- Да не, а что такого? - спрашивает Чимин, попутно отправляя в рот целую горсть чипсов. - Я, может быть, сам хочу, чтобы он пришел.

Тэхен уныло жмет плечами. Если Чимин хочет, может звать кого угодно, это, в конце концов, его день рождения. Даже если речь идет о Чонгуке, с которым они нормально разговаривали, ну, раза три.

- Окей. Кто еще будет?

- Кроме нас с тобой еще Джини-хен, Юнги- хен, Хосоки-хен вместе с Доен, наверное.

- Кто это?

- Его девушка. Не помнишь разве, он рассказывал про нее, фотки показывал. Они к нам даже приходили, но ты, вроде, их не застал.

Тэхен не помнит. К неизвестной абстрактной девушке у него никаких претензий, вообще ничего.

- А, - кивает он заторможенно, - понятно. Хорошо.

Тэхен действительно не понимает: все равно ему или нет. Глухая тянущая пустота внутри не похожа на ревность или что-то вроде, просто... Просто.

Доен миленькая. Это, в общем-то, все, что Тэхен о ней думает. Он почти уверен, что до Чонгука, в смысле, до всей этой херни, он бы захотел быть на ее месте, тихо бы ревновал и бесился про себя, но сейчас ничего. Он держится от Хосока на расстоянии, всеми силами стараясь унять непонятное волнение. Ощущение очень похожее на голод.

Когда звонит домофон, Тэхен делает глубокий вдох, уговаривая себя не паниковать.

- Спасибо за приглашение, - слышится с порога бодрый чонгуков голос, и уже в следующее мгновение сам он появляется в комнате. Волнение достигает своего пика, и Тэхен вытирает холодные вспотевшие ладони о штаны, перед тем как протянуть одну Чонгуку для приветствия. Но Чонгук изворачивается и обнимает его за талию. Первым порывом Тэхен хочет вырваться, но вместо этого лениво закидывает руку ему на плечо. И больше ничего не происходит.

Сокджин просит помочь поставить свечки на торт для Чимина, потому что сам уже не в кондиции, а Тэхен, как непьющий, вполне может с этим справиться. Так предполагается, по крайней мере, потому что по факту он пьющий, просто не пьянеющий. Вообще, из трезвых есть еще Чонгук, но он вместе с Юнги ушел курить на балкон. Тэхен очень надеется, что они с этого балкона не ебнутся. Чонгуку, наверное, будет похуй, а вот Юнги немного жалко.

На кухне относительно тихо, никого нет и можно наконец вздохнуть спокойно. Теперь вписки не кажутся такими уж крутыми, от них не чувствуется ничего, кроме усталости и желания сдохнуть окончательно. Как, собственно говоря, и все остальное время, но день рождения Чимина - не остальное, что обязывает затолкнуть свое нытье поглубже и веселиться вместе со всеми. На столе стоит коробка с тортом и пластиковая упаковка со свечками рядом. Правда, свечек всего 10, да и торт сам по себе небольшой, зато выбранный всеми вместе, со всей душой. Вскрыть свечи тесаком для мяса, которым Сокджин режет вообще все, кажется хорошей идеей, потому что ножниц нигде не находится. Пластик никак не поддается, Тэхен пробует еще раз, но не рассчитав силы, полосует лезвием прямо по пальцам и дергается, хотя боли почти не чувствует. Рана глубокая, настолько, что на указательном и среднем виднеется кость. Крови нет. Совсем. Это странно. Тэхену интересно почему. Он подносит нож к пальцам и кончиком тычет глубже в рану. Кровь наконец выступает, но ее совсем немного. Ощущается легкое жжение, и буквально за несколько секунд порез на мизинце, который не был особо глубоким, заживает. Тэхен чувствует себя ребенком, которому подарили новую навороченную игрушку. Регенерация, конечно, не игрушка, но ему безумно интересно, что она может. До этого момента ему даже в голову не приходило проверить потенциал своего тела. Тэхен ведет кончиком ножа по ладони, кожа лопается, но крови опять нет. От чувства неуязвимости внутренние барьеры слетают на раз, и идея вскрыть себе руку кажется вполне логичной. Сначала Тэхен думает отрезать себе палец, но решает, что это слишком. Он делает глубокий вдох, инстинктивно зажмурив глаза, замахивается и вгоняет лезвие в ладонь, так что конец ножа немного задевает столешницу. Тэхен слышит как хрустит кость и свой собственный пульс, размеренно отдающий в висках. Из открытой раны льется, растекаясь по столу, темно-алая, почти черная, холодная кровь. Тэхен надавливает на рукоять сильнее - больно, но абсолютно терпимо. Наверное, странно ловить с этого какой-то мазохистический кайф, но боль граничит с удовольствием, и это, похоже, совсем клиника. Тэхен уже хочет продолжить кромсать свою несчастную руку, как кто-то убирает его пальцы с ножа и без особых усилий вытаскивает лезвие из раны. Кровь мерзко хлюпает, нож с грохотом улетает в раковину. Тэхен разворачивается, чтобы посмотреть на этого самоубийцу, но утыкается взглядом в нервно вздымающуюся грудь, по запаху определяя ее как чонгукову.

