В здании, которое Куроха назвал домом, где живёт семья, нашлось место и полноценной квартире. В одной такой находился сейчас Шинтаро и, попивая чай, составлял компанию второй родственнице Курохи — Мари.
Жизнерадостная девочка лет тринадцати болтала обо всём на свете и одновременно ни о чём, вынудив извилины Шинтаро работать на всю мощность. Мари была на домашнем обучении и редко встречала новые лица. Каким-то образом ей удалось выудить у Шинтаро все подробности его знакомства с Курохой. Шинтаро обвинил в этом её симпатичное круглое лицо, доставшееся ей от матери (если Азами была Мари матерью), ярко-красные, цвета спелых яблок глаза и широкую улыбку, которую она то и дело прятала, смеясь в ладони. Пышные белоснежные длинные волосы, доходившие ей чуть ли не до колен, придавали ей особое очарование, и Шинтаро уже подумывал о том, чтобы прекратить разговор, пока он не ляпнул чего-то лишнего.
Мари сделала паузу, чтобы отдышаться от смеха, вызванного рассказанной специально для этого историей о том, как Шинтаро потерялся в собственной школе. Воспользовавшись моментом, Шинтаро спросил:
— Азами ваша с Курохой мать?
Мари покачала головой и посмотрела вниз. Они сидели рядом, диван был достаточно широк, чтобы дать им личное место, и Шинтаро не видел, как изменилось её лицо.
— Она бабушка. Моя мама умерла. Куроха — мой дядя.
— Прости, — машинально отреагировал Шинтаро. Его голова была занята вычислениями соотношения возраста членов её семьи, и он почти прослушал её следующие слова.
— Её убили за то, что она любила папу. Дедушку тоже убили за то, что бабушка его любила, но Куроха вас спас, и вы не умрёте.
Рассуждая сама с собой, Мари смотрела прямо. Силясь придумать что-то, что избавит девочку от печальных мыслей, он не придал значения тому, что она знает о покушении. Мари неожиданно чуть не подпрыгнула на месте и заулыбалась.
— Сменим тему!
Шинтаро согласился. Сложив руки перед собой в замок, Мари покосилась на Шинтаро и с видом ребёнка, собирающегося просить что-то сладкое, сказала:
— Кисараги-сан… а вы с Курохой уже делали… это?
Невинный вид Мари не настраивал на непристойные мысли, и сначала Шинтаро задумался над тем, что та может иметь в виду. К сожалению, молча ждать ответа она не стала.
— Раз уж Куроха привёл вас сюда, целовались вы точно.
Сознание Шинтаро опустело. Открыв рот, он издал какие-то нечленораздельные слова, и слушавшая его Мари внимательно закивала.
— Значит, Куроха оставил вишенку на десерт! Всё ясно!
<center>***</center>
Шинтаро встретился с Курохой взглядом, и в его голове ураганом пронеслись все сказанные Мари слова. Теперь уже без смущения. Сейчас ему ничто не мешало зайти так далеко, как захочется. Разумеется, покушение об убийстве всё ещё маячило перед глазами, но именно оно и было главной причиной познать неизведанное, чтобы отвлечься. То, что он всё-таки может умереть, Шинтаро старательно задвигал на задворки сознания.
Куроха пришёл к нему тем же вечером. Они сидели на том же диване, на котором Шинтаро рассказывал о себе Мари. Пили тот же чай. Даже десерт был тем же: пышные бисквиты со сливками стояли на столе нетронутыми. Заглянув Курохе в глаза, Шинтаро, поставив чай на стол, придвинулся вплотную. Куроха поднял брови.
— Ты останешься сегодня со мной?
— Могу.
По лицу Курохи было не понять, принял ли он неявное предложение или же счёл невинной просьбой защитить. Чувствуя, как краснеет, Шинтаро положил ладонь ему на колено и потянулся к его губам. Поцелуй вышел короткий. Отстранившись, Шинтаро вновь взглянул на Куроху, но тот не изменился в лице. Пытаясь вспомнить, как тот выглядит волнующимся, Шинтаро забрал из его рук чай. Куроха молча дал положить себя на спину и лечь Шинтаро сверху. Только когда Шинтаро положил ему руки на талию, тот неожиданно заговорил.
