Чжун Ли любит утренний секс.

Этот небольшой факт выяснился ещё до того, как они решили съехаться. До ужаса, на самом деле, просто — Чайлд остался на ночёвку, а утром следующего, выходного, дня получил такое повышенное к себе внимание, что попросту не решился отказать. Приятно, ново, интересно. И только после оказалось, что это, судя по всему, происходит систематически каждое утро по выходным.

Претензий, честно говоря, у него не появлялось. Выходной попросту не может пройти плохо, если он начинается с подобного. Даже с учётом того, что ранней пташкой он никогда не был — он всегда мог подремать днём, отсыпаясь за потраченное на утренний секс время. Это у Чжун Ли с режимом отношения четкие, как по протоколу, без отклонений.

Потому Чайлд особо удивлён не был, когда ещё во время обговаривания договора приметил в списке своих обязанностей недвусмысленный пункт про «ублажение по утрам в выходные дни». Грубо говоря, Чжун Ли хотел просыпаться с ощущением Чайлда на своём члене, и это… что ж, будто Чайлд был против.

Однако проблема заключалась в другом. И она была настолько ощутима, что Чайлд действительно возненавидел проклятый всеми Богами пояс верности. Очевидно, тот предполагал запрет не столько на мастурбацию, сколько на сам секс. Но, что тоже очевидно, у Чжун Ли было иное мнение. Поскольку на Чайлда он повесил эту штуку не из соображений о неверности.

Проснувшись утром субботы и подготавливая себя в ванной, Чайлд искренне считал, что вот сегодня его точно освободят, и он сможет унять возбуждение, которое его буквально начинало разъедать изнутри. И очень надеялся, что Чжун Ли не решит ограничиться одним лишь минетом.

Чжун Ли ограничиваться и не думал. Но определённо сделал кое-что похуже.

***

Ему казалось, что он сейчас попросту сгорит. От стыда, от смущения, от неудовлетворения и от того факта, что ему приходилось чётко и ритмично насаживаться. Плоть Чжун Ли казалась до ужаса горячей, будто в первый раз, честное слово. Точно, всё дело в том, что целую неделю его держали на жёстком поводке. И даже сейчас не решали ослаблять хватку.

— Смотри на меня, — Чжун Ли говорил твёрдо, хоть и чуть-чуть хрипел — проснулся ведь лишь минут десять назад. Чайлд сжал зубами собственный палец, глуша предательский то ли полустон, то ли полувсхлип. Напряг ноги, затем опустился, принимая, и поднял взгляд.

На него глядели, удовлетворённо прищурившись, слишком отчётливо наслаждаясь зрелищем. Будто представление, и Чжун Ли главный гость. Даже с растрёпанными по подушке волосами и без привычной подводки под глазами он казался идеальным, сильным, тем, чьё слово — закон. Чайлд содрогнулся, когда лежащие на его боках длинные и крепкие пальцы перебрались ему на бёдра и сжали, ощутимо. Глубоко вдохнув и продолжая сгорать, не имея права касаться Чжун Ли, он вновь двинулся.

— Спину выпрями, — Чжун Ли выдохнул недовольно, и его глаза опасно сверкнули. Попытавшись это сделать, Чайлд ощутил, как одна из рук отпустила его. И вскрикнул, только сильнее затем сжав зубами собственный палец, когда удар прилетел прямо по начавшим подживать синякам на ягодице. Чжун Ли прошипел. — Сожмись.

— Снимите, пожалуйста, господин, — тихо попросил Чайлд, цепляясь за собственные плечи и ошейник, пытаясь взять себя в руки. Качнулся, послушно сжимаясь вокруг Чжун Ли и снова опускаясь на него, в этот раз резче. От шлепка кожа жглась, по спине градом катился пот, и дело было не в том, что июльское утро выдалось до ужаса душным.

Чжун Ли выгнул бровь, и перебрался рукой с его бедра вперёд только для того, чтобы обхватить и потянуть пояс верности. Чайлд подавился воздухом, жмурясь, сквозь небольшую щель на насадке неожиданно чувствуя лёгкое, дразнящее прикосновение. Издевательский смешок вонзился в уши:

— Ты весь течёшь, — когда он открыл глаза, то успел увидеть усмешку на лице Чжун Ли. Но когда тот поднял на него взгляд, она пропала, и с ним заговорили уже холоднее. — Этого ты ещё не заслужил.

Второй шлепок пришёлся на другую ягодицу, и Чайлд вскинулся, изгибаясь. Неожиданно Чжун Ли издал нечто, схожее с приглушённым стоном, и повторил. Впившись в ошейник до побелевших пальцев, Чайлд запрокинул голову, открыв рот и пытаясь поймать собственное дыхание. В сознании и так плыло с самого начала, а сейчас он как никогда был близок к тому, чтобы потерять над собой контроль.

Только вот насадка не позволяла ему хотя бы какого-то облегчения, и ему чудилось, что всё возбуждение в теле попросту застыло, скручиваясь ниже живота болезненным шаром, от которого затем по венам бежал огонь. Всё было бы не так плохо, если бы это чувство не нарастало с каждым движением, если ни секундой. Потому что оно грозило захлестнуть Чайлда и утопить.

— Что от тебя требуется, Аякс? — сталь в голосе Чжун Ли вернула в реальность. Сморгнув выступившие слёзы, Чайлд опустил голову. Грудь жгло от порывистого дыхания, но он смог выговорить:

— Удовлетворить Вас.

— Так почему ты остановился? — Чжун Ли чуть наклонил голову вбок в вопросе, и теперь в его глазах была не удовлетворённость, а раздражение. Чайлд содрогнулся, сам не понимая, от чего именно — от ситуации, от пульсации чувств в голове, или же от того, что так долго находится на грани.

Ещё никогда он не сомневался в силе своих ног, но вот сейчас они подозрительно затряслись, когда он приподнялся. Всё тело прошило дрожью, когда он опустился, как намеренно мучая себя. Ему казалось, что его сознание плавится, тает, и вскоре от самого Чайлда не останется ничего, кроме безвольного тела. Которым Чжун Ли будет пользоваться, пока не надоест.

От этой мысли вдоль позвоночника будто электричество пробежало, пробивая спину и грудь, затем устремляясь вниз. Пожар в паху вспыхнул с новой силой, и Чайлд снова остановился, плавая в мареве собственных мыслей. И совершенно не успел среагировать, когда его грубо схватили за бёдра и скинули в сторону. Благо, что на кровать, а не на пол.

Не до конца осознав произошедшее, он выгнулся, когда в него резко вошли. Ловя смешанные сигналы, он понял, что его ногу запрокинули вверх и устроили сгибом на чужом плече, а по бокам и бёдрам прошлись ногтями, откровенно царапаясь. Очередная мучительно-приятная вспышка обожгла нутро, когда толчок повторился, и Чайлд не смог сделать ничего, кроме как вцепиться пальцами в одеяло. Потому что касаться Чжун Ли нельзя, потому что ему приказали, и этот приказ стучал в такт грохоту крови в ушах.

— Ничтожество, — он зажмурился от шипения на ухо, сжимая губы в линию и не давая рвущемуся наружу громкому стону сорваться. Чжун Ли не останавливался, скорее не входя в его тело, а попросту врываясь, так, что почти больно. Под веками начинали закатываться глаза.

Бедро прошило болью от впившихся в кожу на нём ногтей. Чайлд распахнул глаза, извиваясь под толчками, бессильный, но с неожиданным желанием насадиться глубже. Чужое дыхание перешло с его уха ему на шею, за ошейник потянули, и Чайлд вскинулся, выгибаясь от последующего укуса. Горло опалило дыханием и вскриком, и сознание утопло в белизне. На мгновение Чайлду показалось, что он действительно ослеп.

Моргнув, обмяк, совершенно не понимая, что произошло. Насадка всё ещё давила, только было как-то слишком влажно, и что-то подсказывало ему, что не из-за пота. Смяв пальцами одеяло, он сделал несколько пробных вдохов, и только заметил, что в нём остановились. Пережив первые мгновения, он повернул голову.

И вздрогнул, когда его схватили за подбородок. Чжун Ли смотрел на него так, что сердце невольно остановилось. Облизав губы, Чайлд вдохнул, теряя оставшиеся крупицы уверенности. Из него вырвался неожиданный стон, когда в нём двинулись, но больше его удивило ощущение, последующее с этим. Будто всё внутри расплавилось, став слишком чувствительным, воспринимающим каждое движение, как после…

Осознание обрушилось на него, и он выпалил:

— Извините, я не хотел, я не думал, что…

— Насколько же ты развратен, Аякс? — прервал его попытки оправдаться Чжун Ли. Чайлд сглотнул и задрожал, принимая ещё один медленный толчок. На мгновение Чжун Ли прикрыл глаза и его лицо напряглось, а после он покачал головой и снова посмотрел на Чайлда, усмехаясь. — Отвратительно, даже с поясом верности сдержаться не смог.

