А в отражении моя любовь.

***

Казалось бы, обычный будний день. Солнце сквозь жалюзи уже начинало пробиваться в комнату тонкими полосами, в которых в неизвестном танце кружили пылинки; а через закрытое окно можно было расслышать звонкие трели птиц.

Всё как всегда, вроде, ничего нового.

Хотя погодите... С каких пор в комнате Грегори висели жалюзи?

Юноша подорвался с кровати, одним ловким движением скидывая с себя одеяло, и в панике осматрелся по сторонам.

Почти со всех сторон на него устремились глазки-бусинки плюшевых игрушек, которых было уж очень большое количество. Спереди него стоял рабочий стол из светлого дерева, а на нём столь идеальный порядок, что казалось, даже книжки на полке выставлены под линейку: идеально ровно, каждая расположена одна к другой по размеру, создавая иллюзию некой лесенки. Справа от кровати расположился большой деревянный шкаф, к одной дверце которого было прикреплено зеркало, по краям обклеенное разноцветными наклейками. Слева прикроватная тумбочка с милым светильником в виде панды. Стены комнаты были полностью украшены наклейками, постерами и гирляндами в форме маленьких лампочек. На полу расстелен махровый белоснежный ковёр, что уж очень смахивал на облако. А в самом углу комнаты стояла одинокая тёмная скрипка.

— Что за фигня? — пробурчал себе под нос Грегори, протирая глаза.

Окей. Одну вещь он всё же выяснил: он у Эвана в комнате. Вопрос теперь лежал в другом: что он забыл у Эвана дома? Он прекрасно помнил, как вчера дошёл домой, сделал домашку, а потом лёг спать в собственную кровать как ни в чём не бывало. Ни о какой ночёвки с Эви и речи быть не могло.

Мальчишка встал с кровати и сразу подметил ещё одну не менее важную вещь, от которой одновременно неловко и ещё более запутанно стало. Он был одет в белую и слегка великоватую пижаму с котиками. В пижаму Эвана.

— Да что за хрень? — выругался Грегори и направился к зеркалу, чтобы убедиться, что ему точно это всё не кажется.

Как только его глаза столкнулись с отражением вопросов стало ещё больше, только теперь все они взвывали разными голосами в его голове, смешивались и не понятно было уже совершенно всё.

На него, через зеркальную гладь уставился сонный, взъерошенный и помятый Эван. Грегори нервно мотнул головой и уставился на "отражение" перепуганным взглядом. Эван повторил действие за ним: так же испуганно уставившись в ответ.

— Нет-нет, это же шутка какая-то, — вслух заговорил Грегори, уже не обращая внимание на то, как мальчик в зеркале беззвучно заговорил вместе с ним. — Да не может этого быть...

Он посмотрел на "свои" руки, которые теперь были другими: кожа стала гладкой и совсем не сухой как у него, а пальцы от чего-то тоньше и длиннее. Это были руки его дорогого Эви, но точно не его. Снова взглянул в отражение, стал наблюдать за своими эмоциями на чужом, но таком родном лице. Грегори дрожащими кончиками пальцев коснулся щеки, ощущая тепло мягкой кожи, затем до кончика носа, а затем, чуть задержав руку в невесомости, дотронулся к тёплым, слегка покусанным губам.

Всё к чему он только что касался — не его. От этой мысли по спине волной прошлись мурашки и он тут же отдёрнул руку от губ, ощущая, как к щекам приливает кровь.

Как беспардонно он касался чужого лица... Будь он в своём теле он бы ни за что не посмел сделать это! а тут... Хотя с другой стороны, он ведь не виноват, что проснулся сегодня в теле Эвана. Фактически: он касался Эвана от лица самого него, а не от себя... Но подсознательно-то нет...

Грегори опустился на пол и обнял колени, опираясь на них подбородком. Что же ему делать?

Что ж... Для начала нужно было успокоиться и принять, как бы это глупо не звучало, неоспоримый факт — он проснулся в теле Эвана. По каким причинам это произошло — другой вопрос, на который он вряд ли найдёт ответ.

— Никогда не думал, что проснусь в теле Эвана... Да это же чушь какая-то!

Это действительно странно... Что-то за гранью реальности. Словно он ещё не проснулся и всё это лишь плод его воображения.

