Ранний утренний ветер сдувал его золотистые локоны и трепал одежду, пока он стоял на платформе с билетом в руках. Курапика поднял руку, щурясь и прикрывая голубые глаза от слепящего солнца, которое ярко сияло своим теплым светом, выделяя множество дирижаблей, усеивающих горизонт. Прошло всего пару часов, как он покинул свой дом на окраине Йоркшина, следуя к месту которого не знал, к месту, где должна быть его добыча. Ранее в тот же день Курапика использовал свою Цепь поиска; она указала, что поиски лучше вести в провинции на северо-востоке, всего в нескольких часах езды. Судя по собственным наблюдениям и знаниям окрестностей, ему необходимо направиться в пустыню Гордо. 

Почему именно туда – осталось загадкой. Пустыня мало чем могла помочь со своим коварным и опасным ландшафтом, жестокими ветрами и постоянными штормами, ведь любой, кто не разбирается в непредсказуемой погоде, меньше всего хотел бы попасть в ловушку ее таинственных миражей, или что еще хуже, никогда не вернуться оттуда живым. Только старые местные жители, проживавшие в городе Ти’алма, были достаточно смелыми, чтобы рискнуть прогуляться по пустынным пескам и выдержать суровые условия.  

Курапика уже был подготовлен. Главное заключалось в том, что он уже давно привык преодолевать местности с тяжелыми погодными условиями. Он прошел так много разных земель, стран и городов. Он даже приноровился терпеть суровую погоду. Это будет всего лишь проверка его физической подготовки и выдержки, Курапика был уверен, что это не вызовет проблем. Хотя он не ожидал столкнуться с постоянными зыбучими песками и сильным ветром.

Курапика мысленно вернулся с небес на землю. Если он хотел найти ответы на вопросы, которые искал, и положить конец мучительным кошмарам, то он должен это сделать, несмотря на опасность.

Решительно вздохнув, Курапика проверил время, отметив, что до отъезда осталось несколько часов, и решил что-нибудь съесть в качестве позднего завтрака. Обустроившись в местном кафе за столь необходимой чашкой кофе и тарелкой с теплой едой, Курута стал обдумывать план своих действий, ожидая, когда он встретится с лидером Паука. 

Ясно было одно; Цепь правосудия до сих пор находилась на своем месте и работала. Он почувствовал, что ничего не изменилось.

Это означало, что сейчас Куроро был не так опасен, как до его поимки и связывания. Но это и не означает, что можно ослабить бдительность. Эта деликатная ситуация требовала точного решения. Не стоит быть опрометчивым и дерзким. Даже с перспективой, что это ловушка. 

Курапика покачал головой и сделал долгий глоток из кружки, пуская кофеин по венам. Вся эта ситуация становилась то более, то менее запутанной. Курапика знал, что хотел сделать. Или, по крайней мере, у него была идея на этот счет. Бурлящее чувство в его животе ощущалось все время, угроза подтолкнула его к желанию просто добиться скорейшего правосудия и покончить со всем одним ударом. Увидеть, как его давний противник поверженный лежит на земле, побежденный и сломленный, готовый получить возмездие за все зло, за все зверства, всю боль, которую он причинил своими руками, Курапике было бы достаточно, довести его до этого маниакального состояния. Этот идеализм заставил его просто отбросить любые предупреждающие намеки, он хотел лишь придушить этого человека, пока тот не задохнется. Курапика считал, что это меньшее, чего он заслужил.

Адские кошмары и вечные муки, от которых пострадал он и его клан, воспоминания об их сломанных и избитых телах, выколотых и давно потерянных глазах, их последний дом, оскверненный этим самым злом, которое до сих пор ходит по земле, все это приносило ему лишь смятение. Это единственное, чего Курапика не смог преодолеть даже в своих снах, там были лишь бесконечные стенания, мучительные крики тех, кого он потерял в муках их последних мгновения.

