Этим вечером Баам влетел в комнату Куна чересчур радостный, с такими же горящими глазами, как когда узнал, что такое небо. Агеро, сидя в кресле, уже клевал носом в окружении светочей, и появление Баама хорошенько его встряхнуло. Почти в буквальном смысле.
— Господин Кун! — воскликнуло неожиданное стихийное бедствие, оказавшись перед глазами. Кун недоуменно захлопал ресницами, не до конца, видимо, проснувшись. — Ох, я вас разбудил? Простите!
Агеро протер рукой глаза, мотнув головой.
— Все в порядке. Было бы не очень хорошо, если бы я так и уснул. Так что должен сказать тебе «спасибо», — он успокаивающе улыбнулся. — Что-то случилось?
Баам, соединяя указательные пальцы, неловко отвел взгляд в сторону.
— Не то чтобы это было очень важно… — пробормотал он виновато. — Я хотел предложить вам сыграть в одну игру.
— Игру?
— Да. Она называется «Три правды, одна ложь». Вы должны придумать четыре факта о себе, и один из них не должен соответствовать действительности. Я же должен буду вычислить ложь.
Кун на секунду задумался. Игра вполне подходила для развития аналитических способностей.
— И кто тебе о ней рассказал? — спросил он, подняв голову.
— Господин Ли Су.
Ну кто бы сомневался? Стоило ли ожидать подвоха от этой игры? Но, с другой стороны… Кун вдруг усмехнулся самому себе. Это может быть весьма занятно.
— Хорошо. Я сыграю с тобой. Только ты начнешь первым, — Агеро расслабленно откинулся на спинку кресла. Баам кивнул, тут же задумавшись. — Можешь присесть, — прервал его мысли Кун, указав жестом на кровать.
— А можно? Это ведь ваша кровать.
— Конечно, садись.
Сев, Баам сосредоточенно начал думать, что же он скажет. На первый взгляд задание было простым, но ведь чем сложнее придумаешь, тем интереснее. Нужно было сказать о себе что-то, чего Кун не знал.
— Я придумал, — Баам поднял голову. — Мне удалось заключить пари с офицером и закончить его вничью, — Баам начал загибать пальцы. — На первом этаже я был съеден заживо огромным угрем-бабочкой. Я взбираюсь на Башню, чтобы стать сильнее. И есть человек, который мне очень нравится.
Кун молча принял информацию. Баам постарался, но вычислить ложь было довольно легко, стоило ее лишь услышать. Однако последний пункт порушил всю картину и заставил задуматься. Совершенно не о том. Человек, который нравится. Неужели Рахиль? Но оно и понятно. Ведь эта девушка была с Баамом всю его сознательную жизнь. С другой стороны, в каком смысле «нравится»? Этот маленький и невинный кусочек счастья может знать, что такое «влюбиться»? Рассказывала ли Рахиль ему и об этом? Кун мотнул головой, прикрыв на мгновение глаза. Нет-нет, здесь нужно быть осторожнее.
— Третье. Ты покоряешь Башню по другой причине.
— Это было слишком легко, да? — неловко улыбнулся Баам.
— Немного, — возможно, Кун чутка слукавил. — Что ж, теперь моя очередь, я полагаю? — синие глаза вдруг подозрительно заблестели. Как тогда, когда Кун швырнул корону-фальшивку к ногам врагов, вот и сейчас в них плясали маленькие бесенята. — Ты должен принять тот факт, что я неотразим, — действительно. — Я никогда не влюблялся. Хотя на самом деле это является ложью, — Агеро встал с кресла, подошел к Бааму и наклонился к его лицу, — и человек, в которого я влюблен, находится в этой комнате.
Вот сейчас Кун и узнает, что имел в виду Баам.
— Скажи мне, — низким полушепотом произнес Агеро, — что из этого ложь.
