Джек вышел из комнаты для допросов.
- Сумасшедшая! Шизанулась абсолютно.
Доктор Джефферсон подошел к нему и заглянул через прозрачное стекло в камеру.
На стуле сидела светловолосая молодая женщина. Наивное личико, широко распахнутые испуганные глаза. На лице - остатки наполовину смытого макияжа. На ней по-прежнему были надеты короткий синий фрак с длинными фалдами, синяя гофрированная юбка, слишком короткая, что бы прикрывать колени и белая рубашка с круглым воротничком. Маскарадный наряд дополняли клетчатый жилет и галстук-бабочка на шее. На голове был надет ободок с потрепанными кроличьими ушами. Изящные маленькие ножки, несмотря на июльскую жару, были обуты в потрепанные белые кроссовки.
Густые, вьющие карамельного цвета волосы женщины были взлохмачены, а колготки в крупную сетку порваны в двух местах. Лицо покрывали царапины. Из жилетного кармана свешивалась цепочка золотого брегета. Белый кролик.
- Принесли дело? – Джек оживился и взял из рук Джефферсона папку. – Ну, посмотрим… Лорина Додсон, двадцать восемь лет. Домашнее образование. Степень бакалавра в английской литературе. В двадцать пять вышла за Льюиса Додсона, который вскоре скончался. Молодому на то время стукнуло восемьдесят, так что неудивительно…
Он, присвистнув, рассматривал фотографию. Лорина держала в руках зонтик и выглядела по-настоящему счастливой. То, что Джек поначалу принял за макияж, оказалось театральным гримом – на фотографии лицо Додсон было выбелено, губы накрашены яркой помадой, а на каждой щеке нарисовано по три полосы – видимо, она пыталась изобразить кроличьи усы. Окружающие ее люди, случайно попавшие в кадр, счастливыми не выглядели. Может быть потому, что зонтик в руках женщины был огнестрельным оружием наподобие автомата.
- Ничего не говорите. – Джек раздраженно махнул рукой. - Она совершенно ненормальная.
- Да. Шизофрения вкупе с частичной деперсонализацией… Думаю, что по результатам предварительного обследования Лорина Додсон будет признана невменяемой и в дальнейшем госпитализирована для лечения.
- Главное, чтобы она его получила в камере. Никакого раскаяния или страха. И никаких попыток уклониться. Она выложила мне все от начала и до конца. И несколько раз требовала подтвердить, что она действовала правильно.
- Она определенно отличает добро от зла и действует, руководствуясь собственными целями с выгодой для себя. В какой-то мере ею руководит холодный расчет. Но также имеет место и серьезное расстройство психики, из-за чего она считает, что её поступки были полностью обоснованы. - Джефферсон снял очки и начал полировать стекла носовым платком. - На мой взгляд, судя по тому, что я видел во время допроса, она объясняет события так, как она их понимает. Мы видим перестрелку, а она – то, что рисует ее воображение. Королева Червей, Безумный Шляпник… Это все – персонажи Кэрола. Хотел бы я изучить историю ее семьи. Возможно, в прошлых поколениях были случаи психических заболеваний. Это могло быть передано по наследству. Так же любопытно, что именно могло дать толчок, после которого она переступила грань.
- Что ж попробуйте. Попытка не пытка. – Джек открыл дверь и пропустил Джефферсона внутрь. - Валяйте, док. Но что б достучаться до ее рассудка, потребуется целая бригада мозгоправов.
Сидящая на стуле женщина подняла голову. В ее глазах появился безумный блеск, когда она рассматривала психиатра.
- Лорина, я – доктор Джефферсон, старший ординатор психиатрической лечебницы в Южном Бруклине. Мне бы хотелось поговорить с тобой.
- Джефферсон… - Эхом отозвалась женщина. - Я вас знаю!
Она широко улыбнулась.
- У вас есть аэроплан!
Раскачиваясь на стуле, Лорина закрыла глаза и запела хрипловатым грудным голосом:
- И если ты будешь гоняться за кроликами, знай, что упадешь…
- Что я говорил? – Джек скрестил руки на груди. – Я слушаю эту песню уже в третий раз. Теперь пока не закончит, не остановиться.
Тот все же предпринял несколько бесплодных попыток – задавал вопросы, обращаясь к женщине по имени, а потом и используя прозвище, которое она для себя выбрала.
- Белый Кролик. Лорина, ты не хочешь сказать мне, что это значит? Почему ты, к примеру, не назвалась Алисой? Королевой Червей? Белой Королевой? То есть, я хочу сказать, что всегда думал, что Белый Кролик – мужчина.
