Он проснулся от холода, пробравшегося даже под одеяло и нахально щипавшего за открытые части тела, будто изголодавшийся комар.
В комнате царил предрассветный сумрак, пахнущий сыростью. Алекс упрямо натянул одеяло на голову, но сон не спешил возвращаться. Где-то за окном истошно орали соловьи. Алекс перевернулся на спину, откинул одеяло и уставился в сводчатый выбеленный потолок, вспоминая, что находится уже не в Оксфорде, а где-то на краю географии, в румынском замке, и завтра начнется подготовка к съемкам.
Вчера он уснул неожиданно рано, не дождавшись ужина и игнорируя звонки Ребекки, которая как обычно требовала к себе внимания. Видимо, на Алексе все-таки сказался длительный переезд.
Комната, которую ему выделили, находилась на одном из этажей главной башни.
Алекс сам настоял, чтобы его поселили именно в замке, а не в трейлере. Правда, с удобствами здесь было туго: уборная располагалась внизу на первом этаже и сохранилась не в лучшем виде. При ее посещении у Алекса возникло стойкое ощущение, будто он вернулся в школьные годы. А чтобы принять душ, нужно было спускаться вниз, к трейлеру, который Алексу выделили для дневных нужд.
Откинув одеяло, он спустил ноги на пол, укрытый жёстким, вытертым от времени, ковром. Разумеется, ковер не нес в себе исторической ценности, подобный антиквариат ни за что бы не отдали на растерзание съёмочной группе, но все же был старым. Алекс невольно задумался, кто жил раньше в этом замке?
Кажется, его постройка датировалась восемнадцатым веком, но Алекс не был в этом уверен. Он потянулся к телефону, чтобы проверить свои догадки, но обнаружил, что связь отсутствует. Видимо, толстые стены замка не пропускали сигнал.
Впрочем, сейчас интернет и не был ему нужен. Съёмки — не повод отказываться от полезных привычек, а потому Алекс отыскал в чемодане спортивную одежду, сцепил волосы в некое подобие пучка и отправился вниз, на пробежку.
Земля приятно пружинила под ногами, густые кроны деревьев плохо пропускали солнечный свет и потому в лесу царили густые сумерки. Алекс бежал легкой трусцой, чувствуя, как приятно гудят мышцы: последние пару недель в Оксфорде он временно забросил тренировки, так как на них фактически не было свободного времени. Верховая езда по затрате калорий вполне компенсировала отсутствие пробежек, но Алекс любил неповторимое ощущение свободы, возникающее непосредственно во время бега.
В голове не оставалось мыслей, кроме необходимости следить за дыханием. Музыка в наушниках задавала нужный ритм. Алекс бежал, чувствуя, как кожу щекочет прохладный воздух.
И это был, своего рода, акт очищения.
Холм, на котором стоял замок, порос густым лесом. По пути Алексу попалась лишь пара белок, да кто-то невидимый иногда шнырял по кустам.
Когда он повернул назад, в голову закралась мысль, что теперь-то, утром, Ребекка с него не слезет. И будет колупать мозг, пока не найдет другую жертву. Возможно, следует подыскать кого-то на эту нелегкую должность. Вот только платить ему Алекс не был готов.
Гонорар за прошлый, весьма успешный, фильм, благодаря которому его лицо начали печатать на обложках, он истратил, вложившись в уютную квартиру в северном районе Лос Анджелеса. Таскаться по съёмным жилищам Алексу немыслимо надоело. А потому сейчас следовало радоваться удачно подвернувшемуся новому контракту и вложить в него все усердие, чтобы не влезть в долги.
Задумавшись по дороге, Алекс не заметил неглубокую яму, то ли вымытую дождем, то ли выбитую колесами велосипедов. Ногу пронзила резкая боль и Алекс, зашипев, упал на одно колено, уперевшись ладонями в землю.
Выругавшись, он попытался встать, но щиколотка снова отозвалась болью. Алекс припомнил несколько ругательств на родном языке, которым не пользовался очень давно, и плюхнулся в траву, расшнуровывая кроссовок, чтобы снять его вместе с носком. Щиколотка ныла и, кажется, начинала распухать.
«Вот так взбодрился с утра», — подумал Алекс и снова выругался. До замка ещё оставалось не меньше пятнадцати минут пешком, судя по счётчику шагов в новомодных часах.
