говорят, что процесс слияния нейтронных звезд протекает за ничтожные доли секунды — так неуловимо быстро и бесконечно долго. в это мгновение целая вселенная, история — красочная, в шрамах-созвездиях — разбивается на кусочки вместе с сердцами. двое, в искристом сиянии, на поляне, что бережно хранит сказания судьбы.

дитя пламени, юный дилюк рагнвиндр, с магией падающих звёзд на ладони, оставляет самые честные желания. дилюк, лишь неуверенно прикасающийся к кончику звёздной нити, впервые ступает на залитый светом путь судьбы. дитя звёздной пыли — кэйа альберих — имя, которое давно стёрлось бы, ушло в пустоту вместе со всеми воспоминаниями. имя, которое, однако, навечно отпечаталось внутри голосом, что произносил его так горячо и искренне.

они точно не знакомы. пока не знакомы? или больше не знакомы? кто бы во вселенной осмелился дать ответ, где всё началось и где оно закончится, — загадка вечности. где-то далеко, через семьдесят лет, совсем пожилой дилюк попросит небеса и кэйю позаботиться о нём — здесь и сейчас кэйа найдёт его совсем юным и исполнит волю, оставаясь в сознании не более чем неразборчивым фантомом.

дилюк отчего-то спокоен, когда существо делает шаг навстречу и протягивает к нему подобие рук человеческих. так печально и трагично оно в своей пустоте: там, где воображение нарисует глаза, звёздный блеск, похожий на слёзы; там, где мог бы быть рот, далёкое и еле слышное: «не бойся... не бойся протянуть руку». и дилюк протянет, пропуская звёздную пыль сквозь пальцы. их «прикосновение» искрится и взрывается миллионом светил, хранителей историй, самых разных и удивительных.

всё там же, спустя семьдесят лет, дилюк спрячет золотую слезу на ветви древа, где уже потом, в совсем иной жизни, её отыщет молодой кэйа, поклявшийся однажды вручить человеку, которого любит сильнее всего. эта подвеска — средоточие их двоих, маленькая спутница сквозь пространство и время.

то, что дилюк видит впервые, то, что кэйа вряд ли способен вспомнить. их нежность, их свобода, их любовь — всё это здесь и сейчас и одновременно в далёкой, чернильной пустоте. цикл вечности, раз за разом повторяющий сам себя, заставляющий две одинокие души находить друг друга снова и снова: собирать друг друга, разрушать друг друга — любить. до чего прекрасно и печально.

то, что когда-то видела мона тысячи, нет, миллионы раз, с каждым циклом ближе, с каждым циклом страшнее. этот мир готов безнадёжно погрузиться в темноту. тейват и его жители, проекция гравитационного танца: звучат последние песни лиры и звон соборных колоколов — то, что никогда не должно было существовать, бесследно растворится в космосе. винокурня, прощание с матерью, оплакивание отца, долгие годы в погоне за местью, жизнь в скитаниях — всё иллюзия. невозможно понять, как может то, что так дорого, из чего складывался весь смысл, от чего сердце так болело, быть лишь жестокой выдумкой вселенной и делом кончика пера в чернилах? как вместо целой жизни может быть лишь два пережитка сверхновых, которым случилось вот так встретиться?

космический кэйа и юный дилюк, влюблённые и отчаянные, взрослые и свободные, мёртвый и научившийся жить без него. космические, юные, влюблённые, свободные, мёртвые — всё это они — узор вечности подходит к завершению.

в результате слияния нейтронных звёзд вселенная наблюдает невероятный гравитационный всплеск. магнитное поле, в миллиарды раз превышающее земное, на масштабах порядка ничтожных миллисекунд. в эти миллисекунды они встретятся. их жизнь, их боль и счастье растворятся в молчании и улыбках, которыми они друг друга поприветствуют; растворятся в объятиях, крепких и отчаянных — прощальных. принятие судьбы и самих себя без остатка.

это невозможно, почему всё так случилось, я так сильно люблю тебя, мона была права, мы всё уничтожили, я так сильно люблю тебя, неужели мы никак не можем это остановить, до чего жестока вселенная, и всё же я так сильно люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.

а ведь подобных нейтронных пар в бескрайнем космосе множество... насмешливое многоточие вселенной: доволен ли ты теперь, беспощадный создатель? он на это лишь пожмёт плечами, скрывая под сердцем собственную тоску нестерпимую. ведь так сильно полюбились эти несчастные, одни из многих — и всё же особенные.

конец неизменный, неизбежный: в результате слияния двух нейтронных звёзд образуется чёрная дыра. та, что навечно сохранит их историю в своём хаосе.