— Останешься ли ты здесь, пока я не найду того, кто хотел тебя убить?
Шинтаро замер. Вся его решительность улетучилась. Опустив голову Курохе на грудь, он задумался и спустя несколько десятков секунд приглушённо выдал:
— Я не могу вылететь.
— Несколько лет не стоят всей жизни.
— Скажи это моей маме.
Куроха положил руку ему на затылок и медленно повёл вниз, задержавшись на шее, чтобы обогнуть плечо. Неосторожное прикосновение к синяку заставило Шинтаро зашипеть от боли. И без того неприятное от позы ощущение в спине пронзило тело насквозь.
— Б-больно…
— Если тебя собьёт машина, и тебе не повезёт умереть сразу, эта боль будет цветочками.
В доказательство своим словам Куроха сильнее надавил на синяк. Шинтаро ещё не успел подумать о том, чтобы освободиться, когда Куроха, обхватив его ноги своими, прижал к себе и другой рукой. Уперев руки в диван, Шинтаро попытался встать, но Куроха держал крепко.
— Обещай, что останешься здесь. Со мной.
Шинтаро не придал внимания странному тону голоса. В вопросах, касающихся собственных интересов, Куроха всегда был непреклонен. Сегодня он впервые зашёл настолько далеко. Сдерживая вот-вот побежавшие бы по щекам из-за усиливающегося давления на синяк слёзы, Шинтаро всё ещё пытался придумать выход, который устроит их обоих.
— К-конспекты… и… по болезни… — сквозь зубы выдавил он.
— Говори громче, я не слышу, что ты там бормочешь.
— Я согласен, но с условиями!
Выкрик Куроху, кажется, ошарашил, и Шинтаро добавил ещё громче, скинув его руки с себя:
— Это больно, чёрт подери!
Куроха отпустил. Шинтаро молниеносно вскочил с дивана и отошёл на пару метров. Подперев голову, Куроха перевернулся на один бок и посмотрел в его сторону.
— Что за условия?
Шинтаро не слышал, поражённый его спокойствием после проявленной жестокости.
— Что за условия, Шинтаро? — в нетерпении повторил тот.
— Я… — Шинтаро сглотнул. — У тебя же есть связи в универе? Помоги мне не вылететь и не отстать.
— Ладно.
Куроха кивнул и поманил его к себе рукой.
— Раз мы всё решили, можно продолжить.
— Продолжить? — Шинтаро опасливо посмотрел на его руки.
— Ты хотел от меня чего-то, — усмехнулся Куроха. Сев, он распростёр руки. — Иди и возьми.
Ноги Шинтаро оказались солидарны с его мыслями, и он остался на месте. Посмотрев в сторону, он нервно сказал:
— Настроение уже не то.
— М-м. Ну и ладно.
Встав, Куроха вновь вынудил Шинтаро напрячься. К счастью, он пошёл в сторону выхода. Перешагнув порог, Куроха уже было закрыл дверь, как неожиданно заглянул в проём.
— Вспомнил. Насчёт нападавшего. Это женщина.
<center>***</center>
Следующий посетитель появился нескоро. Спустя неделю, когда Шинтаро уже начал искать в себе признаки клаустрофобии, настолько ему было скучно: выходить было нельзя, Энэ, скорее, бесила, чем развлекала, телевизора не было, как не было и доступа в интернет, а единственным отвлечением были немногие художественные книги, да учебники, к которым он не проявлял должного интереса.
На двери был электронный кодовый замок. Слыша щелчок открывшейся двери лишь два раза, Шинтаро осознал его причину не сразу, а когда понял, тут же выскочил из комнаты. Гостьей оказалась Азами. Шинтаро нашёл её уже в кухне с чайником в руках.
— Добрый де… — он запнулся, запамятовав, сколько сейчас времени.
