштадт вновь он не сможет. Один раз он уже это сделал, и более ошибаться Кэйа не собирался. В конце концов, есть же способ помочь своим людям и избежать подлого предательства…?

   Кэйа надеялся, что он был.

   В ушах противно застучала кровь, а пальцы рыцаря слегка дрогнули, но уставший и замыленный взгляд Джинн просто не мог уловить такую мелочь. Кэйа промедлил с ответом, старательно пытаясь найти убедительную причину, по которой он не может отправиться в эту экспедицию.

   Нет, причина-то у него была и более чем убедительная, но вот озвучить магистру он её никак не мог.

— Отказываюсь, — подняв ладони на уровень груди, выдохнул Кэйа. Получилось чуть громче, чем он планировал, но даже так вряд ли бы Джинн сейчас что-то заметила. — Я не могу оставить город на произвол Полуночного героя.

— Кэйа, — удивлённо произнесла Джинн, переводя на рыцаря полный усталости взгляд. — Ты — самое доверенное лицо Ордена и не вправе отказаться. Представляешь, как упадёт наша репутация не только в глазах жителей города, но и всех остальных королевств, если сильнейший воин Ордена останется отсиживаться?

   Кэйа неопределенно хмыкнул: кажется, только что он понял, какие чувства испытал Дилюк, когда Орден, прикрываясь репутацией, присвоил себе победу Мастера Крепуса. Ему очень резко захотелось встать и уйти, но он не посмел: всё-таки Джинн была его подругой, просто сейчас сильно устала и не в силах уговаривать Кэйю на экспедицию, потому включила строгого магистра.

   В голове рыцаря в один момент стали мелькать сотни мыслей, как бы можно было избежать этой поездки. Начиная от самых глупых — сослаться на серьёзную лихорадку, и заканчивая не менее странными и совсем неубедительными — быть может, ему стоит затеряться в дороге?

   Но выбора не было, ведь он совсем не хотел подставлять Джинн, потому пришлось согласиться, а уж причину внезапных неотложных дел, так и быть, придумает по пути.

— Кто ещё едет? — больше для формальности, нежели ради собственного интереса спросил Кэйа.

— Рыцари, владеющие Глазом Бога и просто опытные воины. В городе остаются все новобранцы и те, кто ещё не оправдал мое доверие.

— Мондштадт будет весьма уязвим, — констатировал факт Кэйа, по-прежнему стараясь уцепиться за любую возможность остаться в городе.

— Знаю. Но у нас сейчас много добровольцев среди искателей приключений, готовых помочь. Люмин и Паймон тоже в городе. Думаю, всё будет в порядке, — уверенно сказала магистр. Так, словно не раз в голове прокручивала эту фразу. Пыталась убедить себя в её правдивости? Интересно.

   Экспедиция отправляется через один день на рассвете, а до тех пор Кэйа предпочёл бы одуванчикового вина, прямиком из богатых погребов одного знаменитого винодела, ненавидящего свой собственный продукт.

✧✧✧

 В таверне было шумно. Со всех сторон слышались весёлые голоса, стук пивных кружек и песни барда. Пожалуй, это святая обыденность подобных мест и удивляться здесь совершенно нечему, но Дилюк всё равно каждый раз это делает, не понимая, как можно вести себя настолько непринуждённо и легко. За годы жизни с Кэйей ему стоило бы привыкнуть, и в какой-то момент он даже это сделал, однако, вернувшись в Мондштадт после долгого, наполненного одиночеством похода, совсем забыл эти чувства.

   Раньше он и сам был не прочь повеселиться и расслабиться, но прошлый Дилюк остался где-то далеко позади, и вряд ли уже когда-нибудь вернётся.

   Такая атмосфера невольно напоминала о былых днях в ордене, когда мир казался таким красочным и счастливым, но на самом деле оказался очень серым и жестоким. Дилюк не имел привычки меланхолично предаваться воспоминаниям, но, если быть честным, время от времени какое-то схожее состояние накатывало на него. Не то, чтобы ему хотелось вернуться в прошлый мир без лжи и предательства, но иногда он задумывался, что было бы, если б Кэйа тогда не сознался. Стал бы Дилюк таким, каким является сейчас? Наверное, нет.