Погодите-ка... Если же это действительно не плод воображения, то по логике получается, Эви находился в его теле?

Это не то что ужасно — это просто катастрофа! До чего же, наверное, страшно ему было. Конечно страшно! По-другому и быть не может... Боже, у Грегори ведь комната на свалку похожа! Это же что Эван про него подумает, что он какой-то поросёнок? А если он обнаружит его мягкие игрушки, которые Грегори так старательно прятал, придерживаясь статуса серьёзного, даже хулиганистого слегка парня? Нет, Эви не стал бы его осуждать: во-первых, он его лучший друг, а во-вторых, сам обожает всё мягкое и пушистое. Как-то раз Грегори даже подарил ему одну из своих игрушек, хотя слегка соврал, что купил её специально для Эви; на деле ему просто хотелось сделать второму приятно. Сейчас этот плюшевый динозавр лежал на кровати Эвана: видимо, он обнимал его во время сна. Грегори соврал бы, если бы сказал, что этот факт не льстил и не заставлял его сердце трепетать.

Но ладно игрушки... А если Эван найдёт его личный дневник! Если прочитает все те пылкие слова любви в его сторону, коих в дневнике было не мало? Да что не мало, Грегори весь дневник чуть ли Эвану и непосредственно чувствам к нему не посвятил. Что тогда будет? Какой стыд!

Юноша закрыл лицо и застонал от великой несправедливости этого мира. Вот почему именно в этот день судьба решила так посмеяться над ним?

Он бы просидел так весь день, лишь бы не выходить и не встречаться с людьми. Уж очень ему казалось, что все смогут прочесть его, увидят все секреты.

Вот бы сейчас провести время с Эви... Вдвоём, только они одни.

Как же Грегори любил эти мгновения, каждый раз ждал их с волнением, задыхался почти, ведь очень значимо это для него.

Но что делать, когда вот он Эви, прямо перед ним, в зеркальном отражении, но при этом это не он? От досады хотелось заплакать, но всё же Грегори этого не сделал.

По ощущениям он словно находился в толпе и кричал до того, что горло нещадно болело, но его не слышали, а может и просто-напросто игнорировали.

Грегори поднял голову, переводя взгляд к настенным часам, подмечая, что до выхода ему осталось примерно полутора часа.

Он всегда вставал позже, от чего опаздывал и собирался впопыхах, поэтому для него такое большое количество времени было чем-то уж очень удивительным. Возможно, на такой ранний подъём повлиял режим Эвана: он то всегда вставал рано и никогда не опаздывал.

Сегодня будет другой сценарий, потому что Грегори придётся долго, точнее даже сказать о-очень долго уговаривать себя сходить в душ и переодеться.

И всё же головой он понимал — не было в этом ничего постыдного или неправильного, скорее даже выбора другого нет, но, чёрт возьми, это же Эви! Не кто-либо другой, а конкретно Эван!

Грегори похлопал себя по покрасневшим щекам, пытаясь отогнать уж больно смущающие мысли. Нужно было взять себя в руки и собираться, ведь сегодня он не мог позволить себе опоздать (по крайней мере не очень сильно).

Открыв шкаф, мальчик, как и ожидалось, увидел аккуратно сложенные вещи. В его шкафу такой порядок можно было увидеть крайне редко. Но его внимание привлекла немного другая вещь. С внутренней стороны к дверце шкафа были приклеены несколько их совместных фотографий, сделанные на полароидный фотоаппарат. Почти на каждом из них они кривлялись, от того выглядели уж очень забавно. От мысли, что Эван хранил эти дурацкие, казалось бы, фотографии, на душе становилось тепло и улыбка сама по себе расцвела. Грегори невольно засмотрелся на улыбку Эвана на одной из фотографий, подмечая то, насколько она шла юноше.

Когда они только познакомились, увидеть улыбку на чужом лице было редкостью... Оно и не удивительно, ведь в тот период жизни ему приходилось не сладко. А потом Грегори сам стал причиной для его улыбок, и в какой-то момент от этого факта стало как-то уж очень приятно и тепло.

Парень мотнул головой, снова переводя внимание к одежде, но где-то на подсознательном уровне он пообещал себе, что во что бы то ни стало заставит Эвана улыбаться каждый день. Только нужно ещё вернуться в своё тело, конечно.

