– Он жив… – прошептал Стид, слыша себя словно бы издалека.

– Боюсь, Боннет…

– Нет! – Стид сделал шаг к Иззи и выкрикнул ему в перекошенное страданием лицо. – Не продолжай! Верь в него, черт побери!

Но, произнеся это, он тут же опустился на дно шлюпки и уперся ладонями в шаткие доски. Ему самому было неоткуда взять силы на то, что он требовал от Хэндса.

Беглецы быстро удалялись от места сражения с британцами, от обломков еще недавно столь устрашающих кораблей. Сквозь шум крови в ушах Стид с трудом различал то, что говорят Олуванде и Пит, но, кажется, речь шла о надвигающемся шторме и необходимости как можно скорее уйти в открытое море.

Мерное покачивание позволило ему на какое-то время погрузиться в состояние отсутствия мыслей. Когда шлюпка приблизилась к борту «Возмездия», он даже не поднял головы.

– Давайте, капитан, – мягко произнес Олуванде, слегка сжав плечо Стида. – У нас мало времени.

Все-таки вняв его словам, Стид поднялся на ноги и ухватился за перекладину веревочной лестницы.

На палубе царило молчание. Команда обступила его, но никто не решался что-либо сказать. Глядя в их широко распахнутые глаза, Стид чувствовал, что они пытаются понять его боль, хотят разделить ее с ним.

– Капитан, мы… – начал было Люциус, но словно захлебнулся и умолк, пытаясь восстановить дыхание.

– Я благодарен вам… – выдавил из себя Стид.

Эти люди были его семьей, и он никогда не жалел для них искренних, теплых слов… но сейчас внутри у него зияла пустота.

– Приказ, капитан, – непривычно тихо проговорил Баттонс. – Вам следует отдать приказ поднять якорь. Нам лучше как можно скорее покинуть бухту, даже если британцы не бросятся за нами в погоню.

Обернувшись, Стид окинул взглядом торчащие из воды мачты двух тонущих кораблей и силуэт третьего, оставшегося почти невредимым. Без поддержки грот-мачты выходить в открытое море было равносильно самоубийству, и потому команда судна готовилась его покинуть.

Точно также, как последняя надежда вот-вот должна была оставить истерзанную душу Стида.

– Я не…

Его слова были прерваны испуганными криками. Вздрогнув, Стид огляделся и увидел, что в нескольких шагах от него в релинг вцепилось черное щупальце.

Морское существо, уже не столь огромное, как прежде, перевалилось через фальшборт и бессильно рухнуло на палубу. Мгновение – и оно обрело человеческий облик.

Кракен истекал кровью. С трудом приподнявшись в быстро расползающейся лазоревой луже, он отыскал взглядом Стида и хрипло проговорил:

– Я вернулся, чтобы… попрощаться. Так хотел… увидеть тебя еще раз…

Стид не заметил, как сделал стремительный рывок и оказался рядом с ним. Упав на колени, он дрожащими руками коснулся покрытых спутанными прядями плеч любимого.

– Ты выживешь! – пролепетал он. – Я уверен!

Ощутив близость Стида, его нежные прикосновения, Кракен умиротворенно прикрыл глаза.

– Во мне нет жизни… То, чем наделили морские силы… почти иссякло…

Судорожно втянув воздух, Стид принялся гладить его еще нежнее, еще осторожнее, пытаясь успокоить, заверить, что все будет хорошо.

– Ты обязательно справишься…

– Я больше ничего не могу сделать…

– Нет… не говори так…

Стид совершенно не готов был смириться с неумолимостью потери. Он с трудом оторвал взгляд от бледного, почти светящегося лица Кракена и в панике принялся осматривать его израненное тело.

Только теперь он заметил, что тот облачен в незнакомую одежду из тонко выделанной кожи, насквозь пропитанную кровью.

– Нож! – дрожащим голосом произнес он. – Мне нужен нож!

Джим тут же достала свой фамильный кинжал и вложила в его протянутую руку. Стид склонился над Кракеном и быстро разрезал все застежки, что соединяли полы его странного сюртука. Обнаружившуюся под ним рубашку он вспорол, чтобы, наконец, получить доступ к ранам.

От увиденного ему мгновенно стало дурно. На груди и животе Кракена темнело множество отверстий, из которых непрерывно струилась густая кровь. Их можно было попытаться стянуть, перевязать, но это бы не помогло. Внутренние органы Кракена были буквально разорваны.

– Я узнаю эти раны, – послышался глухой, безжизненный голос Хэндса. – Он получил их в последнем сражении…

Осознав, что к Кракену вернулся его истинный облик… облик человека, который был заколот британцами у берегов Северной Каролины, Стид застонал от отчаяния. Это могло означать лишь одно – сверхъестественные силы морского хозяина действительно на исходе.

