***

Декабрь. Ночь с двадцать пятого на двадцать шестое.

      Соблазнительно покачивая бёдрами и улыбаясь самой себе, Ксения Князева медленно пересекала коридор. Также медленно открыла дверь и, не оборачиваясь, спокойно вошла в свою спальню. Медленно закрыла дверь…

      Однако, как только оказалась в закрытом помещении вдали от глаз Герман, недовольно зашипела, резко развернулась и со всей силы ударила кулаком об стену, до крови сбивая костяшки. Даже не обратила на это внимания. В одно мгновение оказалась на постели, где уже пару часов мирно спала Геля, видя спокойные сны, щедро приправленные выпитым алкоголем. Подхватила девушку под талию и сильно дёрнула на себя, чуть ли не впечатывая её в собственную грудь. От неожиданности Зарицкая проснулась.

— А?.. Ксюша… Ксюша… Что?.. — спросонья пыталась понять, что произошло, но получалось плохо.

      Князева снова зашипела. Схватила Гелену за тонкую ручку и снова подвинула к себе, тут же впиваясь в красивые губы требовательным поцелуем. Терзала, покусывала, подчиняла. Язык жарко блуждал по всем доступным местам, выписывая пируэты этого безумного танца. С трудом оторвалась…

— Ксюшка, что с тобой?.. — широко открытыми глазами Геля смотрела на любимую, пытаясь унять внезапное желание, разбуженное ей.

      Что-то невнятно прорычала в ответ и снова дёрнула тело девушки, разворачивая её на триста шестьдесят. Буквально сорвала её с кровати на пол. Гелена инстинктивно встала в полный рост.

— Ксюш, что ты творишь?!

      Молчала. Провела руками по бёдрам снизу вверх, перемещаясь на тонкую талию и дальше — до плеч. На пару мгновений замерла, но тут же с силой нажала на женские плечики, заставляя Зарицкую опуститься на колени. Села на край постели, широко раздвигая ножки, за руки притянула Гелю максимально близко к себе. Ещё один малопонятный рык. И тут же чётко, выделяя каждое слово:

— Милая, — положила руку ей на затылок, чуть нажала, вынуждая ту ещё приблизиться и смотреть буквально снизу вверх, — Я хочу тебя. Сейчас. Сию секунду.

***

      Лиза не знала, как пришла в себя. Тело просто отказывалось слушаться свою хозяйку. С трудом смогла начать шевелиться и, матеря про себя трёхэтажным эту чёртову искусницу, заставила себя встать. Схватила с тумбочки пачку сигарет и зажигалку, вышла с ними на балкон. Выбила одну и блаженно закурила. Думала о том, что так хорошо, как с этой сукой… ей, кажется, не было давно. А может и вообще никогда…

      Тело всё ещё отзывалось на закончившиеся уже давно движения рук и сладко подрагивало. А мозг до сих пор воспроизводил музыку стонов, игравшую сегодня в Елизаветиной спальне…

      Поняла, что надо срочно брать себя в руки, а то никогда это всё не перестанет мерещиться… Вон, она отчётливо слышит отрывистые женские стоны… Дура!

      Внезапно дошло, что балкон, на котором она стояла с сигаретой, был общим, соединяющим обе спальни на этаже. И стоны ей совсем не мерещились.

      Сильно встряхнула светлыми волосами и прислушалась. Из-за балконной двери Князевой и Зарицкой доносилось рваное дыхание вперемешку с довольно громкими стонами, и Лиза была готова поклясться, что на сто процентов точно определила ту, кому они принадлежат.

      Тихо расхохоталась и выпустила длинную струю дыма в ночную тьму.

      «Да, Ксения Сергеевна, Вам сегодня явно чего-то не хватило!..» — всё ещё коварно смеялась про себя, — «Что ж… Я умею отыгрываться…»

      Сделала ещё пару глубоких затяжек, затушила сигарету и вернулась обратно в комнату.

