Мягкий поток света лился сквозь слегка приоткрытые шторы, свисающие у окна, теплые лучи омывали маленькую комнату и лицо спящей фигуры, что оставалась укутанной одеялами на кровати и лежала в самом центре. Человек тихо застонал и пошевелился, подняв руку, чтобы закрыть глаза, сквозь которые слепило солнце. Через несколько минут одеяла были скинуты, открывая вид на пряди золотых волос и фигуру, что села, пытаясь подавить зевок.

Курапика чувствовал себя так, словно его сбил поезд; его голова раскалывалась, нахлынула неподъемная волна вялости с отголосками тошноты, заставившая его схватиться за голову в отчаянной попытке удержать себя в ровном положении. Желчь поднялась к горлу, вкус был горьким и мерзким, он чувствовал, что его сейчас стошнит, а боль в изнуренном желудке лишь это подтверждала. Перевернувшись, Курута остался на прежнем месте; сознанием он был не здесь, пытаясь понять самого себя, тело его было в отвратительном состоянии, а мысли охвачены мучительными воспоминаниями, события прошлой ночи все еще были свежи в его памяти. Сон не принес никакого облегчения – то, что он пережил, продолжало на него давить, он становился все более и более тревожным.

Когда назревавшее беспокойство, наконец, начало отступать, а сжимающие тиски освободили желудок, Курапика смог выбраться из постели и, пошатываясь, направиться в ванну, чтобы привести себя в порядок.

Он все еще чувствовал себя разбитым; неспособный осознать или различить то, что произошло прошлой ночью, любой образ был, как размытое пятно, возникшее в спешке, это очень тяготило и нервировало.

Пришел в себя он у зеркала, как и прежде, смотря на собственное отражение, и было невозможно сказать, являлось ли это отражение его собственным – каким-то образом стойкий голубой цвет радужки стал тусклым и безжизненным, перетекая в поддернутой дымкой серый туман. Казалось, что он уже не узнает человека в отражении, изображение на противоположной стороне было совершенно иным. Это приводило в замешательство и смятение, он не узнавал себя.

В наступившей темноте Курапика замер, словно его заморозило, и парализованный он не мог двинуться, пока в это же время его собственное отражение, казалось, наблюдало за ним. Он вздрогнул, чувствуя, как глубоко внутри нарастает и усиливается жар, излучая отстраненный, неистовый красный цвет, это внезапное осознание выдернуло его из транса. Он был сильно потрясен, дыхание стало тяжелым и затруднительным. В такие моменты, когда замешательство и унизительные мысли затмевали несчастливую реальность, Курапика мог держать себя в руках, почти теряя свой разум, не в силах справится с ненавистью, которую он испытывал. Эти мысли были немыслимы, вне понимания, из-за чего он испытывал к себе полное отвращение. И этот факт только все усугублял.

Несколько капель слез проскользнули сквозь его барьеры и скатились по бледным щекам, когда он оторвал взгляд от расчетливых, оценивающих глаз, которые словно хотели испепелить его и пожрать целиком, позже ему удалось выбраться из этой маленькой комнатки на кухню, он утер лицо рукой, чтобы убрать оскорбительные слезы, украшавшие его кожу. Ему нужно выпить. Алкоголь бы подошел, если бы не раннее утро, но ему не нравилась идея опьянеть еще до начала дня. Примостившись около маленькой кофеварки, он решил выпить чашечку горячего кофе, чтобы пережить этот тяжелый момент.

В ожидании, пока напиток заварится, он решил попытаться справится с противоречивыми чувствами из-за сложившейся мучительной ситуации и вернуть ощущение бодрости и уверенности – в любом случае, негодование вызывало в нем только враждебность. Он заставит Куроро Люцифера заплатить за все наложенные на него чары и избавится хоть от одной пешки на своей доске, если это вернет хоть часть его достоинства или хотя бы обычное душевное спокойствие.

Нет, он не позволит себе отступить из-за чего-то столь трудного, ужасного и губительного. Он не мог просто игнорировать такую большую несправедливость. Придет время, и он воздаст за каждый совершенный над ним подлый поступок.