Если Бааму неизвестно, что такое «нравится» в романтическом смысле, то он не воспримет это близко к сердцу. Однако, что делать в обратном случае, Агеро понятия не имел. А Баам, между тем, очень скоро залился краской. Он понимал, что если второе высказывание действительно является ложью, то четвертое же оказывается правдой. Но если сказать, что последний пункт и есть ложь, то не сходятся данные, сказанные раньше. Подозрение третьего пункта на ложь, так же приводило к правдивости последнего. В правдивости же первого факта сомневаться не приходилось.
— Г-господин Кун… — все, на что хватило. Кун же застыл нервно улыбающимся изваянием, пытаясь погасить панику и придумать способ, как выкрутиться из этой ситуации. Черт, он, кажется, перестарался. Поступать вот так пожалуй было подло. Ведь это же Баам. Баам, который всецело доверяет Агеро. Кун на автомате позвал его по имени, срываясь на резкий шепот. Он собирался сказать, что это всего лишь дурацкая шутка. Очень и очень глупая. Но Баам неожиданно выдал: — Когда я говорил про человека, который мне очень нравится, вы поняли, что это вы?
Как гром среди ясного неба.
Мысль: он прекрасно осознает, что говорит!
Сразу за ней: так он имел в виду не Рахиль?
И: что теперь делать?!
Возможно, не отнесись Кун к этому так легко, ему бы сейчас не приходилось нависать над краснеющим Баамом, сбивая дыханием пряди, закрывавшие лоб. Мысли банально никак не могли собраться в слова и выдать хоть что-то разумное.
— Баам, я… — Агеро провел языком по пересохшим губам, заглянув в светло-карие глаза. «Баам, я» что? Пошутил, перегрелся на солнце…
…действительно испытываю к тебе совсем не дружеские чувства?
Чёрт…
Чёрт!
Что делать?! — перед взором разве что не мигала большая красная надпись. Пожалуй, было бы неплохо, если бы в комнату кто-то вошел, предварительно постучавшись, конечно. Шоу вышло из-под контроля Куна, и теперь обернуть все в шутку уж точно не получится. Волосы на затылке ощутимо взмокли, сердце затрепыхалось где-то у глотки.
— Я же вас правильно понял? — неуверенно спросил Баам из-за затянувшегося бездействия.
— Правильно, — это было сказано на остатках здравых мыслей. Агеро поднял руку, отодвинув каштановую прядь, и мягко и осторожно приник к чужим губам, закрыв глаза. Баам заметно вздрогнул, но не попытался вырваться. Кун всей пятерней зарылся в его волосы, шелковистые и приятные наощупь, и прижался ближе, едва не всем телом. Голова кружилась страшно, но Агеро заставил себя отстраниться, чтобы посмотреть на реакцию Баама. Тот слегка дрожал, глядя из-под полуприкрытых век, волосы немного взлохматились из-за беспорядочных действий руки Куна, дыхание сбилось.
— Я не сделал ничего, что могло бы тебя напугать? — Кун прилагал явные усилия, чтобы не продолжить целовать такого умилительного Баама, и кидал короткие взгляды на его губы. Баам мотнул головой. — Останешься со мной на ночь?
Кивок. Агеро почувствовал облегчение и, касаясь пальцами разгоряченной на шее кожи, снова прижался к теплым губам. Медленно и осторожно, лишь бы только не оттолкнуть любым непрошенным действием. Он уперся рукой в покрывало, приникнув ближе. Кун не собирался заходить дальше, он даже язык почти не использовал, лишь изредка касаясь им чужих губ. Баам цеплялся за рубашку на его спине, льнул навстречу, дрожа, и даже пытался отвечать. На такие действия Агеро испытал под ребрами прилив сладко щемящей нежности, остановился, сгреб Баама в охапку, прижимая к себе, и уткнулся носом ему в макушку. На сегодня поцелуев достаточно, иначе Кун попросту не выдержит.
«Шип Ли Су, чертов гад. Попадись мне только завтра на глаза. Я скажу тебе «спасибо», но перед этим дам пару подзатыльников.»
Просто Кун не так планировал во всем признаться. Ой, не так.
Где-то в своей комнате громко чихнул Шип Ли Су.