— Вечер, — подсказала женщина. — Надеюсь, я не помешала?
Она отвернулась к плите, и Шинтаро помотал головой. Собираясь достать чашки, Шинтаро полез искать их в шкафах.
— Куроха не знает, что я здесь, и я предпочла бы, чтобы этот разговор остался между нами.
Шинтаро замер, стиснув в ладонях чашки. Телефон с Энэ остался в комнате заложенным в книгу. Чего бы не хотела от него Азами, за хранение молчания он мог потребовать от неё своих условий.
— Я согласен, но в таком случае…
— Я отвечу на то, что посчитаю нужным, — перебила она.
Мысленно вздохнув, Шинтаро поставил чашки на стол и сел на стул напротив женщины. Тяжёлый характер похоже был общей чертой в этой семье. Не желая быть прерванным вновь, он сделал паузу, давая начать Азами.
— На самом деле, это даже не разговор. Я пришла задать тебе вопрос, однако, учитывая наше короткое знакомство, не думаю, что ты отнесёшься к нему с должной серьёзностью.
Шинтаро помрачнел. Ему сразу же показалось странным, что мать Курохи так легкомысленно отнеслась к отношениям сына с другим мужчиной.
— Спрашивайте.
— Любишь ли ты его?
Лицо Шинтаро залила краска. Потупив глаза в сложенные на коленях руки, он приоткрыл рот и ничего не сказал.
— Я имею в виду не простую привязанность, — продолжила женщина, — а нечто большее. Готов ли ты быть с ним, несмотря ни на что?
— Я…
Шинтаро никогда не смел признаваться Курохе в любви серьёзно, боясь, что это что-то между ними изменит. Какая-то часть его верила, что тот просто с ним играл, а недавнее поведение Курохи ясно дало понять, что Шинтаро всё-таки плохо его знал. Он не нашёлся, как ответить. Азами приняла за ответ молчание.
— Это прискорбно, но ничего не поделать, — чувствам не прикажешь. В таком случае тебе стоит как можно скорее покинуть это место.
— Что?! Погодите! Я не сказал, что не люблю его, просто…
Запаниковав, Шинтаро вскочил, задев стол. Жидкость в чашках всколыхнулась, и чай выплеснулся на столешницу. Азами предусмотрительно отсела от потёкшей в её сторону струйки. Покачав головой, она спокойно произнесла:
— Чтобы между нами не возникло недопонимания, мне абсолютно всё равно, с кем это дитя проводит своё время. Я говорю тебе уйти по одной простой причине — если ты останешься, то никогда не сможешь стать счастливым.
Шинтаро медленно осел обратно на стул.
— То есть умру? Мари сказала, что вашу дочь и мужа убили. Кто?
— Сейчас это не имеет никакого значения.
— Тогда что имеет? Вы знаете, кто хочет меня убить?
Азами не помедлила с ответом и прямо заявила:
— Никто. Сейчас в этом мире нет никого, кто хотел бы лишить тебя жизни, поэтому мой вопрос так важен.
То, к чему подвела женщина, Шинтаро очень не понравилось. С её слов выходило, что неудавшийся убийца умер сам, устранённый кем-то, кого знала семья Курохи, или же кем-то из самой семьи. Личность устранителя напрашивалась сама собой. У Шинтаро голова пошла кругом.
— Куроха меня… Если тот человек мёртв, Куроха держит меня здесь просто так?
Азами тяжёло вздохнула.
— Сейчас это не имеет никакого значения. Любишь ли ты его? Готов ли ты быть с ним, несмотря ни на что? Вот что важно. Не совершай ошибку вновь и честно ответь мне.
Шинтаро всё понял. Рассказав, что угрозы его жизни больше нет, она спрашивала: готов ли ты стать пленником? Счастье, которого он лишился бы, останься с Курохой, было ничем иным, как свободой. А любовь… Любовь была вопросом о согласии с такой жизнью. Шинтаро на мгновение обрадовался, подумав, насколько на самом деле важен для Курохи, раз тот хочет держать его взаперти. Следом накрыл ужас осознания, что его мнение Куроха не учитывал вообще.