   Стоило признать, что благодаря Кэйе ему удалось закалить свой характер, стать гораздо сильнее и, пожалуй, Дилюк был действительно благодарен за это рыцарю. Ненависть и раздражение при виде самодовольного кавалериста никуда не делись, он по-прежнему раздражал одним только присутствием, но Дилюк не привык лгать самому себе.

   Он педантично протирал чистые стаканы, расставляя их по местам. Временами к нему, шатаясь, подходили захмелевшие посетители, заказывая очередной напиток. Пока Дилюк смешивал необходимые ингредиенты, они нередко, усевшись в ожидании за высокие стулья, выбалтывали интересную информацию, наивно полагая, что местный бармен, скорее, играет роль декорации, а то и вовсе не замечали его и забывали зачем подошли к барной стойке. Дилюк только фыркал, записывая оставшийся напиток на их счёт.

   Стрелки часов неумолимо приближались к десяти вечера, а это значило только одно — скоро местный бармен покинет свой пост и отправится защищать город. Новых посетителей в это время обычно не бывает, да и старых — зачастую это завсегдатаи, — остаётся сравнительно немного, и они прекрасно помнят, что Мастер Дилюк не потерпит в таверне никого, как только наступит десять. Это Чарльза можно было уговорить и дотянуть до двенадцати, а то и позже, в довесок ещё и развести того на задушевные разговоры.

   Внезапно дверь таверны с грохотом отворилась, и внутрь уверенной походкой вошёл Кэйа с неизменной, обольщающей всех в округе улыбкой. Он поприветствовал оставшихся посетителей, после чего подошёл к стойке и сел под раздражённый взгляд Дилюка.

— Одуванчикового вина, Мастер Дилюк, — подперев голову рукой, Кэйа слегка сощурился и внимательно наблюдал за барменом.

— Мы закрываемся, — незаинтересованно фыркнул Дилюк, ставя очередной стакан на место.

— До десяти ещё двадцать минут, — парировал рыцарь, всё же надеясь получить желаемое.

   Дилюк досадно хмыкнул — аргументов отказывать, кроме как «ты меня бесишь», у него не было, — и достал требуемое рыцарем вино. Он только сейчас, ставя на стойку наполненный стакан, поймал взгляд Кэйи. Если не считать классического для кавалериста обаяния и непринужденности, которые Дилюк уже давно перестал воспринимать, как настоящие эмоции, он был полон решимости и… грусти? Бармен едва заметно тряхнул головой. В следующую секунду последнюю эмоцию словно ветром сдуло, и Дилюк посчитал, что ему померещилось. Всё-таки последнее время бесполезные рыцари стали ещё более таковыми, и таинственному герою приходится работать сверхурочно; он просто устал.

   Получив желаемое, Кэйа, в этот раз, не стал раздражать Дилюка своим присутствием и удалился за стол, где сидели опытные, а оттого и столько пьющие, искатели приключений.

✧✧✧

Утро, как, впрочем, и день следующего дня Дилюк провёл на винокурне, разгребая тонну внезапно навалившейся документации. Оказалось, что гонец, который доставлял важные бумаги, попал в плен к хиличурлам и чудом остался жив. Но теперь виноделу придётся в срочном порядке всё заполнять — сегодня последний день сдачи, и задерживаться совсем не дело чести.

   Эльзер на подхвате помогал, а Аделинда тактично приносила господам горячий чай и еду прямо в кабинет. В любой другой день она бы обязательно сетовала и ругалась, мол Мастер Дилюк такой трудоголик, но трапеза всё равно должна происходить на кухне.

   Ближе к вечеру, когда с документацией было покончено, Дилюк отправился в город, дабы сдать эту кипу бумаг Джинн. Гонцам он, почему-то, решил не доверять такие важные вещи.

   На подходе к городу винодел заметил отряд рыцарей-новобранцев, которые внимательно слушали стоящего перед ними магистра. Дилюк удивлённо разглядывал это сборище, но, пожалуй, так было даже лучше — не придётся тащиться в штаб Ордена.