***

Утро в семействе Афтонов начиналось в привычной тихой обстановке — только постукивание посуды разрушало идеальную тишину — однако в этом была своя атмосфера.

Если раньше (до того как Майкл собрал все силы в кулак и, забрав младших, сбежал из отцовского дома) завтрак проходил в напряжённой тишине, по причине того, что Уильям не любил болтовню, то теперь — это была приятная рутина для каждого.

Грегори переступил порог кухни и молча направился к "своему" стулу.

После приёма душа его щёки всё ещё пылали и поделать с этим он ничего не мог, хотя и пытался делать вид, что всё хорошо.

— О, братик проснулся! — Лиззи вскрикнула, как только заметила мальчика в дверном проёме.

— Доброе утро, соня, — Майкл обернулся от плиты и заглянул в лицо «Эвана». — Ты сегодня как-то поздно проснулся. На тебя это не похоже, — и отвернулся снова.

Грегори никогда не отличался хорошим настроением по утрам, скорее даже утром в нём включался режим «берсерка». Лучшее, что можно было сделать — это не говорить с ним, иначе разговоры просто выводили его из себя.

Эви же таким никогда не был.

— Спалось просто плохо, — Грегори взял ложку и, без особого энтузиазма, начал ковыряться в каше.

— Ты какой-то хмурый сегодня, Эви, — Элизабет грустно заглянула в лицо мальчишки.

Майкл от такого заявления сестры слегка вздрогнул. Он отложил кухонные принадлежности в сторону, затем подошёл к Грегори, слегка наклонился, чтобы быть с ним на одном уровне.

— Эви, всё в порядке? Ты действительно выглядишь странно, — парень явно беспокоился о брате.

— Да. Всё хорошо, — Грегори нахмурился ещё больше. Внутри него начинал закипать котелок из самой преисподней.

— У тебя щёки красные, — Майкл легонько ущипнул того за щёку, — точно хорошо себя чувствуешь?

— Я же сказал — всё нормально.

— Может, температура? — он коснулся его лба.

Грегори обернулся к нему лицом, заглянул в глаза, затем расплылся в широкой улыбке и чётко и уверенно произнёс:

— Иди нахуй.

"Что я сейчас сказал?.."

Послышался звон: Лиззи уронила ложку в тарелку и уставилась на «брата» взглядом полным неким ужасом.

Глаза Майкла полезли на лоб. Парень открыл рот и тупо смотрел в лицо «Эвана», не мог сказать ни слова.

Сам же Грегори, не менее шокированный тем, что он сказал чужим голосом, быстро закрыл рот рукой и уставился в пустоту.

"Твою мать! Чёрт, чёрт, чёрт!"

— Эван... — голос Майкла звучал хрипло и тихо, совсем не зло, но от того паника всё равно нарастала где-то внутри.

Грегори, всё ещё не смея убирать руку от своего рта, резко встал, от чего парню пришлось отскочить в сторону.

— Извини! Боже, мне... мне надо идти! — мальчик быстро побежал в комнату за портфелем, чтобы поскорее скрыться от чужих глаз и собственного позора.

А Майкл так и остался стоять и смотреть в след «брату». Лишь спустя несколько минут, когда хлопнула входная дверь, он дёрнулся, подавая признаки жизни.

— Офигеть... — послышался откуда-то сбоку голос Элизабет.

— Да... — парень сел на место Эвана. — Просто офигеть...

Сегодня «Эван» впервые выругался перед братом и сестрой... Так ещё и послал первого куда подальше...

***

Грегори шёл по тропинке, опустив голову, и изучал каждый камешек на асфальте. Мысленно он продолжал быть в уютной кухне Афтонов, где пахло чаем и только готовой едой, где Элизабет кое-когда нарушала тишину, дабы рассказать какой ей снился сон (уж эта девчонка была разговорчивой всегда); где Эван проводил каждый день... И именно на этой кухне Грегори послал Майкла.

"Дурак! Тупица! Я всё просрал!" — кричал внутренний голос Грегори.

Как ему теперь нужно было смотреть Эви в лицо?! Ему ведь пришлось бы рассказать ему об этом инциденте! Если бы не рассказал, это было бы просто несправедливо по отношению к Эвану.