— Я исправлюсь, — пообещал тот, срываясь под конец на тихий, вымученный стон, потому что становилось уже невыносимо. Только вот проблема заключалась в том, что Чжун Ли всё ещё оставался твёрдым. Это значило лишь одно — они не закончили.

— Конечно исправишься, — Чжун Ли провёл большим пальцем по его щеке, не сбиваясь с настроенного неторопливого ритма, который даже так ощущался как первый круг ада. Чайлд задышал чаще, когда к нему наклонились, шепча. — Твоё воспитание будет долгим, ты очень плохо поддаёшься дрессировке.

Больше Чайлд не мог выдавить из себя ни единого осмысленного слова. Из него рвались только стоны да тихие вскрики, когда Чжун Ли вдруг нарушил ритм, буквально вдалбливаясь в него, и в такие моменты Чайлду казалось, что он уничтожается изнутри. Не способный противостоять, не способный сделать хотя бы что-нибудь, полный, лишённый воли и самосознания, желающий противоречия — чтобы всё кончилось, и чтобы не заканчивалось никогда.

К его ужасу, вскоре знакомый жар снова начал заполнять его тело, пробегаясь по венам и сгущаясь в знакомом месте, но теперь не выплёскиваясь, а издевательски грея. Пальцы Чжун Ли порхали по его телу, продолжая сжимать, мимолётно царапать, оставлять всё новые и новые следы…

Глаза жгло от слёз, когда Чжун Ли вдруг ускорился, а после замер глубоко в нём. Чайлд же подрагивал, вслушиваясь в надрывное дыхание, ласкающее его висок, и наслаждаясь теплом прижавшегося к нему тела. Он ощущал себя не столько разрушенным и уничтоженным, сколько до жути изголодавшимся по прикосновениям. И, в наплыве чувств, ему в самом деле захотелось заплакать из-за запрета.

Из него вырвался тихий вдох о потере, стоило Чжун Ли выпрямиться над ним. Чайлд прогнулся, стискивая зубы и глотая стон, когда из него вышли, и безвольно обмяк на постели, пытаясь справиться. Прикосновение к щеке показалось мягким. Чайлд прильнул к ладони, потираясь о неё, счастливо выдыхая. По боку скользнули лаской, будто бы успокаивая.

— Не знал, что ты на такое способен, — обронил Чжун Ли как-то даже задумчиво. Чайлд тут же сжался, отводя взгляд и упираясь им в изголовье кровати.

— Этого не повторится, господин, — прошептал он. На удивление Чжун Ли издал подозрительный смешок, а после снова склонился к нему и зарылся носом в его чуть влажные после всего произошедшего волосы. Чайлд замер, а после расслабился, разве что вовремя опустил было потянувшуюся к сильной спине руку.

— Я подумаю о том, что с тобой делать, — проговорил Чжун Ли мягко, будто не он совсем недавно назвал Чайлда ничтожеством. Его пальцы перебрались с щеки обратно на подбородок, повернули голову, заставляя смотреть в глаза. Чайлд слегка улыбнулся и вздрогнул, ощутив, как пояс верности опять слегка потянули. На его реакцию проговорили. — Посмотрим на твоё сегодняшнее поведение. Если будешь хорошим мальчиком, то я подумаю, снять ли его завтра.

В одну секунду щёки запылали. Отведя взгляд, Чайлд смущённо кивнул, сгорая про себя от только что услышанного. «Хороший мальчик», значит? Подобного Чжун Ли никогда ему не говорил. В животе всё скрутилось, но он заставил себя успокоиться, потому что его отпустили.

Перевернувшись кое-как на бок, Чайлд облегчённо выдохнул. Сонливости ни в одном глазу, хоть тело и ныло. Посмотрев на себя, он едва удержался от смешка, приметив продолговатые синяки на собственных боках и бёдрах — следы пальцев. Встряхнув головой, приходя в себя окончательно, он поднял голову.

Взгляд мгновенно прилип к тому, как Чжун Ли перекидывает через плечо спутанную из-за сна и секса реку волос, затем почёсывая шею. По идее, Чайлд должен был быть сытым. Если сытость может быть вызвана буквально издевательствами и проверкой его тела на выносливость. В любом случае, он смог всё же — хоть и странно, и совершенно до сих пор непонятно для себя — кончить.

Однако ему всё равно хотелось… повторить? Его взгляд голодно скользнул по блестевшей в лучах утреннего солнца спине Чжун Ли, очертил мышцы, спустился ниже, прямо до… Он тяжело сглотнул от возродившихся в памяти ощущений, и его тело вновь пробрала дрожь. Отбросив лишние мысли как можно скорее, он сел и судорожно выдохнул, когда внизу всё заныло.

— Приведи себя в порядок и иди на кухню, — раздалось вдруг от двери. Чайлд вскинул голову — Чжун Ли стоял в проходе, уже успев накинуть на себя халат и держа пальцами использованный и уже завязанный презерватив. Непонятно чего смутившись, потому что подобную картину он видел, на самом деле, несчётное количество раз, Чайлд кивнул и встал с кровати.

Или «попытался» это сделать, потому что с проблемой столкнулся буквально в то же мгновение. С грохотом и последующим раздражённым шипением из-за отбитых коленей, он рухнул на пол. Поморгав, поднял озадаченный взгляд на Чжун Ли. В ответ на него смотрели не менее озадаченно и даже несколько удивлённо. Сглотнув, Чайлд попытался встать, только вот ноги отказались слушаться, будто бы налившись свинцом. Лицо опять вспыхнуло от стыда.

Не успел он повторить попытку, как замер, услышав смешок. Посмотрел на Чжун Ли и обомлел, увидев, как тот разворачивается к нему, опирается о косяк двери и складывает руки на груди, ожидая. И прожигая насмешливым, пристальным взглядом. Чайлд покраснел пуще прежнего, чувствуя, как по всему телу вспыхивают алые пятна.

Голый, на полу, с этим проклятым поясом верности, который, несомненно, с такого ракурса видно, и который, что точно, испачкан его собственным семенем внутри. Вспотевший и с остатками смазки между ягодиц. Сжав губы в полоску, он собрался с силами и снова попытался встать. С очередным падением буквально почувствовал, как остатки гордости увядают в нём, уничтоженные тем самым внимательным, издевательским взглядом, будто выжигающим клеймо где-то у него внутри.

С третьего раза и опёршись о кровать, подняться вышло. Только вот снова посмотреть на Чжун Ли у него не находилось… сил? Желания? Воли? Скорее, последнего. Почему-то сейчас он ощущал себя униженным сильнее, чем за все прошедшие дни, и потому сердце набатом стучало в ушах.

— Иди, — в этом единственном слове снова скользнула нотка насмешки. Сглотнув, Чайлд двинулся, проклиная собственное тело, так неожиданное сдавшееся под чужим напором. Ноги покалывало, а мышцы ныли. Что он пропустил, пока метался в ощущениях?

А Чжун Ли не отрывал от него взгляда, следя за каждым шагом. Но даже вдруг посторонился, пропуская в коридор. Ожидание какого-то подвоха оправдалось — Чайлд выгнулся в спине, когда по его позвоночнику вдруг пробежались пальцы, затем скользнувшие в ложбинку между ягодицами. И пошатнулся, когда истерзанную и ещё не зажившую после ремня кожу сжали.

Стоило хватке ослабнуть, как он рванул в ванную. Пальцы замерли на замке, и он чуть не ударил по двери от переизбытка эмоций — смущения, унижения, стыда, возбуждения. Нельзя закрывать двери на замок, когда Чжун Ли дома, потому что у того всегда должен быть доступ к Чайлду, где бы тот ни находился.

Закрыв себе рот, чтобы приглушить рваное дыхание, Чайлд едва удержался от скуления. Ему казалось, что прямо сейчас он кончит ещё раз.

***

Жить с мыслью о том, что ему надо просить разрешение на большую часть вещей, оказалось… несколько сложно. Но об этом он и так знал, просто это знание, больше походящее на пока что ещё непривычную жизненную установку, привлекало его внимание. Благо, что это происходило раньше, чем он снова ошибался. Причём, на глазах у Чжун Ли.

Однако в этот раз было проще. Потому что очень сложно облажаться, когда дело касается выхода из дома. Оглядывая заметно за последнюю неделю опустевший холодильник, Чайлд потрогал ошейник, словно ожидая, что тот успел исчезнуть с его шеи. Не исчез.

Не то, чтобы Чайлд был домоседом, нет. Большая часть его выходного досуга, за некоторым редким исключением, состояла в посещении каких-нибудь мест — в компании Чжун Ли, чаще всего. Да даже в будние дни бывало, что они вечерами выбирались куда-то и проводили время, мирно и как-то даже по-семейному. До тех пор, пока не начался июль.

— Господин? — позвал Чайлд, заглядывая в спальню. Чжун Ли вопросительно хмыкнул, не отрывая взгляда от книги, с какой улёгся на кровати. Чайлд постучал пальцами по косяку двери в раздумьях, и рискнул подойти. Тогда на него взгляд всё же подняли — такой же непроницаемый и непонятный. — Надо…

Чайлд мгновенно захлопнул рот, мысленно цыкнув на самого себя. Посмотрев снова на Чжун Ли, спохватился и как можно быстрее исправился, заметив, что тот выгнул бровь в немом вопросе.