Достаточно, ему хватило, что множество грешных, жестоких и злых преступников обманули и отобрали у него все, пришло время покончить с этим. Курапику выставили посмешищем, игрались с ним по приказу того, кто стоял за всем происходящим. В его мыслях блуждали темные намерения, более зловещие и дерзкие, когда он схватил полную кружку кофе, немного его подсластив, и сделал большой глоток, прежде чем вернутся мыслями к тайным идеям, заметив, что собственное душевное состояние из бесстрашного и обвинительного превратилось в порочное и гнусное. Но на самой поверхности, под слоями этих буйных эмоций было что-то примитивное, более сладострастное, что оставалось проигнорированным, но очень живучим. Оно всегда было там. Правда, Курапика не осознавал его значимости, даже когда вел борьбу сам с собой.

Было очевидно только одно; когда придет время, он собирался противостоять Куроро Люциферу, и в подходящий момент, он вынудит его дать ответы на все вопросы, даже если ему придется его избить. Так или иначе, Курапика был полон решимости, чтобы получить желаемое, уж он об этом позаботится.

Допив остатки кофе, он решил, что сегодня тот день, когда он найдет этого человека и сделает еще один шаг вперед. Курапика должен поднять ставки, увеличить свои шансы и немного рискнуть. Это не тот план, которого он хотел придерживаться, но в свете происходящих событий это неизбежно. Чем дольше он бездействовал, тем хуже становилась ситуация. Если он хотел найти хоть какую-то легкость или успокоение в своей жизни, ему нужно было двигаться дальше, но прежде связать концы с концами. Если оставить все как есть, его рана только загноится.

Он быстро оделся, схватил свой плащ, накинул его себе на плечи, вышел из комнаты и покинул гостиницу, снова оказываясь на улицах пустынного города. С новыми силами он отправился на поиски лидера Геней Редан.

§§§§§§§

В это было трудно поверить; следы почти исчезли, оставив лишь слабое присутствие и смутное направление, куда они уходили. Курапика пораженно стоял, смотря на примерный путь, куда указывала его Цепь поиска. Она раскачивалась, находясь в постоянном движении, хотя в остальном, приблизительно указывала нужное местоположение. Глаза блондина сузились – как этот человек смог так легко сбежать из города, да еще и таким подлым образом, это только сильнее раздражало. Просто вопиющее неудобство; теперь ему снова придется тщательно выслеживать его. Почему ему казалось, что это было подстроено?

Курута раздраженно вздохнул; Если этот ублюдок действительно пустил его по ложному следу, он заставит его за все это страдать. Что еще неуловимый лидер Паука с ним сделает?

Он знал, что на мгновение, его глаза покраснели, прежде чем, ему удалось придать им нормальный вид, в правую руку вернулась уверенность, что позволило ему следовать за цепями. Даже если ему пришлось пройти столь ошибочный путь, потеря самообладания не сулит ничего хорошего.

Поправив плащ вокруг себя и надев капюшон, он направился в том направлении, куда тянула его Цепь поиска, пробираясь сквозь извилистые потоки людей и улиц, прежде чем снова оказаться на платформе, ведущей к аэропорту. Прекрасно, просто прекрасно. Мало того, что след несносного мужчины почти пропал, оставив Курапике только догадки, куда он делся, так еще и ублюдок покинул город. Его терпение лопнуло. Лучше и быть не может, все происходящее только усилило его ненависть. Это не то, чего он хотел, когда принял решение разыскать лидера Геней Редан, он лишь надеялся побыстрее закончить всю эту авантюру, но при нынешних обстоятельствах, Курапика понял, что, к сожалению, это невозможно.

Пытаясь определить более точное направление, в котором дрожала его цепь, а она указывала на север без какого либо заранее определенного места, от чего Курапика тяжело вздохнул, принимая тот факт, что ему придется идти в слепую, если он хочет найти свою жертву. В этот раз он поклялся, что не позволит мерзавцу сбежать из его рук во второй раз.

Расправив плечи и сжав губы до тонкой полоски, Курапика подобрался, мысленно напрягаясь, готовясь к длительному и тяжелому путешествию, однако прежде ему нужно вернуться в гостиницу, чтобы собрать свои вещи, перед тем как купить билет и покинуть город Ти’алма.