Он подавил всхлип, его плечи задрожали, Курапике с трудом удалось сделать последний глоток, потеряв всякий аппетит, чтобы попытаться восстановить самообладание. Он не мог так дальше продолжать. Это было выше его сил. Нести этот вес бремени и потери, которые повредили его психику и оставили лишь пустоту. Курапика уже не знал откуда брать силы, чтобы продолжать. Да, у него были замечательные друзья, которые всегда поддерживали и заботились о нем, но этого не хватало, чтобы заглушить разгоревшуюся в глубине ярость. О, она была так глубока. Он был на грани, все время балансируя словно на лезвии бритвы, и никто не мог его спасти. У Курапики были свои собственные внутренние демоны, которых он должен был одолеть в одиночку.

Курапике было нелегко нести это бремя, оставшись последним выжившим из своего клана.

Он даже не понял, когда и как оказался в ванной и смотрел на себя в зеркало. Отражение, смотрящее на него, было полно глубокой грусти и печали, а чистые лазурные глаза вновь окрашены в багряный. Курапика задрожал, и волна мурашек охватило его худощавое тело, когда он смутно осознал, что до побеления костяшек сжимает фарфоровой край раковины. Его сердце быстро билось, трепыхаясь в груди, пока каждая отдельная эмоция, каждое чувство и все сдерживаемое разочарование не вырвались на поверхность.

— Хватит. Просто… не надо, – бормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно, слезы выступили в уголках его глаз и покатились тонкими струйками по покрасневшим щекам, капая на фарфоровую поверхность. Курапика подавил еще один всхлип; собирая последние крохи сил, в попытке остановить наступающие рыдания, не желая сдаваться. Ни здесь, ни сейчас. — Я не… Я не могу сдаться. Не в этот раз. Я доведу это дело до конца. Не буду больше колебаться.

С молчаливой решимостью Курапика выпрямился и снова посмотрел на свое отражение; злость заполнила некогда выделяющуюся грусть, что подчеркивала искаженные горем черты лица, и внезапная вспышка эмоций вернула его в чувство, когда он поймал взглядом мерцающие ярко-красные блики от рубина серьги, которая покачивался на длинной тонкой цепочке. Пальцами Курапика осторожно притронулся к ней и нежно улыбнулся от воспоминаний о том дне, когда получил ее. Он продолжит упорствовать и в конце концов разрешит свое нынешнее затруднительное положение.

Выйдя из ванной, Курапика резко вдохнул и решительно направился обратно в аэропорт, зная, что пора подготовиться и уже принять выбор, столкнувшись со своей судьбой.

~*~

Буря наконец-то стихла, когда улицы остались усеяны песком и мусором, а мощенные дорожки были загромождены и разрушены, по этому зрелищу легко было определить, что недавно в городе произошла пустынная буря. Хотя передвигаться по засыпанным тропинкам для Куроро было не так уж и сложно, он преодолевал их с грациозной легкостью, в то время как его длинный черный плащ покачивался позади от слабого ветерка. Он бесцельно блуждал, углубляясь в самое сердце города, исследуя все, что происходило вокруг, и составлял карту, не смотря на то, что ничего особо не привлекло его внимания. К сожалению, это место было приграничным городом, в котором в основном продавались вещи первой необходимости, а другие товары были ограничены. Его злило, что он был вынужден жить в таком унылом месте, но текущие обстоятельства считали иначе.

Это было невероятно. Дни привели к бесконечным толпам местных жителей, которые занимались своими обычными делами, прогуливаясь или спеша без чьей-либо помощи в необходимый им пункт назначения. Для Куроро это был изобилием роскоши – если это можно было назвать роскошью, все это не годилось для города, окруженного пустыней и ужасными штормами. Такая нелепость; он фыркнул от этой мысли. Это было не подходящее место для побега. Только кто-то совсем ненормальный решил бы, что тут можно укрыться. Зачем он в здравом рассудке тут находится?

Засунув руки в карманы своего кожаного плаща, Куроро спустился к главной украшенной набережной. Она была в арабском стиле, таком помпезном и диковинном, и несмотря на все сложности, горд Ти’алма был дружелюбен. По правде, он мог показаться безвкусным, даже со своей очаровательной привлекательностью.