— Могу ли я выйти в магазин? Холодильник пустой, — попытался подобрать Чайлд слова, чтобы просьба звучала достаточно аккуратно и уважительно. До этого момента, честно сказать, ему ещё не приходилось о чём-то просить вне постели. То ли совпадение, то ли просто так сложилось, но всё, чем он занимался последнюю неделю, так это выполнял прямые приказы.

Несколько секунд Чжун Ли смотрел на него, а затем вдруг захлопнул книгу так, что Чайлд невольно вздрогнул от внезапности. И постарался успокоиться — нервы точно шалить начали из-за того, что он внезапно разучился считывать настроение Чжун Ли. Если раньше было не трудно понять, то сейчас большую часть времени он путался. Пока Чжун Ли не позволял считывать своё настроение. Вот уж точно — привычка из похоронного бюро, держать лицо кирпичом, однозначно важное условие при приёме на работу.

— Достань из нижнего ящика тумбочки коробку, — сказал Чжун Ли, садясь. Чайлд так и сделал, опустившись на колени на пол и выдвинув ящик. Коробка оказалась скорее коробочкой. Небольшой, будто для хранения украшений. Забрав её у него, Чжун Ли сделал жест, говоря. — Повернись ко мне спиной.

По коже невольно побежали мурашки. Не совсем понимая, Чайлд так и сделал, оставаясь на коленях. Новая волна мурашек пробежалась вдоль спины, когда Чжун Ли опустил рядом с ним ноги, касаясь его плеч своими коленями. Над Чайлдом нависли, пальцами пробежались по затылку и надавили, заставляя склонить голову. В лёгких невольно застряло дыхание. Он закусил губу изнутри, но остался на месте, когда ошейник несильно натянули и чуть повернули.

А затем его шею неожиданно освободили. Застыв на мгновение, Чайлд непонимающе обернулся. Его встретил явно-недовольный взгляд.

— Я разрешал тебе вертеться? — риторически спросил Чжун Ли, хватая его за затылок и насильно возвращая его голову в предыдущее положение. Сглотнув, Чайлд прошептал:

— Извините, я просто…

— Помолчи, мне не до твоих оправданий, — вздохнул Чжун Ли, пробегаясь кончиками пальцев по его внезапно оголённой шее. Заткнувшийся Чайлд тихо вздохнул, всё так же недоумевая. Чжун Ли надоел ошейник?

Сзади раздался глухой хлопок крышки коробочки, затем шорох чего-то, что могло быть обёрткой. Чайлд вздрогнул, когда рука резко подхватила его за подбородок и заставила задрать голову. По шее скользнуло нечто, похожее на… ленточку? Чайлд не успел задуматься, когда ему так же резко надавили на затылок.

Тихий щелчок — и теперь его горло плотно оплело что-то тонкое, мягкое, а спереди кожу холодило нечто немного тяжёлое. Чайлд замер, не зная, можно ли говорить и вообще двигаться, всё ещё чувствуя ладонь Чжун Ли поверх этой «ленточки». Как котам, что ли, иногда надевают? С бубенчиком? Но звона он не слышал.

— Сглотни, — вдруг приказал Чжун Ли, перемещая пальцы близ его кадыка, скрытого за тканью «ленточки». Чайлд послушно выполнил, неожиданно смущаясь тому, что это буквально отслеживают. Чжун Ли удовлетворённо едва ли не проурчал. — Хорошо. Натирать не должно. Надевай это каждый раз, как покидаешь квартиру.

— Понял, — выдавил Чайлд, неуверенно шевелясь, но не решаясь поднять голову. Это сделали за него, в этот раз не резко задирая, а медленно, будто бы играясь. Пробежались пальцами вдоль горла, до самого подбородка, затем перебрались на щёку, поглаживая. Чайлд уже самовольно сглотнул из-за начавшего расползаться по лицу жара.

— Ты ведь ещё не выходил из дома, верно? — медленно спросил Чжун Ли, продолжая поглаживать. Только слегка разомлевший Чайлд немного напрягся, вспоминая. И выдохнул, прижимаясь щекой к тёплой ладони, после слегка потираясь и не встречая запрета.

— Вчера, ненадолго, — всё же ответил он, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал, — мусор выкидывал, ничего такого.

— В ошейнике? — теперь в словах Чжун Ли чудилась обманчивая мягкость, за которой определённо прячется нечто очень страшное. Чайлд слабо кивнул, а на краю сознания мелькнула мысль, что Чжун Ли знает о его небольшой «вылазке», если это можно так назвать. Не заметить трудно.

Вторая ладонь легла ему на шею, тоже легко поглаживая. Чайлд прикрыл глаза, мелко подрагивая от непонимания и внезапной приятной ласки. А в душе разворачивалось некоторое злорадство — не он один тут по прикосновениям скучает, очевидно. Однако храбриться сильнее не стоило, лучше выждать. И принять то, что ему так щедро сейчас дают.

— Тогда не замазывай засосы, — руки Чжун Ли испарились. Обомлев, Чайлд глупо похлопал глазами. Невольно потянулся к горлу, тронул кожу, которая точно была разукрашена ещё сегодняшним утром. Не только засосами, но и укусом.

Постель зашуршала под телом снова укладывающегося Чжун Ли. Лишившись тепла, Чайлд слегка разочарованно выдохнул, неуверенно оборачиваясь через плечо, но не ловя ответного взгляда. Только словами получил:

— Одевайся, вернуться должен до того, как я уйду. У тебя час.

Точно, спортзал в выходные. Чайлд слабо кивнул, всё ещё касаясь своей шеи, даже не надавливая, чтобы проверить, точно ли на ней остались синяки. Поднявшись, он подошёл к зеркалу, чуть наклоняясь, и проводя пальцами по «ленточке», которая оказалась чокером. Чёрным, с металлической застёжкой сзади и небольшим ромбовидным позолоченным медальоном спереди. В голову вновь закрались сравнения с собакой, и он поспешно прогнал их, начиная одеваться.

Казалось, что кожа горит под пристальным взглядом Чжун Ли, но, когда Чайлд украдкой наблюдал в ответ через зеркало, проверяя, тот всегда пялился в свою книгу. То ли воображение разыгралось, то ли Чжун Ли делал всё очень аккуратно. Закончив, Чайлд ещё раз посмотрел на себя в зеркало и тяжело вздохнул: чокер вместе с синяками портил весь его цивильный вид, который он пытался создать при помощи футболки и обычных джинсов — хотя летом предпочитал носить рваные. Кажется, выглядел он несколько странно…

Бросил взгляд на настенные часы и махнул рукой. Ладно, будто на него будет кто-то намеренно пялиться. Походит так, всё будет нормально. Невовремя вспомнился вчерашний парниша-сосед, ставший нежелательным свидетелем его «домашнего» вида. Старательно убеждая себя, что лицо пылает не от начавшего накатывать смущения, Чайлд подхватил ключи из ящика, на проверку хлопнул себя по заднему карману и замер.

А ведь действительно — забыл.

— Господин, — обернулся он и улыбнулся, — мне нужны деньги.

Чжун Ли, не отрывая взгляда от книги, будто в самом деле читая, открыл верхний ящик своей тумбочки и с первого раза достал оттуда кошелёк. Чайлд взял его, немного подумал, и опустился на колени перед кроватью. На него снова посмотрели, и теперь всё стало как-то даже привычнее — снизу-вверх.

— Я скоро вернусь, — честно говоря, Чайлд понятия не имел, зачем это сказал, но ему очень уж захотелось. Несколько мгновений Чжун Ли смотрел на него, а потом хмыкнул, даже ласково как-то, и провёл рукой по его волосам, чуть ероша их.

— Обязательно, — отозвался Чжун Ли и после кивнул на часы. — Иди, опоздание я тебе не прощу.

Чайлд улыбнулся больше руке в волосах, чем словам, и поднялся. В прихожей ещё раз посмотрел на себя в зеркало и, немного подумав, нацепил на себя джинсовку. Хотя бы чокер стал смотреться органичнее. По крайней мере, так ему подумалось.

Приближался вечер, но до захода солнца оставалось ещё очень и очень далеко. Выйдя наружу, Чайлд потянулся под солнцем, довольно жмурясь, оглядел оживлённый двор и двинулся быстрым шагом в сторону ближайшего магазина. Самое удобное и небольшое местечко, всего в пяти минутах ходьбы. Чжун Ли расщедрился, дав ему целый час, от которого осталось около сорока пяти минут. А торчать в продуктовых по полчаса у Чайлда привычки не было, но если что случится, то пробежка с пакетами не так страшна.

Если там, конечно, не будет чего-то вроде яиц.