   Он неспешно подошёл к Джинн и, поприветствовав девушку, указал на толстую стопку бумаг у себя в руке. Дилюк невозмутимо водрузил её в руки рядом стоящему новичку, который аж пошатнулся от внезапно навалившейся тяжести. Мужчина хмыкнул: в Орден берут кого попало, ничего нового.

   Он собирался вернуться на винокурню и, наконец, отдохнуть до ночи, но вовремя вспомнил просьбу Чарльза. К бармену этим вечером приедут родители, и он ещё неделю назад отпросился уйти пораньше. Досадливо вздохнув, Дилюк направился в таверну, где его уже поджидал, а после и встретил привычной улыбкой Кэйа.

   «Опять ты», — хотел было сказать мужчина, но решил не удостаивать рыцаря чести разговора.

   Кивнув Чарльзу, Дилюк встал за стойку и уже машинально потянулся за сухой тряпкой и мокрым стаканом. Возле Кэйи уже стояла приобретенная им же бутылка одуванчикового вина, а сам он, в этот раз, решил не избавлять винодела от своего присутствия. Специально это делает, что ли. Дилюк незаинтересованно и безразлично смотрел куда-то сквозь рыцаря, погружённый в свои мысли.

   Кэйа что-то рассказывал, порой даже слишком бурно, и его с интересом слушала вся таверна, иногда вставляя свои фразы и комментарии. Кажется, это были очередные истории из его жизни в качестве рыцаря. Он нередко так делал, но Дилюк никогда его не слушал. Исключением не стал и этот вечер.

   Винодел отстранённо смешивал коктейли, наливал привычный алкоголь, выставлял счёт, пока его мысли были где-то очень далеко от реальности. Он всегда так делал, когда в таверну приходил Кэйа. Дилюк не мог игнорировать рыцаря и слушать свежие сплетни — голос первого всегда перекрывал всех остальных. И нет, это было не потому, что Кэйа говорил слишком громко. Дилюк и сам не знал, почему так происходит, но это его жутко раздражало, и желание избавиться от нерадивого клиента росло с каждым разом всё больше и больше.

   Откупорив очередную бутылку вина, бармен разлил её всю по бокалам почти сразу же — сегодня в таверне было слишком много рыцарей и искателей приключений. Только сейчас Дилюк обратил на это внимание и едва заметно нахмурился. Похоже, что, отстранившись, он пропустил причину этого сборища. Все выглядели такими весёлыми и одновременно печальными, что винодел даже решил прислушаться к общим разговорам.

   Но традиция разума оставалась неизменной.

— Против митачурлов с деревянными щитами особенно эффективен элемент Пиро, друг мой, — Кэйа самодовольно улыбался и объяснял какие-то очевидные вещи очередному новобранцу. Дилюку оставалось только фыркнуть и вернуться в свои мысли. Он понимал, что такими темпами ничего полезного не узнает, ведь голоса остальных на фоне речи Кэйи казались простым шумом и сфокусироваться на них никак не получалось.

   Ближе к заветным десяти часам таверна заметно опустела, и Дилюку действительно стало легче дышать. Было бы ещё лучше, покинь заведение Кэйа, но он, казалось, собрался сидеть до последнего. Впрочем, ничего нового. Опять будет пытаться вывести на разговор винодела, заведомо зная, что идея обречена на провал. Дилюк каждый раз удивлялся: почему бы ему просто не прекратить это делать? Знает ведь, что их дороги разошлись и больше никогда не пересекутся, причём по его же вине, так зачем из раза в раз пытаться наладить контакт? Дилюк его совершенно не понимал.

— Я ухожу, — тише обычного произнёс Кэйа, и только эти слова за весь прошедший вечер смогли выцепить сознание бармена, вернув его в реальность. Захотелось облегчённо выдохнуть.

— Давно пора. Половина одиннадцатого, — хмыкнул Дилюк, удивляясь, как это он проглядел время. Видимо, сегодня было слишком много Кэйи и на фоне общей усталости голова совсем отключилась.

   Рыцарь неспешно встал и, немного шатаясь, поплелся к выходу. Возле двери он помедлил буквально пару секунд, положив ладонь на деревянную поверхность и приготовившись толкнуть. Кэйа быстро посмотрел на винодела через плечо, и тихо, едва слышно, прошептал:

— Прощай.