– Стид… – тихо проговорил Кракен. – Я счастлив, что встретил тебя…

Произнеся это, он устало смежил веки и приник виском к гладящей его руке. Казалось, он просто уснул, не в силах бороться с непреодолимой усталостью.

– Кракен… – потрясенно прошептал Стид. – Любимый...

Ужас накрыл его с головой. Единственный, кого он по-настоящему полюбил, кто стал для него дороже всех в этом мире, теперь неподвижно лежал перед ним, и, похоже, это было действительно…

Стид подался вперед и, обхватив плечи Кракена, прижал его к себе. Крепко, не думая о ранах, о боли… В глазах его потемнело, все вокруг потеряло форму, очертания, смысл… Только ощущение близости липкого от крови бездыханного тела любимого оставалось тем, что он еще мог воспринимать…

Какое-то время он пребывал в этом полубессознательном состоянии, пока не ощутил нечто странное. Глухие, едва заметные удары в области сердца Кракена, отдающиеся в правую сторону его груди.

Опустив любимого на доски палубы, Стид навис над ним, не смея поверить. Прикоснулся дрожащими пальцами к вене на его шее, а потом вновь всмотрелся в раны, покрывающие грудь. Кровь выходила из них слабыми толчками, на глазах становясь все более бурой.

– Ты… не был мертв… когда они забрали тебя… – прошептал Стид. – Ты умираешь… сейчас…

Он с удивительной легкостью подхватил Кракена на руки, и, прижав к груди, ласково, но настойчиво позвал:

– Очнись, любимый…

Кракен с трудом поднял ресницы и рассеянно глянул на него из глубин обманчиво безмятежного сна.

– Пока эта кровь еще в твоих венах… ты можешь исцелиться…

– Стид… я больше не…

– Пожалуйста, попытайся…

Он на глазах проваливался в забытье, погружался в те воды, из которых уже не было пути на поверхность, но Стид все сильнее, все отчаяннее сжимал его в объятиях и повторял:

– Умоляю… Я не смогу без тебя… не смогу без тебя…

В его голосе уже явственно звучали подступающие рыдания. И, кажется, услышав эти нотки надломленности, бесприютной тоски, Кракен все-таки обрел решимость. Чуть приподняв голову, он глянул на собственные раны, будто видел их впервые.

Кто-то потрясенно охнул, кто-то сделал шаг вперед, чтобы своими глазами увидеть, как ровные края уколов шпагой медленно, но упорно стягиваются, соединяются, чтобы преградить путь неестественно яркой, теперь уже отчетливо фиолетовой крови.

Когда Стид все-таки справился с удушающим приступом отчаяния, он увидел, что большинство ран на груди и животе Кракена успели закрыться, и только две последние все еще продолжают кровоточить, не спеша сдаваться исцеляющей силе.

Стид боялся сделать вдох, боялся поверить в то, что опасность миновала. Обхватив Кракена с невыносимой нежностью, он смотрел, как тот пытается завершить начатое.

Последняя рана, самая широкая, похожая на отверстие от удара четырехгранным кинжалом, все никак не желала закрываться, пропуская через себя новые и новые темные струи. Вытекающая из нее кровь была почти алой, почти человеческой…

– Все… – выдохнул Кракен, бессильно откидывая голову.

Вместо ответа Стид согнулся, уткнулся лицом в его волосы и тихо, по-детски, зарыдал.

Со стороны команды не было слышно ни звука, будто на палубе остались лишь двое. Стид жалобно всхлипывал, шептал Кракену что-то неразборчивое… Казалось, он окончательно потерялся в своих чувствах, и, пережив стремительное превращение отчаяния в робкую надежду и, затем, в невыразимое облегчение, попросту лишился рассудка.

Но когда Кракен осторожно погладил его слабой, безотчетно дрожащей рукой, он вернулся к действительности.

– Нужно позаботиться о твоей ране.

Почувствовав новую волну страха за жизнь любимого, он невероятным усилием заставил себя собраться и обратился к остальным:

– В мое отсутствие за главного остается Баттонс.

– Слушаюсь, капитан! – с готовностью отозвался старый матрос.

Стид вновь крепко прижал к себе раненного и начал осторожно подниматься с колен. Он совершенно не удивился, когда, качнувшись, ощутил поддерживающие руки Иззи Хэндса. Тот помог ему не упасть и, как только он нашел равновесие, прошагал вперед, чтобы открыть дверь полуюта.

Кракен изо всех сил старался оставаться в сознании. Стид ловил его взгляды из-под полуопущенных ресниц, растерянные, полные смеси недоверия и надежды на то, что все закончилось, что теперь он может считать себя живым…

Пройдя в каюту, Стид устроил его на постели и, не отпуская все еще прохладных рук, повернулся к замершему поодаль Хэндсу.

– Спасибо тебе.

В рассеянном свете было не разглядеть выражения лица Иззи, но едва заметный отблеск на кромке век все-таки выдавал, что глаза первого помощника Черной Бороды влажны от слез.