— Твою мать! — мальчик пнул камушек, который попался ему под ноги, остановился посреди дороги и закрыл лицо руками. Он даже не обратил внимания на то, что мимо проходящие подростки многозначительно откинули его взглядом.

Этот день уже начался неправильно. Уже всё было шиворот-навыворот, как только он открыл глаза. Но нет же! Он, своим талантом не уметь вовремя затыкаться, испортил всё окончательно. А на часах было только восемь утра! Как прожить ещё целый день?!

— Грегори! Постой! — неожиданно прозвучал голос за его спиной.

Грегори выровнялся и резко обернулся, от чего шея слегка щёлкнула. В поле зрения он обнаружил, как к нему на полной скорости бежал никто иной как он сам... Как странно, нет, даже жутко было видеть себя со стороны. Только спустя пару секунд, когда мальчишка почти стоял перед ним, до него наконец дошло, что это — Эван.

— Боже, Грегори, я.... — Эван остановился перед Грегори, заглянул ему в глаза и... замолчал. На его лице можно было прочитать сразу две эмоции: удивление и самый настоящий ужас. — Я не знаю, что это всё значит... Я просто проснулся, а тут... ты и я это ты.. и, — голос его дрогнул.

— Эван, — тихо заговорил Грегори, зная, что ещё чуть-чуть и его любимый друг заплачет. — Я тоже не знаю, что за чертовщина произошла пока мы спали, но обещаю — мы обязательно вернём всё на свои места, — он аккуратно коснулся «чужого» плеча, — не нужно объяснять ничего. Ты не виноват. И я тоже.

От прикосновения Эван вздрогнул, будто совсем не ожидал этого... Или, возможно, ему было просто странно осознавать, что его касается он же сам... Как же всё запутанно.

— А если мы не вернём всё на круги своя?

— Ну уж нет, — слишком бодро ответил Грегори, — я не выдержу твою сестру дольше чем на час.

На такое заявление Эван улыбнулся и заметно оживился. Это заставило собственные уголки губ Грегори подняться вверх.

— Пошли в школу, — мальчик убрал руку с плеча и обернулся в сторону школы. — Сейчас главное прожить этот день. А дальше...

— Дальше я уберусь у тебя в комнате, — Эви прикрыл рот ладонью, тихо хихикнув.

— Вот ещё, — Грегори закатил глаза, но щёки его всё равно предательски порозовели. — Это творческий беспорядок! Не могу мастерить в месте, где всё лежит как под линейку.

— Да-да. Знаю я тебя, юный инженер.

Грегори залился краской пуще прежнего и смущённо отвёл взгляд в сторону. Было что-то особенное в этом «юный инженер», что-то личное и драгоценное. Эви называл его так время от времени, но каждый раз от этого обращения сердце пронзали сразу несколько стрел.

Хотя, если так подумать, даже его имя из уст Эвана звучало куда более мелодичнее, чем от кого-либо другого... Казалось бы, набор букв точно такой же, но нет — «Грегори», сказанное Эваном, было другим: «г» более мягкое, а «е» протяжение.

Ему всегда нравилось, как Эви произносит его имя, но до какого-то момента он не мог объяснить, чем конкретно оно так отличалось. А потом заметил... Тогда жизнь посветлела, будто тучи, скрывающие солнце, расступились и лучи озарили весь его мир. Он будто нашёл ответ на самый важный в его жизни вопрос, ведь он был так очевиден и прост: Грегори влюбился в Эвана, влюбился настолько сильно, что был готов слушать своё имя хоть целую вечность и больше, лишь бы голос Эви никогда не затихал и сопровождал его везде и постоянно.

***

Нет. Этот день очевидно проклят.

Грегори ходил по школьному саду, который пестрил всеми возможными растениями. Правда, рассматривал мальчишка не здешние цветы, а носки кед, будто на них были написаны ответы на все его вопросы.

Со стороны кортов доносились звонкие голоса школьников и свист от учителя физкультуры. В ушах снова, будто кто-то нарочно включил повтор, послышались звонкие смешки одноклассников.

Мальчик залился краской, махнул головой, пытаясь отогнать назойливые мысли, и двинулся дальше по тропинке. Возвращаться назад было просто стыдно.