Проходя мимо бесчисленных прилавков на рынке, Куроро просто наблюдал за лавочниками с легким интересом. Многие из них безуспешно пытались привлечь его внимание, пока он пробирался сквозь толпу, хотя очень не многое могло бы его заинтересовать, не с такими особыми вкусами. Большинство этих вещей он считал либо бесполезными, либо не стоящими своих денег. Мастер воровства не мог выдавить и каплю эмоций. Это была пустая трата его времени.

«Какого черта, я все еще тут делаю?». Внутренне упрекнул он себя, все еще раздраженный от факта, что весь фарс, из-за которого ему приходилось прятаться, сидеть тут и ждать, пока его товарищи не найдут нужного носителя нэн, становился все более утомительным. Конечно сохранять царственный вид и рассудительность обычно было легко, поскольку этой чертой он обладал уже давно. Но теперь это самое терпение начало угасать. Жить без нэн и остаться собой только на половину, в отличие от того, кем он был раньше – больше походило на оболочку его прежнего «я», все это начинало на нем сказываться. Он был далек от привычного образа жизни нормального человека или того, кого можно считать нормальным.   

Куроро все ощущал и был чувствителен ко всему, что, откровенно говоря, делало его жертвой окружения. Даже стихия обрушила на него свою ярость. Это было совершенно отвратительно. Хоть это сравнение и было довольно смешным. Вот он человек, совершавший ужасные преступления, полные сожаления поступки и жестоко относящийся к своим жертвам, в конце концов, все было сделано его руками.

Это было так лицемерно, даже иронично, но в итоге конечный результат остался прежним.

Действительно вышло глупо. Куроро не допустит такой ошибки во второй раз. Это было скрытное, надуманное и самоуверенное решение. В следующий раз, когда он встретит этого человека, парня с цепями, все будет иначе.

Намного, намного иначе.

Почти инстинктивно он пошевелил рукой, быстро и решительно, чтобы схватить яблоко с тележки у продавца фруктов, мимо которого он случайно проходил, этот худенький человек даже не подозревал, что его обокрали. Поднеся сладкий фрукт к губам, Куроро остановился, блестящая поверхность вызвала внезапную ассоциацию – красный цвет. Плод сиял, хоть и был покрыт конденсатом на сухом воздухе, и был сочным с дразнящей сладостью, что щекотала его рецепторы, но в остальном все отличалось. Один только цвет вызывал различные мысли. Это послужило напоминанием, и он внимательно стал его рассматривать.

Такой яркий оттенок, что был похож на рубин. Стоило этому слову пронестись в мыслях, и Куроро усмехнулся. Контраст почти поражал, и он поколебался, отметив, что размышляет в последнее время только об одном, даже если это ненормально и смахивает на одержимость. Перевернув яблоко в руке, Куроро лизнул края своих губ, медленно их смачивая. Да, именно это ему и напомнило. Рубины. Они были словно живые, и точно такие же, как у того блондина.

На какой-то миг Куроро стало тревожно, он почти забыл о яблоке, которое держал в руке, после обнаружив, что уставился в пространство впереди, его серые глаза стали пустыми, прежде чем снова вернуться к прежнему темному, глубокому и бездонному цвету. Садистские, извращенные идеи начали проникать в уголки его разума, вытащив на поверхность маниакальные, злые планы, которые он когда-то строил. Его губы изогнулись в более коварной улыбке – о да, теперь все определенно изменилось, эта задумка была слишком идеальной, а шанс слишком велик, чтобы даже не допустить мысль об отказе.

Сделав укус от позабытого фрукта, он ощутил восхитительный аромат, сок стекал по его языку точно так же, как прекрасные сладкие видения, сосредоточенные на фигуре, стоящей перед ним, сломленной и подавленной, отгоняющей от себя всех из последних сил, привязанность к ней навсегда поселилась внутри Куроро.