– Ты спас ему жизнь…

– Потому что люблю.

– Не важно. Ты совершил невозможное. Я у тебя в долгу.

Стид кивнул и тут же направился в свой тайный гардероб, чтобы взять материю для перевязки ран, а также чистую одежду взамен окровавленным лохмотьям. Когда он вернулся, Хэндса уже не было.

С палубы доносился скрип якорной цепи и голоса матросов, крутящих кабестан. Качка усиливалась с каждым мгновением, и это означало, что буря уже совсем близко.

Не обращая внимания на то, что происходит за стенами каюты, Стид занялся раной Кракена. Сначала он промыл ее чистой водой, а затем аккуратно перевязал лоскутами одной из своих рубашек. Избавив раненного от изорванной одежды, Стид обернул вокруг его плеч один из своих баньянов и помог удобно устроиться на постели.

– Через несколько дней ты восстановишься… – ласково проговорил он, раскладывая по подушке седые локоны любимого, – и все будет хорошо. Начнется новая жизнь…

Кракен ответил ему теплым, доверчивым взглядом, из которого, впрочем, не до конца еще ушла тревога, столь свойственная морскому существу.

– И ты… будешь со мной?

– Конечно, любимый! Я никогда тебя не оставлю! –  заверил Стид, сопроводив свое обещание легчайшим поцелуем в покрытый холодным потом лоб раненного. – То, что случилось… я объясню тебе потом…

– Я верю тебе, – тихо отозвался Кракен. – И всегда верил…

На это Стид ответил нежной улыбкой, за которой попытался спрятать горечь от мгновенно нахлынувших воспоминаний о том, как заживо распадался на части, виня себя в предательстве. Теперь, когда он знал правду о Мэри, когда его любимый был спасен и находился рядом, он был готов преодолеть любые препятствия в борьбе за счастье.

Чувствуя, как «Возмездие» набирает скорость, спеша оставить Барбадос позади, он продолжал осторожно гладить Кракена по волосам, должно быть, надеясь, что тот вскоре уснет, успокоенный ласковыми прикосновениями. Но раненного не оставляло какое-то тревожащее чувство, и, хотя он выглядел бесконечно измученным, его глаза не закрывались сами собой, как это еще недавно было на палубе.

– Стид, что, если…

– Да, родной?

Кракен с трудом сглотнул пересохшим горлом и проговорил полушепотом, заставив Стида внутренне дрогнуть:

– Что, если все не закончилось? Я не уверен, что…

– Ох, нет, любимый! Я видел твою кровь, она была человеческой!

– Это так, но…

Он умолк и повернул голову, уткнувшись лицом в подушку. Ему явно не хотелось произносить того, что заставляло сердце, еще совсем недавно неподвижное, биться неровно, сбивчиво. Еще меньше он хотел пугать Стида, только что перенесшего самое страшное…

– Наверное, я слишком долго пробыл во власти темных сил… Я так устал быть монстром… Обними меня, пожалуйста…

Стид тут же с готовностью подался вперед, чтобы приникнуть к нему, пусть и неловко, не желая тревожить раны. Кракен отчаянно вцепился в складки его одежды, все еще мокрой, пропитанной морской водой и кровью, и тихо вздохнул, стараясь заставить себя успокоиться.

Они могли бы не размыкать объятий еще долго, но дрожь корабля становилась настолько ощутимой, что в конце концов им стало невозможно сохранять неподвижность. Стид встал и отправился за одеялами, оставшимися от разобранного убежища Кракена. Он уложил их так, чтобы качка не заставляла раненного биться о стены, вновь и вновь переживая мучительную боль. Сам же он уселся на край кровати, чтобы защитить его от падения на пол.

Шторм подобрался к «Возмездию» вплотную. На судно обрушились потоки ливня, с невероятной силой давя на стекла каюты и будто бы пытаясь проникнуть сквозь них, сквозь просмоленные доски…

Чувствуя, как корабль словно лихорадит, Стид вспоминал предыдущий шторм, который чуть не стал для него последним. Тогда стихия буквально проглотила его, и только чудо позволило Кракену вытащить ее добычу из бурлящего капкана.

– Стид… – вдруг жалобно, придушенно прошептал Кракен.

Он обернулся, чтобы увидеть полные ужаса глаза любимого, и сам вмиг похолодел, еще не ведая причины, заставившей того безотчетно сжаться.

– Они здесь… на корабле…

– Откуда ты можешь?..

– Я… должно быть, я…

В следующий миг все его страхи обрели плоть, собравшись из тяжелого, напоенного ожиданием беды, морского воздуха, водяным столбом поднявшись посреди каюты и застыв неподвижной человеческой фигурой.

– Наконец-то мы встретились, мой мальчик…

Стид замер, словно пронзенный в сердце, и лишь спустя несколько долгих мгновений проговорил:

– Нет… это не ты…