***

      На первый этаж спустилась уже в длинном банном халате, покрепче завязав пояс на нём. Из кухни всё ещё слышались максимально пьяные и уже заплетающиеся голоса любимого мужчины и его собутыльников, простите, собеседников. Глянула на большие часы, висящие на стене. Удручённо покачала головой. Пять сорок две. Да, Александр Андреевич, что-то вы больно запраздновались…

      Подошла к мужчинам, над чем-то дико смеющимся, и положила ручку на плечо Аркатову.

— Пойдём.

      Что-то невнятно промычал в ответ и отмахнулся.

— Пойдём-пойдём, Саш, пора спать, — потянула мужчину за руку на себя, на этот раз он не сопротивлялся. Обратилась к его друзьям, — Костик, Илюш, и вы бы уже шли ложиться. Надо.

      Мужчины согласно покивали с максимально умным видом, на который только были способны. Хотя, по-моему, в нынешнем состоянии они бы согласились абсолютно на всё.

      Тяжело вздохнула. Развернула Александра и, поддерживая его под локоть, повела в сторону лестницы. Вдруг он, словно вспомнив о чём-то, резко затормозил и, обернувшись, неопределённо погрозил пальцем. Хотя нет, определённо:

— Кос… Костик… Ты это… Не смей! Слышишь, не смей к Лизуне… это! Помню я, что ты творил семь лет назад! — практически чётко проговорил Аркатов.

      Герман удручённо покачала головой:

— Все помним, все. Пошли уже, горе моё.

      Поднялись на третий этаж они, как ни странно без особых приключений. Однако, оказавшись в комнате, Александр ещё попытался поприставать. Даже сделал красивый жест. Почти.

— Спи уже, Саш, — Герман скрестила руки на груди.

— Малы… ик!.. шка… Я хочу тебя… малышка…

— Завтра, Саша, завтра. Ложись.

      И, проследив, чтобы сегодняшний именинник лёг и практически тут же уснул, снова вышла на балкон.

      Оперлась о перила, широко расставив руки, подняла голову, всматриваясь в тёмное небо. Глубоко вдохнула прохладный воздух. Стояла абсолютная тишина — из так волнующей сознание спальни не доносилось ни звука. Удовлетворённо хмыкнула.

      «Ну-ну…»

***

Утро двадцать шестого декабря.

      Утром проснулась довольно рано, в отличие от мерно похрапывающего рядом Саши. На часах было девять утра и, решив, что сейчас она, как самая трезвая из присутствующих в доме, имеет право выпить кофе в одиночестве, Лиза спустилась вниз. Остальные гости, явно неслабо перебравшие вчера, ещё спали, и вряд ли встанут раньше, чем через пару часов.

      Сварила себе любимую арабику и, взяв в руки ароматную чашку, прошла на маленькую уютную террасу. Опустившись в плетёное кресло, уже хотела сделать глоток живительного напитка и начать наслаждаться прекрасными видами утреннего Майами, когда…

— Привет, — раздалось из-за спины максимально знакомым голосом.

      От неожиданности расплескала кофе на стоящий рядом столик. Стоящая за спиной Князева тихо рассмеялась.

— Я смотрю, утро стало не совсем добрым?

      Лиза обернулась. Ксюша стояла в лёгком сарафане бежевого цвета, явно накинутом на голое тело, поскольку под тонкой тканью явственно проступали очертания сосков — Елизавета нервно сглотнула — и открыто ухмылялась, глядя на сценаристку.

      Попыталась взять себя в руки, очень сильно надеясь, что это получится хотя бы сносно.

— Нет, нет, что Вы, всё хорошо. Просто не ожидала. Я сейчас уберу.

— Да? — чуть сощурилась и сделала шаг вперёд, — А я думала, ты просто очень рада меня видеть…

— Просто не ожидала, — чуть ли не по слогам повторила Герман, — Вам, — выделила голосом это слово, — Абсолютно не о чем беспокоиться. Хотите кофе?