   Но Дилюк его не услышал.

✧✧✧

  Весь следующий день Мондштадтского защитника не покидало чувство какой-то странной тишины, стоящей в городе. Нет, фактически, тишины никакой не было: Катерина всё так же раздавала поручения согильдийцам, Марджори приветливо зазывала в свою сувенирную лавку, в ресторане на площади слышались весёлые голоса и звон посуды — у Сары было много клиентов, а Тимей взволнованно поглядывал на алхимический стол, возле которого практиковались Люмин и Паймон. Всё, кажется, как обычно, но Дилюка явственно не покидало ощущение, что чего-то не хватает.

   Он снова шёл к Джинн, которая должна была вручить ему новую порцию «очень важной» документации — гонцам мужчина, по-прежнему, не доверял. Сегодня Дилюк берёт выходной и появится в городе только в роли таинственного героя, у которого не бывает отгулов.

   Вокруг штаба, да и в самом здании сновали новобранцы и… члены гильдии искателей приключений? Как это странно. Впрочем, Дилюку нет никакого дела до проблем Ордена. Он лишь надеялся не наткнуться на одного надоедливого рыцаря, и только.

   В этот раз документов было раза в полтора больше, как и времени для их разбора. Вернувшись на винокурню, Дилюк чинно положил всю стопку на стол Эльзера и, затребовав беспокоить только в самом крайнем случае, ушёл отдыхать. Управляющий понимающе кивнул и взял несколько бумаг, а остальные убрал от греха подальше.

   Дни Мастера Дилюка летели один за другим, не оставляя после себя никаких запоминающихся следов. Разве что бесполезный орден стал обращать на себя больше его внимания — новобранцы и отсутствие хотя бы смутно знакомых по прошлой службе рыцарей начинали напрягать. Не то чтобы Дилюка это сильно волновало, просто это было как-то… странно? Наверное, это наиболее подходящее чувство, которое испытывал винодел каждый раз, когда возвращался в город.

   В таверне завсегдатаев из Ордена тоже как ветром сдуло, в том числе и Кэйю. В этом нет ничего удивительного, ведь задания у Джинн бывают самые разные, и мало ли, куда нелёгкая отправила их на этот раз, но… Но чтобы прям все сильные рыцари внезапно исчезли? Странно.

   Хотя, по правде говоря, Дилюк первое время даже выдыхал с облегчением — больше некому отвлекать его чуткий слух своей бесполезной болтовнёй. Ему всегда становилось проще, когда незадачливый капитан кавалерии уходил на многодневные задания, однако в этот раз какое-то гадкое чувство скребло где-то глубоко в душе, и Дилюк предпочитал игнорировать его. В конце концов на проблемы Кэйи и, в частности, всего Ордена ему было плевать. Пусть нотки человечности и какой-то странной жалости временами пытались пробиться наружу, у них ничего не получится.

   Дилюк возвращался на винокурню, когда перед ним предстала весьма грустная и безнадёжная картина: два новобранца из Ордена пытались совладать с кучкой Анемо-слаймов, которые то и дело сбивали их с ног ветряными потоками.

   Конечно, он не мог пройти мимо.

— Мастер Дилюк, Вы такой крутой! Надеюсь однажды я стану таким же сильным, как и Вы!

   «Бесполезный Орден», — едва не слетело с губ винодела, но он вовремя остановился. Всё-таки плевать подобными фразами в лицо он привык тем, кого давно знает, и с кем сам, непосредственно, служил. А эти двое всего лишь наивные дети, и Дилюк не хотел бы стать тем, кто разобьёт их мечты и надежды. Он ведь и сам когда-то был таким же, полным желаний и амбиций юнцом, и хорошо понимал их чувства. Однажды они увидят, каков этот мир на самом деле, и провокатором этого он становиться не собирался.

   Кэйи, как и остальных опытных рыцарей, не было уже больше месяца, и в голове Дилюка резонно возникал вопрос: насколько серьёзным было их задание? Винодел мог сколько угодно отрицать и заталкивать это чувство поглубже и подальше, но терпеть не мог ложь, особенно самому себе: он волновался за рыцарей.