§§§§§§§

Он ненавидел это делать; та самая часть из-за которой, он отошел от своих планов и начал все заново, даже если вероятно перспектива, которая принесла бы другой, более богатый результат, все равно далась для него трудным решением, которое он должен был принять. Он ушел посреди ночи, очень осторожно, уделяя внимание тому, чтобы не осталось ни следов, ни знаков, ни улик, так как он хотел оставить сложную уловку и дать своему преследователю необходимую задачку, чтобы найти его. Да, это была игра-поиск, где он использовал обманки, но конечный результат должен привести к чему-то гораздо большему и более благоприятному, это была слишком хорошая возможность, чтобы от нее отказаться.

Из-за смены темпа и возникших по пути споров, он был уверен в своих силах и поспешных решениях.

Куроро никогда не был тем, кто думает о чем-либо только в определенном контексте, он наслаждается и берет все от острых ощущений, его жизнь всегда находится на грани, он привык к такому сомнительному существованию. И такое можно сказать не только о нем, но и обо всем Геней Редане.

Каждый день был словно борьба, проживание на улице, попытки выжить, труд ради скудных вещей, которые они смогли бы выпросить или украсть, они никогда не были избалованны, если только не случалось ограблений, к которым нужно было приложить усилия, в их жизни не было ничего роскошного, они не выбрали так жить. 

Лидер их небольшой бродячей организации ничем не отличался. 

Куроро давно с этим смирился. Он принял такую жизнь с распростертыми объятиями.

Он был безжалостным преступником, воровал и вымогал все, что попадалось ему в руки, он восхвалял мастерство, которым обладал, никогда этого не скрывая, ему было комфортно на выбранном пути, что давало им силу и власть, и имя Паука всегда было на слуху. 

Было принесено так много жертв, он добывал информацию отвратительными и гнусными методами, делал такие вещи, только чтоб они выжили, для сохранения Паука, в ущерб себе.

Все шло гладко, если это можно так назвать для группировки маниакальных, порочных и заблудших волков, скрывающихся в овечьей шкуре. Для Куроро это была идеальная прелюдия к любой выходящей за рамки ситуации. Сеять бедствия и погибель это то, что они несли в мир, остальное не имело значения и совесть их совсем не мучала. 

По крайней мере он так думал. Куроро и не подозревал, что некоторые вещи в его жизни, которые он считал предопределенными, дойдут до критической точки и изменятся.

Он часами сидел в комнате, которую снимал в достаточно роскошном отеле, в попытках занять себя одной из многих книг, что случайно взял с собой. Охотник за Способностями всегда был полезен, особенно когда он смог приобрести один из многих навыков за время, пока путешествовал по миру, собирая все, что считал стоящим или необходимым. Было очень много техник Хацу, которые он охотно и безжалостно использовал, никогда не задумываясь о тех, чьи способности он так жестоко украл. Каждый раз, когда Куроро Люциферу что-то нравилось, он неизбежно отнимал это, независимо от нанесенного им ущерба.

Ничего не должно было измениться. По крайней мере, в глобальной схеме, которую он запланировал. Однако колеблющиеся сомнения заставили Куроро усомниться в своих планах, когда дело дошло до привязанности к импульсивности Куруты, к которой недавно он, казалось, питал одержимость, при этом пытаясь понять свои непристойные чувства, что он испытывал к молодому юноше.

Теперь это походило на навязчивое видение, проникающее в мысли, с примесью развратных образов блондина, стоящего перед ним с покорным выражением на его изувеченном и побежденном лице, с этими голубыми глазами, прикованными к нему, когда Куроро позволил пальцам собственнически провести по каждому мускулу и рубцу, покрывающему гибкое, но сильное тело Куруты, медленно очертив плечи, вниз по бокам и вдоль его девичьих бедер. Одна эта фантазия вызвала у него дрожь, и заставляла чувствовать волнение, уже это не давало ему игнорировать происходящее. Понимание причины этих странных идей было почти необъяснимо, но чем больше Куроро сидел и думал об этом, тем дольше он размышлял над этой возможностью, и тем больше он чувствовал соблазн. Любопытство подтверждало, что это была более властная часть его бушующей нерешительности, и ему начало нравится это новое чувство.