По мере того, как этот идеал все больше охватывал его мысли, в Куроро росло нетерпение и ожидание, когда он сможет впитать в себя все, подтянутое совершенное тело, золотые локоны, обрамляющие прекрасное лицо, с которого на него смотрело самое захватывающее дух существо, все еще сдерживающее горящую, вспыхивающую ненависть. Все было точно так же, он сиял ярче всех, кого Куроро когда-либо видел, даже на фоне тех, кого он и его Пауки безжалостно истребили. Владеть живым существом, практически пережитком прошлого было бы намного лучше, чем тусклыми безжизненными глазами, которые плавали в консервированной жидкости, пока их хранили в стеклянных контейнерах. Да, он не стал бы его сейчас убивать. Это было бы огромной потерей. Мальчишка был слишком красивым, слишком ценным, при этом оставаясь в тени. Куроро приручил бы такого дикого зверя.

Он откусил еще несколько кусочков от яблока, съел его и выбросил остатки, абстрагировавшись от своих мыслей так, что почти игнорировал происходящее вокруг. Эти полупрозрачные образы, которые возникали у него в голове, только затягивали Куроро все глубже, потому что начали сменяться более коварными и развратными намерениями.

Такие потрясающие ощущения и чувства, когда он скользил пальцами по молочно-белой коже, которая была атласной и, ох, такой мягкой на ощупь, от одной только этой мысли, Куроро сильно задрожал. Он начал медленно изучать темные уголки собственных желаний. Образы того, как это гибкое, но обласканное тело будет выглядеть под ним, когда его руки начнут скользить по каждой подтянутой мышце, каждому шрамику, вызывая вздохи от любого прикосновения к плечам и шее, а потом ниже по спине, пока в ярких пылающих рубинах виднеется унижение, заставило бы Куроро улыбнуться.

Это было прекрасное, восхитительное видение, и Куроро не мог им насытиться. Он никогда не думал о чем-то столь заманчивом, соблазнительном и провокационном, для него это было так неуловимо. Но одно оставалось однозначным; теперь у него было еще больше причин, чтобы поймать блондина. Куроро хочет больше, чем просто насильно привязать его к себе. Все сильнее и сильнее становилось очевидно, что его маленький приз имел большую ценность, приобретая еще более глубокий смысл на таком поверхностном уровне. Он хотел не только использовать его способности, а так же освятить и осквернить его самого, поколебать этот покой, а затем полностью сломить его волю. Чтоб в итоге, он подчинялся ему во всем, полностью и безоговорочно.

Исчезнув почти неуловимо в сгущающейся толпе, Куроро решил терпеливо дождаться встречи, которая, он был уверен, состоится. Как только ему удастся снять с себя ограничения, он обязательно сначала найдет его, и после все, наконец, встанет на свои места, и удача тоже вернется, встав на его сторону. Теперь это был лишь вопрос времени.

— Я сделаю тебя своим, Курапика, – слова слетели вместе с ветром, как неслышимое обещание, верное и пророческое. — Клянусь.

~*~

Воздух был горячим и душным, он почти перехватывал дыхание в момент, когда он сошел с платформы дирижабля. Из-за отсутствия влажности, духота почти осушала, было сразу ясно, почему только некоторые люди выбирали жить в таком месте. Не было ни шанса, что он посвятил бы себя такому изнуряющему образу жизни или возможности приспособиться к нему. Но выбора не было, поиски привели его сюда. В место, которое посещали очень не многие. Оно было идеально, чтобы спрятаться и избежать больших поисковых действий. По крайней мере, если считаешь, что такой город, как Ти’алма, это последнее место, где нужно кого-то искать.

После того, как он вышел через ворота прибытия и прошел охрану, Курапика провел рукой по своей челке, убирая ее концы с глаз, он покинул вход в аэропорт, ступая в слепящий солнечный свет. Его глаза сощурились, и он поднял руку, чтобы защититься от ненормально-яркого света, прежде чем решил найти укромное место; ему нужно было снова проверить информацию о местонахождении Цепью поиска.