Алекс не был приспособлен к неожиданным травмам посреди дикой природы, но знал, что ногу следует плотно перевязать или приложить что-то холодное. Жаль, что он пока еще недостаточно известен, чтобы позволить себе ассистента, который постоянно бегал бы за ним, готовый оказать любую помощь вплоть до подтирания задницы.
Алекс раздражённо сдернул наушники, выключая музыку, и потёр ушибленную ногу. Лес равнодушно шумел, давая понять, что ему абсолютно плевать на неприятности какой-то человеческой букашки.
Люди всегда были для него кем-то вроде жуков-древоточцев, которые несли неприятности своими действиями, но дохли быстрее, чем успевали значительно навредить.
В кронах деревьев издевательски посвистывали птицы, кто-то насмешливо шуршал в кустах. Но вдруг среди этих звуков Алекс услышал плеск.
Пришлось полностью расшнуровать кроссовок, чтобы втиснуть в него опухшую ногу.
Он с трудом поднялся и, опираясь на стволы деревьев, побрел на звук. Нога нестерпимо ныла, причиняя боль при каждом движении, но Алекс упрямо шагал, надеясь, что обошёлся лишь растяжением и ничего не сломал, иначе о первой главной роли можно было забыть.
Наконец, он продрался через густую поросль кустарника, добавив к ушибу ещё и несколько царапин, и выбрался на берег ручья, журчащего в небольшом углублении среди камней.
Сев на ближайший камень, он с трудом стянул кроссовок с опухшей ноги, погрузил ее в воду и зашипел. В первое мгновение кожу обжёг холод, но спустя несколько секунд Алекс почувствовал, что боль стала меньше.
Он вздохнул, прикрывая глаза. Вода журчала, лаская кожу и успокаивая раздраженный ум. Он мог бы просидеть так целый день, но нужно было выбираться из леса.
Ситуацию немного осложняло то, что телефон остался в замке, а часы поддерживали только входящие звонки. Что-то пощекотало ногу в воде, Алекс опустил взгляд и увидел маленькую рыбку, которая суетилась возле большого пальца.
— Хорошо, что ты — не пиранья, — сказал он вслух и пошевелил пальцами, отгоняя рыбку. Та вильнула хвостом и скрылась за камнем, возле которого, на дне, что-то блеснуло в лучах солнца.
Большой вероятностью было то, что это просто осколок бутылки, брошенной заблудшим туристом, но Алекс все же сдвинулся на камне и погрузил руку в воду, чтобы поднять находку.
В детстве он, как и многие дети из соседних дворов, мечтал найти сокровища. Они собирали на улице цветные стёклышки — особенно ценились синие или фиолетовые, потерянные кем-то бусины, стеклянные шарики, иногда удавалось найти гильзы или монетки. Все это следовало зарыть в укромном месте и сделать «секретик». Один раз Алекс нашел карманные часы на цепочке, но подобной удачи не было никогда.
Он вытащил круглый кулон, величиной с крупную монету, почерневший от воды и опутанный тиной. От цепочки остался лишь небольшой обрывок и Алекс отбросил его в сторону. Сполоснул находку в воде и поднес к лицу, чтобы рассмотреть.
Это оказалось не так просто: на кулоне образовался известковый налет. Он явно лежал в воде не один месяц, а может даже и год. Алекс потёр кулон о штанину и снова попытался рассмотреть. Там точно было изображено животное: Алекс видел когтистую лапу и странный хвост, но не смог понять: волк это, тигр или иной зверь, на которого не хватало фантазии.
Он вздохнул, сунул находку в карман и собирался, было, встать, как вдруг часы на запястье завибрировали, а на экране высветилось мордашка Ребекки.
Пожалуй, давно Алекс не был так рад ее видеть.
— Ты где шляешься? — зашипела в наушник подруга, стоило только принять звонок.
— Милая, не паникуй, — отозвался он, болтая больной ногой в воде. — Я на пробежке повредил ногу и желательно, чтобы за мной приехали. Вызовешь кого-то с машиной? Я пришлю координаты.
— Так и знала, что ты нашел приключения на свою задницу! Я сама приеду и надеру ее! — припечатала Ребекка и отключилась прежде, чем Алекс успел пошутить насчёт своей задницы, которая все еще не оставляла Ребекку равнодушной.
Он запрокинул голову, подставляя лицо солнцу. На ближайшие полчаса можно было вернуться в детство и просто ни о чем не думать.