Всего минут пять назад он стоял там, на стадионе, и размахивал ракеткой, пытаясь отбить воланчик в сторону противника. А потом засмотрелся то ли на самого себя, то ли подсознательно понимая, что на Эвана, который сидел около сетки и внимательно наблюдал за игрой. В итоге воланчик врезался ему в лоб, не больно, конечно, но ребята тут же залились смехом. И Грегори бы забил на это, но нет же, чёрт дёрнул одного из мальчишек громко, будто на зло, сказать:

— Эван, ты так пялился на Грегори, будто перед тобой сидит какой-то известный актёр. Ты случаем не влюбился ли?

И Грегори замер. Хотел было съязвить, но заметил взгляд Эвана на себе и... Ему стало стыдно. Так стыдно, будто друг действительно понял всё, абсолютно всё: и про влюблённость, и про то, как тот ночами мечтает поцеловать его в щёку, и про тот личный дневник в нижнем ящике его стола тоже узнал как-то.

Юноша так сильно испугался этого, что кинул ракетку и, не обращая внимания на крики одноклассников, побежал подальше от всех.

И только сейчас, стоя в саду, он осознал насколько этот поступок был глуп. Он, наверняка, выглядел в глазах друзей как полный придурок. Любой бы понял сразу, что слова про влюблённость не шутка и не дурость, а самая настоящая истина. Да хрен с ним с влюблённостью, можно было отшутиться как-то, но он в теле Эвана, а выходит подставил его!

Грегори — самый настоящий дурак, который слишком плох для Эвана...

— Грегори!

Мальчик замер, будто вкопанный, не смея оборачиваться, ведь знал, кого там увидит.

— Наконец нашёл, — подбежав к Грегори, Эван схватился за грудь, пытался отдышаться. — Почему ты убежал?

— Да я, просто... — "Просто влюблённый дурак", — хотел бы Грегори так сказать, но вместо этого выдал самое простое:

— Не знаю.

— Ты из-за ребят так смутился? — тихо спросил Эван. — Да не обращай так внимания... Они ведь ничего не понимают...

Как же Эви ошибался... Ведь мальчишки поняли всё именно так, как это и было. Одно «но» было лишь в том, что Грегори подставил не себя, а как раз таки Эвана.

— Да я и не обращаю, — вскрикнул Грегори, оборачиваясь к Эвану. — Просто меня всё это...

Он резко притих, заметив грустный взгляд Эвана, котрый был направлен куда-то в кусты или, скорее даже, куда-то сквозь них.

— Эви, ты расстроился что-ли? — он наклонил голову вправо, пытаясь заглянуть в лицо напротив. — Почему? — "Потому что я подставил его". — Это из-за меня, да? — "Конечно из-за меня". — Потому что я убежал и расстроил тебя? Потому что другие не знают, что ты это я сегодня?

— Что? — Эван резко повернул головой и посмотрел прямо в глаза. — Нет, это не так.

— Прости, — Грегори не слышал. Поток слов всё лился и лился, превращаясь в невнятный лепет. — Прости меня...

— Грегори...

— Сначала я чуть не сорвал урок, теперь это... — он зарылся руками в волосы, — я весь день испоганил... О боже...

— Грегори, послушай...

— Ещё и Майкла утром послал... — мальчик почти был на грани того, чтобы заплакать. — Я всё порчу....

— Грегори, блин, я расстроился не из-за тебя, а из-за своих мыслей, потому что ты... — он резко притих на половине фразы. — Прости, ты утром сделал — что?

Повисла неловкая тишина, которую разрушали только детские голоса от спортплощадки, а так же щебет птиц. Но в голове Грегори даже эти звуки затихли. Он не слышал ничего, кроме стука своего сердца и собственных мыслей, что сменяли друг друга, перекрикивали, превращаясь в неразборчивую какофонию.

— Повтори, что ты сказал, — настойчиво попросил Эван, хмурясь.

Всё. Это конечная. Сейчас Эван сам пошлёт Грегори куда подальше и пожалеет, что вообще зовётся его другом.

— Я послал твоего брата, — терять нечего, уже всё равно.

— Зачем? — голос Эви звучал холодно, так, будто он знать не знает с кем говорит. И лучше бы он был зол, чем этот безэмоциональный тон.