В глубине души Куроро был вором и брал все, что хотел. Курапика не будет исключением. 

Единственный вопрос, который остался, заключался в том, насколько сильна глубина его чувств. Он снова начал размышлять над перспективой, сделать прекрасного Куруту возможным любовником, даже если он этого не захочет, Куроро позаботится о том, чтобы у него не было иного выхода, он принудит блондина к этому. Любым способом.

На его губах появилась высокомерная ухмылка, именно тогда его планы будут окончательно завершены. Он действительно уже ранее был заинтересован в парне, и не зависимо от того, были ли его желания эгоистичными или извращенными, конечный результат оставался прежним. Он хотел Курапику, и страсть в нем, казалось, горела ярче, чем само солнце. Однако это был хрупкий процесс, и на его осуществление понадобится время. Заставить его приблизиться намеренно, будет ли это его собственный выбор или же нет, для устранения конфликта. Меньше всего Куроро хотел, чтобы Курапика сбежал, ему бы пришлось снова выслеживать юношу, и к тому моменту все могло стать намного хуже, чем когда он только начал. Он думал о том, как заслужить его доверие. Он был слишком ценен для Куроро, чтобы позволить ему ускользнуть, поэтому держать драгоценного Куруту под рукой было главным приоритетом.

Подняв книгу обратно, Куроро снова открыл ее, чтобы продолжить чтение, поддавшись успокаивающим страницам, ведь все, что он сейчас мог, это ждать, пока восприимчивый блондин не найдет его.

§§§§§§§

Курапика вытянул ноги, каждый его мускул был одеревеневшим, к сожалению, ему пришлось по большей части провести шесть часов взаперти еще и в неподходящем сидении, в котором он должен был оставаться во время всего путешествия на Аруканский континент, который находился на абсурдно огромном расстоянии от Ти'алмы. Выйдя с посадочной площадки и забрав свои вещи, он тяжело вздохнул – эти поездки становились утомительными, он не был уверен, сколько ему хватит терпения, если Куроро Люцифер серьезно все еще думает, что он продолжит эту нелепую погоню.  

Вытащив свой телефон, он быстро набрал сообщение, которое должно было приди Леорио, и отправил его, прежде чем уйти в укромный уголок, чтобы взять себя в руки и наконец вздохнуть.

— Ну, и где ты сейчас, черт возьми, проклятый ублюдок? – спросил он зло, не ожидая ответа, когда снова материализовал свои цепи, полагаясь на способность установить приблизительное направление, с чем после он бы смог работать и определить местоположение своей неуловимой цели. Цепь поиска в этот раз была более точна, указывая, куда Курапике следует идти, серебряная цепочка с металлическим шариком на конце находилась в устойчивом положении, указывая на восток, где находился город Паталор, тот самый, насколько он помнил, известный своей обширной торговлей и высокой культурой. Честно, если это то место, куда он ушел, Курапика даже не удивится. Для того, кто бахвалится всем, что имеет, несправедливо нажитыми богатствами и их приукрашиванием. Этот человек действительно был нелепым, и он не мог его понять, даже при помощи собранной информации.

Покачав головой, он направился к шумной стоянке, куда люди приезжали и уезжали, чтобы заказать такси, зная, что расстояние между этим местом и Паталором было внушительным, он не хотел идти пешком, подвергая свои ноги большим нагрузкам, чем это было необходимо, и тратить время на дирижабле тоже не прельщало. Курапика серьезно уже начал ненавидеть все происходящее.

Был довольно теплый летний полдень, особенно для города, который располагался ближе к тропикам, и по предположениям Курапики влажность уже была повышена для такого раннего дня. Он аккуратно провел рукой по лбу, стирая выступивший пот, и остановил ближайшую машину, тут же скользнув на заднее сидение, вся поездка прошла в тишине.