Найдя укрытие под одним из немногих деревьев, разбросанных на бесплодном ландшафте, Курапика медленно выдохнул, когда длинная продолговатая серебряная цепь упала с его безымянного пальца, дергаясь и извиваясь, а маленький металлический шар на конце задвигался, как маятник, прежде чем приподняться и указать направление почти прямо перед ним.

— Север.

Это был самый простой и бесстрастный ответ, сорвавшийся с его губ. Он покорно собрал свои скудные пожитки, которые решил захватить с собой, и начал свой бесстрашный поход через огромную пустыню.

~*~

Ворота Ти'алма были богато украшены, почти позолочены с этими элегантными каменными арками; работа каменщика ясно показывала, что в их создание вложено много тончайших и сложных идей. Оно внушало благоговение перед таким маленьким городом, что располагался практически среди огромной пустыни. Это было единственное место жизни среди многих миль, заброшенная так далеко, что поставки продукции были сильно ограничены, даже погодные условия сыграли значительную роль в работе города. Но учитывая все обстоятельства, казалось, что это место процветает, резко отличаясь от множества других мест.

Пройдя сквозь это великолепное зрелище, Курапика скользнул в суету улиц, наблюдая, как толпа людей толкается и шагает по набережной рядом с друг другом, походя на огромное море, движущееся целеустремленно и едино. Лавочники со своими товарами привлекали внимание низким грохотом, в то время, как витрины магазинов стояли открытыми, ожидая покупателей. Невероятно, насколько живая и гармоничная атмосфера кружилась вокруг него; все это было для него далеким, но он все еще оставался искренне пораженный этим. Собрав свои остатки дерзости, Курапика протолкнулся сквозь толпу, наконец-то готовый встретиться с тем, ради кого он рискнул отправиться в такое далекое место.

~*~

Звуковой сигнал обозначил окончание разговора, когда светодиодный экран погас, а человек сунул телефон в карман брюк. Выпрямившись, мужчина скривил лицо, когда его темные глаза встретились с глазами товарищей, он был нахмурен.

— Все хорошо. Он благополучно долетел. Сказал, что направляется в город Ти'алма, хотя ему пришлось дважды перепроверить это Цепью поиска, чтобы убедиться.

— Это хотя бы хорошая новость, — последовал ответ, пока голубые глаза выражали уверенность. Киллуа всегда доверял своим инстинктам. И тут не было исключения. — Теперь мы по крайне мере можем быть уверены, что он не помер.

— Киллуа! – раздался хруст, и Леорио соскочил со стула, на котором сидел, сжав кулаки. — Ты же, черт возьми, знаешь, что Курапика не позволил бы так легко себя убить! Мы должны больше верить в него.

— Ты думаешь, я не знаю этого, старик? Я лишь говорю, что мы хотя бы знаем наверняка, что он жив, – мальчишка засунул руки в карманы, опустив плечи. — Хоть я и признаю, что мне не нравится происходящее – у меня плохое предчувствие насчет всего этого.

Между ними воцарилась тишина, напряжение дошло до точки кипения, ни один из них не знал, как им следует действовать в таком сложном положении, хотя они знали, что Курапика прямо им сказал, что никто не должен вмешиваться, независимо от обстоятельств и их итога.

Леорио ненавидел это и был уверен, что Гон и Киллуа чувствуют то же самое. Мальчики были дерганными, явно желая что-то сделать, чтоб последовать за другом, но они не хотели идти против его воли. К тому же это бы показало, что они не верили в навыки и способности Курапики, не хотелось вызвать его гнев. Леорио заскрипел зубами – было немыслимо, что Курапика захотел сделать что-то столь опасное, настолько мало выполнимое в одиночку, особенно зная, кто его цель. Было чертовски трудно удержать себя, чтобы, в конце концов, не послать все к черту и не отправиться за ним вслед, но все было иначе, они не имели права это сделать.

Кивнув, он неохотно откинулся на спинку стула, сложив руки.

— Насколько я понимаю, мы хотим пойти за ним, но должны лишь верить. И это все, что мы можем сейчас сделать.