— Спасибо, — точь-в-точь повторила интонацию собеседницы, — Обойдусь стаканом сока.

      И, снова хитро прищурившись, развернулась на массивных каблуках сабо и прошла на кухню.

      Лиза долго смотрела ей вслед, глядя, как девушка проходит в дом, подходит к холодильнику, как абсолютно по-хозяйски наливает себе апельсиновый нектар… и как красиво ходят мышцы её шеи, когда она, довольно сильно запрокинув голову назад, пьёт этот чёртов сок. Блять! Это вообще возможно, так сильно действовать на человека?! Не-е-ет, она точно грёбанная ведьма!..

***

      Через полчаса в доме снова стихло абсолютно всё. Поднявшись к себе на этаж, Лиза тихо подошла к двери ванной и прислушалась. Лилась вода. Да, она абсолютно точно знала, кто находился сейчас за этой дверью.

      Бесшумно открыла замок с внешней стороны (она научилась этому ещё в девятом классе, и, кажется, это была единственная вещь со школьных лет, действительно пригодившаяся ей в жизни) и вошла в ванную комнату. За запотевшим стеклом душевой кабинки виднелся силуэт, так сильно терзающий воображение. Склонила голову набок, вглядываясь.

      «Самое время отдать долги, Ксения Сергеевна…»

      Тихо ступая босыми ногами, приблизилась, мягко отодвинула в сторону дверцу душа и, как была — в тонкой футболке и шортах, ступила в кабинку. В пару шагов оказалась прямо за спиной, успев облизнуться на каждую чёрточку, так удачно ей открывшуюся. Всем телом прижалась к Ксюше сзади, медленно и тяжело дыша. Та ощутимо вздрогнула. Но, тут же успокоившись, прижалась ещё сильнее и откинула голову назад, кладя её на Лизино плечо, открывая себе частичный обзор.

— Не буду говорить, что не ждала, но не ожидала, что так скоро…

— Поверь, — собственный голос звучал как-то очень хрипло, — Я тоже умею удивлять…

      Провела рукой по бедру, вдруг сильно сжав его — Князева рвано выдохнула. Довольно улыбнулась. Резко развернула режиссёршу лицом к себе и толкнула чуть назад, примостив её спиной к холодной стене. Сделала шаг вперёд. Всё ещё лилась вода и шорты с футболкой были мокрые насквозь, но Герман было абсолютно плевать. Её всю занимало сейчас только одно — точнее, одна.

      Всё ещё хрипло рассмеялась.

      Коленом развела женские ножки, заставив Ксюшу на мгновение потерять точку опоры, и очень-очень медленно провела рукой от живота до внутренней стороны бедра, обходя самое чувствительное и желанное. Прикусила губу, глядя, как умоляюще округлились глаза темноволосой. Хмыкнула. Вдруг припала к красивой шее, полуцелуя, полукусая, и в следующее мгновение оставила на ней алеющее пятнышко засоса.

— Чтобы Вы, Ксюша, помнили, кого трахаете по ночам.

      Абсолютно не спеша прикоснулась к сочащимся складкам и довольно подмигнула девушке, которая, чуть дёрнувшись навстречу и снова теряя опору, попыталась вцепиться в идеально гладкий кафель стены. Ещё один смешок. Всё также медленно снова сделала движение рукой, будто поглаживая, и, будучи уже сама не в силах, ввела первый палец.

      Князева глухо застонала от столь долгожданного удовольствия.

      Лиза мягко двигалась в ней, где-то в подсознании отмечая, насколько она божественная даже там, постепенно ускоряла темп. Вскоре добавился второй палец, и движения Елизаветиных рук стали рванее и отрывистее. Ксюша держалась одной рукой за стену, второй крепко обхватив шею сценаристки, в любое мгновение готовая упасть, хотя до этого ей не было абсолютно никакого дела. Она была вся сосредоточена на том наслаждении, которое ей доставляли красивые руки с молочно-белой кожей…

— Бог мой… Ещё…

      Герман расхохоталась.