- Ты чего? Злишься? - он поднимает взгляд и неосознанно дергается, потому что в глазах у Чонгука какой-то пиздец.

Его глаза красные и затуманенные - глаза дикого зверя, почуявшего добычу - и с каждым вдохом зрачки все больше отодвигают побагровевшую радужку. Словно кролик перед удавом, Тэхен замирает не в состоянии пошевелиться. Кровь стекает по столу и руке, капая на пол. Чонгук опускает глаза на тэхенову травмированную ладонь и весь напрягается, через зубы вдыхая запах крови. Тэхен понимает, что тому, кажется, совсем рвет крышу. Становится совсем стремно, когда неадекватный Чонгук прижимается всем телом, опираясь руками о столешницу, отрезая все пути к отступлению. Они почти одного роста, Тэхен заглядывает в страшные глаза и чувствует, как мешается в одно их с Чонгуком дыхание.

- Эй, ты чего? - Тэхен почти шепчет.

Чонгук его не слышит. У Чонгука в висках шумит кровь, перекрывая все посторонние звуки, а в жутких глазах бегущей строкой вполне однозначные мысли. Сожрать. Или выебать. А лучше сначала выебать, а потом сожрать. И раз уж третьего не дано, то Тэхен бы предпочел второе чисто потому, что через первое он уже проходил.

Тэхен не замечает, как Чонгук почерневшими когтями впивается в столешницу, стараясь вернуть себе остатки самообладания.

Очнись, Чонгук, ты не был воспитан зверем.

Но потом Тэхен зовет его по имени, и этим сбивает все к хренам. Он закрывает глаза и весь сжимается, когда Чонгук наклоняется и ведет носом по шее, шумно втягивая запах - металлический крови и кисловатый страха.

Если вампир укусит вампира, сделает ли это его еще больше вампиром или наоборот, как минус на минус. Тэхен не знает и только сильнее сжимает зубы, слыша, как размыкаются челюсти. А потом сам подскакивает, когда Чонгук вдруг дергается, как от пощечины.

Чонгук его чувствует. На уровне инстинктов, он как зверь, не дает забрать свое, защищает, бездумно и беспощадно. Он, тот, кто укусил Тэхена, оставил на нем свою метку, без всякой надобности привязал к себе и теперь не пускает. Чужое присутствие напрягает - Тэхен ощущает его на уровне предчувствия, догадки, но Чонгук же физически, будто руку протянуть и потрогать. Он отступает на шаг назад, тяжело выдыхает, и Тэхен видит, как медленно проясняются его глаза.

- Блять, - вырывается у Чонгука надрывно хрипло. - Блять. Прости, я немного потерял контроль.

У Тэхена от облегчения подкашиваются колени. Вроде бы и хочется махнуть рукой, мол да ладно, с нами, вампирами, бывает, проходили такое, но получается только нервный смешок и натянутый оскал-улыбка. Тэхену кажется, что от переизбытка эмоций его вот-вот вывернет. А еще он думает, что Чимин, наверное, инопланетянин ебучий, или просто черт какой-то с железным самообладанием.

- Иди замотай чем-нибудь руку, пока кровь не остановится. Она только через пару часов заживет. Я сам здесь все сделаю, - Чонгук старается говорить как можно мягче. На негнущихся ногах Тэхен послушно выходит из кухни, замотав ладонь краем футболки, и не останавливается, в самых дверях сталкиваясь с Чимином. Чимин пьяненький и веселый. Он долго непонимающе пялится Тэхену в след.

