Шинтаро сидел за столом, подставив под подбородок сцепленные в замок пальцы. Перед ним тикал метроном. Каждое покачивание и следом раздававшийся звук не трогали его внешне, но внутренний мир Шинтаро шатало с таким же постоянством, раз в отмеряемую секунду. Запустивший саморазрушение Шинтаро человек стоял у окна и, куря сигарету, выдыхал дым на улицу. Шинтаро сидел сгорбившись так, что голова едва не прижималась к груди, все чтобы не видеть белоснежную рубашку свободно обхватывающую спину, не смотреть на торчащий над воротником низко забранный хвост коротких волос. Если бы за этим не последовало необратимых изменений, Шинтаро ради избавления себя от соблазна поднять голову выколол бы себе глаза. Но он сдерживался. А человек, стоявший у окна, не разделял его чувств и обернулся к нему с улыбкой на губах, глаза же отразили неприкрытую насмешку. Насмешку не над Шинтаро, но он все равно хрипло огрызнулся.

— Тебе смешно?

— Почему же? — последовал спокойный ответ.

— Потому что я страдаю.

— Конечно, отчасти ситуация и доставляет мне наслаждение, но не настолько как тебе кажется.

— И насколько же тогда же, Куроха? — Шинтаро буквально выплюнул его имя, будто взяв в рот что-то отвратительное.

— Я бы предпочел, что было так, как было до того, как между нами все прояснилось. Мне больше нравилось смотреть как ты благодарно стонешь подо мной, а не пытаешься убить взглядом как сейчас.

— И чья это вина?!

Выйдя из себя, ведь Куроха проигнорировал вопрос, Шинтаро вскочил. Не закрыл уши от тиканья только потому что метроном опрокинулся и затих, как и стул, который буквально отшвырнуло назад. Шинтаро повторил.

— Чья же это вина, что я хочу тебя убить?!

— Так сложились обстоятельства, — развел руками Куроха и вовремя стряхнул собравшийся на кончике сигареты пепел в пепельницу на подоконнике. — Не сложись они именно так, ничего бы и не было.

— Не перекладывай вину на обстоятельства!

— Но Шинтаро, — начал Куроха, будто разговаривая как с маленьким. Даже принялся объяснять на руках, сунув сигарету меж губ, отчего его голос стал чуть приглушеннее. — Не займи твои друзья денег и я никогда бы не оказался в кафе напротив их книжного. А не зайди я в это кафе, чтобы следить за ними, я бы не познакомился там с тобой. К тому же ты первый ко мне сел, не так ли?

— Тогда не было мест и мне пришлось!.. Почему это я должен оправдываться?! Это из-за тебя мне теперь приходится выбирать между ними и тобой!

— Почему бы не выбрать и то и то?

— Я не могу так жестоко поступить с теми, кого считаю друзьями. — Шинтаро немного поутих. — Разве у тебя никогда не было людей, которым ты не хотел лгать, даже если бы это все порушило?

— Нет. Я никогда не лгу.

Шинтаро раскрыл рот, чтобы возразить, но Куроха его опередил.

— Я ни разу не лгал тебе, Шинтаро. Я оказался в этом кафе случайно — по работе. Никогда не интересовался тем, что продают в этом книжном. И ты мне понравился не из-за простой прихоти. У тебя такие же глаза, как и у меня. Я никогда не говорил тебе, какие именно, но скажу сейчас: глаза убийцы. Ты ведь убивал, не так ли, Шинтаро? И солгал мне, что у тебя никогда не было проблем с законом.

— Я пытался забыть это…

— Не стоит оправдываться, я все знаю. Это был грабитель, жизнь которого не стоила и десятой твоей. К тому же у тебя не было выбора.

Куроха вынул сигарету из губ, опустил в пепельницу, отвернувшись, и затушил. Развернувшись, он опять раскрыл перед Шинтаро руки.

— Притворись, что ничего не знаешь, и выбери все. А если не можешь лгать своим друзьям, — последнее было произнесено смешливо, — то не думай и выбирай меня. Я смогу обеспечить тебе безбедную жизнь.

— Мне она не нужна… мне нужен…

— Я? — опередил его мысли Куроха, но Шинтаро покачал головой.

— Ты меня все-таки совсем не знаешь.

— Как будто эти детишки из книжкой лавки знают тебя настоящего. — Начал разражаться Куроха. — Или, скажешь, что показывал им свои шрамы от неудачных самоубийств.

— Это не…

— Ты пытаешься лгать мне прямо в глаза? Как мило. — В тоне Курохе ничто не указывало, что он и правда так считал.

— Ты угрожал им и…

— И? Это была моя работа. Ходить и просить возвращать одолженные деньги вовремя и убеждать, что их надо возвращать вовремя, это моя работа, Шинтаро. В конце концов я знал, что ты имеешь к ним отношение и даже их пожалел. Парнишке, который набросился на меня с палкой в гвоздях, я сломал руку, а его дружку с ножом нос. А я мог и не сдержаться и отправить обоих в больницу.

— Они и так в больнице.

— Но ненадолго. Знаешь, я прекрасно умею доводить людей до состояния между смертью и жизнью так, чтобы они обязательно выжили.

 Шинтаро хмыкнул. Опустился на корточки, поднял упавший стул. И все только чтобы отвернуться. Сжал спинку стула изо всех сил, чтобы не дрожали руки. И не потянулись сами по себе к Курохе, чтобы его обнять. Ведь где-то глубоко внутри уже побеждал холодный расчет, разя чувствами к Курохе чувства к друзьям и справедливость, которой Шинтаро пытался придерживаться, сам однажды совершив непоправимое. Курохе, испачкавшему руки большим, чем одна смерть, Шинтаро хотел доверить и все остальное, что его терзало, а не только случайное убийство, которое скрывал ото всех, как и шрамы на руках.