      «Как неожиданно, Ксения Сергеевна!»

      Не останавливая движений ни на секунду… добавила третий. Князева не выдержала. Она взорвалась на миллионы частичек, без сил падая в Лизины объятия. Тихо выдохнула ей на ухо:

— Ты растёшь в моих глазах.

      Ничего не ответила. Стояла на том же месте, мягко поддерживая положившую ей на плечо голову Ксюшу, без особой цели блуждая ладонями по идеальному телу…

      Но, простояв так пару мгновений, вдруг сделала полшага назад, когда почувствовала, как выпрямляется пришедшая в себя Ксения.

— Куда собралась? — прошептала Князева.

      С неожиданной силой развернула Лизу, меняя их местами.

— Мы с тобой ещё не закончили…

      Коснулась руками абсолютно мокрого ворота женской футболки, провела пальцами по краю, чуть касаясь горячей кожи. Вдруг мощно рванула майку в стороны, с треском разрывая тонкую ткань напополам. Герман сдавленно охнула.

      В глазах режиссёра мелькнули странные огоньки и, облизнувшись, она припала к груди девушки, сильно втягивая тонкую кожу. Через пару мгновений отстранилась, довольным взором осматривая оставленный собой красно-бордовый след.

— Один-один, моя хорошая.

      И снова, не оборачиваясь, удалилась, прихватив по дороге махровое полотенце, которым и помахала куда-то за спину на прощание.

***

      В половину первого Елизавета снова сидела с чашкой кофе на первом этаже большого дома — однако на этот раз на кухне — и прокручивала в голове сегодняшнее пробуждение Аркатова вместе с количеством её собственных отмазок, почему она сейчас не может и не хочет. Знал бы он, что всё дело в чёртовом засосе, которым ей так любезно отомстила Князева… Хотя нет, вот лучше ему было бы как раз не знать.

      Посмотрела в сторону: обиженный и не получивший желаемого актёр наматывал круги вокруг столешницы, на которой стояла кофемашина, а рядом валялась брошенная сценаристом турка (Лиза всегда варила кофе только вручную), будто то ли выбирая из них, то ли решая пить ли ему кофе вообще. Усмехнулась. Прям готовый сценарий под названием «Униженный и неудовлетворённый».

      Вновь задумалась об алеющем на груди пятне — оставалась надежда, что у Ксюши там всё ещё хуже. Её-то «метку» было прикрыть гораздо сложнее…

      Всё ещё наблюдала за Сашей от нечего делать, — Аркатов всё же выбрал кофе и шайтан-машину, которая быстро ему его приготовит (а вот пить надо было меньше!), — когда на лестнице раздались шаги, и в комнате появились Ксения с Геленой.

      Эта сучка даже и не думала прикрываться и сейчас щеголяла в чёрной майке-борцовке! Стиснула зубы.

      К пришедшим обернулся и Александр. Осмотрев девушек с головы до ног, он на пару мгновений задержался на Ксюшиной шее, после чего расхохотался:

— Да я смотрю, кто-то хорошо провёл сегодня ночь.

      В эту секунду покраснела Геля. Герман захотелось со всего размаху разбить кружку, которую держала в руках, об стену!.. Так вот оно что!!! Была почти абсолютно уверена, что эта засранка рассказала своей девушке с утра, что, мол, она ночью перестаралась, а не помнит этого всего лишь потому что выпила лишнего вчера. Сволочь, сволочь, сволочь!

      Натянула подобие улыбки, вспомнив о том, что Сашу надо поддержать.

      Ксения стрельнула глазами в её сторону и тут же повернулась к Аркатову.

— Так получилось, действительно… — ещё один взгляд на Лизу, — Но не буду вас больше смущать, тем, что вчера мне и правда было довольно хорошо…