Хотя, какая пробежка. Он очень старался не трогать собственных пах, алея в щеках от стыда и в которых раз проклиная пояс верности. Его же не видно? В зеркало видно точно не было. Он нервно сглотнул, воровато оглядываясь, но, как он и предполагал, никому он не интересен. Или все очень вежливые и не хотят указывать ему на очевидную выпуклость в штанах. Он напомнил себе, что никакой выпуклости там нет, и поспешил.

В магазине оказалось прохладнее, чем на улице, и Чайлд не сдержал облегчённого вздоха. Крутя в голове мантру, что он ничем не примечательный покупатель с недвусмысленными синяками на шее, взял продуктовую корзину и двинулся вдоль полок. Телефон разразился громкой трелью, и пустая корзина чуть не полетела на пол. Точно, звук на максимуме, потому что нельзя пропускать звонки и сообщения от Чжун Ли.

На экране высветился внезапный список покупок. Пробежавшись по нему глазами, Чайлд кивнул сам себе — ничего необычного. Отправив короткий ответ, он продолжил свой путь, а через минуты три уже зевал, рассматривая пачку риса. У Чжун Ли был какой-то пунктик на еду определённых марок, хотя и от чего-то нового он редко отказывался. Если это «новое», естественно, не было прямиком из воды — он никогда не любил морепродукты.

Чайлд в задумчивости положил рис в корзину и напечатал Чжун Ли: «Можно купить немного рыбы?». Он честно уже и не помнил, когда ел её в последний раз, а тут вдруг желание вспыхнуло. Ответ оказался ожидаемым, но от этого менее грустно не стало: «Нет». Замельтешили рассеянные мысли, и Чайлд уже собирался придумать какую-нибудь причину, чтобы попробовать уговорить, как его плеча коснулись.

Вытянувшись струной, застыл на месте. Взяв себя в руки, натянул улыбку и повернул голову, готовясь проявить всё своё дружелюбие. Вдруг кому-то помощь понадобилась, такое же бывает. Только вот вполне вежливая улыбка застыла маской на его лице, когда он встретился взглядом с зелёными глазами вчерашнего студента.

— Привет, — ему тоже улыбнулись, но не просто вежливо, а даже вполне искренне. Моргнув, Чайлд отмер, неуверенно кивая и слегка хмурясь. Может, их первая встреча была не вчера, а раньше? Например, на последней гулянке в общежитии, когда праздновали выпуск. Но он точно бы запомнил… наверное. Тогда не так сильно напивался.

— Привет, — ответил он и слегка повёл плечом, стараясь намекнуть убрать руку. Растерянно обвёл взглядом магазин, не совсем понимая, что хочет найти. Вероятно, просто старался собраться с внезапно разбежавшимися мыслями. И упёрся взглядом в собственный телефон со всё ещё открытой перепиской.

В которой ещё виднелась его вчерашняя фотография. Стремительно выключив телефон, он вскинул голову, продолжая улыбаться новому соседу. Живот обдало холодом волнения, когда он увидел, что тот тоже поднимает на него взгляд. Он увидел переписку, так? Заметил фотографию? Вчера, по приказу Чжун Ли, Чайлд очень долго крутился около зеркала, пытаясь сфотографировать начавшие сходить синяки.

— Ты что-то хотел? — вышло несколько грубо, но он был на грани сгореть от стыда прямо тут. И небольшой злости — кто пялится в экраны чужих телефонов? Ужасно. Сосед, наконец, убрал руку и спрятал её в карман джинсов, тушуясь.

— Я… извини, — выдавил он, и Чайлд сощурился. Увидел, всё же. Сосед вдруг сказал. — Меня Тома зовут. Мы виделись вчера.

— Да, помню, — неловко отозвался Чайлд. Что за ситуация такая странная? Но представился в ответ. — Чайлд. Можно Тарталья. А давно переехал?

И сам чуть не прикусил себе язык за вопрос. Ему надо бы сматываться отсюда как можно быстрее, потому что градус неловкости возрастал просто с космической скоростью. Не говоря уже о том, что он по случайности засветил свою интимную фотографию перед незнакомцем. Будет что Чжун Ли рассказать.

На этой мысли он вдруг остановился. Время. У него не так много времени.

— Не особо, неделю назад, — ответил Тома беспечно. Чайлд кивнул, обдумывая варианты, как бы вежливо свалить, как его оборвали заранее. — Можешь немного помочь?

— Что? — он удивлённо похлопал глазами. Тома неловко почесал слегка покрасневшее от смущения ухо и объяснил:

— Тут всё очень запутанно, я это место нашёл с трудом, поэтому… если не против, покажешь мне всё здесь? А я взамен тоже что-нибудь сделаю. Я хорошо готовлю, например…

Он говорил ещё что-то, но Чайлд уже особо не слушал, не до конца улавливая, что вообще происходит. Его пытается склеить новый сосед, который вчера видел, как он в ошейнике выносил мусор? И который сейчас видит с такого близкого расстояния укус и россыпь засосов на его шее? Что за бред? Его что, за шлюху местную посчитали? Чайлд нахмурился, смерив Тому подозрительным взглядом, и сделал шаг в сторону, от греха подальше.

— Погоди, — прервал он его, а потом зачем-то постучал по экрану собственного телефона. Если Тома фотографию видел, то мог ведь заметить ещё и то, что рядом с именем контакта, которому эта фотография ушла, красноречиво красовалось сердечко. Чайлд выгнул бровь. — У меня есть парень. Так что…

— У меня тоже! — поспешно выпалил Тома и покраснел лицом. Внезапно ситуация стала ещё хуже, и Чайлд не удержался от растерянного смешка, качая головой. А Тома продолжил, уже сбивчиво. — Я просто подружиться хочу, соседи, всё же… Да и правда, не знаю, где тут что.

— А-а, — Чайлд медленно кивнул, всё ещё подозревая, но в остальном решая поверить. Тем более, что утекающее время начинало ещё и на мозги капать. Ему уже начинало казаться, что он слышит тиканье часов, а по коже бежали мурашки, прямо как под суровым и недовольным взглядом Чжун Ли. Не хватало только щелчка ремнём, чтобы подстегнуть. Проведя рукой по шее и вспомнив про чокер, он вздохнул. — Я занят сейчас, мне надо спешить.

— Да, понимаю, — кивнул грустно Тома, и Чайлд едва не зажмурился, борясь с собой, потому что… почему этот парень вдруг напомнил ему побитого щенка? Не сумев себя пересилить, Чайлд разблокировал телефон, закрыл переписку и открыл окно набора номера, после чего протянул Томе.

— Дай номер, как-нибудь потом договоримся.

Может, он пожалеет об этом, но точно не сегодня. Особенно после того, как увидел засиявшего Тому, ещё сильнее напомнившего радостного щенка. Кажется, тот не такой уж и плохой, хотя от привычки пялиться в экраны чужих телефонов ему стоит избавиться.

Разошлись мирно, и Чайлд пробежался по всему магазину, потому что времени оставалось действительно не так много. Ещё пару раз натолкнувшись на Тому, прибежал к кассе и поспешно всё оплатил. Продуктов вышло как-то даже больше, чем ему казалось, хотя он чётко следовал списку.

До дома добрался вспотевшим и со слегка трясущимися руками. Лифт никак приезжать не желал, а Чайлд пялился на время на экране телефона — оставалось минуты две до крайнего срока. Ну почему он решил поболтать с Томой? Вот результат, не рассчитал. Он уже собирался слегка удариться головой о железную створку лифта, как та открылась. Заскочив внутрь, он с облегчением нажал на кнопку нужного этажа, попутно выуживая из кармана ключи. Чтобы вообще не медлить.

— Привет ещё раз! — за секунду до того, как двери лифта закрылись, внутрь просочился Тома, тоже с пакетом. Чайлд фыркнул:

— Что-то на сегодня слишком много встреч.

— Есть такое, — пожал плечами Тома, в этот раз легче, расслабленно. Словно привык. Чайлд скопировал его движение и устремил взгляд на табло, показывающее, на каком они этаже. Лифт в этот раз двигался до ужаса медленно.

Нервно теребя в пальцах ключи, Чайлд искренне надеялся, что Чжун Ли ещё не ушёл. Конечно, тот вряд ли бы ушёл до того, как час бы кончился. Принципы у него железные, обещания не нарушает. Но мало ли что могло случиться, верно? Чайлд закусил губу и чуть не взвыл, когда лифт остановился на нужном этаже.

— Хорошего вечера, — доброжелательно пообещал Тома, отходя к своей двери. Чайлд молча и судорожно закивал, впихивая ключи в замочную скважину и делая несколько резких поворотов, про себя молясь, чтобы квартира не оказалась пуста.

Распахнул дверь и застыл на пороге. Уже одетый Чжун Ли с собранной в спортзал сумкой уставился на него в ответ. Сглотнув, Чайлд перехватил пакеты с продуктами, бледнея, не зная, можно ли считать это за опоздание, или нет.