Женщина внезапно прекратила пение и посмотрела на него .
- Вы ничего не знаете. – Проговорила она нараспев. Затем снова закрыла глаза, но не продолжила песню, а начала мурлыкать мелодию. Открыв глаза, она обвела торжествующим взглядом обоих мужчин.
- Я не сумасшедшая! Если бы вы обо всем узнали, то сами попали бы в психушку. Там были паук, лягушка, морж и медведь гризли. - Она перечисляла названия животных как ребенок считалку. - И они все дрались. А потом прилетел кролик. И начал все жечь огнем… Бум! Бум!
- Прекрати сейчас же! – Джек хлопнул ладонью по столу. – Извините, док. Думаю, от нее ничего не удастся сегодня добиться. Она полностью вымотана допросом. Если на нее надавить, она может сломаться.
- Вы хотите оставить ее в следственном изоляторе? Надолго?
- Нет, улики прямо доказывают ее вину, есть свидетели. Четкие «пальчики», образцы ДНК - стопроцентное совпадение по трем эпизодам. Два убийства первой степени, и одно – второй, но там она дала маху – подвели ботинки. Запугивание, ограбления в особо крупных размерах, вымогательство… В Рейвенкрофте или в вашей лечебнице с ней будут обращаться гораздо мягче, чем она заслуживает.
- Совсем еще дитя. Скольких человек она убила?
- О, достаточно для того, что б засадить ее за решетку. На допросах она не отпиралась, напротив – пела как соловей. Может ее даже удастся вытащить на слушание. Но я передам капитану вашу просьбу о госпитализации. Вот координаты нашего штатного психиатра, который составлял портрет. Возможно, вам понадобится его мнение. Думаю, вам стоит переговорить с нашим шефом, но я бы на вашем месте сразу отправился к Джеймсу Уордену – начальнику тюрьмы на острове Райкер. Когда мы закончим, ее определят именно туда.
- Джекоби, помните, она – больна. В заключении она не получит должного присмотра и ухода.
- Я, кажется, могу привести пример, когда ненормальный был помещен в отделение строгого режима, и это ничуть не сказалось на его состоянии.
- Случай доктора Октавиуса совершенно иной. К тому же он содержится в полной изоляции. Насколько помню, ему запрещено покидать камеру, и принимать любых посетителей кроме его адвокатов.
Джек ухмыльнулся. Именно адвокаты были виноваты в том, что Октавиус угодил на Райкер вместо уютной частной психиатрической лечебницы – все их мастерство и уловки не смогли смягчить приговор ученого-убийцы. На руках бывшего доктора была кровь тридцати человек. Точнее его вину удалось доказать всего по тридцати эпизодам. В действительности жертв было больше.
- Совершенно верно. Его недавно перевели в одиночную камеру. Не буду посвящать вас в ненужные подробности, скажу лишь, что рецидив его преступлений по-прежнему высок.
- Он кого-то убил?!
- Нет, прямых доказательств его причастности нет. Но смерть сокамерника Отто была подозрительной.
- Я изучал его полгода. Этот человек не безумен. По крайней мере, в том понимании, которое мы вкладываем в безумие. Он нечто иное. Очень высокий уровень интеллекта. Яркая харизма. В то же время – жестокость, отсутствие моральных убеждений. В какой-то мере он социопат…
- Видимо из-за своей башковитости Октавиус остается крепким орешком для вас, доктор Джефферсон?
- Не думаю, что ваше утверждение верно. – Психиатр откашлялся. – Он все же не Ганнибал Лектер а я не Фредерик Чилтон. Идя этим путем, мы ничего бы не добились. Тест Роршаха, психоанализ – я отказался от них уже спустя первые несколько дней. Мы гипнотизировали его. И использовали препараты, в частности фенобарбитал, что бы... ограничить его специфические ментальные возможности на некоторое время. Сейчас он не опасен.
- Скажите это Родригесу. Бедняга поджарился, включив свой плейер. Заключенные говорили, будто за несколько часов до своей смерти латинос непочтительно отозвался о матери Октавиуса.
- Ох, взаимоотношений Отто и его матери следует коснуться особо…
Они прошли по коридорам и спустились на подземную стоянку Центрального полицейского управления.
Усевшись в салон, Джефферсон опустил стекло и посмотрел на Джека.
- Если хотите переправить эту Додсон на Райкер, ее могли бы поместить ее туда же, где держат Октавиуса.
- Вы же знаете, доктор, к работе тюрьмы наш департамент не имеет никакого отношения. Там всем руководит Уорден.
- Тогда я переговорю с ним. Благодарю вас за потраченное время.