— Я по утрам злой и не могу себя контролировать... А он прицепился чего я такой хмурый, и я сказал не подумав, — к глазам начали поступать слёзы. — Я не хотел! Правда не хотел! Я понимаю, что я придурок, но я не специально! Я...

Один единственный звук, котрый Грегори услышал отчётливее всего из окружающего, заставил замолчать, тупо уставившись в лицо напротив.

Эван засмеялся. Звонко и весело, так, будто услышал самую смешную шутку на свете.

— Я представляю лицо Майкла, — сквозь смех проговорил Эван. — Чтобы его милый братик и на хуй посылал... Это же просто что-то за гранью!

— Ты... — Грегори моргнул два раза, не отводя взгляда. — Не злишься?..

— Злюсь? Нет, конечно!

— Но ведь это Майкл... Что он подумает о тебе?..

— Я тебя прошу, — Эван протёр глаза, продолжая вздрагивать от остатков смеха. — Ему легче просто сделать вид, что ничего не было. Разводить из-за такой глупости скандал он точно не станет.

Грегори не знал, что ответить... Теперь ему было неловко за свою импульсивность.

Он сам себе придумал проблему, из-за чего начал нести полную глупость. Как мог он усомниться в том, что Эви, его прекрасный и драгоценный Эви, сможет захотеть перестать общаться с ним из-за такой ерунды? Это же Эван. Самый добрый и милый человек во вселенной...

— Так почему ты убежал с кортов? — спросил снова Эван.

— А, да так, — Грегори забегал глазами по сторонам. Взгляд зацепился за куст сирени. — Цветочками полюбоваться захотел что-то...

Он уверенно протянул руку к сирени, с тихим треском отломил ветку самого пышного соцветия, поднес ту к своему лицу, вдохнул запах, а затем резко протянул Эвану.

— Вот. Кхм, это тебе, — смущённо пробубнил Грегори, чувствуя как к щекам поступает кровь.

Эван тоже покраснел и явно смутился такому порыву, но, не смотря на это, протянул руку и перехватил веточку, касаясь пальцами руки друга.

— Спасибо... — тихо проговорил Эван, уткнувшись носом в цветы. — Красивые...

— Эван! Это что за беспредел? — к ним стремительно направлялась их классная руководительница. — Сначала срываешь уроки, теперь, мало того, что прогуливаешь урок, так ещё и цветы ломаешь вместе с Грегори! Что с тобой сегодня?!

— Ой, так мы просто в восторге от того, какой роскошный у нас сад! — начал парировать Грегори с румянцем на щеках. — Такие цветочки красивые... Просто невозможно устоять. И вообще, ничего мы не прогуливаем! — он схватил Эви за запястье и потянул за собой. — Мы уже бежим играть! Обожаю бадминтон, правда, Грегори?

Учительница что-то кричала им вслед, а Грегори не обращал внимания ни на что, просто бежал вперёд, не отпуская руки друга, что тихо смеялся сзади.

***

Этот день тянулся слишком долго... Так что и Грегори, и Эван были рады тому, что завтра был выходной. Оба измотанные событиями целого дня они пришли к мысли, что разберутся со своими телами уже завтра. Во-первых, — выходной, а во-вторых, им нужно хорошенько отоспаться... Они ведь всё ещё просто дети. Сон им как никому другому просто необходим.

И как же трудно было засыпать в кровати Эвана, зная, что каждую ночь именно он спит в ней. Как трудно было засыпать с мыслью, что не известно, когда Грегори сможет снова любоваться Эваном не через зеркальную гладь, а видя того перед собой... Своими глазами.

Именно с такими мыслями мальчик провалился в сон.

Утро встретило его ярким солнечным светом. Мальчик нехотя открыл глаза и на автомате оглянулся по сторонам. Повсюду валялось кучу вещей: плюшевые игрушки на кровати и полу, на столе детали для механизмов, а учебник по алгебре и вовсе лежал на полу у шкафа.

Грегори торопливо протёр глаза — не снится ли — и снова оглянулся по сторонам. Он в своей комнате. Мальчик откинул одеяло в сторону — он в своей пижаме. Дальше он вскочил с кровати и побежал в сторону зеркала, споткнулся, упал, но тут же быстро поднялся и продолжил идти к цели.

Из зеркала на него уставился сонный и помятый мальчишка с непослушной копной каштанового цвета на голове. Это был он. В своём теле.

