В храме Создательницы издавна была традиция: небольшие группы из юных последователей храмов Судьбы и храмов Смерти съезжались на обучение и обмен опытом в главный храм. Обычно это были юноши и девушки от четырнадцати до шестнадцати лет, которые сознательно решили посвятить свою жизнь служению одному из божеств, но иногда бывали исключения, и обычно они касались последователей Фортуны - человек пять из жизнерадостных малышей, родившихся и живших при храме, набирались примерно каждый год, но ребенка, в юном возрасте решившего посвятить себя служению богу Смерти, никто и никогда не видел.

Оттого взрослые священнослужители с удивлением смотрели на малыша, затесавшегося среди вытягивающихся ввысь подростков в темных одеяниях: такие же насыщенно-алые глаза, как и у взрослых последователей Смерти, длинные темные волосы, заплетенные в две косы и бледное лицо, а на вид - не больше десяти-одиннадцати лет. Пусть ребенок и пытался слиться с группой подростков, взгляд неизменно цеплялся за то, какой он маленький. Вряд ли дело было в питании или образе жизни - считалось, что даже самый костлявый бродяга, волею судеб попавший в храм, становился крепким и откормленным. Скорее, либо ребенок был болен, либо же он действительно был младше и Александр, один из святых отцов главного храма, склонялся к последнему.

“Странные дела творятся”, - мужчина слегка поморщился. Маленькие дети клянутся в верности богу смерти, в храме Создательницы верхушка ходит с крайне подозрительными лицами… что дальше? Наводнение, государственный переворот? Александр не мог точно ничего сказать, но что-то ему подсказывало, что ничего хорошего этот храм впереди не ждет. До сего момента он никогда не оценивал ситуацию в рамках государства: в какой-то момент святой отец посвятил свою жизнь служению богине, и с тех пор редко задумывался о мирской жизни. Но в последнее время вокруг творилось что-то совсем уж из ряда вон: чуткие эльфийские уши периодически улавливали непонятные слухи и разговоры, да и в самой атмосфере что-то неуловимо изменилось. Шепотки о каком-то культе? Странные разговоры о демонах? Александру хотелось разузнать об этом подробнее, но ему не оставалось ничего, кроме как ходить и пытаться уловить общую суть из обрывков случайно брошенных другими служителями фраз.

Кажется, он слишком пристально смотрел на малыша: тот вздрогнул и перевел взгляд со своих товарищей на Александра. Взгляд у ребенка оказался немного пугающим - видимо, впечатление сложилось из-за его общего болезненного внешнего вида. Подумав, что, скорее всего, он напугал малыша, священник неловко улыбнулся и спешно отвел взгляд, решив, что хватит с него на сегодня общества юных последователей: от их голосов у него сильно болела голова. Конечно же, в храме каждый день было множество посетителей, но традиционно внутри было принято хранить молчание и говорить преимущественно на пониженных тонах, да и сам Александр не так часто проводил службы чтобы уставать от верующих. В такие дни, как сегодня, он и вовсе старался скрываться в глубинах храма, избегая вообще какого-либо взаимодействия с молодняком, стремясь отгородить себя от лишней ответственности и ненужных обязанностей. Но, видимо, не в этот раз: не успел Александр скрыться, как его слух уловил легкие маленькие шаги, явно его догоняющие, и он был вынужден остановиться, опасаясь за самочувствие человека, догоняющего его. Обернувшись, он опустил взгляд вниз - действительно, тот самый ребенок... но вблизи он казался еще более странным, чем издали. Что-то было с ним не так: не то общее впечатление, не то свою роль играл его внешний вид, но выглядел он немного неестественно на фоне своих товарищей.

- Вы, - судя по голосу, ребенок оказался мальчиком. Одной загадкой, пусть и не самой важной, стало меньше. - Будете меня учить, - он ухватился пальцами за рукав рясы Александра, который с удивлением изогнул бровь, уставившись на маленького наглеца.

- Я обычно этим не занимаюсь, - от неожиданности он не смог даже возразить: впервые к нему кто-то столь нагло подходил и что-то требовал, обычно священника и его кислое лицо обходили едва ли не за километр.

- Я за вас очень рад, но всегда важно пробовать что-то новое, - хмыкнул мальчонка, видимо, не планируя отпускать свою жертву. - Честно сказать, я не горел желанием сюда отправляться, а вы, судя по вашему лицу, не горите желанием связываться с этой толпой. Что это, если не судьба?

Александр тяжело вздохнул. Не то, чтобы у него было желание возиться с маленьким ребенком - особенно таким странным, - но это могло быть полезным в том плане, что от него наконец отстанет архиепископ, зачастую попрекающий его нелюдимостью. Но что Александр мог поделать, если нелюдимость была у него в крови? Но при этом мальчишка не выглядел раздражающим... и, когда Александр осторожно втянул носом воздух, он с удивлением обнаружил, что от него не было никакого специфического запаха, свойственного людям - маленький собеседник ничем не пах, что было странно, ведь даже пустая чашка, оставленная под солнцем, имела свой аромат, что уж говорить о живых существах.

- Возможно, мы сработаемся, - тяжело вздохнув, признал Александр. Не то, чтобы он так хорошо разбирался в людях - просто сейчас ему было проще уступить, чем спорить. - Меня зовут Александр.

- Я Мор...ена, - голос Морены немного дрогнул, когда тот называл свое имя, из-за чего у Александра возникло ощущение, что тот только что придумал его. - Позаботьтесь обо мне.