Его мысли были не на месте, возвращаясь к нынешней терзающей его ситуации, особенно к неясным желаниям, когда его тело, казалось, что-то испытывало к врагу, и Курапика все еще не мог понять, почему он это испытывает. Он ненавидел противоречивость и неопределенность, ненавидел тот факт, что его разрывало изнутри и что неприятности его задерживали, приводя в замешательство. Постепенно укоренилась мысль, которая противостояла его морали и идеалам, показывая другую точку зрения. Это был непрерывный поток легкомыслия, обуревавший его разум, и чем дольше оно длилось, тем сложнее Курапике приходилось с этим бороться. В плечи вернулась тяжесть, и напряжение, охватившее тело, лишь показало, что внутренняя борьба была вполне реальной. Он поднял руку, чтобы аккуратно потереть виски; минутная передышка дала временный эффект, чтобы хотя бы завершить поездку на такси, и не захотеть открутить себе голову. 

Добравшись до центра Паталора, он любезно поблагодарил водителя и заплатил ему, прежде чем снова сосредоточиться на впечатляющих достопримечательностях ослепительного и роскошного города. Он был очень оживлен, легко победив в этом население Ти’алмы, толпа людей направлялась по своим делам. Курапика затянул плащ вокруг своей худощавой фигуры – он быстро отыскал бархатный кусок ткани, который дарил ему чувство защиты, несмотря на привязанность к клановой одежде, и продолжил свой путь в направлении, куда указывала цепь, используя ин, чтобы скрыть свое присутствие. 

Время шло, день близился к вечеру, но он так и не приблизился к местонахождению мужчины, место было огромным, заполненным длинными новостройками, простирающимися в бескрайние просторы и необузданные небеса. Было так много пространства, которое нужно было проверить и потратить на это время; Курута начал уставать. Если ситуация не изменится, шанс найти свою цель по горячим следам становился почти невозможным. Приближаясь к краю, он брел по извилистым улочкам, что были наполнены тихим гудящим шумом, рожденным из суеты городской жизни; даже огни подчеркивали величие Паталора. В этом месте не было ничего безвкусного; наоборот, оно было оживленным, ярким и роскошным, как он и предполагал. Даже люди, которые гуляли по улицам, не скрывали этого. Курапика был уверен, что выделяется своей традиционной одеждой.

Звук урчания вывел его из легкого удивления, и он понял, что все еще не поел – честно, еще с момента, как сел на дирижабль, чтобы покинуть Ти'алму. Раздраженно простонав, он решил утолить свой растущий голод, начав поиски любопытных мест, где можно перекусить. Курапика даже не знал с чего начать, бесцельно блуждая, пока его глаза не выцепили что-то привлекательное. Вскоре в поле зрения появилось маленькое кафе, находящееся у обочины, и он погрузился в эту успокаивающую и расслабляющую атмосферу, которую дарило это место. Он отыскал столик на достаточно большом и удобном расстоянии между другими посетителями и, опустив свой капюшон, взял меню, которое лежало в отдалении на красной скатерти. 

Он только собирался посмотреть содержание, когда его привлек знакомый голос, чей тон и глубина звучали очень знакомо, Курапика глянул налево и увидел мужчину с темными волосами цвета вороного крыла, он сидел всего в нескольких футах спиной к нему, с золотым перевернутым крестом на его полуночном пальто. 

Курута мгновенно выругался сквозь зубы и поднял капюшон своей накидки, в надежде, что его не заметили.

Его руки бессознательно сжались в кулаки, и цепи на правой руке зазвенели от раздражения, а кровь вскипела.

Потребовались все крохи самоконтроля и решимости, чтобы тут же не вскочить со своего места и не набросится на мужчину. Курапика закрыл глаза от горя, но он понимал, что любая смена в его эмоциях тут же спровоцирует изменения цвета глаз, и последнее, что он хотел – это выдать себя. Спокойствие, ему нужно оставаться спокойным и сдерживать свои эмоции; принятие поспешного решения сейчас вызовет только неблагоприятные последствия, которые ему не нужны.

То, что он был так близок к мужчине, из-за которого пережил позор, вызывало у него лишь сдержанное мучение, и единственное, что пугало Курапику до глубины души – это угасание собственной ненависти и злобы. Его беспокоило отсутствие обычной ярости. Потерянный, он все еще желал добиться своей неумолимой мести, но сила его желания была уже не той, что прежде.

Это осознание заставило его окаменеть. Он никогда не мог себе представить, что ослабление бдительности приведет его к отказу от того, что он преследовал большую часть своей жизни. 