— Ты вовремя, — проговорил Чжун Ли и потянулся к нему рукой. Облегчённо выдохнув, Чайлд прижался к ней вспотевшей щекой, прикрывая глаза, затем выдавливая:

— П-простите, я правда спешил, — и позволил дрожи пробить собственное тело, чувствуя разливающийся от частого и надрывного дыхания жар в груди. Чжун Ли провёл пальцем по его скуле, затем наклонился, чтобы что-то сделать, как слегка повернул голову в сторону. Лёгкая и хищная улыбка мгновенно сбежала с его лица, и он спросил, спокойно, но твёрдо:

— Могу чем-то помочь?

Чайлд обомлел, внезапно вспоминая. И в ужасе скосил взгляд в сторону. Тома, приоткрывший дверь в свою квартиру, так и не ушёл, вместо этого во все глаза пялясь на них. Первым порывом Чайлда было отпрянуть. Вторым, наоборот, — прижаться к Чжун Ли и спрятать резко загоревшееся от стыда лицо. А руку с его щеки ещё и не убрали.

— Нет, извините! — выпалил Тома, почему-то побледнев, и захлопнул за собой дверь. Чайлд вернул взгляд на слегка озадаченного Чжун Ли, и выдавил:

— Простите, я забыл, что он здесь.

Его перестали гладить, вместо этого чуть похлопав по щеке. Чжун Ли выпрямился, накинул сумку на плечо, и Чайлд отступил в сторону, пропуская. И выгнулся, когда его снова коснулись, но в этот раз шеи. Чжун Ли чуть склонил голову и усмехнулся, почти что скалясь:

— Любишь чужое внимание привлекать, Аякс?

Чайлд опустил голову, глубоко вдыхая, стараясь успокоиться. Как невовремя его снова обдало внутренним жаром, разгоняющим по венам кровь, но слова нашлись на удивление быстро и столь же легко слетели с его языка:

— Только Ваше, господин, — последнее слово он сказал шёпотом, потому что они до сих пор стояли в лифтовом холле, и кто знает, насколько велико любопытство Томы. Чайлд украдкой бросил взгляд в сторону глазка на чужой двери, а после посмотрел на Чжун Ли без утайки, продолжая чуть наклонять голову.

Чжун Ли довольно усмехнулся, заставляя только этим ощутить себя счастливой собакой. Чайлд смутился очередных ассоциаций, и качнулся в сторону квартиры. Побег, но в его же благо — возбуждение в поясе не особо приятное, между прочим. Только Чжун Ли, видимо, это совершенно не волновало, и Чайлд не удержался от писка, когда его хлопнули по ягодице.

— Жди меня дома, — напоследок сказал Чжун Ли, закрывая дверь. Чайлд смущённо обернулся, успев увидеть, как родные глаза сверкнули предвкушением. Дверь захлопнулась.

Изо рта вырвался тяжёлый вздох. Вытерев со лба пот, Чайлд потянулся, игриво хмыкая себе под нос, и принялся разбирать пакеты. Закончив с этим, глянул на время, затем на расписание — можно было и отдохнуть. Но сначала стоило вернуть ошейник.

Стянув чокер, он пробежался по нему пальцами, а на лицо лезла глупая улыбка. Повертел квадратный медальон и замер, нащупав на его обратной стороне гравировку. Перевернул и вспыхнул до самых ушей, прочитав высеченное каллиграфическими буквами: «Аякс».

***

Чжун Ли выполнил своё обещание — достал ключ и снял с него эту «вещь». Тем не менее, это не избавило Чайлда от его прямых обязанностей, и поэтому утром следующего дня он тихо скулил в подушку. Он честно был готов исполнить любую просьбу, лечь как угодно, сделать всё, что потребуется, но ему всерьёз стоило вспомнить, что у Чжун Ли порой в голове возникают далёкие от его личного физического удовольствия идеи.

После пояса Чайлд откровенно чувствовал себя слишком уязвимым, слишком открытым, даже голым, как бы абсурдно это ни звучало. И, что важнее, очень чувствительным. Очевидно, Чжун Ли об этом знал. Что очевидным, по какой-то причине, для Чайлда не было, так это то, что Чжун Ли вряд ли проигнорирует этот момент.

В итоге это привело к почти что получасовым мукам. Ему запретили извиваться и пытаться уходить от пальцев, издевательски гладящих его член, останавливающие на самом пике и удерживающие от окончательного обрушения. Кожа попросту полыхала, и Чайлд подозревал, что представляет собой стонущее и жалкое месиво, пригвождённое к месту одним лишь довольным, сытым взглядом любимых глаз, сейчас полыхающих пугающим, но притягательным чёрным пламенем.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — шептал Чайлд, в середине фразы срываясь на мычание и закусывая до боли губу, когда большой палец ускорил движения прямо на его уздечке. Прогнувшись в спине, Чайлд зажмурился, и рассыпался в неконтролируемых рыданиях, потому что его резко, в который уже раз, сжали у самой головки, останавливая приближающийся оргазм.

— Аякс, прекращай вытираться подушкой, — раздалось прямо над ухом. Чайлд судорожно вдохнул и послушно отпустил дрожащими пальцами подушку. Ту отложили подальше, и он сжал руки в замок — верёвка впилась в кожу запястий, когда он дёрнулся. И натянулся струной под очередной волной ласки. Перед глазами плыло от слёз, но даже в такой мути он сумел разглядеть лицо Чжун Ли — хищное, внимательное, украшенное непривычной улыбкой, от которой и без ласк спирало бы дыхание.

Он определённо сделал в прошлой жизни нечто грандиозное, раз в этой ему удалось построить отношения с этим человеком. Чжун Ли чуть наклонил голову, снова ускоряя движения, и Чайлд подавился стоном, но взгляда не оторвал. Лучи утреннего солнца ласково скользнули по коже Чжун Ли, подсветили золотом волосы, и Чайлд утонул, захлёбываясь в ощущениях.

— Мы ещё не закончили, — и вскинулся, когда его снова сжали, уже болезненно. Всхлипнув, слабо кивнул, содрогаясь и перебарывая желание поддаться бёдрами вверх, наоборот вжимаясь ими в уже мокрую от его пота постель. Внезапно прикосновения исчезли, и он в ужасе распахнул глаза.

— П-прошу, дайте кончить, пожалуйста, — уже откровенно взмолился он, наплевав на остатки гордости, успевшие восстановиться только чудом. Вдоль скулы скользнул мокрый из-за его же смазки палец Чжун Ли, затем опустившийся к подбородку. Подняв расплывающийся взгляд, Чайлд не удержался от тихого, прерывистого поскуливания.

— Правильно, Аякс, — Чжун Ли смотрел на него так, словно собирался сожрать, не оставив даже костей. Смешение из похоти и всё того загадочного пламени породило нечто совершенно новое, такое, что давило к кровати сильнее словесного приказа. Чайлду захотелось попросту сгореть под этим взглядом, раствориться, исчезнуть, и это отзывалось мучительной сладостью в сердце.

Весь воздух покинул его лёгкие, когда Чжун Ли чуть шире раздвинул его дрожащие после долгих пыток бёдра и устроился между ними удобнее. По мокрому животу пробежалась в незатейливой ласке ладонь, не касаясь паха перешла ему на внутреннюю сторону бедра и пустилась дальше. Чайлд подкинул бёдра в нетерпении, пытаясь взять контроль над телом, разрушенным так и не случившейся разрядкой.

— Ещё раз, почему с тобой всё это происходит, Аякс? — издевательски-мягко спросил Чжун Ли, пробегаясь скользкими пальцами между его ягодиц. Чайлд открыл рот, но смог издать лишь неразборчивый звук, переросший в едва слышный всхлип. Чжун Ли слегка щёлкнул пальцами по красной головке его члена, вырывая из него тихий вскрик. — Я задал вопрос.

— П-потому что мне нельзя кончать б-без Вашего р-разрешения, — голос чудился надрывным, слабым. Чайлд в принципе удивлялся тому, что ещё в состоянии произносить слова, потому что в какой-то момент всерьёз потерял связь между мозгом и телом, попросту существуя несколько мгновений в невыносимой, но долгой муке. Снова дёрнул связанными руками, запрокидывая голову и едва не ударяясь макушкой об изголовье, когда в него проникли пальцы.

Не в первый раз за это утро, надо сказать. Чжун Ли безошибочно нашёл нужную точку и резко, с силой надавил на неё. Чайлд вскрикнул уже громче, в этот раз от боли. Из глаз брызнули слёзы, убегая вдоль и так уже мокрых от пота висков. Давление внутри ослабло, внезапная боль отступила. Чайлд обмяк, продолжая полыхать, и посмотрел на Чжун Ли. Тот вдруг подхватил его под зад и чуть приподнял. На чистом рефлексе Чайлд обхватил его в ответ ногами за пояс, чувствуя, как к его входу приближаются уже не пальцы.

Глаза невольно закатились, когда в него вторглись. Чайлд поморщился, сжимаясь вдоль длины, царапая в бессилии себе ладони ногтями и только сильнее натягивая верёвку на запястьях. Сознание уплывало прочь, и всё, что у него оставалось, так это изнывающее тело, начавшее принимать пока что слабые и короткие толчки. Чжун Ли горячо и громко выдохнул, на мгновение запрокидывая голову, а затем наклоняя её вбок и щурясь.