Гон посмотрел на свои руки, которые, казалось, слегка дрожали лежа на коленях, хоть он и всегда сохранял позитивный и оптимистичный настрой, но сейчас не мог не чувствовать собственную бесполезность. Сидеть тут и ничего не делать, зная, что их друг ступает в логово змеи, было невыносимо.

— Неужели… Ты, правда, думаешь, что с ним все будет в порядке?

 Это был один из тех редких моментов, когда у Гона были сомнения, противоречивые эмоции сплетались в клубок и заставляли его с трудом верить в происходящее. Несмотря на все немногочисленные случаи, когда Курапика легко доказывал на что он способен, это не объяснялось тем, что нынешняя ситуация отличалась. Особенно зная, насколько нежной и хрупкой было его состояние, особенно когда дело касалось Геней Редан, в частности Куроро Люцифера.

Сможет ли Курапика бороться с собой и не сломаться? 

— Я знаю, что это сложно, но это все, что мы можем. Сейчас нам просто нужно поверить в то, что Курапика знает, что делает и может справиться самостоятельно.

Леорио закрыл глаза, его дыхание было прерывистым, причиняющим боль в груди. Как бы он не хотел признавать, но он был обеспокоен, напуган и нервничал от такого спокойствия, ведь могло произойти худшее. Он не хотел показывать эти эмоции перед мальчишками. Последнее, чего бы ему хотелось – это усилить их итак обострившиеся опасения. «Чувак, как же я все это ненавижу» думал он.

— Не хочется мне этого признавать, но вы правы. Если в какой-то миг появится подозрение, что ситуация ухудшается, то наше обещание аннулируется, – вмешался Киллуа низким и ровным голосом.

— Я согласен, если однажды Курапике будет грозить серьезная опасность, мы пойдем за ним, нравится это ему или нет, – яростно вздохнув, Леорио заметил, что сжал кулак. — Если он думает, что мы оставим его в трудную минуту, то он ошибается.

— Ребята, вы правы. Думаю, мы слишком сильно переживаем. Надо хотя бы верить в Курапику, и что он сам со всем справится. Если дела пойдут плохо, мы будем рядом, чтобы помочь, – в голос Гона вернулся веселый тон, а улыбка появилась на еще юном нежном лице. Ему никогда не удавалось долго сдерживать свой обычно веселый характер. Он был не прав, ему следовало больше доверять их другу. Курапика ведь далеко не так слаб – он может позаботиться о себе и в них не нуждается, не нужно все время держать его за руку. — Я уверен, у него все получится. 

— Да, возможно ты прав, Гон, – в попытке угомонить энтузиазм друга, лицо Золдика сменилось с раздражения на уверенность, а слова стали менее жесткими. — Пока что нам нужно подождать и посмотреть, что произойдет, или дождаться сообщения от Курапики, что он в беде.

В итоге, они решили, что не станут вмешиваться, по крайней мере не сейчас, иначе их усилия могут оказаться фатальными или неблагоприятными. Меньше всего кто-либо из них хотнл доставить еще больше неприятностей для друга, даже если такое решение было не самым лучшим. Все, что они могли, это сидеть сложа руки и ждать.

Курапика победит. Он не сломается и выйдет победителем.

~*~

Было около полудня, и жара постепенно усиливалась, воздух казался удушающим, и пыль, что разносил ветер, становилась все гуще и заметнее, почти заполняя легкие вместо воздуха. Курапика поднял шарф, оборачивая его вокруг носа и рта, чтобы создать защитный барьер между собой и песком, это было приятное ощущения. Внутри он был рад, что надел свою традиционную одежду – придя к выводу, что это будет лучшим решением, чтобы справится с погодными условиями, от которых ему придется страдать каждый день, молясь, что она его защитит.