- Что у вас тут случилось? - спрашивает он у Чонгука, трясет головой и вдруг замечает за его спиной черную лужу крови. - Господи блять. Что это такое?

- Тэхен немного поранился, ничего страшного, - жмет плечами Чонгук. Чимин смотрит на него недоверчиво, и не видит, что Чонгук как-будто бы обдолбанный - картинка в пьяном мозгу размытая.

- А, ну ладно, - вполне удовлетворенно хмыкает Чимин в ответ. - Тебе помочь?

Чонгук нервно дергается:

- Нет. Вообще-то, мы подготавливаем твой торт, так что выйди, пожалуйста.

Чимин бурчит под нос что-то типа "как скажешь" и направляется назад в комнату, но на полпути оборачивается и случайно замечает, как Чонгук тайком слизывает оставшуюся на пальцах тэхенову кровь.

Добравшись до ванной, Тэхен запирает дверь. Ему кажется, что ноги вот-вот подведут его, и он, обессиленный, рухнет на пол, но этого не происходит. Тэхен дышит глубоко, смотря, как окрашивается в алый вода, когда крупные черные капли падают с ладони. Тэхену ужасно страшно и хочется плакать. Прислонившись к двери с другой стороны, Чонгук еле слышит из-за шума воды, как тихо он всхлипывает, стараясь не разреветься. Тэхен знает, что Чонгук там, за дверью, и поэтому не дает себе слабину.

Он долго еще сидит в ванной, стараясь успокоиться и не желая никого пугать видом крови. Два раза к нему стучится Чимин и еще раз Чонгук. Тэхен просто говорит, что все в порядке.

Девочка Хосока откровенно скучает и собирается домой уже около двенадцати. Хосок спускается провожать ее до остановки, но когда возвращается, ходит почему-то злой, как черт. Сокджин уезжает около двух, и примерно в это же время Чимина вырубает спать. Юнги долго ругается, затаскивая его по неудобной узкой лестнице, и, в итоге, изнуренный заваливается рядом с ним на футон. Чонгук с Хосоком о чем-то долго разговаривают, и Тэхен уходит сидеть на кухню в полном одиночестве. Сначала он думает нажраться, но алкоголь не пьянит, а на вкус оказывается совершенно ужасным.

Когда Тэхен выползает в комнату, Хосок спит на диване, укрывшись собственной курткой, а Чонгук рубится в какую-то игрушку в телефоне. Он долго смотрит на Тэхена и произносит одними губами:

- Пойдем поговорим.

Тэхен смотрит в ответ и не знает, куда себя деть, поэтому кивает медленно и нерешительно.

В три утра на балконе темно и холодно.

- Я хочу с тобой встречаться, - прямо говорит Чонгук, и Тэхен не знает, что ему ответить. Чонгук не спрашивает и не предлагает. Просто ставит перед фактом, а потом накрывает тэхеновы губы своими.

Целоваться с Чонгуком оказывается приятно, но как-будто неправильно. Тэхен не задумывается, просто делает. По сравнению с его губами губы Чонгука теплые. Тэхен обнимает его за шею, жмется ближе, стараясь не касаться спиной холодных перил, и не закрывает глаза. Воздуха так много, что не вздохнуть. Тэхен оставляет на шее Чонгука невесомый поцелуй, и не видит ничего даже отдаленно напоминающего след от укуса. Он хочет посмотреть с другой стороны, срочно увидеть и убедиться, но взгляд ловит что-то в темноте за чонгуковой спиной. Что-то похоже на Хосока, мертвенно бледного и помятого. У него на лице ни единой эмоции, он смотрит на Тэхена в упор, пока тот прижимается холодной щекой к чонгукову плечу, прикрывает дверь на балкон и снова исчезает в темноте. Тэхену почему-то становится страшно, а Чонгук как будто чувствует и обнимает его крепче.

Чонгук уходит утром, и как только за ним закрывается дверь, Тэхена накрывает. Страшная глухая пустота продавливает сверху глыбой, прижимая к полу. Тэхен ничего не чувствует.