Долго думать он не стал, оставив это на время, когда вновь почувствует себя в безопасности.
— Я уйду.
— Да будет так, — кивнула Азами. — Можешь не торопиться, Куроха вернётся не раньше, чем через несколько часов. Через час я пошлю за тобой человека.
— В этом нет необходимости.
— Тогда не стану тебя задерживать. Следуй за мной.
Азами поднялась и покинула кухню. Шинтаро осушил свою чашку и направился следом. Когда они перешагнули порог, за ними закрылась и тихо пискнула дверь.
<center>***</center>
Оказавшись снаружи, Шинтаро почти что оглох. Улица была полна людей. Гудели машины. Мужчины и женщины спешили кто куда, в основном домой — солнце уже почти скрылось за высотными зданиями. Выждав минуту, чтобы привыкнуть к шуму, Шинтаро медленно пошёл, куда глаза глядят. Ноги направили его в сторону дома.
У него болело сердце. Пускай Шинтаро не собирался безропотно подчиняться каждой прихоти Курохи, чувства к нему, несмотря на предательство, никуда не исчезли. Это была не та любовь, о которой писали сказки, но грудь всё равно сдавили крепкие тиски.
Прохожие пихались и толкались, спеша пройти мимо. Не замечая их, Шинтаро, крепко вцепившись в наскоро собранную сумку, удерживал равновесие, медленно продвигаясь вперёд. Его вынудила остановиться выросшая перед носом сюрреалистичная картина: девушка в школьной форме с красным шарфом, повязанным вокруг шеи. Стояло лето. Вечером зной уже начал отходить, но всё ещё было жарко. Посчитав девушку плодом больного воображения, Шинтаро всё равно сделал попытку её обойти, но был остановлен, — та схватила его за руку.
— Ты… Помнишь ли ты меня?
В её голосе было столько ненаигранного горя, что он понял сразу, — ей сейчас больно настолько же, насколько и ему. Внимательнее всмотревшись в её миловидное лицо, обрамлённое тёмными волосами до плеч, он не нашёл в ней ничего знакомого.
— Прости. Первый раз тебя вижу.
Карие глаза девушки дрогнули. Она горько улыбнулась.
— Разумеется, ты не помнишь…
Он ходил с ней в одну младшую школу, и она сразу переехала? Или в один детсад? Она была подругой сестры в те времена, когда у Момо было время на себя? Сколько бы Шинтаро не напрягал извилины, вызвать эту девушку среди мутных образов людей, которых он когда-то знал, не вышло.
— Прости, — повторил он. Добавить что-то ещё не успел, незнакомка дёрнула его на себя, заставив сделать шаг. Следом ещё и ещё, пока он не сопротивлялся.
— Раз не помнишь, начнём всё сначала. Пойдём!
Мгновение назад разочарованная его незаинтересованностью отчего-то повеселевшая девушка потащила его за руку, увлекая за собой.
— К-куда ты меня тащишь?!
— Куда-нибудь, где мы останемся вдвоём!
Невинная милая фраза. Многие мечтали услышать её от симпатичной девушки случайно встреченной на улице. Шинтаро попытался освободиться, но ничего не произошло. Незнакомка вцепилась намертво, используя столько силы, сколько в её небольшом теле и быть не могло. В его сознании что-то щёлкнуло, будто к паззлу добавился недостающий кусочек.
Его хотели убить. По словам Курохи женщина. По записи с камер заметно миниатюрнее Шинтаро. Настолько сильная женщина, что одним толчком могла оставить синяк.
Непроизвольно вскрикнув, Шинтаро упёрся ногами в тротуар. Ничего не изменилось. Незнакомка тащила его за собой с той же скоростью. Неожиданно она повернула к нему лицо и с мрачным выражением произнесла:
— Не сопротивляйся. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
Машины проносились совсем рядом. Она могла одной рукой выкинуть его на проезжую часть. На неё бы никто и не подумал. Как в прошлый раз. Шинтаро опустил руку.