И все же, ему удалось получить что-то напоминающее плащ – ткань была легкой и шелковистой с тусклым оттенком коричневого и бронзового, она хорошо защищала от песка. Он накинул ее на плечи, ткань резко отличалась по цвету с его одеждой, когда еще один порыв ветра хлынул через узкий переулок и сильно разметал золотые волосы вокруг головы, пока он продвигался вперед. Проворчав, он плотнее закутался в плащ и продолжил идти по установленному маршруту, который указала его цепь.

Он выслеживал свою цель в течение нескольких часов, но пока ее нигде не было видно. Когда его нэн была запечатана, уловить ее оказалось непросто, вдобавок он постоянно перемещался. Попытки найти этого человека приводили Курапику в сильную ярость, он не хотел его видеть, но продолжал искать, пробираясь сквозь бесконечную толпу народа, все это вызывало в нем стресс. И Цепь поиска, исключительно на которую он полагался, могла лишь примерно определить местонахождение, тоже не сильно помогала. Из-за того, что лидер Паука не источал постоянный поток ауры и не оставлял каких-либо следов, по которым можно было бы следовать, становилось все труднее его выследить. Курапике оставалось только надеяться, что госпожа Удача ему улыбнется.

Выйдя из переулка, он оказался на главной улице, в самом центре города. В центре была мраморная статуя, окруженная кольцом, конструкция походила на коней с хвостами русалок, загнутыми вверх, потоки воды текли из их открытых морд в бассейн снизу. Его взгляд блуждал по изящной поверхности, вглядываясь в каждую деталь, восхищаясь величием такого искусства, который находился в таком месте. Это было великолепно, работа была выполнена одним долотом. «Гиппокамп», – подумал он, вспоминая, как читал что-то о них в учебниках по мифологии, но увидеть что-то такое в живую было изумительно. Курапика всегда ценил, когда что-то делалось с таким трудом.

Оторвав взгляд от огромной статуи, он продолжил сканировать толпу, внимательно наблюдая за каждым прохожим, его губы поджались. Естественно, его цель не хотела находиться, да? У него было достаточно тяжелый период, учитывая текущую ситуацию, но прямо сейчас он обдумывал сделать перерыв на какое-то время, чтобы сходить на обед, когда его внимание привлекло какое-то движение.

Натянув капюшон плаща на голову, он двинулся сквозь движущую толпу к его источнику. На краю соседнего переулка сквозь людей он безошибочно заметил обсидиановый плащ с меховой подкладкой цвета слоновой кости и голову с волосами цвета воронова крыла. Курапика стиснул зубы и сжал кулаки, цепи мрачно прозвенели, копируя его настроение.

Не теряя времени, он покрыл себя аурой ин, полностью скрыв свое присутствие, прежде чем медленно двинуться вперед, его движения стали точными и расчетливыми, обладая почти кошачьей грацией. Не спеша он сократил расстояние, хотя и держался в стороне, не подходя слишком близко, но держа мужчину в поле зрения, не желая потерять его в толпе. Беспокойство начало расти в его животе, тревога только заставила его сопротивляться желанию, чтобы бросится вперед на главаря Паука и ударить его прямо здесь и сейчас. Но он не мог. И он бы не стал. Время было неподходящим, ему приходилось скрупулезно подходить к этому вопросу; упрямство и несоблюдение плана повлечет к тому, что вся эта затея треснет по швам и развалится.

Но, черт возьми, это было трудно.

Сдавшись, Курапика вытащил свой сотовый и быстро набрал: «Я нашел его», прежде чем нажать кнопку отправки и снова убрать телефон.

Пока он только будет следить за ним; наблюдать за каждый его шагом, каждым действием, и выяснит, что же он задумал. Конечно, Курапика хотел получить ответы, у него было слишком много вопросов, но сейчас было не время. У него было отчетливое ощущение, что лидер Паука что-то замышляет, и он собирался выяснить, что именно.

Он быстро нырнул за груду ящиков рядом с безлюдным киоском, когда мужчина повернул за угол и ушел с главной набережной. Блондин помедлил, после следуя за ним, оставаясь в тени. Нет, он не облажается, не в этот раз.

«Ты не уйдешь от меня снова. Будь в этом уверен».