Что, черт возьми, со мной происходит?

Курапика напрягся и сосредоточил свое внимание на поддержании ин, одна ошибка – и все его прикрытие падет прахом. 

Он сидел тихо и внимательно наблюдал за мужчиной, вернув меню в руки, когда попытался сменить фокус, чтобы смотреть на содержимое и поддерживать вид обычного постоянного посетителя, обезопасив себя, если его раскроют, Курапика еще немного натянул капюшон, убедившись, что большая часть его лица скрыта.

Но эта попытка оказалась тщетной. Только юноша собирался продолжить просмотр выбора блюд, как его охватило ощущение, что за ним наблюдают, и Курапика поднял свой взгляд, встречаясь с немигающими, темными и завораживающими глазами – они мгновенно вызвали глубокое притяжение. У Куруты перехватило дыхание, а сердце начало неожиданно трепетать в груди. Без предупреждения, волна тепла прокатилась в его животе, и кожа тут же покрылась розовым румянцем.

Курапика быстро отвел глаза, заметив, что лидер Паука смотрит на него через плечо, его взгляд оценивающий и расчетливый, он очерчивает и манит, от чего Курапика замечает, что почти не может ему сопротивляться. Он начал быстро дышать, его легкие напряглись, а грудь сжалась, весь мир затуманился, готовый обрушиться на него.

Что бы с ним не происходило, это затягивало его в надвигающийся шторм, словно бушующее море, поглощающее и затягивающее его в глубины, давая прочувствовать, что он тонет. Чем дольше он был рядом с чарующим мужчиной, тем сильнее каждая его часть извивалась и напрягалась. Сама мысль, что он наблюдает за ним, обжигала и пожирала его заживо, и унижение из-за собственных эмоций, стремившихся к соблазну этих глаз, заставляло его чувствовать, что он теряет часть себя. Это было неправильно, все было неправильным, и все же, что-то продолжало скрести на задворках разума Курапики, чтобы он подошел к мужчине, схватил его за плечи и вместо того, чтобы нанести серию тяжелых ударов по этому прекрасному лицу, захватил эти пухлые губы своими и вовлек его в пылкий поцелуй.

Вся ярость, переживания и отчаяние, которые он нес в себе большую часть жизни, слились в один ком, и Курапика не мог больше этого вынести. Он так долго терпел, терпел и терпел только для того, чтобы все так закончилось? Схватившись за голову, в неудачной попытке удержатся на грани, он сдерживал готовые пролиться слезы, зная, что уже был на краю полного и окончательного проигрыша.

Почему его постоянно пытали?

§§§§§§§

Паталор дарил большие надежды, за которые мог ухватиться почти любой, но большие перспективы были все же у богатых людей, хоть это и не значило, что менее удачливый не мог занять свое место под солнцем в этом городе.

Но для кого-то вроде Куроро это место было непостижимым изобилием богатств и реликвий. Одной из достопримечательностей, которую он собирался посетить во время многочисленных грабежей его банды, был сам Паталор. В городе, наполненном такой роскошью и величием, было трудно устоять перед соблазном устроить хаос и разграблением этого великолепия. Сейчас все было иначе. У лидера Геней Редан были другие планы, другие перспективы, и налет на землю славы и золота пока откладывался; пока что Куроро нацелился на кое-что другое.

Высокий, сдержанный мужчина обнаружил себя сидящим в довольно необычном кафе, хоть обстановка и не была безвкусной, так как он находился в Паталоре, но, как ни странно, окружающей музыки и атмосферы, созданной вокруг здания, было достаточно, чтобы почувствовать расслабленность и покой. Даже тихий шум разговоров вокруг не отвлекал его от наслаждения чашечкой чая – Куроро обычно никогда себе не отказывал в повседневных привычных вещах, но разница в смене темпа была для разнообразия приятна. Травяной сбор из розы и меда придал чаю мягкий вкус и аромат. Он определенно отличался от кофе, но в напитке кофеин все же присутствовал, поэтому он наслаждался богатыми ощущениями, что дарил чай.