— Стоило сделать с тобой это раньше, — проговорил он хрипло, вбиваясь в него до шлепка бёдрами. Чайлд содрогнулся, выстанывая нечто неразумное и неразборчивое, фокусируясь на Чжун Ли и кроме него не видя ничего. Прикипел взглядом к его языку, пробежавшему по губам, к лёгкой красноте на щеках, к липнувшим к вискам волосам… Шире приоткрыл глаза, стоило Чжун Ли к нему наклониться, входя почти до самого основания и замирая глубоко внутри него. Чужой жар опалил губы. — Для чего ты нужен, Аякс?

Чайлд стиснул зубы, удерживая себя от порыва приблизиться и поцеловать, хотя желание выжигало все остальные мысли, расползаясь под кожей пожаром. Тяжело сглотнув и двигая бёдрами, насаживаясь до самого конца, он уставился в глаза напротив, поглощаясь пламенем из них, затем отвечая:

— Чтобы служить Вам, — вырвалось почти что само собой, неосознанно. Однако обдумать это у него не вышло — и так царивший в голове хаос только сильнее всколыхнулся, когда Чжун Ли прижался к его губам, кусаясь и проникая в рот языком.

Не успел он дёрнуться, как его оплели крепче за пояс, удерживая, а второй рукой вжали его связанные запястья до боли в постель. Чайлд вскрикнул в поцелуй. От него оторвались и двинулись, резко выходя и так же резко толкаясь обратно. Край оказался чересчур близко, и Чайлд, ухватившись за единственную отчётливую мысль, за воспоминание о приказе, просипел:

— Можно м-мне кончить, господин? — а к концу фразы сорвался на стон, сжимаясь, пытаясь удержаться от преждевременного. На ухо раздался грудной, хриплый стон, и Чайлд излился как раз в тот момент, когда Чжун Ли едва ли не прорычал:

— Можешь.

Тело прошибало дрожью насквозь от каждого нового толчка. Чайлд мимолётно успел пожалеть, что поспешил, и слабо трепыхался, пытаясь двигаться навстречу и сжимаясь, когда из него желали выйти. В награду получил, вероятно, совершенно неосознанное урчание на ухо от Чжун Ли. Жалея, что не может в ответ притянуть и хоть как-то пометить его, он прижался сжатыми губами к его плечу, жмуря глаза.

Сколько прошло времени — он понятия не имел, но в один момент он обнаружил себя свободным. Чжун Ли, всё ещё оставаясь в нём, но отпустив его тело, справлялся с верёвкой. Распустив узел, он глубоко, будто бы успокаиваясь, выдохнул и отстранился. Чайлд зашипел, когда внутри задели, посылая приятно-мучительную, больше болезненную волну, и облегчённо выдохнул, закрывая глаза.

— Простите меня, — прохрипел он, вспышками ещё не утёкшего в темноту сознания ощущая прикосновения к своим рукам. Кажется, Чжун Ли прижал его к себе. Было жарко, липко и на удивление спокойно. Приоткрыв глаза, Чайлд устроил голову на чужом плече, заканчивая. — Не смогу сделать Вам завтрак, простите, я просто не могу, там ещё со вчера осталось, если…

— Тихо, — Чжун Ли просто выдохнул это, поглаживая его по волосам, и Чайлд уткнулся носом ему в шею, слабо моргая, на грани дрёмы. — Ты хорошо постарался, ты умница. Мой послушный Аякс, — и Чайлд вспыхнул от неожиданного поцелуя в лоб, только сейчас ощутив, как его тело колотит крупной дрожью.

Вместе с этим пришла и тянущая боль внизу, и на боках с ногами, и даже в паху. Голова гудела от ещё не сгинувшего жара, и всё, чего Чайлду хотелось, это провалиться в беспамятство. Хотя бы на чуть-чуть, на часок. Только очнувшийся здравый смысл твердил, что кровать настолько пропитана их потом и всем остальным, что её стоит поменять. Да и не только кровать стоило в порядок привести.

— Позволите помыть себя? — улыбнулся Чайлд, потираясь щекой о мокрую кожу плеча. Чжун Ли на мгновение замер, а после хмыкнул. И неожиданно утащил его за собой, откинувшись на подушку.

— У меня другие планы на этот день, — Чжун Ли звучал так опасно и возбуждённо одновременно, что невольно сердце сжималось до истомы.

Несколько мгновений Чайлд озадаченно моргал, а потом прильнул ближе, расслабляясь. Приподнял голову и незаметно улыбнулся — Чжун Ли скользил взглядом по его телу, как о чём-то размышляя. Вдруг он прижал Чайлда крепче, и тот сначала обрадовался, а потом охнул от касания к уже опавшему члену. Жар снова накатил на голову, когда пальцы сомкнулись вокруг него в недвусмысленном намерении.

— Нет-нет-нет, п-подождите, я… — залепетал Чайлд в лёгкой панике, дёргаясь, но Чжун Ли только шикнул на него. Чайлд открыл рот в выдохе и спрятал загоревшееся лицо в сгиб его шеи, дрожа от касаний.

— Ты всё такой же нетерпеливый и ненасытный, — проговорил Чжун Ли ему на ухо, ускоряя движения, и Чайлд вцепился ему в плечо, выгибаясь. Чжун Ли фыркнул, продолжая говорить. — Мелкий, развратный мальчишка, мечтающий о том, как его будут брать на глазах у других. Понравилось, когда на тебя смотрят и сразу понимают, что тебя только что отымели, что тебе нужен пояс, чтобы не сорваться? Отвечай.

Чайлд сжался, ведя бёдрами, но не отстраняясь. Только сильнее цепляясь за Чжун Ли, он горячо выдохнул ему в шею, вспомнив щекотку, с какой вдоль спины бегали мурашки, пока он был в магазине. И прошептал, под обжигающую всё тело красноту:

— Понравилось, господин…

Обнимающая его рука ослабила хватку, но только для того, чтобы вцепиться ему в волосы и резко дёрнуть за них. С новыми слезами в уголках глаз, Чайлд уставился в лицо Чжун Ли — то ли злое, то ли предвкушающее нечто особенное. И Чайлд готов был сделать всё, что ему прикажут. Даже если это значит прогуляться голышом по двору. В полдень.

От него попросили несколько другое. К середине дня, что нельзя было уже назвать утром, он не был уверен, что в состоянии в принципе мыслить разумно, как человек. Собственное тело казалось ему настолько мягким, настолько податливым и сотрясающимся от любого прикосновения, что он не мог противостоять Чжун Ли ни в единую секунду. Простыни не успевали высыхать во время их небольших перерывов, в большинстве которых Чайлд попросту лежал и пытался прийти в себя, измотанный ласками и болью, меняющих друг друга слишком быстро и внезапно. И всегда он ощущал, как взгляд Чжун Ли скользит по его вспотевшему и красному, помеченному синяками, укусами и засосами телу.

Он понятия не имел, сколько именно раз его брали, но также он не знал, как много кончал сам Чжун Ли, вероятно, испытывающий больше наслаждения от самого факта контроля, чем от процесса. Потому что он трогал Чайлда исключительно так, как ему хотелось, а всё, что мог в ответ Чайлд шептать, когда его снова хватали за бёдра и протаскивали по мокрым простыням, так это нечто неразборчивое, после переходящее в крики и стоны. В мозгу билась настолько отчётливая мысль, будто её там клеймом выжгли — всё его существо принадлежит не ему, а одному конкретному человеку, и этот человек может сделать с ним всё, что только пожелает.

Спустя какое-то время, после небольшого позднего завтрака, который ему в приступе заботы принёс Чжун Ли, он уснул, измотанный. А когда проснулся, то увидел змеящуюся по одеялу металлическую цепь, идущую от его ошейника и обмотанную об угловой выступ на изголовье кровати. Подняв голову, он мутным не со сна, а из-за происходящего взглядом уставился на Чжун Ли, непривычно растрёпанного, в одном халате, но сидящего за своим столом.

— Господин, — прохрипел Чайлд, приподнимаясь на локтях и чуть не падая обратно. Всё тело отозвалось судорогой, и внезапно в голове вспыхнула мысль, что оно слишком пустое. За последние несколько часов до сна он уже привык, что либо в нём находятся пальцы, либо член. Опыт в подобных марафонах у него, конечно был, однако сейчас всё было несколько… иначе.

Антуража определённо добавляла цепь. Приглядевшись к ней, он фыркнул — это не столько цепь, сколько поводок. Для больших собак. Как мило. Может, им действительно стоит съездить в питомник попозже? Даже вот, всё нужное уже есть. Чайлд всё же рухнул обратно на кровать и мелко вздрогнул от неожиданности, когда раздался звук отодвинувшегося стула.

— Тебе нельзя засыпать снова, — над ним раздался голос, а после ладонь нырнула ему в волосы, натягивая. Чайлд послушно задрал голову, снова приподнимаясь, и посмотрел на Чжун Ли. Взгляд против воли скользнул ниже, по его открытой груди, затем по прессу, до самого паха. Халат накинул, но завязать не удосужился.