 ~*~

Куроро ненавидел большие скопления людей. Что-то в этой тесноте, постоянном устрашающем гудении голосов и смешанных звуков, доводило его, а временами вызывало головную боль. Различить разговоры между людьми было несложно, но без своего нэн, что ему помогала, какофония была лишь неразборчивым сборищем звуков, а диссонанс только все усугублял. Так все и было, когда он только въехал, скопление людей только росло, от чего затрудняло передвижение. Он попытался приглушить шум настолько, насколько это было возможно, пробираясь сквозь него, не обращая внимания. Он быстро прошел мимо довольно изящной статуи – фонтан, как он предполагал, хотя почти и не взглянул на него, несмотря на довольно впечатляющее искусство, и решил пересечь центр города как можно быстрее. Всей этой повседневности было достаточно, чтобы довести его до безумия.

Когда он приблизился к ряду киосков, которые стояли в дальнем углу, он почувствовал что-то странное, как мурашки, пробежавшие по его коже, как будто за ним наблюдали. Он слегка наклонил голову и незаметно посмотрел через плечо, темные немигающий взгляд пробежался по потоку людей, ища что-то иное, необычное. Только когда он направился к ближайшему переулку, его внимание, наконец, что-то выцепило. Сначала он подумал, что это всего лишь иллюзия или то, что в пустыне называют мираж. Но периферийным зрением он увидел фигуру, которая, казалось, была одета в грубые, темные цвета, хотя лицо и было закрыто, что-то в ней говорило, что это не мираж. Движения были слишком незаметны, чтобы их можно было заметить.

За ним, без сомнения, следили.

Куроро расслабился, стараясь не напрягать плечи. Последнее, что он хотел – это показать, что он знает о преследовании.

Поэтому он продолжил свой путь, свернув за угол и выйдя на другую улицу, в этот раз на более узкую, где было меньше людей. Небрежно засунув руки в карманы, он продолжил этот фарс, напоминая себе, что рано или поздно его преследователь, в конце концов, оступится, и его личность будет раскрыта. Это был лишь вопрос времени.

В течение нескольких часов, казалось, что его сталкер продолжал упорно следовать за ним, оставаясь достаточно далеко, чтобы Куроро не мог хорошо рассмотреть его лицо под капюшоном, но и достаточно близко, чтобы следовать за ним шаг в шаг.

Только когда он заметил, что направляется в другой большой район этого города, его усердие окупилось. Как раз когда он только собирался остановиться, чтобы вероломно полюбоваться ассортиментом старых артефактов, лежащих у хозяина лавки, по окрестностям прошелся довольно неожиданный порыв ветра, песок пришел в движение и мгновенно застал преследователя врасплох. Краткая потеря фокуса привела к тому, что капюшон человека слетел назад, Куроро хватило секунды, чтобы заметить проблеск золотых прядей вместе с мерцанием гранатового камня, свисающего с кончика сережки, прежде чем капюшон был быстро накинут обратно.

Именно в этот момент губы Куроро изогнулись в насмешливой ухмылке.

Все стало намного проще и удобнее, судьба распорядилась так жестоко, так насмешливо; все так же благосклонно приведя к нему его. Теперь не только он собирался ловить его, блондин тоже пришел в его поисках. Это было слишком идеальная возможность, чтоб ее упустить. Он не знал и не понимал, какие были причины парня для его выслеживания, но в тот момент он не считал необходимым заострять на этом внимание. Придет время, и он узнает, позволяя разыграться настоящему действию. Пока что он позволит мальчишке следовать за собой. Притворство, стоящее за этим, только укрепило его решение. Если Курапика хотел поиграть в эту маленькую игру в кошки-мышки, то Куроро не видел причин не дать ему того, что он хотел, хотя они и играли по его условиям, и его правилам. Но он не позволит ему ускользнуть и дать преимущество во второй раз.

Довольный своей уловкой, он возобновил свою бесцельную прогулку, улыбка так и не сошла с его губ, пока блондин послушно и выжидающе следовал каждому его движению.