— Шинтаро.

Раздавшийся прямо над ухом голос заставил вздрогнуть. Шинтаро ожидал ощутить на плече руку, однако действительность была жестока. Куроха уже стоял у двери, когда он поднял взгляд с пола.

— Ты, конечно, мне интересен, но возиться с тобой до тех пор, пока ты неизвестно, когда решишься, я не собираюсь. Если собираешься признаться во всем, передай также, что на днях я навещу их опять, если они не дадут знать, что готовы заплатить.

Шинтаро кивнул, еще крепче, хотя казалось, что уже некуда, вцепившись в стул. Куроха ушел, плотно закрыв за собой дверь. Буквально через несколько секунд из-за двери показалась светлая макушка и, сморщившись от сигаретного дыма, исчезла, появившись затем где-то через минуту. Прежде, чем войти в комнату, девушка пустила туда струю ароматного запаха из освежителя, постояла и только затем сделала шаг. Шинтаро, было ощутивший, как в нем затихает надежда на хоть что-то хорошее, вспылил.

— Момо, что ты творишь?!

— Вы еще не закончили говорить? — невинно поинтересовалась девушка — хозяйка этой комнаты — гримерной. Натянуто улыбнувшись отрешенному Шинтаро, она заговорила бодрее, чем прежде. — Я и не знала, что у тебя есть такие симпатичные друзья. Он же не из книжного? Познакомишь нас?

— Нет, — замотал головой Шинтаро. — Ни за что.

— А? Почему? — возмутилась Момо.

— Он… собиратель долгов…

— Ого! Ничего себе у тебя знакомства! — повторилась Момо и, что-то осознав, стала тише. — Погоди-погоди, но разве человек, угрожавший закрыть книжный не выглядел похоже?.. О… Так это был он? Шинтаро?

Шинтаро сел на стул, откинувшись назад на мягкую спинку и уставился в белый потолок, ища ответа. Теперь знала сестра и, будучи другом его друзей, конечно бы рассказала, не убеди Шинтаро ее молчать. Тут уже никак нельзя было притворяться и строить из себя невиновного, ведь пришлось бы лгать. А Куроха все-таки так ни разу ему и не солгал, как не крути. И ведь Шинтаро счел неискренним именно него, а не себя.

— Брат? — вновь окликнула его сестра и он помотал головой, отгоняя мысли. Еще не зная, какие именно. — Ты пытался с ним договориться? Именно поэтому позвал сюда, чтобы он не посмел на тебя напасть?

Шинтаро промолчал и тогда девушка подошла к нему. Облокотилась на стол и едва не легла на него, чтобы заглянуть брату в глаза. Видя, что и так он не собирается обращать на нее внимание, Момо пошла на крайние меры — положила руку ему на голову и, потрепав, надавила так, что он едва не коснулся столешницы носом.

— Что ты творишь?!

— Что ты творишь, братец? — Не осталась в долгу Момо. — Если этот бандит еще раз придет в книжный, кто знает, чем это кончится. Не знаю, что ты ему предлагал, но догони его и передай, что сама восходящая звезда Кисараги Момо может уделить ему пару минут и даже согласна на свидание.

Криво улыбнувшись, Шинтаро ответил Момо тем же, что и она предприняла, чтобы привести его в чувство. Порчу прически сестра не оценила. Встав, Шинтаро отодвинул скрипнувший от этого стул. Сделал шаг в сторону выхода и развернулся, обратившись к Момо:

— Спасибо.

Выйдя, он сам понимал едва ли больше, за что ее поблагодарил. Искать Куроху ему долго не пришлось. Оказавшись за сценой концертного зала, Куроха не переминул воспользоваться возможностью и познакомиться с кем-нибудь известным. Так Шинтаро показалось на первый взгляд. Присмотревшись же и заметив, что мужчина с которым Куроха разговаривает ведет себя с ним более чем дружески, Шинтаро замедлил шаг и раздумал подходить. Вот мужчина, как Шинтаро потом узнал, крупный продюссер, положил Курохе руку на плечо. Ничего такого в этом жесте предосудительного не было, но Шинтаро нахмурился. Ему почему-то всегда казалось, что Куроха не любит ненужные прикосновения на публике. Тут Куроха посмотрел в его, Шинтаро сторону, и поманил к себе рукой.

Когда Шинтаро подошел, хоть и преодолеть ему нужно было всего пару метров, Куроха уже был один. Шинтаро принял его протянутую руку в свою и сжал.

— Передумал? — будто и не заинтересованно произнес Куроха, однако он не смог не дать голосу проявить никаких чувств.

— Пойдем со мной, — ответил Шинтаро.

— Куда?

— В книжный.

— О-о? Признаешься? — насмешки в тоже отчего-то не проступило.

— Нет. Просто расскажу, как есть, а они уже пусть думают, друг ли я им после этого или нет.

— Убийц не прощают. — Невзначай вставил Куроха.

— Но это не значит, что они не могут жить дальше. Все, что от меня зависит, я сделаю, а им останется только принять или оттолкнуть меня. В конце концов они и научили меня этому, еще до нашего с тобой знакомства.

— Ладно.

Потянув Шинтаро на себя и, коснувшись его плечом своим, Куроха почти неслышно прошептал ему то, что не смог расслышать никто, кто мог за этим наблюдать.