— Я не сплю, — выдохнул сипло Чайлд, облизывая губы и спускаясь с кровати, после садясь перед ним на колени. Поводок слегка зазвенел, немного натягиваясь. Всё внизу отозвалось натянутой болью, но Чайлд просто не мог остановить себя. Приблизившись к Чжун Ли, он оказался захвачен в ловушку чужих глаз. Сглотнув, прошептал. — Можно коснуться Вас, господин?

Ему улыбнулись и неожиданно дёрнули за цепь. Чайлд едва не уткнулся носом прямо в лобок. По чистому наитию открыл рот и скользнул языком вдоль косых мышц, держа руки на своих коленях, впиваясь в них ногтями. Запястья ныли после различных узлов и тяжёлой хватки — его слишком часто держали скованным и не способным сделать вообще ничего, кроме как рыдать от стимуляции.

Воспоминания о том, как он извивался по всей кровати, стараясь то ли уйти, то ли лишь усилить удовольствие, разожгли под кожей возбуждение, отдавшееся болезненной волной вниз. Его словно опоили. Было бы интересно: вдруг Чжун Ли что-то ему в еду подсыпал. Только вот по договору тайно использовать афродизиаки нельзя. Значит, его ведёт просто потому, что он — проклятый всеми Богами извращенец.

— Хватит уже, — Чжун Ли снова дёрнул его, и Чайлд зашипел от вонзившегося в кожу ошейника. Его снова погладили по волосам, затем говоря. — Помогай себе руками.

Чайлд мгновенно поднял их, наконец касаясь тела напротив. Внутренне взвыв, он скользнул поцелуями по прессу, пальцами забираясь под полы халата, оглаживая крепкие бёдра и спускаясь ниже, к паху, не видя ничего за мутью, но дрожа от предвкушения и едва ли не радости. Волосы на затылке сжали пальцами, направляя его голову, и Чайлд обдал горячим дыханием уже полувставший член Чжун Ли. Провёл по нему пальцами, после языком, ёрзая на месте.

Из марева его внезапно вырвала трель. Вздрогнув, было хотел отстраниться, как прижали, не позволяя, и только сильнее сжимая пальцы в его волосах. Чжун Ли тяжело выдохнул, когда трель телефона повторилась, и проговорил:

— Дай его мне.

Молча попросив прощения при помощи поцелуя прямо в головку, Чайлд слегка потянулся в сторону, рукой пытаясь найти свой продолжающий принимать сообщения телефон. Опять Скарамушу скучно до ужаса, раз он решил закидать его уведомлениями. Или снова случилась какая-то нелепая история, которую Чайлду жизненно-необходимо знать. Потому без задней мысли он отдал телефон, даже не посмотрев, и вернулся к своему делу.

Сверху донёсся тихий вздох, когда он вобрал член в рот, прикрывая глаза. И подавился от толчка в затылок. Зажмурившись, позволяя скопившимся слезам сорваться с уголков глаз, он расслабил горло, слегка отстраняясь, чтобы хотя бы как-то да вдохнуть. Скользнул языком по всей длине, слегка мыча от удовольствия и от того, что его перестали особо крепко держать.

— Твои друзья до ужаса эксцентричные, — вздохнул Чжун Ли, пытаясь скрыть за этим короткий стон. Чайлд выпустил член изо рта, прошёлся от основания до самой головки языком, усмехаясь. Целуя чувствительную кожу и ощущая лёгкую дрожь в теле Чжун Ли, он помассировал основание, слегка перемещаясь пальцами то вверх, то вниз.

Отвечать смысла не было, потому он просто поднял взгляд. И внутри необъяснимо всё сжалось, когда он увидел, как Чжун Ли попросту роется в его телефоне. Сглотнув вставший в горле ком и отмахнувшись от приятных мурашек, пробежавшихся по спине, он открыл рот и насадился головой, пропуская снова весь член до горла. То судорожно сжалось в рефлексе, и Чайлд замер, привыкая. А после застонал, посылая вибрации. Судя по всему, вышло хорошо, поскольку в его волосы вцепились с новой силой.

— Ты ещё и все фотографии хранишь, — прошипел Чжун Ли, и в его голосе скользнуло странное нетерпение. Он погладил Чайлд по уху, шепча. — Какая же ты сегодня умница.

Счастливо зажмурившись, Чайлд двинул головой, постепенно ускоряясь. И резко застыл, услышав сначала трель входящего звонка, а затем и вопрос:

— Кто такой Тома?

Вот теперь ответить точно надо. Отстранившись, но не убрав руки и продолжая мягко водить пальцами вдоль всё ещё напряжённого члена, он поднял голову. Из него чуть не вырвалось урчание, когда Чжун Ли провёл под его подбородком, добрался до губ и с нажимом стёр с них слюну.

— Помните вчерашнего парня? Вот, новый сосед, — проговорил он, не удержавшись и быстро лизнув палец. Чжун Ли вскинул брови, убрал руку и снова схватился за рыжие волосы. Трель не прекращалась — видимо, Тома ещё и очень упёртый. Чжун Ли внезапно усмехнулся, говоря:

— Думаю, он понял, насколько ты можешь быть шумным.

Раздался едва слышный хлопок — телефон полетел на кровать и затерялся в одеялах. Трель утихла. Чайлд было снова погрузил в рот член, как его дёрнули вверх, намекая встать. Поморщившись от боли, он поднялся на подрагивающих ногах, и тут же рухнул на кровать. Его ноги развели в стороны, и он судорожно вдохнул, затем жмурясь от несильной, но неприятной боли, когда в него проникли пальцами.

Чжун Ли навис над ним, затем впиваясь ему в грудь, и Чайлд вскрикнул от внезапного укуса, пришедшегося прямо на сосок. И неловко прикрыл ладонью рот, бросив взгляд в сторону стены. И в самом деле, за стенкой теперь кто-то живёт. Но как он будет смотреть в глаза Томе, если они пересекутся, — об этом он подумает как-нибудь потом. После конца этого марафона, потому что быть тихим он сможет только с кляпом во рту. И то не факт.

— Перевернись, — раздалось шипение на ухо. Чайлд послушно перекатился, попытался приподняться сам, но его грубо дёрнули за пояс, в одно движение ставя на трясущиеся колени. Чайлд прогнулся, хватаясь пальцами за впившийся в горло ошейник, когда резко потянули за цепь. Дыхание с хрипом вышло из него, и в голове мелькнула пугающая мысль, что его сейчас ненароком придушат к чёрту, но Чжун Ли ослабил натяжение.

И толкнулся в него. Чайлд сипло вскрикнул, снова падая грудью на кровать, наблюдая, как спальня перед глазами начинает попросту плыть. Снова внезапно раздалась трель. Удивлённо приподнявшись и чуть снова не упав от начавших набирать скорость толчков, он потянулся пальцами в сторону звука. Нащупал корпус телефона, затем экран, мазнул пальцем, не видя. Трель прекратилась.

Ошейник вновь впился в горло. Прогнувшись, Чайлд тихо простонал, отбрасывая от себя заглохший наконец телефон.

— Не отвлекайся, — в голосе Чжун Ли скользнули злобные нотки. Едва не задыхаясь, Чайлд попытался потянуть за ошейник, хрипя, и его всё же отпустили. Выдохнув и чувствуя, как по щекам текут неконтролируемые слёзы — отчасти из-за мигающего периодически в голове страха, — он собирался выдавить извинения, как по ягодице вдруг прилетел шлепок. Вздрогнув, он задрожал всем телом в абсолютно неожиданной для себя разрядке.

В нём резко остановились. Упёршись лбом в постель, Чайлд прикрыл глаза в моменте смазанного и резкого оргазма, а потом вскрикнул, когда его снова ударили и дёрнули в сторону, переворачивая. Чуть не впечатавшись спиной в изголовье, он поднял испуганный взгляд и уставился на Чжун Ли. Тот недовольно качал головой, широко раздвинув его ноги и глядя на его преступление.

— Видимо, ты так до сих пор и не понял, — проговорил он, потянувшись за чем-то в сторону тумбочки. Чайлд округлил глаза, увидев в его руках насадку, от которой совсем недавно избавился. Голову прострелило осознание, и он дёрнулся. Именно в этот момент цепь, всё ещё привязанная к изголовью натянулась, не давая ему отстраниться.

— Нет-нет-нет, простите, я не хотел, правда, — стремительно зашептал Чайлд, абсолютно теряясь в собственных мыслях и воспоминаниях о прошлом утре. Учитывая тот факт, что Чжун Ли до сих пор возбуждён, его ждёт ещё один такой раз. Как минимум. Задрожав всем телом, он попытался вырвать ногу из крепкой хватки, продолжая тараторить. — Этого больше не повторится, честно, я буду просить разрешения, только не надо…

Прилетевшая пощёчина заставила его замолчать. Содрогаясь, он заглушено всхлипнул, сжимая зубами собственный палец и наблюдая за тем, как его снова ограничивают. Чжун Ли защёлкнул пояс, и Чайлд не удержался от тихого проклятия, зажмуриваясь.