Когда солнце начало опускаться за горизонт, приближая вечер, в городе постепенно начало все оживать. Люди не отвлекаясь, бегали по своим повседневным делам, двигаясь почти слаженно, как муравьи в муравейнике, было удивительно наблюдать за упорно движущимися винтиками в механизме. У Куроро были обычные пристрастия; наблюдать за людьми и их привычками не было чем-то странным.

Пальцами, обхватив ручку чайной чашки, он поднес ободок к губам, когда его внимание привлекла прерывистая волна давления, и он оглянулся через плечо, чтобы увидеть позади себя сидящую за столом фигуру, в том же пыльном плаще, который он запомнил на одном блондине в Ти’алме – наконец-то он добрался до Паталора. Теперь Куроро это забавляло. У него закрались сомнения, когда прошло три дня без каких-либо инцидентов, но, к счастью, юноша продолжил преследовать его уже несколько недель. Он чувствовал на себе взгляд молодого парня, несмотря на то, что тот пытался скрыть свое присутствие – и неоднократно, хотя Куроро и не чувствовал исходящей от него ауры. Похоже, это имело смысл, смышленый Курута скрывал свое присутствие с помощью ин, тоже самое он делал и в Ти’алме. Но разница была; Куроро уже знал, что Курапика рядом из-за его явной маскировки, которую, юноша не осознавая, он был уверен, утратил ее еще в пустынном городе. Другая причина заключалась в том, что Курута был слишком очевидным.

То, как он пришел к выводу, что не привлекает никакого внимания, не только сбивало с толку, но и довольно веселило.

Прошло немного времени, прежде чем любопытство Курапики взяло вверх, и на мгновение их взгляды встретились, Куроро смог увидеть внутреннюю бурю, с которой боролся милый Курута.

Каждый из барьеров, который, по его предположению, блондин продуманно и тщательно создавал, начал медленно разрушаться. Он мог ясно видеть, как молодой охотник мечется в противоречиях, раздираемый и преследуемый собственными эмоциями, и как начало формироваться его реквием.

Куроро беспощадно смотрел на истерзанного борьбой юношу, ему нездоровилось, и он пытался скрыть отчаяние, отражавшееся на своем прекрасном лице. Он бы обнял его так крепко и безжалостно, даже через нежелание и нужду, пока эта боль не покинула бы глаз Куруты, но когда Куроро увидел вспышку похоти под пленительной меланхолией, к сожалению, парень отвел взгляд.

Это интриговало. Ситуация и правда менялась, Куроро мог наблюдать, что его драгоценный блондин начал испытывать то же притяжение, что и он. Как ни странно, они были словно связанны и переплетены, а судьба вела с ними какую-то безжалостную и запутанную игру. Не то чтобы известный преступник был против, наоборот. 

Дела шли довольно неплохо, несмотря на некоторые трудности. Ему придется и дальше проявлять осторожность, если он хочет заботиться и подталкивать юношу к тому, кем бы он хотел его видеть. Куроро был уверен, что Курута продолжит так явно преследовать его, несмотря на появившиеся обстоятельства из-за настойчивости парня, их причину ему еще выяснить не удалось. Но, учитывая недавний исход событий, Куроро предположил, что время узнать скоро наступит.

И действительно, казалось, что все уже было готово для перехода на новый уровень. Потому что складывалось все очень удачно и было так красиво завернуто. Такое восхитительное начало, а Куроро уже полностью контролировал ситуацию. Это было захватывающе, острые ощущения, от того что он так близок к поимке в свою ловушку такой уникальной и потрясающей бабочки, не удовлетворяли его растущий аппетит. Наоборот лишь разжигая его. 

Еще немного и трудолюбивый Курута легко и охотно упадет в его объятия, он будет столь покладистым, что изменит идеалистическую натуру Куроро, мужчина уже чувствовал это. Если он хотел добиться прогресса, все, что ему осталось сделать – это подавить ироничную и жгучую ненависть, за которую так яростно держался блондин. Ведь все в итоге придет в тупик, если это будет продолжаться. Куроро не допустит этого.

Куроро подметил, что Курапику нужно больше направлять, пока он не поймет, что его методы вызывают лишь больше мучений, и только потом все встанет на свои места. Следовательно, это лишь вопрос времени, когда он добьется желаемого результата вместе со своим Курутой.