"Нужно срочно бежать к Эви!"

Радости Грегори не было предела. Он, насколько это было возможно, быстро сходил в душ и переоделся, а затем запачкал футболку зубной пастой, но особо не уделял белому пятну должного внимания. Все его мысли были заняты Эваном и тем, как он хочет поскорее увидеть его.

Юноша не обращал внимания на время и всё происходящее в целом, просто бежал по знакомым улицам прямиком к дому Афтонов.

Спустя десять минут он уже стоял на крыльце у нужной двери. Нажал на звонок и стал ждать. Он склонился и упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться: только сейчас он заметил, что в лёгких категорически не хватало воздуха. То ли от волнения, то ли от того, что бежал слишком быстро... Грегори сам не понял.

Дверь ему открыла рыжая девочка с недовольным, даже сердитым лицом.

— А, это ты, чудик, — заговорила Лиззи вместо приветствия. — Ты чего так рано прискакал, принц на белом коне?

— Ой, замолчи. Не до твоих шуток сейчас, — прыснул Грегори. — Я к Эвану вообще.

— Да я поняла, что не ко мне, — вторая закатила глаза, громко цокнув. — Эван! Тут к тебе твой дурачок прискакал!

Эван тут же появился на пороге, словно он стоял за углом всё это время.

Мальчики уставились друг на друга так, будто впервые встретились после долгой разлуки; оба расплылись в широких улыбках.

— Эви...

— Грегори...

— Придурки, — Элизабет снова закатила глаза, а затем ушла в глубь дома, не смея мешать этим двоим.

***

— А ты не говорил, что хранишь те дурацкие фотографии, которые мы с тобой по приколу делали...

Грегори лежал на коленях Эвана, прикрыв глаза, пока второй старательно переплетал стебельки ромашек между собой. Всё происходящее — всё ещё казалось ему сном после событий прошлого дня.

— А ты не говорил, что хранишь кучу мягких игрушек, — хихикнул Эван. — Почему ты прятал их от меня?

— Я пытался сохранять образ серьёзного парня... Думал, что ты разочаруешься, если узнаешь, что я сплю в обнимку с ними.

— Дурачок, — Эви легонько похлопал Грегори по плечу, прося того подняться, а затем нацепил ему на голову готовый веночек. — Как я могу разочароваться в тебе?

— Ну, не знаю... Мало ли... Вдруг я не такой крутой, каким хочу казаться?

— Знаешь, это обидно слышать...

— Почему? — Грегори искренне удивился.

Эван заглянул ему в глаза и мило улыбнулся. На его щеках начал играть румянец. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его... Мальчик будто хотел поведать самую сокревенную тайну, от чего мялся, пытаясь подобрать слова.

— Потому что ты мне любым нравишься.

Грегори удивлённо раскрыл глаза и уставился на Эвана. Не послышалось ли ему? Нет... Эви смотрел так нежно и в то же время уверенно — только один лишь его взгляд был красноречивее любых других слов.

А Грегори не мог поверить в реальность происходящего... Как же так вышло, что Эван смотрит так на него? Как же так вышло, что Эвану нравится не кто угодно другой, а он? Такой шумный и импульсивный, порой творящий какие-то глупые вещи, да и в целом совсем не идеальный... Как же так вышло, что Грегори не замечал этого взгляда на себе раньше?..

Грегори хотел спросить так много всего, но вместо слов он приблизился к лицу Эвана и быстро чмокнул того в щёку, а затем так же быстро отстранился.

— Давно хотел так сделать... — прошептал Грегори, заливаясь краской.

Эван удивлённо посмотрел на друга, а после снова улыбнулся во весь рот.

Мальчик продвинулся ближе и крепко обнял Грегори, выдыхая ему в шею какие-то слова. Второй не расслышал их... Да и это было не столь важно.

Он заключил Эви в объятья, ощущая, как внутри него распускаются тысячи различных цветений, заставляя сердце биться быстрее, но паралельно этому становилось легко и так просто на душе. Словно он улетал высоко в небо.

И Грегори действительно поверил в чудеса. Вся магия оказывается была так проста и совсем не сложной... Ведь разве это не настоящие чудо иметь возможность обнимать и целовать Эви?

***