Его снова, безжалостно, подхватили за бёдра, и он прогнулся, принимая новый толчок. В него буквально вонзились, больно, едва ли не ударом. Чайлд откинул голову, старательно смаргивая слёзы и пытаясь приспособиться. Тело казалось слишком чувствительным, слишком уничтоженным, слишком хорошо воспринимающим любое движение, и чудилось, что если он лишний раз двинется, то его попросту разорвёт на части от переполняющих его ощущений — не разобрать, какие приятные, а какие болезненные.

— Ты можешь перестать меня разочаровывать? — спросил Чжун Ли, впиваясь ногтями ему в бока. Чайлд закрыл лицо руками, отворачиваясь и сотрясаясь на очередном сильном толчке. Приоткрыл глаза от опалившего ухо дыхания, и сжал изголовье кровати рукой, как пытаясь выпустить всё, что терзало его тело, услышав шипящее. — Не строй из себя жертву, Аякс, я прекрасно знаю, насколько ты обожаешь это. Сегодня особо громко ты стонал, желая, чтобы наш новый сосед услышал тебя? Дал ему номер телефона… по первой же просьбе тоже раздвинешь перед ним ноги, прямо как передо мной?

Чайлд стиснул зубы, жмурясь. Он совершенно не улавливал, насколько серьёзен был Чжун Ли, но лишь сама мысль о том, что тот подозревает его в неверности, предполагает, что Чайлд настолько несдержан, что способен наброситься на почти что незнакомца, потому что тупо приспичило… Жар обдал его спину, собираясь на шее и охватывая голову. Прогнувшись под руками Чжун Ли, он запрокинул голову, шепча сухими из-за частого дыхания губами:

— Нет, никогда, я не…

— Правильно, — оборвал его Чжун Ли, коротко кусая его за ухо, а затем шепча прямо в него, касаясь. — Никто не подберёт такого мерзкого извращенца, кроме меня. Я сжалился над тобой, а ты не смог следовать одному простому правилу. Ты даже не заслуживаешь называться человеком, Аякс, потому что ты — зависимое от удовольствия похотливое животное.

Абсолютно потеряв над собой контроль, извиваясь, пытаясь найти хоть что-то, что угомонит сжигающий его огонь, он вцепился в плечи Чжун Ли, рыдая и притягивая к себе ближе. С губ между стонами, всхлипами и вскриками слетали неразборчивые, искренние извинения и просьбы остановиться. В какой-то момент Чжун Ли резко отстранился, нависая над ним и хватая его пальцами за подбородок, не останавливаясь в движениях. Чайлд уставился на него, смаргивая всё новые и новые слёзы.

И потянулся вперёд. Чжун Ли сощурился, опасно, а затем сам склонился, впиваясь в его губы болезненным укусом, будто желая разодрать ему кожу зубами. Чайлд громко застонал ему в рот, позволяя, жмурясь от боли и ещё чего-то, что не отпускало его душу и не давало ему сгинуть в беспамятстве окончательно. Его бёдра стиснули пальцами, дёрнули на себя, насаживая. Он прижался к Чжун Ли, впитывая его дрожь, и замер, внезапно ощущая, как внутри становится только горячее.

Широко распахнув глаза, он вжался в кровать, не веря. А Чжун Ли отстранился, выпрямился и провёл рукой по волосам. Его глаза слабо сверкнули удовлетворением, когда он уставился на всё ещё подрагивающего Чайлда под собой, а затем улыбнулся, выходя. Сглотнув, Чайлд потянулся рукой между своих ног, нашёл припухший вход, раздвинул пальцами… Поражённый вздох вырвался изо рта, когда он нащупал нечто, что вытекало из него.

Неожиданно его осветила вспышка. Дёрнувшись, он убрал руку и поднял ошалелый взгляд. Чжун Ли выгнул бровь, направив на него камеру его телефона. Спустя мгновение осознания, Чайлд залился краской до самых ушей.

— Сделай так ещё раз, — велел Чжун Ли, не опуская телефон. Чайлд коротко мотнул головой, отводя взгляд, но выполнил, внутренне вопя от стыда. Этого оказалось мало, потому что Чжун Ли добавил. — Смотри в камеру.

Сердце билось в рёбра так сильно, будто собиралось взорваться. Он поднял взгляд и уставился в кружочек камеры, уверенный, что горит не только его лицо, но ещё и всё тело. Чжун Ли чуть прищурил глаза в немом довольстве. Снова появилась вспышка, теперь в сопровождении характерного щелчка. Намеренно. Специально. Унизительно.

Закончив с этим, Чайлд тут же сомкнул ноги, всё ещё чувствуя, как из него вытекает. Только вот откинуться на спину ему не дали — Чжун Ли потянул за цепь, притягивая его к себе. Сев, Чайлд прислонил руку ко рту, сдерживая всхлип. К нему вдруг повернули экран телефона, и он забыл, как дышать.

В самом деле красный, с растрёпанными волосами, полупьяным взглядом, с подтёками семени на собственном животе и в поясе верности. Из-за вспышки очень хорошо было видно, насколько сильно у него блестит из-за пота кожа, насколько она истерзанная и красная. И то, как из его раскрытого, опухшего, специально раскрытого им самим входа вытекает сперма, прямо меж его пальцев.

Всё это стояло прямо на рабочем столе его телефона, едва ли скрываемое за иконками приложений. Подняв помертвевший взгляд на Чжун Ли, Чайлд задрожал, увидев всё то же удовлетворение, смешанное с тьмой в карих, казавшихся золотистыми глазах.

— Так вряд ли забудешь, кем ты являешься, так? — усмехнулся Чжун Ли, выключая его телефон и протягивая ему. Дрожащими пальцами Чайлд взялся за корпус, но тот не отпустили в ответ. Чжун Ли спросил, холодно. — Кто ты такой, Аякс?

— Я… — Чайлд проглотил ком в горле, опуская взгляд и вновь невыносимо краснея. Чжун Ли вздохнул, намекая, что его терпение не бесконечное, и Чайлд выдавил. — Мерзкий извращенец и, — он зажмурился не потому, что забыл — наоборот, эти слова как выжгло в его памяти, — а потому что становилось попросту ужасно и дыхание спирало. Однако он закончил, тихо. — И зависимое от удовольствия похотливое животное.

Телефон отпустили. Чайлд прижал его к груди, вздрагивая от неожиданной ласки, с какой прошлись ладонью по его голове. Посмотрев перед собой, он увидел лёгкую улыбку на губах Чжун Ли. От последующего поцелуя в лоб он и вовсе растаял, прикрывая глаза.

— Не забывай, — сказал Чжун Ли, выпрямляясь и слегка дёргая за поводок. Прищурившись, он со вздохом отцепил его от ошейника Чайлда, затем указывая на выход из спальни кивком головы. — Приведи себя в порядок и займись делами по дому, — помолчав, добавил. — Если ходить можешь.

Изначально попытка была обречена на провал — Чайлд ощущал, насколько его тело измотано. Потому особо не удивился, когда полетел на пол, стоило только попробовать. Чжун Ли подхватил его, прижал к себе и тяжело выдохнул ему в висок. Но это скорее было показательно, потому Чайлд не смог сдержать лукавую улыбку.

— А может на четвереньках тебе будет лучше, — пробормотал Чжун Ли неожиданно, но хватку не ослабил. Покачав головой, он прижал Чайлда к себе ближе и крепче. — Пойдём.

Спустя едва ли не полтора часа в ванной, отмываясь после нескольких часов секса, Чайлд чувствовал себя до ужаса уставшим и всё таким же уничтоженным. Хотелось попросту отрубиться и проспать до самой ночи, но, из самого очевидного, ему предстояло поменять постельное бельё и приготовить сначала обед, потом ужин. Или сразу ужин, если время уже перевалило за середину дня.

На раковине испустил трель телефон, грозясь разбиться о кафель. Поспешно взяв его в руки, Чайлд уставился на очередное сообщение от Скарамуша: «Ты чего игноришь». Разблокировал телефон и чуть не уронил его в воду, увидев фотографию на обоях. Закусив губу, слегка ударил себя по лбу, поспешно открывая переписку. Чжун Ли прочитал сообщения, но ничего не ответил, а Скарамуш не оценил.

Написав ему что-то совершенно невразумительное, Чайлд хотел было выключить телефон, но потом перешёл в переписку с Томой и быстро настрочил: «Извини, был занят, не смог ответить. Ты что-то хотел?». Отправил и вскинул брови, когда сообщение оказалось прочитано почти тут же. А дальше — тишина.

Недоумённо нахмурившись, Чайлд подождал ещё немного, потом закрыл переписку и, старательно игнорируя фотографию, открыл список вызовов. И тогда пришло уведомление: «Нет, ничего особенного. Забудь». Звучало странно, но Чайлд пожал плечами и выключил телефон, убирая его обратно на раковину.

Совершенно не обратив внимания, что Тома звонил ему дважды. И что только один его звонок из этих двух считался пропущенным.